Поступил вызов

Поступил вызов. Беременность 25- 26 недель (6-й месяц). Срочные роды, третьи, воды отошли. Скажу сразу: после фразы "воды отошли" счёт идёт на минуты. И эти минуты сокращаются с каждыми новыми родами. А у неё они уже третьи! Примчались. Слава Богу, в пределах самого посёлка. В парадной нас встретил "друг" (как он назвался). И встретил нас со словами:
– Она уже родила. Я принял.
– Не удивительно.
Поднялись аж на 9-й этаж. Входим в квартиру. Женщина лежит на диване. Новорождённый лежит на её животе. Пуповина тянется из лона бывшей колыбельной. Честно говоря, первый раз видел ещё нерассечённую пуповину. Наложил клеммы: 10 см от новорождённого и 3 см от первой клеммы. Клеммами мы пережали кровоток. Я взял ножницы и рассёк пуповину. Снял клемму с материнского конца пуповины. Постреляла немного кровь из протока пуповины и прекратилось. Я взял спринцовку (грушу с наконечником) и стал отсасывать слизь изо рта малыша: примерно сантиметров 20 в длину с учётом физиологичного гипертонуса мышц-сгибателей новорождённого. Его голова в диаметре была примерно сантиметров 7-8. 6-й месяц. Такая жёсткая недоношенность! Ему очень повезло, что он вообще ещё жил! Мы спросили мать сквозь её стоны:
– Ты обследована?
– Да...
– Флюорография сделана?
– Да...
– Покажите.
"Друг" нашёл флюшку и показал...
А в это время я уже взял ребёнка и стал пеленать.
Врач:
– Ты пеленать-то умеешь? А то он сейчас получит ещё общее переохлаждение.
– Умею. Я в детской больнице работал.
– Хорошо. Давай...
На самом деле я давно работал в реанимации новорождённых и даже такие навыки, как пеленание, уже порядочно забыл. Но пеленать надо было уже хоть как-нибудь. Запеленал и продолжал его санировать от слизи. Она мешала ему дышать. Но он и так плохо дышал с каждой минутой. Дыхательная недостаточность при такой недоношенности - вполне естественное дело. Странно, что он всё пытался и пытался дышать. Я взял его на руку, на руки такое существо просто слишком помещается)) Дыхательные движения всё реже, межрёберные мышцы втягивались в межрёберные промежутки – это работа вспомогательной мускулатуры в акте дыхания – это очень плохо! Он дышал изо всех сил.
– Доктор, ему нужен кислород. Я пошёл в машину.
– Давай...
А доктор всё занимался матерью, которая корчилась в болях и присутствовал ещё один неприятный факт, точнее 2. О них попозже.
Я вызвал лифт. КАКОЙ МЕДЛЕННЫЙ ЛИФТ!! Именно в этом доме! Именно в этой парадной! Я выбежал к машине на улицу, открыл дверь, запрыгнул в салон и, даже не закрыв её от зевак, любящих заглядывать в салон скорой, стал реанимать ребёнка, который уже из синюшного цвета превратился в белый. Я его снова распеленал. Дыхательные движения для новорождённого были крайне редки. Они были бы редки даже для взрослого. У новорождённого нормальное дыхание не помню с какой частотой, но знаю, что все показатели умножаются на 3-4 по сравнению со взрослыми. Нормальная частота сердечных сокращений (ЧСС) должна быть больше 160. АД (артериальное давление) правда ниже, чем у взрослого. В машине у меня было только 2 чемодана с кислородными баллонами, спринцовка в руке, малыш во второй и больше ничего: ни фонендоскопа, чтобы послушать его сердцебиение. потому что его давления не хватит для моих тактильных качеств моих пальцев, чтобы я прощупал его пульс, ни детского интубационного набора, который в принципе не входит в нашу укладку. У нас нет даже взрослого интубационного набора. Нет, конечно у нас есть ларингеальная маска для взрослых, но это всё фигня. Но у нас нет ни черта для детей. И тем более для новорождённого. И ТЕМ БОЛЕЕ для недоношенного новорождённого.
Я снова распеленал его. Он был белого цвета, зрачок широкий, гипертонус сгибателей исчез – он умирал. Нашёл верхушечный толчок в пятом межреберии и понял, что сердце ещё бьётся. Оно билось максимум 30 ударов в минуту. Я раскрыл первый чемодан с кислородом, открыл вентиль и приставил раструб контура ко рту ребёнка. У нас даже не нашлось носовых канюль, но я думаю, что и их было бы мало, потому что без интубации расправить умирающие лёгкие- это нелегко. И ещё я подумал, что у него при такой недоношенности точно не выработался сурфактант- вещество, покрывающее альвеолы и не дающие им спадаться. В том числе благодаря сурфактанту в наших лёгких происходит газообмен. Так что я боялся, что мой кислород- это просто филькина грамота, не поможет. Не поможет, потому что лёгкие спались или их дыхательная поверхность слишком мала на настоящий момент. Я открыл второй чемодан с кислородом, потому что там другой переносной аппарат ИВЛ, более современный. И раструб лучше, контур нигде не травит. Я прислонил новый раструб к его губам. Я зажал ему его маленький нос, чтобы воздух не выходил из носа и как можно больше контактировал с его лёгкими. Иногда я запихивал в рот спринцовку, чтобы она послужила нечто вроде мешком Амбу, обратным движением всё ещё отсасывая слизь, запихивая наконечник как можно глубже. Травмировать его глотку- это опасно, но это было наименьшее из зол и я знал, что мои руки послушны и они этого не допустят. Прошло минут 10 после моего возвращения в машину. За это время доктор успел побороться с серией тонических судорог роженицы. Внезапно я услышал звук открывающегося домофона и голос врача. Открылась задняя дверь салона машины скорой. Выдвинули каталку, переложили роженицу. Доктор сел на сиденье в салоне. Мы тронулись.
– Дай мне ребёнка и занимайся роженицей.
Я передал ребёнка и ИВЛ врачу. Взвыла сирена, замерцал голубым маяк.
Ниодной вены. У неё не было ниодной вены. Роженица орала во всё горло. Машина неслась с бешеной скоростью. Чемодан стоял на скамейке. Нас кидало из стороны в сторону. Мы обгоняли наверное всё, что можно было обогнать. Доктор:
– Он нас сегодня убьёт! Э, Коля!! Не убей нас!! Аккуратнее! Андрей, 5 магнезии, держи реланиум. Не урони! Это последняя ампула! Бли-ин! Не прошло и полсуток, а у нас уже нет ничего из наркоты! Разведи!! Добавь анальгин!!
Я сел на каталку между роженицей и скамейкой, подпирая чемодан коленом, своим телом держа роженицу, чтобы та не свалилась на поворотах. Ниодной вены!!!
– Доктор, я пошёл в яремную!!
– Э, Коля, притормози!! Андрей, ты попадёшь?
– ДА!
Я не попал...
– Коля, блин, поехали!! Не гаси сирену!! Не гаси сирену!!
– Доктор, я пошёл в пах!
– Опять промахнёшься!!
– Нет! Я умею это!!
– ....Давай!..
Роженица покрылась потом, держалась за живот и орала:
– ААААААААААААААА!!!!!!!!!!!! Ну сделайте же что-нибудь!!!!!!!
Я попал в пах, я попал в бедренную вену. Мне выпал спокойный участок дороги и я ввёл лекарство.
Мы ехали дальше. Врач держал раструб у рта белого ребёнка. Он всё ещё дышал...
– Держи трамал! Разведи!
Я развёл до 10. Ниодной вены. В пах не удалось, сильно кидает на поворотах. Я пошёл ко второй руке. Меня кидало по салону. Я успевал во что-нибудь вцепиться, чтобы не грохнуться на доктора с ребёнком, упирался ногами просто в пол, поймал роженицу, которая норовила скатиться с каталки. На второй руке вен нет. Тогда я просто всадил ей этот шприц в ногу. Какие спирт и вата?! Ну их!
– Андрей, держи телефон! Звони диспетчеру! Скажи везём на Вавиловых по жизненным показаниям!
– Галина Ивановна! Мы на Вавиловых в роддом! Позвоните туда! Скажите, что б встречали!
– Поняла, Андрей! Сейчас...
Доктор неистовал:
– Коля!! Давай быстрее!!! Сейчас их жизни от тебя только зависят!!
– Василич, я же не могу по головам!!
– Значит давай по головам!! Сейчас сдохнет и ребёнок, и роженица!
Роженица была без сознания. Вся в поту. «Наконец-то не орёт» – подумал я. Живот не спадал. Пуповина втягивалась обратно – послед не отделялся. Хотя после родов прошло уже минут 30-40. Живот наводил врача на мысли о частичном разрыве матки, но ещё не полном. Полный разрыв – это смерть роженицы в ближайшие минуты. Её жизненные показатели были в норме и это очень радовало. Внезапно сирена стала эхом, отражавшимся от стен- машина въехала во двор роддома. Нас встречало человек 6 персонала: 2 сестры, 4 врача.
– Давление 130, пульс 86, сатурация 98. Ввели 4 реланиума, 15 магнезии, 2 трамала. Роды третьи, 25- 26 недель. Наркомания. Держите ребёнка. 2-3 балла по шкале Апгар.
Врач из стационара осмотрел живот роженицы и сказал своим:
– Разворачивайте операционную! Здесь второй плод!
– Лена (обращаясь к роженице), сколько стаж наркомании, какая разовая доза?
– Я.... Помогите....
– Твоя разовая доза?!
– Ааааааа!!!!!....
Каталка въехала в лифт, поднялись на этаж, закатили в операционную...
«Курить» – думал я, – «надо покурить...».
Мы лохонулись два раза: не подумали о 2м плоде- тогда бы тактика была бы другой, мы бы ничего не вводили. Можно было бы только реланиум. И орала она не от спазма матки. Это просто были ещё одни схватки. И ещё я не попал в яремную...

На утро мы позвонили в роддом: роженица жива, первый ребёнок – тоже. Второй плод родился через Кесарево мёртвым.