Пиздюк у стоматолога

Пиздюк у стоматолога: кто же тогда словил бледного.
Было мне лет десять. И зуб зачервивился. А боялся я тогда стоматологов до усрачки. Молчал примерно неделю, пока не стало совсем плохо. После школы весь в слезах прибегаю, боль адская, нитку ищу.
Молочные зубы научился дергать так: Один конец нитки перед зеркалом к зубу привязывал, а второй к турнику.

Нитки не нашел, но нашел леску на карпа. Думаю, сойдет. Вот, кое как намотал её на задний больной зуб. Тот самый, с четырьмя корнями. Может, корень там был и один, не помню. Беру стул, приматываю нитку к турнику и радостно прыгаю со стула. Показалось, что я даже повис на секундочку, словно язь на крючке. Пизданулся на жопу. Кровища изо рта бьет фонтаном и от боли позеленело в глазах. Что делают пиздюки в таких ситуациях? Ровно пол часа я неистово визжал и бегал по дому, как недорезанный поросёнок. Всю хату запачкал, зачем-то наплевал в сахарницу.

Пришел батя. Немая сцена. Перманентный ахуй. Пудовым кулаком вешает мне подзатыльник и спрашивает, что я блять здесь устроил. Я говорить не могу, только вхлипываю и чавкаю как старуха. Заплевываю лицо и бороду кровью. Я и сам охуел, честно сказать. Перестаю верещать, едем к зубному. Я весь в кровище, губы опухли, одежда зашкварена. Приходим в больницу.
— Острые боли у нас, нахуй!

У врача добрые глаза и полная невозмутимость. Как будто таких окровавленных пиздюков этот дядька принимает каждый день. В итоге усаживают меня в кресло, а там иголки всякие, свёрла и запах отвратный. Очко сжимается донельзя. Хоть орехи коли. Вижу, как он достает здоровенный укол и желтую жидкость.
— Моча.
Подумал я и совсем обмер. А потом как заору в голосину! Врач невозмутим. Батя выглядывает из-за двери и понимает, что ору просто так. От его взгляда предвещающего страшные пиздюля повторно обмираю и затыкаюсь. Укол мочи вытерпел. Почему я подумал, что это моча? Бабка говорила, что если поссать на ранку, она обеззаразится. Но никто же не рад чужой ссанине!
Ковыряет врач мне челюсть, ищет корни наверное. И как резанет боль, аш в глазах потемнело.

— Ай блять!
Взвизгиваю, едва не откусываю пальцы стоматологу. Взорнул уже он. Укусил крепко. Опять из за двери выглядывает батя и уже не выдерживает. Встает бородатой тучей надо мной и я уже не визжу. Не ору и не кусаюсь, а стараюсь на спокойняке не умереть от страха. Кое как челюсть мне поправили, корни выловили. Уже дома за столом с мамкой рассказываю ситуацию. Мать негодует, орет на отца и машет полотенцем, как казак нагайкой. Тот неуклюже закрывается, но мать не остановить. Тут я выпалил про мочу и расплакался. Будь у меня такой сын, бы давно получил инсульт от смеху.