!internet!
Возвращение в город юности, по своему эмоциональному накалу трудно с чем сравнить. Многочисленные внешние изменения домов и улиц, незнакомые номера автобусов, и совершенно незнакомые потоки людей на главной улице. Хочется верить, что знакомые теперь ездят на автомобилях, либо отдыхают на лазурных берегах. Правда потом приходит более реальное объяснение, по старой привычке, я хожу по улице, не всматриваясь в лица. Давно это повелось, когда ещё асфальт был в ямах и лужах. Это теперь, в соответствие с московским поветрием, тротуары выложены плиткой. Симпатичной, и надеюсь – долговечной. Но привычка осталась.
Пройдя по улице Советской от и до, я призадумался: «И что дальше? Номера в старой телефонной книжке потеряли актуальность, теперь в городе не осталось пятизначных номеров. Да и наверняка, все обзавелись сотовыми. Остановиться можно в гостинице, а что потом? Пройтись по местам озорной юности? Но хотелось бы пообщаться с приятелями. Как было удобно в СССР, был телефонный справочник всех городских номеров, да ещё с адресами!»
Неожиданная встреча произошла в гостинице, пока я заполнял формуляр.
- Простите, а ваша фамилия не Буер? – послышалась из-за спины.
- Буер, а что? – ответил я, не оборачиваясь.
Я повернулся, и стал всматриваться в радостно улыбающееся лицо мужика, в форме охранника.
- Ты тоже изменился, седой и лысый. Я - Санёк, Федотов! Мы с тобой в депо вместе работали!
- Я там работал, но не припоминаю.
- А с кем ты к девкам на сортировочную в ночную смену бегал? Вспомнил?
- Я! Вспомнил! А ты чего в гостиницу вселяешься? Трах-тибидох с любовницей решил устроить?
- Да нет, приехал в город юности, а остановиться не у кого.
- Как не у кого? Можешь у меня. Свой дом, выделю комнату, баньку растоплю!
- А никак, нету жены, разбежались ещё до Путина. Ей стало скучно со мной жить. Я её отправил к маме, развод, и раздел имущества. Теперь просится обратно, убедилась, что никому не нужна, со своими тремя подбородками!
- А мне она зачем? Для трах-тибидоха женщина есть, а чтобы маячила перед глазами – нафиг! Нервы у меня ни к чёрту, мне дома покой нужен! Брось бумагу пачкать, вот тебе ключи и запомни адрес. А вечерком я сменюсь, и вспомним былое!
В депо, Шурик был легендарной личностью. В ночную смену, в депо работали женщины, замужние и разведённые, и Шурик задался целью, задрать подол каждой. Возможно, ему бы это удалось, но однажды, в Депо пришёл муж покорённой им женщины. Муж оказался благородным человеком, и ударил Шурика только один раз, прямо в пах. Шурик провёл некоторое время на больничном, а по возвращению, поставил крест на деповских женщинах. «Слишком болтливые» - объяснил он. И Шурик переключился на дам с сортировки, которая была рядом с депо. Их там было много, бегали они в жёлтых жилетах, зачастую надетых на голый торс. Меня он взял в компаньоны, поскольку бродить в одиночку ночью по железнодорожным путям было опасно. Могли принять за потенциального грабителя и задержать. А так, я брал с собой трубку от радиостанции, и мы шатались по сортировке, якобы по вызову. Но продолжалось это не долго, мой начальник узнал о моих мифических вызовах (этого не могло быть по определению), и перевёл меня в другую смену. С тех пор, с Шуриком мы встречались эпизодически, на пересменке.
На гостеприимстве Шурика, крест поставила его собака, которая отказалась пропустить меня к дому. Пришлось возвращаться в гостиницу.
- Вот я балда! – сокрушался Шурик, - присядь в кресло, я сейчас отпрошусь. Только ты не реагируй, я сейчас буду врать.
Шурик позвонил по сотовому и выдал:
- Командир, мне срочно нужно домой, фронтовой товарищ приехал. Надо его дома разместить. Ну не в нашем же клоповнике ему останавливаться. А я потом эти четыре часа отдежурю, - доложил он кому-то.
- А почему фронтовой? – поинтересовался я, когда Шурик закончил разговор.
- Мой командир из военных, уставник, мать его, но если речь заходит о фронтовых товарищах - тает.
- Чуток, в рембате, но типа воевал. Поэтому, если что, ты был автоэлектриком.
Дом Шурика сохранил следы былого величия. Некогда его построили на века, но текущим содержанием, Шурик пренебрёг. И дом начал ветшать. Перехватив мой взгляд, Шурик начал оправдываться:
- Всё руки не доходят подкрасить и подправить. Да и смысла не вижу, сыну этот дом нафиг не нужен. Раньше жену с кисточкой заставлял малярить, а сейчас только сорняками летом, и уборкой снега зимой занимаюсь. Ну и в огороде на салатики высаживаю. Много мне не надо, соседи постоянно угощают, а я им с электрикой помогаю. Так и живу.
- Да, успел на Севере потрудиться. Подсказали умные люди. А сейчас в гостинице пугалом подрабатываю.
- Да какой я охранник? Крепыши у нас в дежурке сидят. А я для вида, чтобы обозначить присутствие, ну и фейсконтроль. Типа на старика руку не поднимут, да и клиентура разная. Бывает начинают скандалить, и тут нужна моя выдержка. Крепыш начнёт мышцами играть, а я успокаиваю.
- Разок буйный попался, так сотрудница выручила, крикнула: «Как вам не стыдно, он воевал!» Потом пузырь коньяка подарил. Командир сокрушается, что наград у меня нет, было бы круто.
В тот вечер, мы ещё долго сидели за столом, вспоминая о былом, рассказывая о своей жизни. Шурик решил устроить посиделки в бане, но без баб. Чтобы без кобелирования, и бабьих заскоков.
И вот посиделки состоялась. Собравшихся было пятеро: Шурик, я, Геша, Серый и Вано. Трое последних были корешами Шурика, и его верными собутыльниками. После парной мы сели за стол.
- А почему вы собираетесь без женщин? – спросил я.
- Да ну их! – махнул рукой Вано, - приходят с одним, а потом липнут к другому!
- Было дело, но мужскую дружбу бабе не разрушить, - констатировал Шурик, - баб как грязи, а корешей - единицы.
Поскольку моё присутствие изменило сценарий встречи, мне начали задавать вопросы: где жил, где работал, знаком и с кем. И наконец возникла пауза, когда вопросы закончились. Молчавший Вано, предложил вспомнить, как каждый из присутствующих познал бабу в первый раз. Присутствующие заулыбались, было видно, что идея понравилась. Шурик, как хозяин, начал рассказывать первым:
- Это случилось на турбазе, мне было лет четырнадцать или пятнадцать. Родители ушли гулять в компанию, а меня оставили караулить вещи. Был уже вечер, я сидел около домика, и убивал комаров. Подходит ко мне бухая тётка, садится рядышком и начинает расспрашивать, кто я да что. Я как на исповеди, зачем мне врать? А она так тихой сапой начала меня гладить, потом титькой к моей руке прижалась. У меня стояк в трико, я его руками прикрываю, а она смеётся. Так и затащила меня в комнату и оприходовала. Я всё от её поцелуев уворачивался, слюнявила она меня знатно. Я быстро кончил, а она полезла всё слизывать. А у меня в башке одна мысль: «Не дай Бог родители придут! Батя обязательно выпорет!» Я попросил её уйти, а она обиделась, что я даже её грудь не поласкал.
- А ничего, я её больше не встречал, наверно с соседней турбазы забрела.
- Так ты с четырнадцати лет трахаться начал? – удивился Вано.
- Да нет, потом долгий перерыв был, пока меня самого на это не потянуло.
- Тогда давай про первый раз после перерыва, тот раз не считается! – потребовал Геша.
- Могу рассказать, мне скрывать нечего, - усмехнулся Шурик. В армию меня провожали, застолье как положено, друзья – приятели, девчонки с нашего двора. Я тогда с одной встречался, целовались, обжимались, но она мне не давала, как я не просил. Думаю, по такому случаю должна дать, но она твердит как пластинка: «Женишься – всё твоё будет, а пока – нет!» Разозлился я, поставил ей ультиматум, типа: если любишь – дашь! Она в слёзы. Выгнал я её, и замутил с одной понятливой. Правда без резинки, потом долго переживал, что она залетит, но обошлось.
- А я, - продолжил Серый, - на гулянке вдул одной. Лет восемнадцать мне было. Гулянка в самом разгаре, народ разбрёлся по укромным местам, а мне не повезло – не смог ни одну заинтересовать. Собрался уходить домой, зашёл в маленькую комнатку, там пальто все складывали. Смотрю, пальто свалены на пол, а на кровати спит девка, одетая. Я её титьки помацал, а она стонать начала. Ну я и пристроился. Вдул я ей, и бегом домой. Самое смешное было потом.
- Залетела? – усмехнулся Геша.
- Нет, бабы начали выяснять, кто её трахнул. Целое следствие развели!
- Так понравилось? – хмыкнул Вано.
- Да нет, я снял с неё трусы, а там, как оказалось, были вторые. А я откуда знал? Ну и потыкал ей между ляшек. Думал так и должно быть.
- Чем следствие закончилось? – спросил я.
- Ничем, все парни поклялись, что знают, как надо трахаться, а со спящей – западло!
- Тоже не слава Богу, - резюмировал Шурик, - а по настоящему как было?
- В армии, приглянулся я одной вольнонаёмной, она меня и посвятила в мужики. Опытная попалась, всему научила.
- А у меня с этим целая история была, - подхватил эстафету Геша, - свадьба, первая брачная ночь. Оба девственники, долго возились, ничего не получилось, оделись и пошли гулять в парк. И так две недели! Тут она мне и говорит: «Спроси у друзей, а то скоро будет холодно по ночам, замёрзнем на прогулках». Прошёл курс обучения, и всё сделал.
- А как тебя обучали? По картинкам или на чужой бабе? – поинтересовался Серый.
- Сначала пытались объяснить, а потом отвели к разведёнке. Я упирался, не хочу изменять. Но цель оправдывает средство. Потом и с женой получилось, только узнала она про мою учительницу. Так и развелись.
- А у меня всё само получилось, на выпускном, - подключился Вано, - правда мы стоя этим занялись, в роще. Она пищала: «Больно!», а я торопился, чтобы не передумала. Вечером ей позвонил, а она назвала меня дураком, и попросила больше ей не звонить.
- Больше не звонил, она мне не нравилась. Просто подвернулась, да и момент такой, прощались навсегда. Эмоции и сопли.
- Не залетела? – спросил Геша.
- Вроде нет, я потом до весны на заводе работал, никто в ЗАГС не потащил.
- А когда по-настоящему было? – уточнил Шурик.
- Так в первый раз и было. Зафиксировал я её, и отодрал как мужик. Белые брюки жалко, перепачкал. Батя ржал, а мамка сокрушалась, новыми были. Всё потом выпытывала, как девушку зовут, и когда познакомлю.
- А меня книжка подвела, - продолжил я.
- Нет, научно-популярная. В ней, в общих чертах, была описана прелюдия к соитию. Где гладить, где целовать, что изучать. Привёл я домой девушку, и начал в соответствие с книгой. Когда начал изучать у неё между ног, вернулась с работы моя мама. Был скандал, девушка выслушала мамину нотацию, мол нехорошо соблазнять юношу до свадьбы.
- И что дальше было? – спросил Вано.
- На следующий день позвонил девушке, а она назвала меня резинщиком, и послала подальше. Видимо я затянул прелюдию. Знания – не всегда сила. А всё получилось позднее, классе в десятом. Возвращался из школы, а меня перехватила соседка. Мол позвонить надо. Пришли домой, она позвонила, а потом начала задавать наводящие вопросы: «Я тебе нравлюсь? Хочешь посмотреть мою грудь, она у меня как у греческой богини. Так я всё посмотрел, изучил и попробовал. Мама с работы вернуться не успела. Я и тут отличился, не успела соседка одеться, как я заговорил о нашей свадьбе. Думал, что она теперь беременная, и я должен на ней жениться. Как она хохотала! Даже много лет спустя, когда мы случайно встретились на улице. Женишком всё меня называла.
- Могу авторитетно заявить, что бабы с сортировочной, высоко оценивали твоё мастерство, - улыбнулся Шурик.
- Это ни лукавили, некоторым очень хотелось затащить меня в ЗАГС.
- А что за книжку ты прочитал? – поинтересовался Вано.
- Название не помню, мне её мама подарила на двадцать третье февраля. В ней, для юношей, очень деликатно рассказывалось о вреде онанизма, раннего секса, вензаболеваниях, и о бережном отношении к девушкам. Хотя, про прелюдию, кажется, я прочитал в самиздатовской распечатке. Там ещё несколько поз было нарисовано.
- А чем онанизм вреден? – удивился Геша, - он мне в армии здорово помогал напряжение снять.
- Не помню, наверно он мешает деторождению, - пошутил я.
Все замолчали, наверно каждый вспоминал, какой вред принесло ему занятие онанизмом.
Вскоре я захотел спать, наверно сказалась разница во времени, а мужики остались сидеть за столом. Геша начал рассказывать, как в армии, одновременно трахал жену и дочку командира дивизии.
Бесцельное брожение по городу мне надоело, и я решил досрочно уехать домой. Шурик долго выяснял, не обидел ли он меня, и предлагал собраться в бане ещё разок. Мужикам понравился вечер воспоминаний. А если будет желание, то они могут и дам организовать, озорных, в самом соку, лет сорока пяти, чтобы были ягодками. Но я отказался, захотелось поскорее уехать из некогда родного города, который стал чужим…