Знаешь, Саня, что я скажу?
— Знаешь, Саня, что я скажу? Смотри на все проще. И хватит жалеть себя, а то как баба.
Александр выдохнул клубы дыма и глянул вдаль, поверх городского пейзажа.
— Спасибо, Илюх, умеешь поддержать.
— Не, ну а что толку себя жалеть? Все равно ничего не изменится. Ты на улицу выходишь хоть? Или твои прогулки балконом ограничиваются?
— Мне и в квартире хорошо, — Саша ухмыльнулся. — Хорошо… отлично, мать его.
Александр не ответил, снова глубоко затянулся.
— Почему так, скажи, Илюха? — спросил он, глядя в пепельницу, полную окурков. — С самого детства у меня все через жопу. В садике ни с кем не дружил, сидел в уголочке, в школе дрался постоянно. Перевели в другую. Там никто на меня внимания не обращал. И ладно если бы я сам ходил как овощ, так нет же, сколько ни старался подружиться, влиться в «коллектив», нифига. Так и не завел друзей.
— Да все в детстве через это проходили, нашел, что вспомнить, — перебил Илья.
— А в универе лучше было, что ли? Да, вроде нормальные отношения с группашами сложились, но они все какие-то не такие были. Не нашлось у меня с ними общих интересов, толком поговорить не о чем было, тупее меня они были, что ли, не знаю.
Илья медленно выдыхал дым, глядя на Сашу.
— Потом развод этот, — продолжал тот. — Просто взяла и ушла к другому спустя два года в браке, понимаешь? Разлюбила она меня… Ну а мне что было, держать ее, что ли? — легкий ветерок подхватил клубы дыма. — Люблю ее до сих пор… Думал, хоть семейная жизнь сложится, но нет.
— А как вы познакомились, кстати? Ты не рассказывал.
— Там забавный случай был, — Александр улыбнулся впервые за время разговора. — У меня тогда еще Мерс был. Приехал я как-то в супермаркет, оставил машину на парковке, ну и пошел закупаться. Через минут сорок возвращаюсь и вижу такую картину: девушка пытается открыть мою машину своим ключом. Я растерялся поначалу, думаю, совсем страх потеряла, что ли. Потом подхожу, спрашиваю, мол, вам помочь? А она такая: «Ой, представляете, у меня машина не открывается. Ни кнопочкой, ни ключом не получается». Я достаю брелок, открываю. Ха, ты бы видел ее лицо! Вот так и познакомились.
— Это ж как продолбаться надо было! Место на парковке не запомнить, по мелочам каким-то не понять, что не твоя машина. Номер, в конце концов! — Илья покачал головой.
— Да это машина ее отца была, она на ней редко ездила. А насчет места… ну, женщины, что с них взять.
— Да куда уж забавнее, — Саша тяжело вздохнул, прикуривая очередную сигарету. — Теперь вот с работы выкинули «в связи с сокращением штата», уроды. А работа хорошая была, грех жаловаться. Я уже подумываю к гадалке сходить, пусть посмотрит, вдруг на мне и вправду проклятие. Скажешь, бред несу?
— Сто двадцать четв… Причем тут это сейчас? Я душу ему изливаю, а он про кузов спрашивает…
— Ладно, ладно, прости… Волчок?
— Нет, млять, три и два литра! Задолбал!
Повисла тишина. Илья положил окурок в пепельницу, на самый верх пирамидки из таких же. Едва Александр положил свой бычок, он скатился и упал на пол.
— Все я, Саня, понимаю, — начал Илья, вздохнув. — Дерьмово тебе сейчас. Только слова мои тебе особо не помогут. Что изменится, если я скажу, что все будет хорошо? Нихрена не изменится.
— Да и я понимаю, просто нет сил уже. Всё против меня. Мне за тридцать, а у меня ни жены, ни детей, ни работы. Из друзей один только ты, и то в последнее время все реже видимся.
Илья положил руку Александру на плечо.
— Да не ссы, никуда я от тебя не денусь.
— Скучный сегодня обход, никто ничего в себя не засунул, никому ничего не откусили. — мужчина в белом халате зевнул.
— Тебе, блин, веселья мало? Все спокойно, и слава Богу. Ты лучше скажи, как там новенький?
— Да что с ним сделается? Стоит у окна все время, с каким-то Ильей разговаривает.