Ковчеги Знамений. Книга V: Лев. Пролог
Долго дремал Лев после трагедии. Далеко блуждал его спящий разум, следуя странными путями сквозь дремучие туманы разрушенного мира, пока медленно исцелялось его изломанное тело. Чудовищные и потусторонние существа охотились за ним среди тенистых призрачных полян, а за пределами его склепа кружились звезды и пески времени кружились под ураганными ветрами. Лев спал дальше. Между звездами сгущалась тьма. Трагедия наслаивалась на трагедию. Надежда стала опиатом для глупцов, и даже такие герои, как Лев Эль'Джонсон, превратились в легенды.
Потом свет.
Потом бодрствование.
Затем высокий, целеустремленный, закованный в броню, с клинком в руке. Скрытный и настороженный, разум отшатнулся от своих старых истин, хотя тело горело свежей жизненной силой, а сердца бились с холодной решимостью отомстить.
Пройдя сквозь завесы посеребренных теней, сквозь призраки убитых Калибанских лесов, Лев снова вышел на просторы галактики. Во имя верности. Во имя охоты.
Во имя Императора.
ОТЧЕТ О СВЕРКЕ 34/U/BETA
АВТОР: Эпистолярий Антоний
ОТЧЕТ НАЧИНАЕТСЯ>>>
Лорд Данте, я представляю итог оракулярных и исследовательских усилий, предпринятых по вашему приказу Либрариусом. Я воздаю должное боевым братьям, которые помогли нам в этом поиске, и чту тех, кто пожертвовал собой во имя этого.
Автологи, пророческие анализы, подтверждающие боевые отчеты и прочее можно найти в прилагаемых файлах данных.
Как вы знаете, Лорд, мы впервые обнаружили уникальный психический портрет нашей цели во время абордажа Ковчега Знамений "Ночной Ужас". Там мы нашли только взломанные и взорванные тела команды еретиков Ковчега, а также следы аномальной и увядшей растительной жизни. Именно благодаря прогностическому и эмпироэнергетическому анализу этих образцов мы вышли на след, по которому следует идти.
Даже когда Ковчеги Знамений совершали рейды по галактике, наши ударные силы преследовали этот след, скачущий между звезд. Это испытало наш Либрариус до его пределов, чтобы отследить эти проявления, особенно на фоне вызовов Империума Нигилус. Кажется вероятным, что мы идентифицировали лишь несколько его полных проявлений. Однако этого оказалось достаточно.
В каждом случае сигнатура совпадает с приходом единичного существа, которому было дано множество имен. На Катарике его называли Непрощающим Рыцарем; в Пространстве Чалнат - Концом Тирании; на Майдосе V - Убийцей Зверей; на Люцитайн Бета - Скрытным Гигантом; на Разбитой Дороге паломники даже осмелились назвать его Воплощенным Императором.
Многие очевидцы впадают в излишнюю мифологизацию. Однако определенные сходства все же сохраняются. Это воин, крупнее любого боевого брата, но облаченный в богато украшенную силовую броню. Он ходит в капюшоне и плаще. В руках у него могучий меч и сияющий золотой щит. Он выходит из тенистых дорог темного леса, которого на самом деле нет. Его ненависть к Хаосу во всех его проявлениях абсолютна, он истребляет чудовищ и тиранов быстро и тщательно. Иногда он сражается один, иногда в сопровождении закованных в черные доспехи адептов Астартес, чья природа остается загадочной.
Те фото- и видеозаписи, которые нам удалось восстановить, подтверждают эти рассказы - все они включены в файлы данных, и местами они действительно поразительны. Наряду с эмпирическим гаданием, аналитической авгурией и макроспектральной выборкой, они помогли нам в нашем стремлении заполнить пробел. Я не буду рассуждать о природе этого существа, милорд, поскольку вы, как и я, способны сделать очевидные, поразительные выводы о его возможной природе и личности. Скорее, в файле данных 001/Primus/H67P, я просто предоставляю автопророческие координаты, где Либрариус считает он может быть перехвачен.
NOTATUM SECUNDUS: к этому отчету прилагается подфайл W4D87/V/R. В нем содержится полный отчет о Библиарии Венато Ралионе и его доблестных, пусть и дорогостоящих, действиях на борту "Вестника Страданий". Именно благодаря самоотверженной жертве многих жизней боевых братьев мы наконец-то смогли определить координаты астрогации. Милорд, мы наконец-то знаем, куда посылаются эти "ключевые фрагменты". Это система на самой границе варп-разлома, известного как Звезды Сомниум. Как только наша погоня завершится, я настоятельно прошу поспешить исследовать эту локацию с любой возможной поддержкой. Моя интуиция подсказывает, что эти два вопроса взаимосвязаны, и что от их решения могут зависеть великие судьбы. Да направит Примарх наши шаги в эти грядущие дни.
Борз уже давно числился среди тех, кого Темные Ангелы называли Падшими. Он был громадным воином, чья черная силовая броня носила шрамы и следы долгой службы - шрамы, соответствующие шрамам его тела и души. На его черепе была привинчена металлическая заплатка, закрывающая отсутствующий глаз. Его силовой кулак был старого, но почтенного образца. Его разум был напряженным хранилищем, осажденным изнуряющими силами преклонного возраста и частыми путешествиями через испорченный океан варпа, но все еще способным вспомнить отрывки падения некогда могущественного Калибана. Борз помнил мрачную харизму Лютера. Он помнил моменты последней жестокой битвы, в результате которой родной мир Темных Ангелов был разрушен, а Падшие рассеяны по галактике колоссальным варп-штормом. И он слишком хорошо помнил бесчисленные годы, проведенные в изгнании и перемещении из одного убежища в другое.
Он никак не ожидал оказаться в тренировочном зале на борту ударного крейсера Кровавых Ангелов "Гнев прощения" в окружении лояльных космодесантников. Еще недавно он считал этих воинов такими же врагами, как и отпрысков Хаоса. Все изменилось благодаря его повелителю.
Его повелитель. Примарх Лев Эль'Джонсон, полубог, который простил его грехи, разжег в нем преданность, о которой он и не подозревал, и предложил ему второй шанс на искупление в верности человечеству и своему роду. Тому самому существу, которое сейчас мчалось к нему со светящимся реликтовым клинком в руке.
Адреналин пронзил Борза, когда Лев взмахнул своим мечом "Верность" по дуге над головой и обрушил его вниз, как молнию.
Борз поднял свой силовой кулак, чтобы блокировать удар. Огромная сила удара повалила его на одно колено, но за этим разрушительным ударом он почувствовал точность и контроль. Он знал, что сила удара могла быть гораздо больше. Верность могла бы пронзить его кулак и бок, не останавливаясь, пока не увязла бы в плитах палубы зала.
- Вы слишком бережете меня, повелитель, - пробурчал он. Борз извернулся, уходя в сторону, чтобы выскользнуть из-под лезвия и откатиться в сторону.
Губы Льва искривились в жесткой улыбке.
- Мне не будет никакой пользы, если я сломаю тебя, Борз. Ты полезнее в качестве спарринг-партнера, когда тело и душа едины.
- Я также неплохо отвлекаю внимание, повелитель, - ответил Борз, когда его братья Бреунан и Руфаил бросились на Льва. Бреунан, специалист по штурмовым атакам, налетел на Эль'Лонсона сбоку с воющим цепным мечом в каждой руке. Руфаил ударил Льва со спины силовым мечом, позаимствованным из тренировочных стеллажей. Братья Борза атаковали, как он их учил, сочетая боевое изящество калибанских рыцарей с оппортунистической свирепостью бесчестных пиратских налетчиков.
Так они и выживали во враждебной галактике, будучи изгоями. Падшими.
Лев с ослепительной скоростью ринулся навстречу нападавшим. Это был далеко не первый раз, когда он использовал группы своих прощенных рыцарей в качестве спарринг-партнеров. Он знал, как они сражаются. А они, в свою очередь, знали, что никогда не следует сдерживаться. Их повелитель не сказал бы им спасибо за беспокойство о том, что они могут причинить ему вред. Кроме того, при нападении на Примарха единственный способ получить шанс нанести удар - это идти напролом.
Но даже в этом случае, подумал Борз, шанс достаточно мал.
Верность встретила один из клинков Бреунана со звоном, разнесшимся по тренировочному залу. В то же время Лев каким-то образом поместил свой щит, Щит Императора, если называть его подлинным именем, между Руфаилом и нагрудником его богато украшенных доспехов.
От удара сработало мастерское поле преобразования, встроенное в щит, вызвав взрыв света и силы. Ударной волной Руфаила отбросило назад. Он упал на спину, перекатился и поднялся в боевое положение, его клинок отлетел в сторону.
Лев переключил свое внимание на Бреунана и стал отбрасывать его назад, нанося молниеносные удары и выпады. Дико парируя, Бреунан уступал.
- Борз, у нас и без тебя достаточно зрителей! - крикнул штурмовой десантник. Борз понял, что загипнотизирован плавностью и изяществом клинков Льва.
То, что сказал Бреунан, было правдой - более дюжины Кровавых Ангелов и по крайней мере столько же крепостных наблюдали за поединком из проемов и с балконов. Борз чувствовал себя неуютно в такой компании, без какого-нибудь золотоволосого сына Сангвиния, ухмыляющегося над тем, что он мешкает, когда ему следует сражаться.
Борз бросился в атаку, черные бронированные сапоги стучали по плитам палубы, когда он мчался на помощь Бреунану. Руфаил последовал его примеру, выхватив из ножен свои парные боевые ножи и бросившись в бой из слепой зоны Льва.
Оказаться между тремя такими древними и опытными воинами космодесанта было бы смертельно опасно почти для любого противника. Лев едва вспотел. Удар Щитом Императора повалил Бреунана на спину. Плавно двигаясь вперед, Лев перевел атаку в изящный прыжок, который перебросил его через лежащего противника и превратил поверженного Бреунана в неожиданное препятствие перед Борзом и Руфаилом.
Два опытных воина с легкостью обошли Бреунана, но это усилие замедлило их обоих на долю секунды. Для существа, обладающего такой нечеловеческой ловкостью и быстротой, как Лев, это могло бы быть вечностью. Молниеносный удар Борза встретил щит Императора, и его отбросило назад, в бушующем золотом свете. Полуослепленный, Борз увидел темный силуэт Руфаила, вытянувшийся в длину, когда его брат замахнулся ножом.
Плащ Льва развевался, когда он сделал еще один искусный шаг в сторону и позволил Руфаилу перенапрячься, потеряв центр равновесия. Плоскость Верности соприкоснулась с ранцем Руфаила, и толкнула прощенного рыцаря лицом на пол. Руфаил снова перекатился от удара и встал на ноги. Из его вновь искривленного носа в том месте, где он ударился о плиты палубы, текла обильная багровая кровь, но глаза его оставались пристально устремленными на Льва.
Примарх сделал паузу и поднял свой клинок. Борз и его братья настороженно обступили его, покрытые синяками, истекающие кровью, тяжело дышащие. Лев выглядел таким же свежим, как и в начале схватки.
- Дайте нам помещение, - сказал Эль'Джонсон. Он не повысил голоса, но его слова гулко разнеслись по залу, наполненные такой уверенностью и силой воли, что Кровавые Ангелы и их крепостные мгновенно повиновались. Фигуры в халатах исчезли с балконов. Двери с шипением закрылись. Борз не в первый раз задумался, было ли что-то сверхъестественное в легкой способности Льва навязывать свою волю другим, и было ли так всегда, или это что-то изменилось за тысячелетия, прошедшие со времен Калибана.
Борз снова задался вопросом, что случилось со Львом после уничтожения Калибана и возникновения разлома. Планета была разорвана на куски. Падшие были подхвачены и брошены сквозь время и пространство. Борз знал это, он жил этим, и ему было интересно, было ли то же самое со Львом. Он не знал, и, похоже, Примарх тоже, судя по тому немногому, что они обсуждали. Лев рассказал своим искупленным только то, что первым его воспоминанием после тех катаклизмических событий было то, как он шел по тенистым тропам того, что он называл "своим" лесом - странные, полуреальные пути через тенистое древовидное царство туманов и чудовищ, которые, по мнению Борза, должно быть, проходили через варп, и которые, казалось, всегда приводили Льва туда, где он был нужнее всего.
Это была лишь одна из тайн, которые окутывали Льва так же надежно, как его плащ с капюшоном. Но, подумал Борз, мы всегда были скрытной породой.
Лев наблюдал, как они кружили, потом рявкнул, как на плацу:
- Темные Ангелы, повелитель! - ответили они. Он нахмурился.
- Я все еще слышу отголоски другого имени за этими словами, сыновья мои. Я снова говорю вам: оставьте это в прошлом, ибо я простил вас. Вы можете свободно говорить в этом месте, ибо Наблюдатели гарантируют, что никто не услышит нас. Вы больше не Падшие. Вы никогда не падали по-настоящему. В вас нет порчи, иначе я знал бы это, когда мы впервые встретились, и тот миг стал бы для вас последним. Так скажите мне снова, мои прощенные сыны, кто вы?
- Темные Ангелы! - На этот раз Борз и его братья выкрикнули эти слова, и вместе с ними он почувствовал яростную потребность быть достойным этого звания.
- Где я вас нашел? - потребовал Лев.
- На дороге искателей! На пути освободителя! Среди тенистых и туманных путей!
- И кому вы служите, сыновья мои?
- Льву! - воскликнули они. - Императору!
Эти слова все еще звучали в устах Борза непривычно. Он уже давно считал себя отделенным от человечества и их мертвого повелителя, и это соглашение о взаимном отвращении он считал вполне приемлемым. Однако, преклонив колено перед Львом, приняв прощение своего генетического отца, Борз обнаружил, что желает быть достойным не только служения Льву, но и самому Императору.
Неестественно долгая жизнь Борза и жестокое вмешательство времени и варпа привели к тому, что многие ранние воспоминания были похоронены или подверглись эрозии. Он не мог вспомнить, служил ли он когда-нибудь Императору по-настоящему. Он помнил мимолетные обрывки воспоминаний о Калибане, о сверхъестественном влиянии Лютера и о той горечи, которую падший владыка породил в своих последователях. Потом пришел Лев, и после столь долгого изгнания, предложил шанс на искупление. Возможно, Борз никогда прежде не служил Императору по-настоящему, но он знал, что теперь, как бы странно это ни казалось даже ему самому, он хотел бы это делать.
Борз хотел проявить себя так, чтобы действительно заслужить отпущение грехов.
Трое воинов перегруппировались, Руфаил вновь поднял одолженный силовой меч. Бреунан сменил свой поврежденный цепной меч - половина зубцов была уничтожена - на другой со стеллажей.
Борз и его воины приняли боевую стойку, готовые к следующему раунду, но Лев оставался неподвижным.
- Вы колеблетесь, сыновья мои. Вы обеспокоены. Почему?
- Говорят, что мы уже приближаемся к Звездам Сомниум, - сказал Борз.
- Это так, - ответил Эль'Джонсон. Командор Данте уверен в этом как никогда. Это бедствие, которое беспокоит царство моего отца, происходит оттуда. Я слышу шепот, подтверждающий это. Но это вы уже знаете.
Борз заметил, что его повелитель по-прежнему отказывается назвать Империум Империумом. В голосе Примарха он услышал нотки пренебрежения. Оно не было направлено на Императора, ибо Лев был ему верным сыном, какого только может пожелать отец. Но и не к человечеству, не совсем. Лев сказал Борзу в минуту откровенности, что он не может презирать тех, кому его отец всегда намеревался подарить звезды, хотя его и ужасали убожество, невежество и страх, свидетелем которых он стал после своего пробуждения. Нет, подумал Борз, свое презрение Лев приберегал для сановников и бюрократов - толпы напыщенных и бесцеремонных адептов и жрецов. Борз и его господин разделяли эту ненависть.
- Нас ждет не только битва, повелитель, - сказал Руфаэль.
- Проблема в тех, с кем вам вскоре предстоит сражаться, - закончил Лев. Он медленно вздохнул, выражение его лица не поддавалось прочтению, затем опустился в боевую стойку. Неявное повеление было безошибочным. Пауза закончилась, началась новая схватка.
Лев взмахнул клинком и сделал выпад в сторону Бреунана. Старый штурмовик-ветеран был слишком хитер, чтобы его можно было обмануть. Он устоял на ногах и выпрямился, готовый угрожать Льву с флангов, когда Примарх выберет свою истинную цель. Эль'Джонсон криво усмехнулся, а затем его лицо снова стало каменным и нечитаемым.
- Ты все еще таишь обиду? - спросил он. Борз почувствовал, как его укололо разочарование, прозвучавшее в голосе Льва.
- Трудно забыть, как они охотились на нас веками, повелитель, - сказал Борз. - Но нет, дело не только в этом.
Он стремительно шагнул вперед и нанес удар в правый бок Льва. Он ожидал, что удар будет отражен, что и произошло, но он также надеялся, что это создаст брешь, которой Бреунан сможет воспользоваться. Этого не произошло. Ветеран-штурмовик отшатнулся от очередной вспышки Императорского щита.
- Тогда в чем дело? - спросил Лев, поворачиваясь, пока они кружили вокруг него, как стая лесных зверей вокруг одинокого рыцаря среди деревьев. Эль'Джонсон снова притворился, на этот раз превратив движение в выпад, который застал Руфаила врасплох и заставил его отступить назад или принять клинок на грудь. Увидев, что Лев увеличил охват своих атак, Борз и Бреунан бросились в атаку, но были отбиты молниеносной серией рассечений и парирований.
Борз подозревал, что его повелитель уже знает, что у них на уме, и просто вытягивает это из них для их же блага. Лев, казалось, знал многое из того, что по справедливости не мог знать даже он. Борз задавался вопросом, что Наблюдатели во тьме нашептывали Примарху, когда рядом не было никого, кто мог бы услышать. Даже сейчас странные существа скрывались в самых глубоких тенях зала, где их не могли обнаружить даже Кровавые Ангелы.
- Мы были Падшими, - сказал Борз, слова сорвались с его губ среди резких ворчаний, когда он обменивался яростными ударами со Львом. - Для Непрощенных мы все еще ими являемся.
Лев наседал, побуждая Борза к все более яростным контратакам, а затем внезапно исчез, как расходящийся туман. Сбитый с ног, Борз попятился вперед и был вынужден потратить драгоценную секунду на то, чтобы выпрямиться. Он повернулся, ожидая удара, но вместо этого увидел, что Лев преодолел расстояние до Руфаила, обезоружив его, а затем уложив быстрыми ударами. Следующим был Бреунан, он лучше переносил удары Льва, но был вынужден отступить, спотыкаясь, и Борз остался один перед своим господином.
- Я раскусил тебя, - сказал Лев, подбираясь к Борзу и отталкивая его назад серией ловких ударов. - Я заглянул в ваши души, узнал вас такими, какие вы есть, и простил каждого из вас. Я предложил отпущение грехов, и вы приняли его. Ты веришь, что мое слово не будет достаточно хорошим для остальных моих сыновей? Что они будут пытаться причинить тебе зло вопреки моему прямому приказу?
Борз был вынужден уступить под ударами Льва. Когда последний удар ударил его в висок и повалил на спину, до него дошло, что Лев высказывает свои собственные опасения. А почему бы и нет, ошеломленно подумал Борз, все, что Эль'Джонсон видел в царстве своего отца после его возвращения, — это нетерпимость и невежество, страх и суеверия. Он должен был надеяться, что его собственные верные сыновья будут выше таких слабостей, но он еще не мог знать, где заканчивается гниение. В конце концов, его уже постигла неудача...
Зрение вернулось в фокус, и Борз прочел раскаяние на благородных чертах Льва. Примарх знал, что выплеснул на Борза часть своего разочарования, и сожалел об этом. Именно это заставило Борза быть предельно честным со своим повелителем. Когда Лев поднял его на ноги, старый пират покачал головой.
- Надеюсь, у них хватит мудрости подчиниться вашим приказам, повелитель. Но даже если они возненавидят меня, я все равно буду сражаться, чтобы помочь им, если таков будет твой приказ, и сделаю это с радостью. Все мы, Прощенные, поступим так же - Бреунан, Руфаил, все остальные на борту этого судна.
- Наше присутствие порочит тебя, повелитель, - сказал Борз, стараясь не выдать горечи в своих словах. - Десять тысяч лет Непрощенные охотились за нами. Теперь, в эпоху, когда Империуму приходится труднее, чем со времен разделения Калибана, в галактике, где все старые представления подорваны, вы возвращаетесь. Но вы делаете это с нами на вашей стороне.
- Темные Ангелы и их приспешники замкнуты, параноидальны, абсолютно безжалостны, - добавил Руфаил.
- Они неумолимы, как стая люпидов почуявших кровь, повелитель, и догматичны до бездумной нетерпимости, - сказал Бреунан, не пытаясь скрыть свой гнев и недовольство.
Лев деактивировал силовое поле Верности и уперся острием клинка в плиты палубы. Он окинул взглядом Борза и его братьев, каждого по очереди. Борз усилием воли заставил себя встретиться взглядом с генетическим отцом. Он вдруг почувствовал себя глупцом и встревоженным чем-то сказочным и почти диким, что таилось за сверкающими зрачками Льва.
Борзу вдруг показалось, что он ощущает запах мокрого тумана и влажного чернозема леса, чувствует, как его тенистые ветви прижимаются к нему, пока его кожа не затрепетала от их прикосновения. Он услышал затаенное дыхание леса и осторожное движение чего-то огромного, кружащего, подкрадывающегося ближе. Он уловил едкий мускус животных, грубый мех, старую кровь, запекшуюся на челюстях, покрытых слюной. Горячее дыхание чего-то древнего и ужасного, казалось, нестерпимо тянулось к его шее, а Лев перед глазами становился неясным, словно окутанным туманом.
Затем Эль'лонсон разразился жестким смехом, и чары были сняты. Усики леса отступили, а вместе с ними и его воображаемые обитатели. Борз снова стоял в тренировочном зале на Гневе Прощения, перед ним был его отец, а рядом - братья.
Лев убрал Верность в ножны. Борз и его братья деактивировали или отложили в сторону свое оружие, понимая, что поединок окончен.
- Темные ангелы - мои сыновья, - сказал Лев тоном, не терпящим возражений. Все Темные Ангелы, те, кто называют себя Непрощенными, и те, кого они называют Падшими. Я не забыл об этом, и ты можешь взять с меня клятву, что я не позволю, чтобы это было пропущено мимо ушей кем-либо еще. Мне безразлично, кто это будет - ничтожный крепостной или сам мой отец на своем Золотом Троне.
- Мой господин, - сказал Борз, его сердце бешено колотилось. Он опустился на одно колено, придавленный силой убеждения, прозвучавшей в спокойных, но совершенно неумолимых словах Льва. Он увидел, что его братья последовали его примеру.
- Я не отвергаю никого, кроме неверных, - продолжал Эль'Джонсон. - Предателей, тех, кто отверг все, за что когда-либо выступал Первый Легион. Тех, кто запятнал свое великолепие ядом Хаоса. Как это сделал предатель Серефакс. И Лютер.
Сколько бы тысячелетий ни прошло, сколько бы миль ни было пройдено с того страшного дня на Калибане, имя архипредателя все равно вызывало у Борза дрожь гнева и вины.
- Но даже они могут познать мое прощение, - сказал Лев, его слова были жесткими и отрывистыми. - Но знайте, сыновья мои, их единственное прощение придет под острием моего клинка. Так я положу конец их страданиям, их разложению и бесчестию, которое они олицетворяют самим своим существованием. Но вы...
Лев отложил клинок и щит и протянул вниз обе руки. Он схватил Борза за плечи и снова поднял его на ноги. Он переместился между ними и повторил этот процесс для каждого из своих коленопреклоненных воинов, прежде чем снова заговорить.
- Вы - мои Возвышенные сыновья. Вы оказываете мне только честь своим присутствием рядом со мной. Да будет это известно всем.
Борз не мог найти слов, чтобы выразить гордость и благодарность, которые он испытывал в этот момент. Не успел он собраться с мыслями, как по залу разнесся звук клаксона, а затем смолк.
- Первый сигнал перехода, - сказал Бреунан. - Час близок.
- И мы будем готовы к этому, - сказал Лев с такой абсолютной убежденностью, что Борз понял это как истину, основополагающую для самого его существа.
- Мы с тобой, повелитель, - сказал он.
- Мы едины и удача на нашей стороне, - ответил Лев, собирая свое снаряжение и поднимая капюшон так, что он скрыл его лицо. Он хлопнул закованной в латную рукавицу рукой по плечу Борза, направляясь к ближайшему дверному люку. - Соберите Прощённых и приготовьтесь к битве, сыновья мои. Мы идем выполнять волю Императора, не ради славы или мести, но потому, что верность - сама по себе награда.
Возвышенные и прощенные
Чей гнев сияет, как звёздные лучи.
Чьи верные сердца бьются в ритме долга.
Тот, кого звали “Один-глаз”, но тот, кто видит истину.
Чей удар был неожиданным, одиночным и неостановимым.
Чья клятва принесена повелителю, но не царству.
Чей глас был гласом Короля-Искупителя.
Чья надежда была надеждой всего человечества.
Чьё оружие и клинок сияет праведностью.
Кто больше всего ценил жизни братьев по оружию.
Чья запятнанная честь была спасена его трудами.
Кто стоял несокрушимо как башня из голого камня.
Чья служба не прерывалась даже в темнейшие времена.
Чей взор точно определял, где смерть скоро постигнет врага.
Кто стоял недвижимо в прорыве на Инкаре.
Тот, кто был древним, но не затронут временем.