1.2. Аргентина

Как представляется, многое из того, что вело к демократии в Великобри­тании, действовало и в Аргентине. Как и в Великобритании, демокра­тия в Аргентине возникла под воздействием ряда восстаний, вызванных экономическими и финансовыми кризисами. Так же как и в Великобри­тании, процесс демократизации проходил на фоне быстро растущего неравенства и экономического роста. Но Аргентина демократизирова­лась с иными базовыми экономическими институтами, чем в Великобритании.

Экономика основывалась на экспорте сельскохозяйственной продукции, и бум в мировой торговле не уменьшил, а увеличил стои­мость активов богатых элит, т.е. земли [O’Rourke et al„ 1996]. Более того, поскольку экономика была менее диверсифицированной, она была бо­лее подверженной нестабильности и более волатильной, что создавало окна возможностей для политических перемен. Земельные элиты, хотя и вынужденные пойти на уступку в виде демократии, не одобряли ее и смогли подорвать во время кризиса, сопровождавшего начало Великой депрессии.

Земельные элиты, хотя и вынужденные пойти на уступку в виде демократии, не одобряли ее и смогли подорвать во время кризиса, сопровождавшего начало Великой депрессии.

Вдобавок к этому политические и экономические институты не об­легчали функционирование демократии. В отличие от возникших в Ве­ликобритании после 1688 г. политические институты Аргентины накладывали меньше ограничений на использование политической власти, особенно власти президента, о чем свидетельствуют действия Иригойена в 1920-е годы и Перона в 1940-е годы. Что касается экономических институтов, Аргентина до некоторой степени имела общее наследие с другими испанскими колониями, основанное на эксплуатации корен­ного населения. Хотя это наследие было незначительным в сравнении с такими странами, как Боливия или Гватемала, базовый комплекс эконо­мических институтов — особенно в плане доступа к земле — повышал ставки в политических конфликтах.

В 1930-х и 1940-х годах возникла ситуация, характеризовавшаяся высокой поляризацией, когда городские трудящиеся классы, доминиро­вавшие в демократической политике, стремились к перераспределению доходов в свою пользу. Такая ситуация была нетерпимой для сельских элит и все более для военных, которые стали занимать яростно антиперонистскую позицию. При данной структуре экономики издержки пе­реворотов были терпимыми и их перевешивали потенциальные выгоды для элит при недемократическом режиме, особенно учитывая угрозу радикальной редистрибутивной и популистской политики в демократии.

Хотя все стороны пытались структурировать институты в свою поль­зу — например, в 1912 г. и затем в конце 1950-х, когда военные организо­вали введение пропорционального представительства в надежде на то, что оно приведет к фрагментации Перонистской партии, — ни одна из этих мер не смогла сделать демократию более приемлемой для элит.

Консолидирована ли сейчас демократия в Аргентине? Проведенный нами анализ дает некоторые основания для надежды. Существенный рост глобализации, в частности, рост мобильности капитала, прине­сенной финансовой интеграцией с середины 1970-х годов, предполага­ет, что демократия в наши дни, возможно, в гораздо меньшей степени является угрозой интересам элит, чем это было исторически. Что мо­жет быть еще важнее, Аргентина является высокообразованным обще­ством, и рост ценности человеческого капитала создал сильный сред­ний класс, который может быть главным буфером в конфликте между богатыми и бедными. Вследствие этого демократия была стабильной в 1990-е годы, несмотря на значительный рост неравенства. Что говорит о том, что фундаментальное политическое равновесие изменилось — эко­номическая база левых и организованного труда в Аргентине значительно слабее, чем была раньше. Это объясняет радикальный сдвиг в экономической и социальной политике Перонистской партии в 1990-е годы.
Парадоксальным образом этот сдвиг может быть благоприятным для бедных слоев общества, поскольку при данном политическом сдвиге де­мократия в Аргентине может наконец консолидироваться.