Полгода прошло

Полгода прошло, но эти события свежи в моей памяти, будто их выжгли на коре моего мозга.
Дело было так… Чудесным осенним днём происходило сие действие, точнее чудесным первым осенним днём, так любимым многими отбросами общества, например, учителями из парашной колонии. Я, будучи пиздюком, стоял в этот день с раннего утра перед шкилой на так называемой линейке. Жара стояла нереальная, градусов 30. Рядом со мной стояло оно. Гигантское, жирное, потное тело, именуемое гордым словом - саня. Стояло и хрумкало бургер из магазина, запивая это дело колой. Собственно говоря, провиант его был не совсем тем, что принято называть бургером в приличном обществе: лишь две мятые булки, меж которыми была зажата обильно залитая майонезом сухая котлета, сделанная, по видимому, из убитой дворняги. Эта информация вам понадобится в будущем. Наконец, учеников разогнали по классам, соотвественно, мы направились в нашу камеру(по-другому я эту обшарпанную клоаку назвать не могу). Я сел позади санька, на втором ряду, он же центральный. Классный руководитель нудно знакомил нас, смешариков, с новоприбывшими учениками, попутно копаясь в телефоне, на рабочий стол которого была помещена фотография еблища ее чада. Внезапно раздался громогласный пердёж. Тело спереди меня покраснело так, что аж через потную футболку и рубашку начали просвечиваться все его жировые растяжки. Ученики поблизости начали подавать признаки удушья. По классухе было заметно, что запах достиг ее непропорционального носа, что не помешало ей продолжать заниматься разглядыванием ебучки отпрыска(видать, на слизистой ее носа сказалось, что кабинет находился неподалеку от школьного сральника). А зря. Следовало бы вычислить пердуна и оперативно выгнать его за пределы страны, но… Видимо, бургер конкретно так протух под зноем, что начал демонстрировать всем присутствующим запах, по-видимому, той бедной собачки, а также гнилое нутро сасани. Очевидцы утверждают, что внезапно услышали взрыв посреди класса. Это жирное нечто было буквально окружено аурой скверны, мне же резко поплохело и я отполз подальше от него. Повсюду лежали бездыханные тела моих собратьев по несчастию неимения противогазов. Внезапно толстяк вскочил и оставшиеся в живых заметили, что его брюки изменили цвет на коричневый. Похоже, к его газовой атаке добавился и жидкий, всепоглощающий яд. Ламинат, попавший под его губительное влияние, быстро разъелся, обнажив безжизненную бетонную конструкцию. Что стало с телами, лежащими поблизости без сознания, говорить не стану. Тут пары поноса ударили сашку в голову и он резко стянул штаны, подставив руку под напор аки из брандспойта. Набрав небесной маны в свой ковш, калобес стремительно направился к даме сердца, неосмотрительно отвергнувшей его посягательства на свою пизду ранее. Всё это время понос бил из его задницы ключем. Наконец, он достиг бедняжку, перевернул её тело и начал размазывать свое дерьмо по её лицу. Я мысленно сделал себе небольшую заметку - поставить ей свечку в церкви, если я выберусь из этой газово-поносной камеры. Саня оторвался от безжизненно раскинувшего конечности объекта своего вожделения, как он выражался, "платонической любви". Поднявшись на ноги, он начал выискивать очередную жертву своими поросячьими глазками. Пару раз его маниакальный взгляд останавливался на мне, в такие моменты моё сердце останавливалось, благо, я притворился одним из убитых вонью. Вдруг он резко стартанул с места и, распрыгавшись словно олимпийский чемпион по бегу, побежал по направлению к своему давнему обидчику, что весь прошлый год именовал его Мокрой собакой. Бедолага сидел в противоположном углу класса, обхватив колени руками, попутно раскачиваясь туда-сюда. Заметив бегущую к нему тушу, его зрачки буквально выползли из орбит и он начал интенсивно орать. Смерть в лице уебского куска жира приближалась неумолимо. Уровень говнины в классе тем временем достиг отметки в 4 сантиметра.

Происходящее дальше мне вспомнить сложно, последняя картинка, что всплывает у меня в голове всякий раз, когда я пытаюсь вспомнить эту пытку, это - жиробас санек, дарующий миру фекальные натюрморты на школьном картонном стенде. Я думаю, Бог решил пощадить мой бренный разум и не стал показывать ужасы разрушений, однако мой рассудок никогда уже не будет прежним.