"Йогическое самоубийство" в Тантрах

Utkrānti (дословно "восхождение"), трактуемое некоторыми исследователями как "йогическое самоубийство", описывается в нескольких средневековых шиваитских и шактийских тантрах и одной вайшнавской самхите как йогическая техника, с помощью которой тантрик волен покинуть тело в подходящее ему время. При этом Самость практикующего проходит сквозь внутренние лотосы, узлы или жизненно важные органы (марманы) его йогического тела, поднимаясь дыханием от основания к макушке головы. Прорвавшись сквозь свод черепа, она поднимается на небесный план (падам) верховного божества, чтобы более не вернуться. В контексте многообразия медитативных, религиозных и гносеологических практик, ведущих к окончательному освобождению в определённом порядке, эта практика кажется излишней.

На связь уткранти аскетов и воинов-колесничих указывает ряд индийских источников. Джайнская "Ади Пурана" (ĀP) Джинасены (8 век н. э.) указывает на прямую связь между самовольной смертью и воина и аскета, в данном случае джайнского монаха. Хотя термину "уткранти" здесь предпочитается термин "прайя" (как и в эпизоде "Махабхараты" о Бхуришравасе), его рассказ о монахе по имени Ваджранабхи поучителен. Достигая одиннадцатой из четырнадцати стадий (гунастхан) на джайнском пути освобождения и зная, что его конец близок, он принимает обет поститься до смерти (прайопавешана), восходит на вершину горы и отрекается от всех привязанностей к еде и собственному телу. В объяснении термина "прайя", использованного в тексте говорится, что своим решением поститься до смерти, он бросил вызов враждебным воинствам зла и греха. В конце концов он отрёкся и от собственного дыхания, и взошёл на уровень, известный как «Я - Индра». Во многих отношениях уткранти в этих источниках не отличается от методов визионерского восхождения, описанных ранее. Использование глагола -кран также связывает его с совершением ежедневных жертвоприношений Солнцу и с солнечным апофеозом эпических воинов-колесничих и отшельников. Но есть три отличия.

Во-первых, поскольку эти источники - более поздние, переходы между микрокосмом и макрокосмом становятся плавнее. Таким образом, мы можем понимать эти тексты как мосты между грубыми конструкциями Упанишад и детализированными «космологиями» систем тонкого тела, ставших обычным явлением в более поздних йогических и тантрических традициях. Так, например, "Матангапрамешвара-агама" предписывает медитацию на сферах Солнца, Луны и эмпиреев в сердце, характерную для более раннего изложения визионерского восхождения в "Майтри-упанишад", а затем развивает её, внося визуализацию языка пламени (шикха), видом подобного сияющей тычинке лотоса, восходящей из эмпиреев сердца. Она следует прямым путем, который является путем йоги (йога-марга), до макушки головы. В описании атма-санкранти (солнцестояния атмы) "Раурава-агама" упоминает эти же три концентрические сферы в дополнение к упоминанию «пещеры сердца» из Упанишад. Затем следует описание самых высших пределов шиваитского космоса, расположенных под (? и над) макушкой головы. Один из этих уровней называется лока-лока - термин из пуранической космологии, где он обозначает круглый горный хребет, отделяющий видимый мир от области тьмы. "Сваччанда-тантра" отождествляет макушку головы со скорлупой космического яйца. Согласно ей, божественный Дандапани (Носящий Посох), который "обладает мастерством и силами йоги", - использует свой посох, чтобы раскрыть им "трудный путь к освобождению". "Паракхья-тантра" предлагает более подробное описание божественных сфер, расположенных в верхней части тела, от "лотоса сердца" - до точки в двенадцати пальцах над переносицей или кончиком носа, заявляя, что "поднимаясь выше и выше [внутри тела] человек достигает все более и более возвышенных миров".

Во-вторых, с практической точки зрения, использование заклинаний (мантры, видьи, астры), которые никогда не были значительным компонентом эпического или пуранического теизма, играет важную роль в уткранти, как следует из тантрических текстов.169 Для этого используются такие разрушительные заклинания, как например "бритва ночи - смерть" из "Малинивиджайотара-тантры", использующаяся практикующим для перерезания жизненно важных каналов и разрушения жизненно важных органов собственного тела.

И, в-третьих, сама цель практики, таким образом, отличается, поскольку медитативное или визионерское восхождение раз за разом повторяется, так же, как и ведическое жертвоприношение - восхождение в мир Солнца, а "йогическое самоубийство" - нет. Таким образом, если в "Майтри-упанишаде", "Бхагавада-пуране" и "Матангапарамешвара-агаме", медитативное восхождение к высшим мирам было виртуальной проекцией Самости визионера, в которой «я» оставалось привязанным к совокупности разум-тело, здесь выход личности практикующего из тела вместе с дыханием является физическим, необратимым и, следовательно, терминальным. В такой перспективе тантрический уткранти очень похож и на апофеоз воина-колесничего на поле битвы, и на воплощенное восхождение пуранического мастера йоги, который покидает свое тело, чтобы насладиться длительным пребыванием в высших мирах до окончательного растворения.

Два наиболее подробных тантрических описания уткранти можно найти в шактийских источниках XI века - "Малинивиджайоттара Тантре" и "Кубджикамате". "Малинивиджайоттара" провозглашает:

В этих текстах нет полного согласия относительно причин самоубийства йога с помощью этих средств. "Малинивиджайоттара" приводит в качестве причины усталость от мира, другие источники говорят об упадке сил, жизненных кризисных ситуациях, желании выбрать хорошее время для смерти или просто о чувстве завершённости.

Абхинавагупта, великий кашмирский эрудит, который был самым авторитетным
комментатором "Малинивиджайоттара Тантры" не согласен с самими предпосылками, лежащими в основе приписывания йогину этими источниками тех причин, по которым он заканчивает жизнь таким образом. Поскольку его онтология была радикально недуалистической, Абхинавагупта не мог принять позицию, согласно которой йог может покинуть свое тело желая найти вездесущего Шиву где-то вне себя. Как и Брахман для Шанкары, единственным знающим и ощущающим субъектом для Абхинавагупты был Шива, который воспринимал мир как себя. Примирив учение "Малинивиджайоттара Тантры" со своим собственным взглядом, Абхинавагупта предложил два прочтения этого вопроса: йогическое и гностическое.

В системе йоги (которую Абхинавагупта считал неполноценной), целью уткранти было сверхъестественное наслаждение в элементе эфира - трансцендентная автономия йогина. Здесь мы снова имеем дело с альтернативными целями медитативного восхождения: отложенное освобождение и наслаждение сиддхами на высших планах вселенной, или непосредственный союз (или тождество) с Абсолютом. В гностической же системе, которой он придерживался, utkrānti стало высшей формой инициации, освобождения как реализации внутренней идентичности с Шивой. Однако следует отметить, что эта фатальная инициация, с её пронзающими жизненно важные центры мантрами, в любом случае неминуемо возникает в случае физической смерти посвященного. Учитывая, однако, что обе эти цели были достижимы и более простыми средствами, трудно не отметить, что Абхинавагупта, таким образом, старается вставить квадратный дуалистический колышек в круглую недуалистическую дыру. Или, словами Сомадевы Васудевы:

Большой интерес для исследователей этой йогической техники представляет тот факт, что когда Абхинавагупта ссылается на прецедент практики уткранти, он ссылается на Бхишму - героя "Махабхараты", который с помощью йоги продлил свою жизнь на три месяца после того, как был пронзён стрелами Арджуны, тем самым позволив ему написать сотни глав на все темы под солнцем, включая йогу, - как человек, умерший по собственной воле. В предыдущей главе я назвал Бхишму одним из из пяти эпических воинов-колесничих, которые, "подчиняясь своему призванию", покинули свои тела высшим путём. Хотя эпический рассказ о самовольной смерти Бхишмы и не использует термин уткранти, тем не менее, само описание проливает свет на процесс. Согласно этому отрывку, его дыхания, сжатые воедино (prāṇāḥ saṃniruddhā), пробили макушку его головы (bhittvā mūrdhānam), заставив его душу взмыть в небо, как огромный метеор.

Когда человек умирает, сильный ветер разносит его жар по телу, объединяя дыхание (prāṇān ruṇaddhi) и разделяя (bhinatti) жизненно важные органы (marmāṇi) .182 Однако другой эпический отрывок указывает что за этим следует освобождение, а не смерть, если "во время процесса умирания человек освобождается, направляя дыхание одним лишь умом в [канал сердца, называемый] путём разума". Ещё одно эпическое учение о йоге, произнесенное Санатсуджатой, одним из сыновьей Брахмы, рожденных умом или йогой, гласит, что "в конце, аскет, который ляжет и заставит всё свое тело вспыхнуть посредством аскетической практики делания жара... останавливает смерть".

Возможно, самое знаменитое йогическое самоубийство во всей индуистской мифологии - самоубийство Сати, которая покончила с собой в знак протеста против пренебрежительного отношения отца к её мужу, Шиве. Как известно, самоубийство Сати является мифологической моделью верной жены (сати), которая завершает жизнь, бросаясь в костер своего умершего мужа. Однако, в пуранической мифологии богиня Сати не бросается в жертвенный огонь или погребальный костёр, а, скорее, покидает свое тело посредством практики определённого метода йоги. Согласно двум основным Шайва-пуранам, она выбирает или использует "путь йоги" (йога-марга), чтобы превратить свое тело в пепел - она изображается поднимающей дыхание (удана) и ум последовательно в пупок (набхи-чакра), сердце, грудь, горло и пространство между бровями перед воспламенением. Шактийская "Калика Пурана" и вовсе игнорирует стихию огня, изображая её самоубийство скорее в йогической манере, мало чем отличающейся от той, которую можно найти в агамических и тантрических описаниях уткранти.

Как продемонстрировала Кэтрин Вайнбергер-Томас, современные описания человеческих сати, женщин, которые приносят себя в жертву на погребальном костре мужа, идентифицируют луч света, исходящий от Солнца (или от бога Шивы и богини Шакти в Солнце) как элемент, зажигающий костры, на которых они горят. Как известно, богиня Сати в результате своего йогического мастерства возродилась богиней Парвати, и поэтому осталась супругой Шивы в перевоплощенной форме. Хоть это и не предписанный результат уткранти, а скорее запасной вариант, в том числе и для людей, практикующих йогу, и "Бхагавад Гита", и "Йога Васиштха" недвусмысленно заявляют, что тот йог, "чье иго пало" (yogabhraṣṭa), то есть тот, кто не превзошёл человеческого состояния в этой жизни, переродится "в семье мудрых йогов" и, таким образом, получит возможность продолжать свою практику до завершения её в новом теле. Это учение, которое сохранилось до наших дней, засвидетельствовано и в записях Джона Маршалла (17 в.), где он описывает дискуссию со "спокойным, серьезным факиром-индусом" (т.е. йогом):

Использование термина уткранти для обозначения особой силы, возникающей при йогической практике, старо по меньшей мере так же, как и "Йога-сутры", где она упоминается среди сверхъестественных способностей, получаемых через практику, с утверждением, что восхождение достигается через овладение восходящим дыханием (удана). Этот стих следует непосредственно за афоризмом о силе проникновения в тело другого человека (parakāyāveśa) . Мы уже видели, что причастная форма глагола ut- * kram появляется в "Чандогья-Упанишаде" применительно к подъему души или тонкого витального тела из умирающего тела вверх к Солнцу в конце жизни. Однако этот отрывок не противоречит комментарию Шанкары, считающего это восхождение автоматическим для всех, кто умирает. Чтобы добраться до Солнца и пройти сквозь его врата, говорит нам этот текст, нужно произнести слог OṂ, "сбросить здешний ум", и стать "тем, кто знает". Возникает соблазн увидеть в слоге ОМ упанишадский прототип агамических и тантрических "ракетных заклинаний" (астр194). В защиту Шанкары следует заметить и то, что, хотя самые ранние случаи использованият глагольного корня ut-*kram и его номинальной формы utkrānti засвидетельствованы примерно в X веке до нашей эры в Яджурведе - в значении "идти, шагать вверх; восходить", примерно к восьмому веку до н.э. семантическое поле этого термина расширилось и стало означать "выйти за (смерть)". К этому я бы добавил, что прототипом уткранти Пуран, Агам и Тантр была самовольная смерть на поле битвы воина-колесничего, чья вдохновенная атака имела название ākramaṇa (в случае Дроны), saṃkramaṇa (в случае Кришны) или ati-kramana (в случае пяти Пандавов и Драупади, а также Шуки). Последний термин встречается в "Майтри Упанишаде" 6.28, где изображено нападение на цитадель, обитель Брахмана в пространстве сердца:

Как мы увидим в следующей главе, в "Нетра-тантре" захват йогином тела другого человека также называется атакой, и говорится о его нападении (ā- * kram) на тело его жертвы, находящееся внутри его сердца.

Источник: Дэвид Гордон Уайт "Зловещие Йоги", 2009

Перевод: Инвазия, 02.11.2021

Если, при прочтении текста, Вы обнаружили ошибку, опечатку или неточность — просим сообщить нам об этом.

Выразить неоценимую поддержку проекту «Инвазия» можно символическим пожертвованием на QIWI: INVAZIONPOST