Ну садись, что ли

– Ну садись, что ли. – Киря добродушно показывает на стул напротив. В руках лакированная гитара, на переносице прямые очки с тонкими линзами. Он старше меня лет на пять.
Аккуратно сажусь и кладу руки на колени. Под потолком горит лампа, небольшая комнатка, напоминающая подсобку, заставлена музыкальным инвентарём, на стене – доска с нотными линиями.
– Ну-с, начнём, – он перехватывает гитару. – Смотри и запоминай.***Мы с ней идём со школы. Таня уверенно шагает чуть впереди, а я пытаюсь не отставать и кидаю в её сторону неуверенные взгляды, думая, как лучше это сказать. Её рыжие волосы сплетены в два агрессивных хвоста и сводят с ума. На пальце она крутит связку ключей.
Целую неделю я пытаюсь предложить ей встречаться: провожаю домой, благо нам по пути, портфель подношу. И каждый раз она улыбается, благодарит меня и убегает в подъезд. Я слушаю, как она шаркает кедами по асфальту, и решаю, что пора брать быка за рога.
– Тань, знаешь, я тут подумал… – слова предательски застревают в горле, и даже внимательный взгляд Тани не может протолокнуть их наружу. – Ну, это…
– Что? – её голос уверенный, но она не знает, в каком неловком положении я нахожусь.
– Давай встречаться, – всё же выдавливаю я, и жду результата. Теперь уже поздно сводить всё к шутке, иными словами, Рубикон остался позади. Вот и иду теперь, краснею. Даже в её сторону посмотреть боюсь.
Спустя секунды с её стороны доносится смешок. В нём я почему-то улавливаю одно презрение. Хотелось бы сейчас ошибиться: вдруг она то же нервничает.
– Ты шутишь? – убийственно безразлично произносит она. Мучительно хочется свести всё к глупой шутке, но я заставляю себя идти дальше.
– А что такого? – искренне удивляюсь я.
– Ну сам подумай, с чего бы нам встречаться? Что ты можешь? Борьбу ты забросил, шахматы – тоже. Может, и меня так же бросишь потом.
– Нет, не брошу! – возражаю я. Её слова больно задели меня, хотя были чистой правдой. Шахматы я забросил через месяц, как записался, борьбу – через неделю. – Да и там совсем другое дело было!
– Ага, конечно, – улыбается она и забирает у меня свой рюкзак. Только теперь понимаю, что мы около её подъезда. – Хоть бы чем-нибудь другим занялся. Вон, Лёша на гитаре играет. Хоть что-то умеет, в отличие от тебя. А теперь счастливо оставаться, мне ещё на атлетику сегодня идти.
Она уходит, а я смотрю на её спину и рюкзак, болтающийся на одном плече. Неужели я и вправду такой жалкий? Нет уж! Я тоже могу научиться играть на гитаре. И я научусь.
Домой я иду с поджатыми губами и твёрдым намерением утереть нос Тане и Лёше, решая завтра же записаться в какой-нибудь кружок.***– Запомнил? Повторяй.
– Кирилл Семёнович, – робко принимаю шестиструнный инструмент. – А разве никакой теории, сразу вот так?
– Просто Киря. – говорит он. – Так вот, тут теории не очень-то и много. Считай это своим боевым крещением, ну!
Так, мелодию запомнил, сейчас только гитару поудобнее перехватить. Как он там её удерживал? А, чёрт.
– Так, это сюда, – помогает он с гитарой, – руку клади так, чтобы удобнее было. Работай пока средним и указательным пальцем. Ну, поехали!
Я начинаю игру. Получается из рук вон плохо. Иногда я попадаю не по тем струнам, иногда вовсе сбиваю ритм, а иногда ненароком обрываю игру, но потом спохватываюсь и продолжаю. Я не вижу лица Кири, но уверен, что тот пристально, будто пантера, следит за моими движениями.
– Нет, нет, нет, – он забирает гитару. – Смотри ещё раз.
За сорок минут этого занятия я с горем пополам выполняю его задание. Отдаю инструмент, надеваю куртку и жду, что мне в спину прилетит фраза о том, какая я бездарность и чтобы больше не возвращался.
– Приходи в это же время в среду. У тебя есть потенциал, – говорит он, сидя на стуле с гитарой в руках. – Не забудь про тетрадь, и можешь даже подумывать о покупке инструмента.
На радостях обещаю прийти и покидаю его. Вернувшись домой и застав отца с работы, прошу его купить гитару, но получаю категорический отказ. Я не сдаюсь и прошу снова. Ему удаётся отбиться от меня только через десять минут, сказав, что посмотрит, как у меня будут дела в клубе продвигаться. Ну, ничего. Москва не сразу строилась.***Спустя две недели сижу в столовой. Гитары у меня всё ещё нет, зато есть навыки начинающего гитариста и твёрдая решимость. За соседним столом сидит Таня. Она смеётся своим заразительным смехом и о чём-то болтает с Лёшей – единственным гитаристом нашего класса. О своём новом хобби я не сказал даже Тане. Вот потом удивится.
Главное только, чтобы потом не поздно удивлять было. А то ж ведь так и умахнёт за Лёшей, а чем я хуже его? Ничем. Надо только поторопить отца с новенькой гитарой, благо скоро у меня день рождения, а остальное зависит от меня.
– Ну как, Тань. После уроков? – Лёша отпивает чаю и ставит стакан на стол. Было бы неплохо запихать ему этот стакан в рот или… Нет, спокойно, спокойно…
– Хорошо, – соглашается Таня. – Только гитару не забудь, и…
Я не дослушиваю и уношу свою порцию на кухню. Во мне кипит злоба, а сам я чувствую себя преданным и униженным. Ну подождите, я ещё заявлю о себе.***И вот через неделю я сижу с новенькой гитарой. Киря учит меня ставить аккорды, и послушные пальцы повторяют все его движения. Они уже далеко не те, что месяц назад. Помню, как на первых занятиях они у меня едва ли не кровоточили от стальных струн, но теперь с этим намного проще, да и несколько аккордов я уже выучил.
– Киря, мелодии - это, конечно, здорово, но, может, пора уже песнями заняться? – говорю я, понимая, что времени у меня осталось не так уж и много. Таня с Лёшей уже вместе со школы ходят. Я рвусь вперёд, но Киря, видимо, не разделяет моей стратегии.
– Обождёт. Ты ещё и боёв не знаешь, а уже на песни лезешь. Смотри и повторяй, – он снова показывает мне аккорды. Что ж, резонно… Но ведь теперь у меня есть гитара и интернет. Почему бы не забежать вперёд программы?***Спустя ещё две недели я прихожу в класс с гитарой. У этого есть две причины. Первая заключается в том, что сегодня занятия в кружке начинаются раньше положенного, и я намереваюсь ехать туда сразу после уроков. А во-вторых, настал мой судный день. Целую неделю я учил песню на английском, и теперь пора продемонстрировать публике, чему я научился за полтора месяца.
Во время перемены в классе обычно шумно, но теперь все смолкают, когда я прихожу в класс с чёрным чехлом в руке. Естественно, заморозка удивления длиться недолго, и следует оттепель из плоских шуток.
Моё лицо кривится в едва заметной усмешке, а класс разражается смехом. Без церемоний прохожу мимо парты удивлённой Тани и не менее удивлённого Лёши. Всё-таки жаль, что в чехле у меня гитара, а не пулемёт – отдельным личностям точно следовало бы показать, что я – не пустое место. Но для этого у меня другие методы. И другой инструмент.
Прохожу на последнюю парту. Она пустует, как и всегда. На ней изображён маленький муравей – символ трудолюбия и упорства, встречающий меня каждое утро. Чехол я устраиваю на соседнем стуле и, как бы невзначай приоткрываю его. Смотрите. Все увидели гитару? Замечательно.
– Не знал, что ты на гитаре играешь. Сыграй чего-нибудь. – Лёха. Ну естественно, гад ползучий. Надо же тебе как-то повыпендриваться перед одноклассниками. Фиг тебе. Не на того напал. Сколько там до урока? Три минуты. А больше мне и не надо.
Достаю инструмент – лакированное дерево приятное и гладкое, и я начинаю играть. Вступление совсем лёгкое и мелодичное, да и мелодия отточена до автоматизма. Иначе я просто не смог бы петь – постоянно бы сбивался, ведь гитарной синхронизацией всё ещё не владею.
– There's something happening here… – начинаю петь. Мне кажется, что вот-вот что-то пойдёт не так: я забуду слова или собьюсь с ритма, но нет. Пальцы зажимают аккорд за аккордом, а горло выдавливает куплет за куплетом. Где-то я мажу в произношении, некоторые слова и вовсе проглатываю, но этого никто не замечает. Все удивлены.
К концу песни звенит звонок, а через секунды в класс заходит учительница. Урок начался, но все бурно обсуждают песню. Они потрясены и довольны, а меня весь урок колотит эйфория. Я это сделал.
На выходе из школы меня догоняет Таня. Странно, и Лёшу где-то потеряла.
– А ты не промах. Как ты это сделал? – живо интересуется она.
– Руками, – безразлично отвечаю и иду домой. Почему-то на неё у меня сегодня никаких планов нет. Где-то внутри безмятежность и в то же время чувство тихого ликования, будто я победил в затяжной войне.
– Слушай, может, сходим сегодня куда? Давай сейчас только соберёмся и сходим куда-нибудь.
– Не выйдет, – отрезаю я.
– Почему?
– У меня в три занятия в кружке начинаются, – поправляю рюкзак и направляюсь домой. – Счастливо оставаться, Таня.