Человек, совершивший убийство
Убийство — максимальная форма отторжения социума. Именно преднамеренное убийство, когда человек целенаправленно идёт лишать жизни другого. Морально-этическая сторона вопроса — аспект субъективный, каждый сам формирует свою систему ценностей, поэтому на эту тему я не буду рассуждать. Будучи в прошлом активным членом преступного сообщества в классическом понимании этого явления, а не модной сейчас тюремной субкультуры, я в итоге был пойман за ликвидацию члена конкурирующей структуры и был осуждён за преднамеренное убийство сроком на восемь лет строго режима.
И цель этого рассказа, прежде всего, лишний повод задуматься. Я никого ни к чему не склоняю, но хочется, чтоб молодые парни, находясь на распутье, принимали решения хоть сколько-нибудь осознанно, учитывая последствия своего выбора.
— Как начали свой путь в криминале? — Всё очень традиционно: в юности занимался боксом со всей присущей возрасту увлеченностью, потом армия, локальный конфликт, ранение, вернулся пошёл опять на бокс. Человек, который стал в итоге моим руководителем, тоже давно туда ходил, был на 15 лет меня старше, в своё время кадровый военный всегда относился ко мне с симпатией и был примером, он и спортсменом был очень талантливым, предложил мне двигаться с ним, и это действительно было начало пути. Он сам ездил на разбитой старой машине и жил в обшарпанной хрущевке. Тогда появилась тема обнала, поначалу я просто ездил вместе с ним. Ну а когда всё начало стремительно развиваться, мой руководитель большое внимание уделял моей учебе, я поступил в институт, всё время старались совершенствоваться и в рамках нашей деятельности. Нанимал людей, например, бывшего следователя по особо важным делам, который преподавал мне ОРМ (оперативно-розыскные мероприятия) — предмет высших учебных заведений МВД и много всего.
С точки зрения юридических терминов, данное сообщество — это не ОПГ, а ОПС — более 10 человек. Темы всё время появлялись новые, нужны были новые люди, ну и как всегда они приводились из друзей, порой родственников, я привел родного брата и лучшего друга
А темы, они появлялись всё новые и новые и порой очень неожиданные. Одна из экзотических: через азербайджанцев на нас вышли люди из Турции и предложили евро купюры по 500, они проходили в банкоматах да и по номерам находились в Европе в обиходе, предложение было по конвертации, каждую тематику мы проверяли и через свой админресурс выяснили,что эти евро фальшивые, но очень хорошего качества — двойники. В итоге мы взяли их, но на других условиях — по 85% цены.
— Что вам дал руководитель вашей группировки? — Пожалуй, я ему всем обязан. Он меня вырастил, как отец ,как старший брат, он всегда был примером во всём, очень талантливый спортсмен, отважный принципиальный человек, он очень много времени денег и сил вложил в меня, и это бесценно. А ещё, когда мы начали, он ездил на старой развалине купленной на одолженные 6000 долларов, а через шесть лет только машин за полгода на коллектив было куплено почти на миллион зеленых.
— В какой момент пришло понимание, что надо бросить всё и быть только со своим руководителем и с братьями, что стало поворотным моментом? — А что бросить? Промышленный город начала двухтысячных, перспективу работать за 10000 рублей? Нет, это не оправдание, этот выбор только мой, и любые сетования на внешние факторы — ни что иное как рационализация. Я никого не бросал, заботился о матери, участковом терапевте, сестра в Питере престижный вуз закончила, я помню, как маме машину купил. И тот, кто скажет мне, что так было нельзя, — ханжа. За близких нужно биться до конца, по-настоящему, просто цена этого была высока, но и это не было сюрпризом.
— Смерть убитого вами человека была безболезненной? — Смерть была максимально быстрой — я же профи а не маньяк. Лишь человек с патологиями получает удовольствие от причинения другому боли. Есть специфический удар ножем, называется чеченский — это удар в первый шейный позвонок атлант. Смерть мгновенная.
— Что происходило с вашим телом и мыслями во время и после убийства? Как можно описать это состояние? — Сосредоточенность, мобилизация всех навыков, когда едешь на такое, напряжена каждая частица тела, а потом опустошение. Я не оценивал, для меня это была война. Но это очень меняет, глаза убитого не снятся — это ахинея для подростков. Просто ты меняешься, ты перестаешь быть радостным парнишкой, а ещё это становится не чем-то метафорическим, а реальным. И да, это форма ярости, когда ты знаешь, что как бы там ни было, если нужно, ты приедешь за кем угодно.
— Как вы учились убивать? Пробовали ли убивать животных для подготовки? — Нет, животных я не убивал, даже на охоту не ездил, но служил в разведподразделении в очередном локальном конфликте, вернулся с ранением и задатками нужного умения. В силу того, что руководитель сам был офицер, мы постоянно развивались в разных направлениях, в том числе и в военной науке.
— Больше ли вы стали ценить жизнь после тюрьмы? — Я стал опытнее, осознаннее, в тюрьме я старался не тратить время и от происходящей там дичи держался особняком. Читал книги, занимался спортом, второе высшее получил. Я не считаю, что тот период моей жизни был ошибкой Да,это однозначно подходит не всем, да, во многом мне повезло выжить, да , я живу по-другому, но это и возраст, и совокупность факторов. К тому же, мне повезло: люди, когда-то знавшие меня по старой работе, взяли меня к себе, и теперь я веду законный образ жизни.
— Чем занималась ваша группировка? — ОПГ была широкого профиля. Основная часть — все формы финансовых операций, обнал, конверт, впоследствии доля в промышленности, рейдерство.
— Вы не отреклись от ваших соратников после тюрьмы? — Нет. Однозначно, для меня всегда этот коллектив останется семьёй, это часть моей жизни. И, даже потеряв самых близких, я не хочу этого забывать.
— Как вас задержали? — Задерживал меня МУР при помощи СОБРа, я был дома, ко мне по классике ворвался спецназ.
— Пытали ли вас силовики? — Знаете, меня всегда учили, что если пытают, значит хорошо, значит у них ничего нет. И каково было моё удивление, когда я отказался признаваться, мне сказали, мол, ладно и ничего. Это сейчас я знаю, что за последние 15-17 лет в Москве не было ни одного оправдательного приговора по особо тяжким, не считая суда присяжных, потому мне и вменили первую часть статьи 105 УК РФ, она под собой суд присяжных не предусматривает.
Но уточню, такие статьи, как убийство по неосторожности или превышении пределов, на практике применяются только к власть имущим. Если есть труп, это или 105, или 111.4, и примеров море
— Как вы устроились в тюрьме? Насилие (физическое) — частое явление в тюрьмах? — Нормально я устроился в тюрьме. Это ведь не распространенный сейчас вариант, когда студента ловят с чеком амфетамина и сажают на строгий, как за убийство. У нас всё Солженицын ещё описывал. Пресловутые квоты и показатель надо выполнить, а я человек насилия и навсегда им останусь, это в нормальной обстановке я рассудительный спокойный и миролюбивый, но если перейти черту… А так, всё, что мне было важно, у меня было.
— Была ли у вас надежда на другое решение суда? — Надежда была, но денег не хватило. А вообще, труп — штука проблемная,там трудно что-то решить, а в данном случае невозможно.
— Следствие предлагало вам сотрудничество? Имею в виду досудебное соглашение о сотрудничестве. Если да, то в чём оно заключалось? — Да, конечно. Вся эта система построена на осведомителей и вероломстве, как с одной, так и с другой стороны. Те, кто не сталкивался, не знают, что стучать просят не только менты. Вот, к примеру: живём мы вместе, делим еду, быт, и мой семейник (член группы заключенных) каким-то образом достал телефон, вещь запретную, и вот он должен пойти и смотрящему за бараком и сказать, что он намутил телефон, ну и где его взял — курсануть, называется. И вот если скрыл он, а я, человек, хлеб с ним ломающий, не пошел и не сказал, и всё это вскрылось, насилия не избежать. Потому конфликтов было много,но приятно осознание цельности себя, как мужчины. Предлагали и сдать заказчика, и сотрудничество. Очень смешные они, но не сильно настаивали. У них хватает личностей гораздо более податливых.
— Благополучностью/безопасностью семьи можно шантажировать (как обычно заведено в кино), такое имеет место в реальной жизни? — Так делают, точнее делали сотрудники полиции. У меня нет к ним ненависти или каких-либо эмоций.
Я делал свое дело и по ряду причин попался, никакого психологического диссонанса нет, а мужчина тем от мальчика и отличается, что принимает все возможные последствия своих действий
— Легче ли для вас вести законный образ жизни? Или к нему надо просто привыкнуть и ничего более? — Законный образ жизни вести приятнее, в особенности имея, с чем сравнить. И дело даже не в моей тюрьме, я больше не напрягаюсь от проезжающей полицейской машины, больше не хожу с пистолетом и гранатой, я стал более щепетилен в отношении людей и в особенности близких, но это не форма покаяния, а следствие того, что люди мне очень дорогие погибли, и я их не уберёг.
— Много вы встретили людей незаконно осужденных? — Нет. Очевидно, при отсутствии оправданий в суде и самом высоком показателе раскрываемости убийств в мире чернухи хватает, но скажу, что среди сидящих вообще тенденция лить крокодиловы слезы. Там у кого ни спросишь — все невиновны. Всегда считал недостойной такую форму поведения. Когда уже суд признал, какая разница? Это уже форма лицемерия, а не конспирации. Да, я убил, да я не хотел сидеть не потому, что невиновен, а просто не хотел, и о содеянном не жалею.
— Что общего можно найти у всех осуждённых по статье 105? — По сути, есть три категории убийц: самая многочисленная — любители алко-потасовок, которые узнают, что лишили кого-то жизни, узнают в ментовке. Есть маньяки, ну там полнейший трэш — это патология. Ну и профи, так или иначе люди выбиравшие основным видом деятельности и заработка противозаконные вещи, а там, как очевидно, правил нет. Алко-маргиналов порядка 95 процентов. Профи отличаются неконфликтностью, живут всегда тихо, в каких-то сообществах блатных не участвуют, крайне обособленны. Клише, конечно, но их по глазам видно — взгляд тяжёлый становится. Маньяки всячески гонимы, ну и, как люди больные, какого-либо сопротивления они оказать не могут.
На самом деле, среди профи есть те, кто всё осознание в себе подавляют, теряя человеческие эмоции как таковые, это чаще всего свободные художники-киллеры в классическом понимании, это призраки, в них нет привязанностей или вообще чего-либо, мешающего ремеслу. И солдаты вроде меня — члены преступных сообществ, для кого хоть убийство не род занятий, но так или иначе это путь насилия со всеми вытекающими. Тут как раз уже первична привязанность к людям, верность принципам, я не хочу осветить это в положительном свете, но из песни слов не выкинешь.
— В ваше понятие чести входит защитить того, кто ни в чем не виноват, и наказать того, кто безразличен и смотрит свысока на того, кому тяжело и кого унижают? — В мое понятие чести, а это для меня не пустой звук, прежде всего входит защищать и оберегать людей мне близких, тех, кому я дал обещание. Как у классика: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». И с этими людьми я буду до конца, и мне не будет важен фактор их правоты ,что и как мы решим в своем кругу, но по отношению к внешним угрозам я всегда буду на их стороне. Знаете, забавная штука, но среди людей, живущих по-настоящему во мраке ночи, там, где ставки высоки, я практически не встречал людей нарочито конфликтных, или любящих унижать, или причинять боль ради забавы. В этой жизни хватает крови и грязи, чудовищных невосполнимых потерь... Смешно,но в комедии «9 ярдов» правильно сказано: «Неважно, скольких человек я убил, важно, как я отношусь к тем, кто еще жив».
Когда меня только взяли, мой шеф сказал мне, что ты можешь делать всё что хочешь, мы никогда тебя не осудим, хоть на кусочки кого-то режь, но то, как ты относишься к своим близким, твой долг перед ними и определяет тебя как мужчину, он и показывает, чего ты стоишь.
— Были ли случаи, когда могли или пострадали ваши близкие люди/родственники по вашей вине? — Нет, мои близкие пострадали, но лишь те, с кем я делал одно дело, это ведь были не просто коллеги — один из них был моим родным братом. Но родственники гражданские не пострадали. Опять же, в физическом плане. Я в полной мере осознаю, сколько боли принес им, и это не исправить и не компенсировать.
Да и на серьезном уровне семьи обычно не трогают. Это вопрос не эмоций или желания причинить вред. Там, где по-настоящему большие деньги, нет места эмоциям. Есть положительные отрицательные для дела факторы, а всё остальное — лирика.
— Если бы ваши соратники были живы, вы бы продолжили заниматься криминалом после тюрьмы? Может, хотите вернуться и сейчас? — Вернуться я не хочу, эта страница уже перевернута. Если бы кто-то был жив, то, конечно, мы были бы вместе. Но это ведь не ОПГ в привычном понимании. Это были не бестолковые не нашедшие себя люди, мы всегда менялись с учётом времени и тенденций, просто в итоге случился принципиальный конфликт с другой группировкой, силы оказались фактически равны, посыпались трупы, всё закрутилось, и вот итог... В таком деле нет середины, сначала всё очень хорошо, я считал, что поймал судьбу за хвост, были деньги, был хороший админресурс, достойные люди рядом, а потом просто наступил апокалипсис. Реки крови и пепелище…
— Когда проводили восемь лет в заключении, была ли вами замечена непреодолимая жажда свободы? — Конечно. Для меня она первична, каждая частица моего естества протестовала против этого, я очень боялся смириться. В тюрьме, к примеру, место это называют «дом наш общий». Думаю, так люди и врастают в эту систему, но это точно не мой дом.
— Какие первые изменения в мире, который выы не видели восемь лет, вам бросились в глаза? — Все. Это как умереть и заново родится, этот порочный круг так навязчив, что года через четыре в тюрьме всё, что было раньше, становится каким-то туманным, ощущения, что это был сон, а всегда была тюрьма. Через три года почти все, кто писали, отсеиваются, остаются самые близкие родственники. Мне повезло, у меня есть близкий друг, который прождал все восемь лет, встретил и помог устроить жизнь.
— Какие кинофильмы реалистичнее всего отражают тюремный быт и жизнь преступников? — Давайте сразу уточним, что есть преступник по своей сути и преступник в понимании тюремной субкультуры. Кстати, я был просто поражен, когда вышел и узнал, что сейчас мода на весь этот сблёв — тюремную субкультуру.
Тюремная субкультура, в которой бравируют наличием тюремных сроков — это скудоумие и форма эксплуатации конформизма, когда заведомо слабые личности нуждаются в том, чтобы быть частью чего-то, не важно чего, главное, чтоб не принимать ответственность за свои дела. Для меня подобная форма мышления унизительна.
К теме вопроса. Хороший фильм — «Домовой» с Машковым и Хабенским. Ещё «Выстрел в пустоту» — как раз о воле человека и о принятии груза ответственности. Скорсезе, конечно, ну там-то каждый — шедевр
— Напоследок расскажите о каком-нибудь случае из тюрьмы, который заставил вас подумать «Не, я сюда никогда не вернусь». — Какой-то конкретный случай не важен и не является причиной, меня угнетало прежде всего то, что ещё Солженицын в своем архипелаге описал. В тот момент, когда тебя арестовали, прошлая жизнь окончена, больше ничего не будет, и даже если вернуть внешние факторы, человек уже будет другой.
Но запомнившийся случай был. Приехал парень, каратист, очень крепкий, молчаливый, чуть смурной, работал на стройке, ему не заплатили, он увез в лес и убил работодателя. Следует учитывать, что человек, сознательно совершивший такое, способен на жёсткие вещи. Он пошёл работать, и двое давно сидящих начали над ним всячески смеяться, как раз два алкаша как на воле, так и в тюрьме. В очередной раз, проходя через вахту из промзоны в барак, он убил обоих большими раскроечными ножницами.
— Как думаете, жизнь может привести вас к новому преступлению такого уровня или вы делаете всё, чтобы не испытать подобного? — Бесспорно, я стараюсь всегда сводить насилие к минимуму, да и тогда так было, но теперь и вид деятельности изменился, плюс опыт, возраст, я и дрался не в рамках спортивного зала лет 15 назад. Тюрьму мы не берём, это другое. Но в защите своих близких, как раньше, я пойду до конца.
Я очень надеюсь, что этого больше не понадобится, но при вопросе поступка — да, если нужно будет именно так. Я всегда боялся, к примеру, сбить человека, нанести вред по оплошности, не мешал личное и работу, но человек воспитанный в таких категориях, пронесший это через всю жизнь, не изменится, и это я хочу сказать. Нельзя стать опять радостным беззаботным, и этот Путь должен быть выбран осознанно, иначе не стоит и помышлять.