!internet!
Привет, Анонус, я хочу поведать тебе историю о моём лучшем друге Артёме и его похождениях.
Учился я с ним в одном классе, в единственной школе нашего посёлка городского типа под названием "Пассивные хачики".
Вероятно Артёма в детстве случайно, или специально, но жёстко и с размаху ёбнули головой об пол, всполошив всё говно, что там булькало. В следствии чего, наши дноклассники были ни раз свидетелями всякого рода пиздеца, начиная от дохлых крыс в школьной вентиляции, кончая выкинутым из окна сартирной пакетом из "пятёрочки", на половину заполненным гiвном разбавленным мочой, прямо на машину дирика, которую в тот момент так усердно драил наш дворник, в попытке подлизать дырочку дирика.
(Вот уж да, "Пятёрояка выручает")
Но наиболее всего запомнился тот снежный зимний день, когда после урока физры с Анной Павловной - милфой 30 лет, на которую мы все в тайне люто надрачивали свои пестручесы, половина класса, имеющая елду между ног, в рамках урока "труда", пошла пахать на участок нашего пожылого трудовика Петра Петровича, которого мы про себя ласково звали "Пидр Пидросович".
Артёма нигде не было.
Он и раньше давал по съёбам с некоторых уроков, но в этот раз он исчез неожиданно, кроме меня никто так и не заметил, что в группе отсутствует один член.
Кряхтя, как наш дирик, когда он в учительской изучал возможности русского языка с русичкой и проверял глубину Марианской впадины с географичкой, мы перетаскивали ванну с коровьим говном под крики Пидросовича.
Зимний день это явление короткое, и вот мы всё так же хуярим, но в темноте, хоть вилку в глаз.
Вдруг, где-то на переферии зрения я заметил размытую тень между домов...
Потупив банки в темноту, под крики Пидросовича я вернулся к своему делу - отскабливание шпателем засохшего птичьего шоколода с запорожской ласточки трудовика 60-го года выпуска.
От этого увлекательно процесса меня оторвал хруст снега где-то позади...
Обернувшись, я увидел нечто тёмное, странной походкой быстро приближавшееся к нам. Когда оно вышло на свет единственного на улице фонаря, перед нами предстал старый и замшелый, обдристанный и обблёваный фурри-костюм красно-говёной лисы. В районе пояса у костюма была дыра, из которой на свет Божий печально смотрел одноглазый змей, которого наш гость неистово душил яростно порыкивая...
Увидев, что вся работа резко встала, Пидросович направил свой гневный взор и узрел нашего гостя, который неотвратимо приближался к старому трудовику...
Пидросович так и остался лежать на снегу, его мутные глаза были широко распахнуты, а разум выпал из реальности из-за неспособности осознать увиденное...
Наш гость растворился во тьме так же неожиданно, как и появился из неё.
От трудов нам даровали свободу до конца года.
Все догадывались, кто был нашим таинственным героем, но никто его не выдал.