Спорный текст

В 2021 году на юридическом факультете БГУ я защитил диплом и официально в синей книжечке с государственым гербом получил приписку “политолог-юрист”. Может прозвучать страшно, но тема диплома до сих пор кажется мне любопытной. В нем я писал о современных видах экспансий. С появлением передовых инструментов связи еще в ХХ в. (телеграф, радио, массовая печать) старое-доброе прийти и оттяпать кусок земли у соседа, если не отошло на второй план, то точно стало лишь одной из альтернатив. В некоторых случаях не просто одной из, а именно последним аргументом: страна, заведомо отстающая от понимания процессов современной “войны идей”, скорее примет решение о вторжении, ведь против лома нет приема. Экспансия не работает только по треку военной силы и информации. Роль здесь играют также культура, престиж и экономическая привлекательность. В своем дипломе я не поднимал вопрос о том является ли экспансия игрушкой лишь в руках “великих держав”. И зря. Ведь действительно интересно, что может стать тем самым козырным аргументом для иностранца, чтобы следить за этой страной, желать прикоснуться к ее культуре. Может ли некоторая страна в центре Европы, не имея гигантской экономики, тонн артефактов культурного наследия глобального масштаба, сильных и, главное, хитрых средств пропаганды вклиниться в дискурс планетарного масштаба без привычного родного нам политического противостояния с Западом? Вообще-то может. В упомянутых военном и информационном плане мы проигрываем нашим соседям — уж слишком много у них или их метрополий ресурсов, кадров и опыта. На каких же поприщах можно сражаться?

Спорт
Мне вспоминается, как находясь в ОАЭ, я разговаривал с работником отеля:
— Where are you from?
— Belarus.
— Oh, so sorry… Haven’t heard before..
— Maybe you know something about BATE Borisov?
— Yeah! I’ve seen their performances in Champions League. Very good team!
Таким образом, араб узнал о существовании некоторой страны в центре Европы по участию нашего клуба в главном европейском футбольном турнире, за которым наблюдают во всем мире. Вряд ли кто-то из нас захотел бы поехать в Аргентину по зову сердца, но факт того, что это родина Месси и Марадоны добавляет интереса. Чем больше страна рождает сильных спортсменов, тем больше есть шанс, что единицы из них станут величайшими в свое виде — это повышает престиж страны. Не нужно врать самим себе. Спортивный культ создается не вокруг бегунов, пловцов, лыжников и фристайлеров. Глобально культивированы футбол, баскетбол, хоккей, теннис (сравните продажи мерча и телеправ между видами спорта и расставьте приоритеты). Спорт, ошибочно, не берется во внимание как коллективное и важное движение со стороны гражданского общества. Трибуны, за некоторыми исключениями, пусты. Какая мотивация умирать на газоне, площадке, паркете, если всем на это плевать? Искреннее удивление, почему спортсмены переходят в стан прямого конкурента или уезжают на заработки в Россию или Казахстан, не вызывает ничего кроме снисходительной улыбки на лице.

Музыка
Жители некоторой страны в центре Европы не избалованы культовыми глобальными соотечественниками. Одни утвердились и вошли в пантеон русскоязычного культурного пространства: Корж, Ляпис Трубецкой, ЛСП, Песняры. Другие ярко засветились в рекомендациях на западных платформах и эпизодически стали всемирно известны: Молчат дома — первая русскоязычная группа, выступившая на Коачелле, Nurnberg — белорусскоязычная пост-панк группа, которая долгое время разрывала глобальные рейтинги в Spotify, Nkeei — обогнал в “TikTok Billboard” “Arctic Monkeys”, “Tyler, The Creator” и “Bruno Mars”, заняв 35 место в рейтинге самых используемых треков в видео во всем мире. И все это радует, и все это очень круто, но радость растворяется, когда начинаешь возвращаться в заданную тему. Трубецкой и Песняры скорее классика, их вряд ли будут слушать новое постсоветское поколение, а в других частях света они не понятны и не интересны. ЛСП и Корж (хотя последний и использует в треках и клипах отсылки к некоторой стране в центре Европы) скорее известны как русскоязычный клубно-тусовочный хип-хоп, в котором национальность второстепенна да и не имеет никакого значения. Molchat Doma и даже Nurnberg могли родиться в Уфе или Новосибирске и делать такую же музыку, которая скорее отсылка к советскому, чем к национальному. У “Nkeei” такая же история, только вместо депрессивного советского — потребительское постсоветское. Артисты, пихающие политику и этнический национализм в свою музыку, никогда не станут кому-то нужны кроме жителей некоторой страны. Это не плохо, локальные артисты от нации для нации имеют право на жизнь. Но может все не так плохо? Может одним иностранцам будет интересно посетить post-soviet doom music aesthetic городки?

Туризм
Несмотря на мои идеологические метания, взгляды и вкусы, я сохраняю симпатию к манифесту моего товарища Т., который написал этот текст летом 2022 года:
”Белорусы – очень молодая нация, и в этом много плюсов. Однако, как закомплексованные подростки, мы не готовы признавать свой реальный возраст, и поэтому многим политически активным и сознательным гражданам гораздо комфортнее считать, что нам лет так 500, а может и вся тысяча. На самом деле, во всех рукотворных проектах нашей страны я нахожу лишь продукты советской эпохи. Политическая система, архитектура, культура – нет ничего, что дошло до нас от кревичей и мифических литвинов. Почти все здания в стране по причине двух разрушительных войн и активности советской власти – это послевоенные здания. Наша культурная идентичность не базируется на эпосах 15-го века, а на вполне современных произведениях Богдановича, Коласа и Быкова. Наша формирующая коллективная травма – это Великая Отечественная. И по-моему, в этом нет ничего плохого. Вместо того, чтобы пытаться пришить историю Великого Княжества Литовского к современной Беларуси, мы можем поступить иначе – признать, что мы молодая нация, новый свет среди старого, мы скорее США, чем Великобритания. Это не значит, что нужно забыть прошлое. Также как Америка почитает культуру предков, живших в Европе, мы должны почитать культуру Киевской Руси и литвинов. Если белорусская интеллигенция примет волевое решение осознать свою страну как молодую, нам откроется целое поле новых возможностей и смыслов. Во-первых, на советско-белорусской идентичности можно построить выдающийся международный бренд. Развивать мысль сейчас не буду, но представьте социалистическую эстетику, а под капотом современное прогрессивное общество. … Новая Советская Беларусь™ – это государство со всего-лишь столетней историей, однако принимающее во внимание культуру и историю предшественников. В ней мы мы не пришли из ниоткуда, однако как единое целое осознали себя в определенный момент, и он произошел в начале 20-го века.” К цитате я добавлю, что сегодня креативный класс представляет из себя коллективную противоречивую фигуру, которая парадоксально хочет в мире динамичных глобализационных процессов откатиться в национальное государство. Белорусские националисты любят поднимать на флаг наши замки, руины усадеб, кухню и язык, но даже соседняя Польша по этим показателем отправит их с этим позиционированием в knockout. И важно разделять то культурное наследие, которое будет идти в роли нашего внешнего штыка, с тем, которое должно существовать только внутри нас и для нас, выполняя культурную и образовательную функцию. Иностранцу дешевле и проще добраться до Германии или Польши, чтобы погрузиться в лор средневековья. В обломке же советской империи осталось огромное количество артефактов: от Чернобыльской зоны до широких проспектов, от метро до хрущевских спальников — в некоторой стране не была проведена декоммунизация и это может стать ее оружием мягкой силы вопреки желанию “самых прогрессивных жителей столицы”. Прекрасное, современное, ответственное и активное общество в декорациях наследия оставленным одной из самых амбициозных стран в истории человечества лично меня подкупает.

Историческое наследие
Шагал, Вейцман, Адамович, Быков, Мицкевич, Громыко, Крюгер — люди, изменившие мир. Не каждый из них мог называть себя белорусом, но история уже не оторвет их от белорусской земли. Споры за историческое наследие дело, конечно, хорошее, но примеры религиозных святынь доказывают, что паломничество границ не знает. Тот же Шагал обожал Витебск, часто в своих мемуарах по нему тосковал, посвящал ему свои картины. Еврей Шагал вряд ли считал себя белорусом. Имеет значение лишь то, что Витебск сейчас белорусский город и в нем необходимо развивать своеобразный “шагализм”. Делать из города Мекку русского авангарда ХХ века, превращая его в огромный культурный центр, этот потенциал не денется никуда. Именно на причастности к земле, а не национальсти нужно делать упор в битве за культурное наследие. Круто, конечно, что Мицкевич поляк. Только доступа к его малой родине у вас, поляков, нет, потому что это наша земля и вам нужно приезжать сюда, чтобы увидеть место, в котором рос малыш Адам. Переходя в плоскость сундука с реликвиями исторических событий, скажу лишь о том, что через Беларусь проходили самые разрушительные войны в истории человечества, геноциды, которых не знал доселе мир, четверть территории заражена радиаций после крупнейшей техногенной катастрофы, а еще, напомню, мы здесь строили коммунизм и чуть ли не одни среди всех постсоветских стран не стыдимся этого.

У Беларуси есть все для ведения борьбы и конкуренции в обозначенных плоскостях. Нужно трезво оценивать свое место в истории: мы никогда не будем "великой державой", но можем запомниться, как те, кто не даст посягать на нашу свободу и независимость, запомниться, как тот народ, с которым должны считаться и уважать его. Народ, с чьей высокой гуманистической, жизне- и человеколюбивой культурой хочется познакомиться.