2.4. Свидетельства о проблеме коллективного действия

Эмпирические исследования того, как на практике решаются проблемы коллективного действия, имеются в изобилии (см., например: [Lichbach, 1995; Moore, 1995]). Хотя есть различные способы классифицировать предполагаемые решения проблемы коллективного действия [Lichbach, 1995, р. 20-21], большинство исследователей подчеркивают, как это делали и мы, важность идеологии. Тем не менее большая часть эмпири­ческих данных более касается того, как частные выгоды и исключение используются теми, кто пытается организовать коллективное действие.

Эмпирические исследования того, как на практике решаются проблемы коллективного действия, имеются в изобилии (см., например: [Lichbach, 1995; Moore, 1995]). Хотя есть различные способы классифицировать предполагаемые решения проблемы коллективного действия [Lichbach, 1995, р. 20-21], большинство исследователей подчеркивают, как это делали и мы, важность идеологии. Тем не менее большая часть эмпири­ческих данных более касается того, как частные выгоды и исключение используются теми, кто пытается организовать коллективное действие.

С. Попкин дает классическое описание решения проблемы коллек­тивного действия во время вьетнамской революции. Он утверждает, что «проблема организации поддержки и победы над безбилетниками была главной в стратегии Вьетминя» [Popkin, 1979, р. 223].

Их главным средством было разбиение больших проблем, таких как организация революции, на множество мелких, где индивиды могли видеть, как важен их вклад, и где каждый непосредственно получал выгоду.

Попкин ут­верждает, что «одно соображение особенно могло оказаться критически важным для эффективной мобилизации крестьянства... первоначаль­ная организация крестьян фокусировалась на местных целях и благах с немедленным вознаграждением» [Ibid., р. 262].

Это аналогично нашей модели, где индивиды получают частную выгоду независимо от ре­зультата действия. Когда коммунисты овладевали деревнями, они стремились избирательно давать то, к чему стремились крестьяне, напри­мер, землю, в обмен на их участие.

«Даже когда организация производит делимые блага для индивидуального потребления, есть аспекты коллек­тивных благ для самой организации... возможно производить выгоды для крестьян, так же как и “революционный прибавочный продукт”, ко­торый затем можно использовать для поддержки над-деревенской орга­низации и применять для более широких организаторских целей».

Ил­люстрацию того, как это действовало, читаем у этого же автора далее:

После того как в Кохинхине земля была перераспределена и ренты уменьшены, крестьяне обычно приходили, для того чтобы предупре­дить кадровых работников Вьетминя о том, что в округе есть французские солдаты или агенты; они не рисковали оказаться безбилетниками в вопросе о предупреждениях, ожидая, что кто-либо другой оповестит кадрового работника [Ibid., р. 257].

Таким образом, когда Коммунистическая партия поставила вопросы правильным образом и применила избирательные стимулы, люди на­ходили рациональным участвовать в коллективном действии. К при­меру, Попкин отмечает, что хотя передача земли крестьянам в частную собственность была против философских убеждений коммунистов, поскольку они отдавали предпочтение общественной собственности и коллективным хозяйствам, они тем не менее давали землю крестьянам, сотрудничавшим с революционерами. Он цитирует высокопоставлен­ного коммунистического деятеля, который заявил:

...эта система [частная собственность] далека от совершенства... Од­нако мы должны были ее придерживаться, поскольку все наше политическое действие среди крестьян основано на праве каждого на инди­видуальную собственность. Мы рисковали бы потерять их поддержку, если бы прекратили делить земельные владения [Ibid., р. 241].

То, что одной из целей революции была радикальная земельная ре­форма и земля могла перераспределяться тем, кто принимал участие, и не даваться непринимавшим, позволило Вьетминю применять страте­гию исключения для поощрения участия в коллективном действии.

Частью стратегии Вьетминя для решения проблемы коллективного действия было также использование существующих социальных сетей и общинных институтов: «Коммунисты создавали небольшие организа­ции братской взаимопомощи, четверть членов которых составляли политзаключенные. Эти организации строились вокруг дружеских союзов, групп по постройке соломенных хижин, местных культовых сообществ и систем страхования» [Popkin, 1979, р. 230; Woodside, 1976, р. 179].

Аджемоглу.