!internet!

Черное бездонное море. Ни одной звезды. Лишь синий диск на этом шелке и пепельная губка Луны под нами. Опоры челнока коснулись пыльной поверхности и увязли в этой звездной пыли, открылся шлюз.

Уже как полвека никто не ступал здесь. Первый шаг для колонизации Марса — выбор места для базы-космодрома, установка радиомаяков. И все же странно, почему так резко свернули полеты? Почему мы забросили мечту о полетах к другим планетам, сбежав с нашего первого форпоста в космосе?

Нас было трое: я — Адрей Субботин, Стивен Байерли — американец и китаеза с непроизносимым и даже пошлым на русский слух именем, но мы звали его Джеки (как Джеки Чана), что заставляло его сильно нервничать и ругаться на своем кошачьем языке. Собственно говоря, Джеки взяли лишь потому, что Китай пробашлял львиную долю проекта, а желание спонсора — закон. И вот этой компанией мы должны были провести 7 дней в помещении, что еле тянет на однушку в многоэтажке...

На третий день начала сниться какая-то хуета. Не то чтобы кошмары, но я просыпался в поту и разрывающейся от стука сердца грудной клеткой. Мне снился дом. Мой первый дом, где я рос. Которого уже нет. Который превратился в насквозь промерзший вечной мерзлотой Якутии надгробный обелиск, один из десятков таких же обелисков в городе-призраке Мирный, где после выработки карьера градообразующее предприятие закрылось, предоставив жителей самим себе и наступающей зиме, в городе без света, воды и канализации...

Я видел родных, которых уже нет, даже бомжа, что сбил случайно, когда угнал батин авто, чтобы покататься по ночному городу.

К пятому дню только все усилилось. Стив ходил нервный и молчаливый, сидел на каких-то стимуляторах — не спал. А пару раз я видел, как китаеза запирается в туалете и плачет там, уткнувшись зубами в колени. На конец пятого дня я проснулся. Тихая песня, что сквозь сон доносилась до моего сознания. Я проснулся. Это был женский голос. Такой знакомый и давно забытый, голос прошлого. Стив лежал на соседней кушетке, но глаза его были открыты и светились ужасом. Значит, это не бред. Значит, он тоже это слышит и не спал потому что его мучали такие же кошмары. Мы пошли на голос. Он доносился из туалетного модуля. Стараясь не шуметь, мы подошли к двери и только вспомнили, что китайца с нами нет — наверно этот хер решил так над нами пошутить и поставил какую-то запись.

Мы открыли дверь. Звук резко исчез, а я краем глаза увидел голый женский силуэт, который пролетел 25 кадром в щели открывающейся двери. Чан лежал с перерезанными венами в душевой капсуле. Ни записки, ничего, что обычно оставляют люди в таких случаях.

Упаковав тело в мешок, потом мы выяснили, что каждый слышал песню на своем языке и ее исполнял знакомый ему голос...

Связались с базой, запросили экстренный вылет. Нам его передвинули на 20 часов, значит еще 16 мы должны быть здесь. Я закинулся валиумом и санвалом, чтобы проспать эти 16 часов и не видеть сны. Стив тоже взял, но оставил на потом, сославшись, что надо подготовить систему к старту. Ноги становились ватными, я еле добрел до койки и...

Пустота. Ночь. Звуки моря. Чей-то шепот и опять эта песня. Твою мать! Я же должен был отрубиться, что еще за песни и шепот? Мои мысли звучали громким эхом, я видел себя на пляже. Из темноты вышел тот силуэт, что я мигом видел рядом с Чаном, что пел песню, которая была и сейчас. Я ее узнал — моя жена, точнее бывшая, точнее несостоявшаяся. Она погибла при странных обстоятельствах, повесившись дома за месяц до свадьбы. И эта была ее песня, которую она мне пела, когда я засыпал у нее на ногах или когда я болел. Тихо и на ухо. Она звала меня. Я кричал. Я чувствовал как мое сердце под действием препаратов пытается разорваться, но сонные мышцы не могут задать темп, и лишь жуткая боль в груди заставляла меня разрезать этот мрак ножом. Я проснулся, ноги не слушались, тошнило, Стива на койке не было, я пополз на мостик. Один скафандр отсутствовал. Я подошел к иллюминатору, взяв коммуникатор и надев свой скафандр. Увидел Стива снаружи, он смотрел в пустоту и кому-то тянул руку, вдруг связь сама включилась, это было устройство Стива...

​​​​Я слышал ее голос по коммуникатору. ЕЕ ГОЛОС! На чистом русском, но он тоже понимал ее или же видел свой образ и слышал свое — то, что было связано с ним.

— Не бойся! Ты не сошел с ума! Мы все здесь! Все кого ты любил и любишь, кого с тобой нет. Здесь наш дом.

Я смотрел ошарашенным взглядом в иллюминатор и орал Стиву на рунглише и отборным матом чтобы он проснулся и тащил свою жопу в челнок, но он не слышал... или не слушал.

— Ты видишь — ты дома! Трава, солнце, вдали шумит поезд. Это твой дом.

— Я хочу обнять тебя, поцеловать... Но... Но это бред, мы не на Земле, это все не так.

— Все так, как оно есть. Посмотри вокруг.

Стивен медленно шел, покачиваясь, по лунной пыли, закрывая рукой стекло скафандра, будто от солнца, которое в данный момент отсутствовало и освещало другую сторону Луны.

— Да, ты права. Мне жарко... Этот воздух... Искусственный мертвый воздух скафандра... Я так соскучился по воздуху, настоящему живому, по живой воде... по тебе.

— Я здесь, все здесь. Ты дома.

Рука Стива потянулась к шлему, я устал орать и лишь невольно смотрел. Я знал, что теперь один, я знал, что это конец. В этой абсолютной тишине мозг сам дорисовывал звуки воображением. Я слышал: как щелкнул замок, как открылось стеклянное забрало, как воздух начал свистеть, а потом резко умолк, как Стив упал на колени и застыл в этой позе... И тут я у слышал ее голос, я увидел как постепенно бездонное черное небо космоса начало светлеть и набирало синеву, как пепел Луны начал окрашиваться в зеленый и как меня потянуло неведомой силой наружу... И тут что-то внутри меня выстрелило. Срать на расписание... Каких-то 14 часов осталось. Ну упаду в Антарктиду или в Африку или мимо пролечу, сгорев атмосфере... Насрать, лучше чем тут остаться. Но все-таки Африка лучше... Я отключил автопилот и вручную завел двигатели. Без прогрева и подготовки 2 из 8 сопла разорвало в щепки, один показывал неисправность... Заебись. Но самое главное свалить.

ЕЕ голос в моей голове усиливался, а я, сжавшись калачиком, лежал, крича и плача, зажимая уши и уносясь с этого проклятого богами места... Улетал в надежде, что прилечу обратно и никогда уже не услышу этот голос. Улетал, зная, что теперь никогда не с могу больше спокойно смотреть на звезды... и на Луну.