Гитана (часть первая)
Гитана, дом-исполин на здоровенных бетонных сваях, стоял в самом центре Койнойокана, северном районе Янгана. Изначально серый, с бесчисленным количеством окон с обеих сторон, опутанный проводами, увешанный ящиками кондиционеров, уклеенный постерами, объявлениями, расписанный красками из баллончиков, вонючими эмалями из жестяных банок. Оплетенный стеблями разросшихся растений из зимнего сада на девятом этаже, пластично броский, остро-выразительный, невероятно фактурный.
“La gitana: safety matches and lighters” гласило большинство постеров с женскими руками с глазами парящими между ладонями. Издалека такие рекламные постеры можно принять за афиши бродячих цирков, разместившихся на цирковой улице, но нет, всего лишь спички да зажигалки. Потому дом так и называли, пусть компания давно закрылась, а постеры выцвели, облезли под ветрами, дождями и снегом.
Исчерканный светом неоновых вывесок, первый этаж был отдан под различные магазинчики, мелкие лавки, парикмахерские, видеопрокаты, прачечные, киоски сновидений, где чаще всего продавцами служили бестелесные голограммы, а выбор покупки и оплата полностью автоматизированы. Покупали в основном приятные сны, но и на кошары находились любители. На крохотных голубых экранах, то и дело покрывающихся рябью помех, безостановочно крутили тизеры снов. Можно было купить сны во флаконах и просто выпить, перед тем как ляжешь в постель. Или купить небольшой носитель, который подсоединялся к разъемам на теле, если таковые имелись. У купленных снов имелся небольшой побочный эффект: если использовать их долгое время, то свои собственные прекращались и нужно время на восстановление.
Мерно гудящие торговые автоматы, продающие напитки, сэндвичи, сладости. Для тех людей, у кого не осталось органических желудков, имелся большой выбор сладостей для мозга: они провоцировали выброс определенных гормонов. Такие лакомства служили афродизиаками, но приобретали лакомства и с более прямым подходом: сразу накрывала волна оргазма. Недостаток тоже имелся: при постоянном употреблении, леденцы вызывали привыкание и получить удовольствие от натурального секса не представлялось возможным. Стояли и автоматы для дауркаев, где можно было купить пакеты с синтетической кровью, кофе на крови или тех же сладостей, опять же на крови. Вдоль стен первого выстраивались аквариумы, в которых нарезали круги золотые рыбки, медузы и их голограммные сородичи. Книжные барахолки, где можно было купить не только пыльные страницы в тугих переплетах, но и виниловые пластинки, заедающие карманные приставки, выбрать себе что-нибудь из заплесневелых картонных коробок пластиковые коробчонки с ленточными кассетами, предназначенные для древних плееров. Лампочки, бесчисленные светодиодные ленты, огибающие входы в каждое пространство.
Несколько храмов с полоумными жрецами и кровоточащими статуэтками божеств восьмерок, баров, крохотные лапшичные, украшенные бумажными фонариками, фотобудки, имелся даже крытый рынок. Оттуда валил пар, витал густой запах пряностей - выбранные продукты готовились на месте по желанию покупателей, в уголках примостились столики, за которыми можно стоя поесть. Словом, на первом этаже имелось все для сносного существования, особенно для тех, кому не хотелось выходить за пределы дома. А то, что нельзя приобрести на первом, легко найти у жильцов, надо только знать в какие двери стучаться.
Дом ревел, разрывался голосами и грохотом лифтов, звуками шагов, снующими вверх-вниз по бесконечными лестницам. Хлопали двери, неслись вопли, шуршали шепоты. Трели дверных звонков, пиликанье домофонов, музыка. На втором этаже, где находились кривые почтовые ящики с навешанными на незакрывающиеся дверцы замки, с меловыми цифрами квартир, написанными от руки, с торчащими брошюрами, газетами, подшивками журналов, письмами, телеграммами, обычно собиралась курилка. Разношерстные, пестрые жильцы, состоявшие в основном из дауркаев и ходоков, даже образовали из огромного количества жильцов группы, которые спускались подымить в определенное время. Утром и аккурат после обеда собирались четвертый и шестой этажи, перед обедом и незадолго до ужина можно было пересечься с пятым и третьим. Второй этаж считался самым курящим, их пепельницы, сделанные из пустых банок от кофе, набивались окурками быстрее остальных. Седьмой этаж организовал место для курения на своей обширной площадке у лифтов, жильцы восьмого этажа считались перебежчиками - курильщики спускались и на седьмой, и на второй. Девятый, почетно провозглашенный Оранжереей, берег растения зимнего сада, поэтому всегда спускался на второй, но только один раз в день. Десятый этаж крепко дружил с седьмым, поэтому выбор места для курения был очевиден. Стычек между этажами не случалось, хоть и между некоторыми индивидами искрило напряжение. Кто-то что-то не поделил, ввязывались в драки, но их быстро разнимали, хватало всякого другого неприятного, зачем еще портить добрососедские отношения?
В задымленных пространствах, наряду с оранжевыми огоньками сигарет, вспыхивали красным глаза дауркаев. Ходоки в масках и без масок.
Подъездные стены, как и внешние стены дома, были разрисованы. Русские буквы, китайские и японские иероглифы, корейская хангыль, арабская вязь, записи на латинице, матерные стишки на английском. Зеленые флуоресцентные драконы изрыгали красное пламя, птицы с поломанными крыльями устремлялись ввысь, рогатые и клыкастые черепа, белые лисицы, синие волки, серебристые зайцы. Рисунки, изображавшие даирнай, существ, которых считали за божеств. Ползучие тени из Люра, плакальщики, цитаты из фильмов. Откровенное порно, отвратительные осминожьи щупальца, змеи, обезглавленные тела, головы без тел. Христианские ангелы, дьяволы, будды, изображения кюргердских крылатых мертвецов из музея. Среди всего этого можно было отыскать скромную доску объявлений, где красовались как общедомовые, так и объявления специфические, даже зашифрованные. И провода, провода. Скользкие, словно их облили маслом. Они были раскиданы на площадках, сквозь окна которых сочились розовый, синий, красный, оранжевый, желтый и холодный белый цвета. В окна заглядывали глаза громадных голограмм. Улыбающиеся гейши, обмахивающиеся веерами дамы в пышных платьях с нагромождением из напудренных париков, где застревали корабли, средневековые замки. Дамы скалились, хохотали, исчезали, и появлялись вновь после демонстрации названия рекламируемого продукта. Сквозь окна виднелись рекламные табло на соседних домах. Змеились монорельсовые поезда, и их свет быстро рассеивался среди света от столбов, окон в офисных помещениях, жилых зданиях. Света порой было слишком много.
Иногда и самого дома было очень много, хотя Исай снял квартиру в Гитане не так давно. Он нередко присоединялся к курилке на втором этаже, но и делал перерывы, дымил в окно, приоткрыв раму на кухне. Игнорировал стуки в дверь - жадные до никотина и других веществ стучали, проходя мимо его обиталища тарабанили по очереди на ходу, подавая сигнал о том, что большинство спускалось на второй с этажа Исая, четвертого.
Особенно настойчивым был Гиджил, дауркай с зелеными волосами до плеч, по улыбке которого сразу можно понять, что он барбароец.
Издалека Гиджила легко принять за молодящегося сутенера. Вблизи ничго не менялось. Тот же сутенер, только не молодящийся, а очень юный. Потасканная леопардовая шуба, улитая мерзотно-приторным парфюмом, кожаный чокер с шипами украшал тонкую шею, подобную девичьей. Гиджил носил драные джинсы, драную майку с надписью AC/DC, старые мартинсы, полосатые носки. Красные глаза прятал за круглыми желтыми стеклами очков.
- И не жарко тебе в шубе?- спрашивал Исай, пока Гиджил шарился по карманам, выискивая пачку сигарет.
- Schatz, это стайл,- нараспев отвечал Гиджил, растягивая губы в довольной улыбке.- Ради такого и потерпеть можно.
Он чиркал колесиком поцарапанной пластиковой ядовито-розовой зажигалки, которую стрельнул на вписке у закадычной подруги, пока одна половина гостей бегала блевать в сортир, а вторая половина держала первым волосы. Подносил огонек ко рту, прикуривал. Исай не знал, что именно он курил, но пахло так, словно кто-то зажигал благовония. Сандал и давана, а еще навязчивый аромат терпкой вишни. Гиджил затягивался, задирая голову, крутил в тонких паучьих пальцах черные длинные сигареты. Задумывался о своем, потом возвращался к реальности, брезгливо глядя на пачку красного мальборо в руках Исая.
- Говно куришь,- наставительно поднимал Гиджил вверх указательный палец.- Выплюнешь легкие через месяц.
- Насрать,- пожимал плечами Исай,- все равно недолго осталось с костоломом.
- За определенное вознаграждение,- понижал голос до шепота Гиджил,- можно что-нибудь придумать.
Он подмигивал, прищуривался и затягивался снова.
- Вот поэтому тебя Руфус и невзлюбил, да?- усмехался Исай, а Гиджил закатывал глаза.
- Свалить из Цитадели - мой осознанный выбор, меня там угнетали.
- Ой, не пизди,- хрипло смеялся Исай.- Тебя турнули, потому что ты барыжил налево и направо кровью полукровок, и деньги брал за обращение. Гениальный предприниматель, хоть один из обращенных выжил? Трупы-то в Люр попрятал, деньги прикарманил.
- Verpiss dich,- шипел Гиджил на немецком. Исай плохо знал язык, но по интонации прекрасно понимал, что его послали, поэтому показывал средний палец, а Гиджил фыркал.
Вечер вторника, сырой и пасмурный, не стал исключением. Гиджил долго и упорно долбился в дверь, пока Исай не открыл.
- Че так долго?- недовольно пробурчал дауркай, разглядывая соседа с ног до головы.
- Неважно себя чувствую,- просипел Исай, кутаясь в плед. Не обманывал. Спалось ночью из вон рук плохо, то и дело сознание подкидывало воспоминания про музей мертвецов, его спиральный подъем и крылатую фигуру. Звезду, взошедшую над Кюргердом. Кюргердский ангел. Лицо гида, которая заставила костолом прогрессировать. Руку Исаю спасли, только она потеряла чувствительность.
Исай взглянул на часы. Самое время не то, чтобы перекурить, поесть не мешало бы.
- Составишь компанию за ужином?
Первое время Исай никак не мог привыкнуть к манере общения Гиджила. Тот в речи перемешивал немецкие словечки, отборную ругань и слащавые обращения, но при этом не очень хорошо разбирался в собеседниках, поэтому смазливое лицо после посещения баров расцветало синяками, кровоподтеками и ссадинами. Гиджила подобное не огорчало, ведь восстанавливался он очень быстро. Олдрик, его закадычный друг из 1328 квартиры, который частенько отправлялся с ними поесть лапши, говорил, что однажды нарвется Гиджил на очень крупные неприятности и разрисованным лицом уже не обойдется. Гиджил на такое только рукой махал: подумаешь, одному его знакомому вообще однажды глотку разорвали и ничего, выжил же.
- Так его потом обратили,- качал головой Олдрик.- А тебе башку оторвут и в мусорный бак выкинут.
- Отращу новое тело,- хмыкал Гиджил.
- Ага, отрастишь, как же,- поджимал губы Олдрик.- Разворотят, не соберешься.
Гиджил, неразборчивый в выборе собеседников, точно так же не понимал с кем стоит спать, а с кем не стоит. В его квартире нередко ночевали хексы.
- Подцепишь костолом,- Олдрик вздыхал.- Превратишься в чудовище.
- Я предохраняюсь!- взвинчивался Гиджил, разозленный чрезмерной заботой друга.- Прекрати меня опекать!
- Никакой опеки,- Олдрик усмехался.- Но помянешь мои слова.
- Да, да,- кивал Гиджил. Исай смотрел на них, невероятно разных, и не мог взять в толк, как такие противоположности стали друзьями. Он и сам толком не понимал, как влился в их небольшую компанию. Олдрик, очень высокий, с короткими снежными волосами, с массивными серьгами-кольцами в обоих ушах, хлопал недоумевающего Исая по плечу:
- Сам удивляюсь как я сюда попал.
Когда Олдрик улыбался, на его щеках появлялись ямочки, глаза задорно поблескивали. Когда улыбался Гиджил, то Исай видел только кровожадный оскал, который шел в разрез с приятной, в общем-то, внешностью.
На втором этаже почти никого не было, только стайка девушек щебетала, сбившись в круг. Барбаройки и тальварки.
- Дамы, добрый вечер,- громко поздоровался с девушками Гиджил, те посмотрели на него, брезгливо поджали губы, смерили недовольными взглядами.- Как поживаете?
- Отвали, Гиджил,- донеслось от девушек и они вернулись к разговору. Исай слышал, что они разговаривали на языке дауркаев. Услышал и Гиджил, моментально навострил уши, пока доставал сигареты.
- Прекрати подслушивать, несносный кусок дебила!- девушка с длинными черными волосами гневно посмотрела на Гиджила. Тот поднял руки, мол, безоружен, поглядите, глупо похихикал, но отошел подальше, ухватив за локоть и Исая.
- Секреты, секретики,- Гиджил вздохнул. Иногда не только дома было много, но и самого Гиджила. Исай торопливо достал зажигалку, закурил.
- Да ты посмотри, какие прехорошенькие,- присвистнул Гиджил, косясь на девушек.- Очень удачно тебя вытащил на перекур! Вдруг заведу новые, интересные знакомства.
- Судя по всему, тебя они уже знают,- Исай выдохнул дым.- Дурная слава впереди тебя на десять километров бежит.
- Насчет дурной ты загнул, конечно,- Гиджил выпустил дым через ноздри. Они молча докурили, запихнули окурки в расставленные на полу банки, двинулись на первый этаж. Миновали коридор с аквариумами, подвешенными к потолку гирляндами, прилавком, на котором выложили стеклянные леденцы в хрустящей слюде.
На улице оказалось куда холоднее, чем предполагал Исай. Гиджил же, заметив, что товарищ поежился, гордо стряхнул с воротника шубы крупные хлопья снега. Вот и пригодилась, вот и не только стильно, вообще не жарко, а очень даже комфортно. Они перешли дорогу, по которой туда-сюда сновали автомобили, мопеды, мотоциклы. Над головами, по подвесному пути, промчался проезд, оставив в сумеречном воздухе полосу желтого света.
Гиджил и Исай дошли до крытого перехода из метала, бетона и стекла, нависшим над оживленным шоссе, поднялись. Исай потирал покрасневшие от холода руки, внимательно глядя себе под ноги, Гиджил же жадно пялился на прохожих.
- У меня никогда не было романа с такими,- Гиджил хищно улыбнулся высокой девушке, у которой ниже колена начинались протезы, похожие на заостренные к низу пики.
- И не будет,- проворчал Исай, которому уже надоела болтовня Гиджила и он жалел, что поддался на уговоры, вышел из дома. Надо было заказать доставку, почитать. А сейчас он раздражался, начинал волноваться, что от раздражения всколыхнется костолом.
- Ты мне-то в пупок дышишь,- гадко усмехнулся Исай,- ей даже до середины бедра не достанешь.
- В горизонтальном положении разница в росте не имеет значения.
- Ага, ага,- Исай вздохнул.- Представь, каково будет этой несчастной. Щупаешь ниже, ниже, а ноги уже кончились. Пятки нашла, все остальное пропустила.
- Какая же ты гадина! - Гиджил задохнулся от возмущения.
- Олдрик правильно тебе говорит, что ты заводишь беспорядочные связи. Не рассмотрел гадину в новом знакомом.
Гиджил даже растерялся, решил ничего не говорить.
В забегаловке с лучшей лапшой районе было не протолкнуться. Хорошо, что Исай выпил подавитель, прежде чем открывать дверь Гиджилу. Желающих вкусно отужинать не перечесть. И все они толкались, галдели, перекрикивали, чтобы заказ услышали и приняли. Орала музыка, яркие плакаты на стенах предлагали попробовать новые блюда. Исай загляделся на онигири с тунцом и сладким перцем, дайфуку с клубникой и манго, пообещал себе, что если переживет давку, то возьмет себе всего побольше. Из-за запахов в забегаловке аппетит выкрутился на полную.
Пока Исай изучал плакаты, Гиджил с победоносным воплем ринулся занимать освободившийся столик у окна, пока другие посетители не заметили. Исай поморщился: рядом стоявший парень случайно пихнул его в плечо.
- Прошу прощения,- тут же извинился. Желтые кончики волос, желтые глаза, очки, потрескавшаяся кожа под глазами. Исай похолодел. Разрывник. Такие не афишировали принадлежность к подобной разновидности ходоков даже среди своих, но внимательному человеку распознать разрывника можно без особого труда. Рядом с разрывником крутился дауркай в черном спортивном костюме и с уродливым шрамом на левой стороне шеи.
- Ничего страшного,- проблеял Исай, потирая плечо. Парень кивнул ему, протиснулся вперед.
- Куно!- радостно заорал Гиджил с места и дауркай в спортивном костюме обернулся, скривился, вяло помахал рукой. Потом отвернулся, что-то недовольно зашептал на ухо разрывнику. Тот тоже повернул голову к Гиджилу, чуть приподнял брови, мягко улыбнулся. Исай потер подбородок. Да уж, связался он на свою голову с бедовым.
Когда перед Исаем оказалась глубокая пиала с лапшой, бульоном и плавающей в нем половинкой вареного яйца, юноша довольно заулыбался. Его рука потянулась за палочками, потому что он всегда сначала съедал лапшу, кусочки мяса, только после этого принимался за бульон. Гиджил смотрел на то, как Исай уплетал еду за обе щеки.
- Закажи себе тоже,- пробубнил Исай с набитым ртом.
- Да я потом блевать буду дальше, чем вижу,- усмехнулся Гиджил, оперся локтем на стол, подпер ладонью подбородок.- Атмосферное местечко, конечно. В родные края возвращаться планируешь?
- Нет. Я приехал сюда умирать.
Гиджил округлил глаза, присвистнул.
Исай методично разделывался с лапшой. Шумно, с причмокиванием.
- Сдохнешь прям щас, если чавкать не прекратишь,- пригрозил Гиджил. Исай взглянул на него исподлобья.
- Заражу тебя тогда, умрешь тоже.
- А чего так пессимистично-то? Умирать приехал,- протянул Гиджил, повел плечом. Исай отложил палочки.
- Костолом прогрессирует и подавители скоро перестанут помогать. У меня не так давно была начальная стадия, но одна мадам постаралась превратить ее в очень агрессивную.
Исай не хотел рассказывать про гида из музея, про то, что она сделала с его рукой. Про то, что сам Исай потом сделал с гидом.
- Крайне неприятная,- Исай снова взялся за палочки, но былого аппетита уже не было, а Гиджил раздражал все сильнее.
- Приехал в Янган умирать потому что тут жизнь кипит, решил насладиться напоследок?
- Потому что мне нужно встретиться с Руфусом.
При упоминании эрстера, Гиджил вжал голову в плечи, весь как-то скукожился.
- Чёй-та?- выдавил из себя дауркай.
- Я знаю, что в Цитадели хранятся тела тех, у кого обнаружилась агрессивная форма болезни.
Гиджил сглотнул. И именно из-за того, про что рассказал Исай, Цитадель он ненавидел.
- Ты бывал в Кюргерде?- Исай попробовал немного изменить направление беседы.
- Не,- Гиджил мотнул головой,- как-то не хочется.
Остаток ужина прошел в молчании, чему Исай невероятно обрадовался.
- Давай до Олдрика дойдем, он сегодня работает,- предложил Гиджил.
Едва они вышли из лапшичной, как Гиджила схватили за ворот шубы, потащили в переулок между домами. Исай испуганно заверещал, но ему велели захлопнуть пасть, схватили тоже и потянули следом. Исай особо не сопротивлялся: чем больше он начнет дергаться, тем сильнее разгонит болезнь. Двое здоровенных мужчин в черном. Тот, что волочил Гиджила мог похвастаться самой сверкающей лысиной в уделе. Гиджил брыкался, рвался убежать, пока его не припечатали к грязной стене у мусорных баков. Дауркай сердито захрипел, выпрямился.
Первый удар пришелся прямо в нос. Исай застыл от ужаса. Раздался хруст, брызнула кровь, попала на шубу. Гиджил сначала задохнулся от боли, согнулся, но через мгновение тихо засмеялся, поднял голову, сдул волосы со лба.
- Бля-я-ять,- просипел он, прижимая ладонь к лицу,- аж предков своих увидел, всех до единого.
- Его не трогать, иначе закончимся на месте все вчетвером!
Мужчины переглянулись. Снова хруст, выросли новые хрящи. Лысый замахнулся еще раз, но Гиджил перехватил руку, выкрутил. Затем ослабил хватку, освободил руку.
- А че это ты меня бьешь? Я так по углам ссаться начну,- нараспев произнес Гиджил, ощупывая нос. Все цело, зато выражения лиц незнакомцев - бесценны.
- Пупсики сдохнуть хотят?- дауркай сплюнул на асфальт, сел на корточки, рассмотрел как следует разбитые очки, которые слетели при ударе. Холодно посмотрел на Исая, приподнял уголки губ. Подмигнул.
- Че происходит?- пробормотал лысый, явно не ожидая практически мгновенной регенерации.
- Говнюков не предупредили, понятно,- вздохнул Гиджил, достал сигареты и зажигалку. Исай не шевелился, ему не нравилась смена выражения лица Гиджила. Он не так хорошо знал дауркая, но научился распознавать некоторые сигналы. Сейчас Гиджил был невероятно зол.
Дауркай метнулся тенью, сбил с ног лысого, вырвал Исая из рук второго, аккуратно усадил юношу на мусорный бак. Спустя мгновение он вырвал глотки обоим, выдрал кадыки. Сплюснул на землю. Исай растерянно хлопал глазами.
- Даже пить из вас не хочется,- дауркай достал из кармана упаковку влажных салфеток, вытер рот, бросил использованную салфетку на лицо лысого, который хрипел и булькал. Второй умер за считанные секунды.
Лысый затих. Гиджил закурил, стряхнул пепел поверх зияющей раны, присел на колени, вывернул карманы нападавших. Исай сидел, боясь шелохнуться.
- Не бойся, schatz,- заверил Исая дауркай.- Тебя я и пальцем не трону.
Документы, бумажники, ключи от машины. Гиджил открыл бумажник лысого, присвистнул, ласково улыбнулся трупу:
- Если тебе столько отвалили за меня, то наниматели - долбоебы, считать не умеют, тут пяти косарей не хватает. Либо жлобы, не работайте больше с ними, ребятки.
- Либо я им че, дешевка какая-то?
Он пригладил волосы, одернул шубу. Деньги оставил себе, ключи и документы выкинул в мусорный бак. Исай икнул от испуга. Он впервые видел подобное.
В клуб, где работал Олдрик, Гиджил прокрался с черного хода, Исай было возмутился, но дауркай махнул рукой, мол, расслабься, каждый раз такое делаю, тут все меня знают.
- В этом и проблема,- печально произнес Исай.
Гремела музыка, в подобиях птичьих клеток извивались танцоры и танцовщицы. Задымленный кальянами воздух подсвечивался тускло-зелеными лампочками, яркое освещение было только на танцполе. Исай озирался по сторонам. Ему совершенно не нравился то, как он проводил вечер вторника. Гиджил вел юношу к барной стойке, за которой мешал коктейли Олдрик. Увидев соседей, Олдрик закатил глаза. Тучный мужчина, восседавший на привычном месте Гиджила, очевидно, принял дауркая за проститутку, поскольку шлепнул Гиджила по заднице и по-немецки осведомился о стоимости услуг. Дауркай мрачно посмотрел на мужчину, отвесил ему затрещину и тот разорался от злости.
- Fick dich,- дауркай выставил вперед средний палец.- Oder hat es dir gefallen?
Олдрик налил мужчине двойную порцию портвейна, попросил ретироваться, указал жестом на освободившийся столик.
- Расщедрился как,- Гиджил уселся, выжидающе посмотрел на Исая, кивнул на стул рядом с собой.
- Ты бы развонялся как старый дед, полез в драку,- Олдрик плеснул немного киршвассера Гиджилу. Взглянул на Исая, налил газировки. Исай радовался тому, что подавители все еще действовали, хотя вдоль позвоночника, по которому пробежали мурашки, поползла и боль. Возможно, кожу немного распороло. Исай залпом осушил стакан, попросил еще.
- Зачем ты носишь эту сраную шубу?- сокрушался Олдрик.- Не сутенер, так проститутка. Я же тебе подарил прекрасное пальто, где оно?
- Меня больше волнует, что я похож на немецкую проститутку. Он сразу со мной заговорил не на общем наречии,- Гиджил сделал глоток, вздохнул, повернулся к Исаю.
Гиджил стянул шубу, остался только в майке, которая сползла с точеных плеч.
- Сейчас еще больше похож,- подметил Олдрик.
- Du kannst mich am Arsch lecken,- отозвался Гиджил. Бармен перегнулся через барную стойку, так, что их лица оказались в сантиметре друг от друга. Исай завороженно смотрел на спектакль.
- Только если ты меня потом поцелуешь,- томно произнес Олдрик, опаляя дыханием щеку Гиджила.
- Отвали,- усмехнулся дауркай. Олдрик рассмеялся, вернулся обратно за стойку.
- Нас не так давно пришить пытались, вот прям по пути к тебе,- Гиджил сделал еще глоток, поморщился, а Исай закивал. Олдрик напрягся.
- Как-то не спросили, но ты можешь сам поинтересоваться, эти ебланы остались там, где мы с ними поболтали.
- Ты че, блять, вскрыл их прям на улице?
- Теперь понятно почему тебя остальные кровососы терпеть не могут!
- Стопэ,- Гиджил поднял указательный палец.- Я их тоже не слишком люблю, вообще-то. И я ушел сам!
- Хорош пиздеть,- Олдрик оперся на столешницу.- Тебя турнули, не сам ушел.
- Твое право так думать, schatz.
- Шел бы ты тела убирать, самостоятельный.
Исай почесал кончик носа, заерзал на стуле. У него складывалось впечатление, что он застал ссору своих родителей. Они случались редко, но накал страстей заставлял понервничать.
- В Люр запихни хотя бы,- цокнул языком Олдрик.- Момент. Кусака!
От громоподобного рыка Исай дернулся. Олдрик замахал рукой красноволосому парнишке у сцены.
- Заплати ему из тех денег, что прикарманил,- велел Олдрик.- Не изображай жертву, я знаю, что ты обчистил наемников.
Исай тихо рассмеялся, поймал испепеляющий взгляд Гиджила, уткнулся в свой стакан и больше не смел поднять головы, пока дауркай не ушел с каким-то Кусакой. Олдрик убрал его бокал, протер стойку.
- Почему на нас с Гиджилом напали?- подал голос Исай. Олдрик закатал рукава белой толстовки до локтей, оголив яркие татуировки, покрывающие каждый участок кожи. Цветы и сколопендры, ощерившиеся змеи с шипастыми позвоночниками. И глаза, множество глаз.
- Потому что Гиджил торчит денег многим нехорошим людям и нелюдям,- вздохнул Олдрик.
- И никто не знает, что он дауркай, когда к нему отправляют головорезов?- изумился Исай.
- Кто-то, может, и знает,- Олдрик налил себе воды,- но, очевидно, у Гиджила есть преимущество в неведении некоторых наемников.
Олдрик уставился вдаль, затем прикрыл глаза.
- Однако преимущество исчерпаемо, несведущим все равно доложат. И тогда методы выбивания долгов станут уже иными.
Исай поставил стакан из-под газировки, полез в карман за бумажником. Олдрик покачал головой.
Исай стушевался, выдавил из себя улыбку, поблагодарил Олдрика. Не стал дожидаться пока вернется Гиджил, направился к выходу. Страх до конца так и не отпустил, плюс Исай сильно переживал за спину. Надо бы двинуть домой, посмотреть что там, под одеждой.
Исай завороженно смотрел на мурен, которых поместили в аквариумы на первом этаже. Жуткие рыбины таращились через стекло, и Исай таращился в ответ, сжимая в руке пакет с покупками. Страшные рыбины.
Крохотный кусок кристалла прорезался на запястье и Исай, охнув, поспешил добраться до лифтов и до своей квартиры. Лишь заперев входную дверь изнутри, Исай позволил напряжению выйти. Он тихо заплакал, прижав пальцы к отростку.
Боль, тупая боль не покидала его тело ни на минуту. Каждый раз, когда отростки распарывали кожу, Исай зверел и одновременно пугался. Ему хотелось выдрать из тела собственный скелет и обменять его на чей-нибудь другой. Обломать вылезающие кристаллы, растоптать их ногами.
С момента его последнего визита к костоправу в Кюргерд прошло уже немало времени. Исай слез с уколов, потому что появились более качественные подавители, которые можно было приобрести в форме таблеток или растворимых порошков. Пусть новые подавители были сильнее, но Исай понимал - протянет он недолго. Время от времени болезнь вырывалась дикими выплесками, уродуя лицо и ноги, испещряя руки, а совсем недавно начала перебрасываться на спину и живот. После таких приступов Исай долго не мог выходить на улицу. Пусть подавители и новые, отношение к носителям костолома оставалось прежним.
Доктор Адальзен, бывший костоправ Исая, перебрался в Янган, открыл частную практику и принимал пациентов уже здесь, правда, брал за прием бешеные деньги. Исай видел его расползшуюся физиономию на рекламном щите недалеко от аптеки, в которой покупал подавители. Родители уговаривали Исая обратиться к Адальзену повторно, по приезду в Янган, но тот уперся. Он много читал, читал практически постоянно. И плавал, пытался таким образом избавить себя от стрессов. Случай с гидом в музее наложил сильный отпечаток, поэтому с людьми, имеющими хоть какое-то отношение к костолому, Исай не хотел иметь никаких дел.
Исай посмотрел на себя в зеркало прихожей. Стылые белесые глаза с поплывшими зрачками уставились на него в ответ. Муреньи. Вот почему Исай притормозил у аквариумов, вот почему начал пялиться на рыб. Во снах, беспокойных, тягучих, словно патока, во снах, которые обволакивали тело липким холодным потом, Исаю снилось, будто костолом пропорол глаза насквозь и юноша ослеп. Такие сны провоцировали новые приступы, и помимо подавителей, успокоительных, снотворного, Исай стал постоянным посетителем киосков со сновидениями. Побочный эффект ему нравился, он не хотел видеть сны, созданные его мозгом.
Исай поправил волосы. Седые лохмы вокруг еще молодого лица. Нет, он поседел рано не из-за костолома, хотя болезнь действительно сильно изнашивала организм. Даже дауркаи не были властны над костоломом, что уж говорить про смертных.
Исай торопливо стянул куртку, разулся, прошел в ванную, которая находилась в конце длинного коридора, снял рубашку, футболку под ней, оголил спину. Показалось. Никаких ран на коже. Исай оперся ладонями на прямоугольную раковину, утопленную в поверхности тумбы, где можно было хранить всякое. В зеркальном шкафчике над раковиной хранил таблетки в задорных оранжевых баночках.
От голограмм нигде не скрыться и прямо теперь Исай смотрел через длинное, узкое окно, от потолка до пола, напоминавшее застекленную щель в стене, как белая виверна с красными глазами штурмовала соседний дом. Реклама новой программы ночного цирка.
Глянцевые квадратики плитки на стенах, розоватые из-за светодиодной ленты под потолком. В душевой кабине с тяжелыми раздвижными дверцами стояло несколько комнатных растений. Исай часто забывал полить их, а так, перед приемом душа, юноше приходилось вытаскивать горшки, ставить на стиральную машинку, поливать, ставить обратно.
Исай включил воду. Ледяная. Сделал чуть горячее и над раковиной поплыл пар. Юнош скривился. Что ему не нравилось в доме, помимо шумных соседей и гвалта первого этажа, от которого голова пухла, так это отвратительная система подачи воды. Чуть сдвинешь смеситель и тебя окатит кипятком.
Исай настроил воду, умылся, промыл рану с кристаллом, обработал антисептиком. Принял двойную дозу подавителей. Он заметил, что так отростки быстрее втягивались обратно, практически не оставляя следов на коже. Исай вспомнил разрывника из лапшичной. И у него, и у Исая на теле оставались характерные следы. Только если у разрывника такие следы напоминали трещины, то у Исая шрамы напоминали следы от раскаленного ножа, раз за разом проходящим сквозь плоть, как по маслу.
Из-за того, что Исай много читал, он узнал больше о костоломе, да и не только о нем. Юноша радовался тому, что прогресс не стоял на месте, но и расстраивался: скорее всего, он не доживет до открытия лекарства настолько сильного, которое будет либо переводить костолом в пассивную форму, либо излечивать от хвори острых костей целиком.
Исай забинтовал поврежденное запястье, переоделся в домашнее. Достал наушники, включил радио - болтовня на фоне очень развлекала, отправился готовить ужин. Он перенервничал из-за произошедшего с Гиджилом, а готовка успокаивала, действовала как расслабляющая медитация. Иногда Исай ленился готовить и отправлялся перекусить за пределами дома - забегаловки на первом этаже его радовали, но там подавали безумно острую пищу. Словно с наточенных ножей слизываешь пламя.
- Сегодня мы побеседуем о синдроме Фрауке,- вещал бодрый голос ведущей,- или как его называют сами больные - костолом.
Исай так и сел, почувствовав, как к горлу подступил комок. Голос тараторил, спрашивал приглашенных гостей. Исай подтянул к груди колени, обхватил их руками. Принялся слушать. Беседа то и дело скакала от костолома и людей к дауркаям и хексам, вспомнили даже старинные легенды. Обратно к людям.
- …А имунная система, вместо того, чтобы вырабатывать антитела на сам вирус, вырабатывает их на клетки-мишени - остеобласты, они в свою очередь из-за неконтролируемой иммунной реакции начинают активно делиться. Но!- гудел мужчина, один из гостей. Исай почему-то представлял его грузным, с пышными усами и бородой, в которой притаилась седина.- Под воздействием самого вируса становятся кристаллоподобного характера, за счет большого накопления диоксида кремния. Молекула кремния занимает второе место среди молекул кальция, принимающих участие в синтезе костной ткани…
Исай невидяще глядел перед собой, рисуя в воображении студию.
- …И кость формируется подобной горному хрусталю, а за счет активного деления клеток возникают кристальные остеофиты. Потрясающе красиво, не правда ли?
Исай скрежетнул зубами. Словно привет из прошлого передала гид, которая хотела разогнать костолом в его теле на полную. Красиво.
- …Что до дауркаев,- тут уже вступил высокий надреснутый голос. Не то мужской, не то женский.
- Тогда, на прошлой нашей встрече мы обсуждали ген агрессии, который мешает дауркаям выстраивать гармоничные межвидовые - да что уж там - внутривидовые! - отношения, постоянно подстегивая наших обожаемых кровососов совершать очень страшные поступки. Ген дает толчок к развитию, несомненно, но и портит имидж.
- Этот же самый ген может влиять на развитие костолома, делать его куда более чудовищным, чем мы предполагаем.
- Ого!- наигранный интерес ведущей. Исай чуть улыбнулся.
- Заметьте!- встрял другой женский голос, бодрый и даже ликующий.- У ануиров ген агрессии отсутствует практически полностью. И, как вы помните, вероятность наследования костолома среди ануиров равна нулю, а при заражении болезнь невероятно редко переходит в ту самую монструозную форму.
- Потому и отпор никогда дать не могли, без гена агрессии! - визгливое хрюканье того мужчины, якобы с усами и бородой.- Ирма, не вскрывали ануиров по долгу службы? Не препарировали, так сказать?
Остаток фразы спрятался за словами ведущей о том, что после короткой рекламной паузы гости студии вернутся к обсуждению. Вежливый смех на фоне. Исай закатил глаза.
- Да, да, это была наша Ирма. Все помнят, как Ирма обожает ануиров и исследовала их денно и нощно!
Исай вытащил наушники, брезгливо бросил их на стол. Совершенно необязательно демонстрировать так открыто свою неприязнь, когда и так все в курсе отношения рода человеческого к диковинным зверям.
Куриный фарш обжаривался на сковороде, пока рис в пакетиках варился в неглубокой кастрюле. Нарезался лук тонкими кольцами, отправился к фаршу. Потом сладкая паприка, соевый соус. Буквально щепотка сушеного чеснока, перемешать. Исай довольно улыбнулся, переложив сваренный рис в сковороду. Юноша переключился на музыку, уже начал забывать про вылезший отросток. Хорошо, что болезнь хотя бы не предполагала ограничений в пище.
Исай вывалил мешанину из фарша, риса и лука в пиалу, потянулся за вилкой. Настойчивый стук в дверь. Исай вздохнул. Он только присел на стул, поставил чайник. Махнул рукой, наверное, Гиджил покурить позвать хочет.
Но стук не прекращался. Исай раздраженно вонзил вилку в мешанину, двинулся в прихожую, распахнул входную дверь, не глядя в глазок.
- Добрый вечер,- на пороге стояла молодая девушка. Исай нахмурился.
Исай прикрыл глаза, вспомнив головорезов из переулка. Теперь за долгами пришли и к его квартире, наверное.
- Я знаю,- девушка кивнула.- Но его нет дома. По крайней мере, мне никто не открыл. А курильщики на втором этаже посоветовали зайти к вам, вы вроде тесно общаетесь.
Исай изумленно разглядывал гостью. Теплая куртка зеленого цвета на размер больше, чем нужно, просторные черные джинсы, крепкие кожаные ботинки с оранжевыми шнурками, плотный шарф крупной вязки. За плечами - увесистый рюкзак.
- Могу ли я подождать Гиджила у вас?- спросила девушка. Исай растерялся. Вообще, по-хорошему, нужно отказать, он собирался ужинать и никого не ждал. Но Исай все никак не мог отвести взгляд от огромных оранжевых глаз, таких же как и шнурки на ботинках.
- Понимаю, что это не слишком удобно,- девушка полезла в карман куртки, вытащила бумажник, достала деньги.- Готова расплатиться за неудобства.
- На первом этаже есть бары и закусочные. Вы можете дождаться Гиджила там,- выдал Исай прежде, чем успел сообразить.
- Нет так нет,- девушка пожала плечами.- Спасибо, в любом случае.
Она убрала деньги, поправила шарф, и задела капюшон. Исай застыл, чувствуя, как ноги наливаются свинцом. Короткие фиолетовые волосы, по цвету напоминавшие сливовые сумерки, а среди них - молочно-белые отростки, похожи на венок из кристаллов. Исай похолодел.
- Коронованная,- прошептал он и девушка закатила глаза.
- Ага, ага,- пробормотала она, достала из кармана платок, вытерла нос.
- Ты как вообще выжила?- Исай почувствовал, как у него затряслись коленки.
- Спасибо наследственности, одни долгожители в роду.
- Расспрашивать будешь?- догадалась она и усмехнулась. Исай задрал рукав толстовки, показал отросток на запястье. Девушка присвистнула.
Она прошла в прихожую, поставила рюкзак на пол, размяла шею.