11. ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ ОТНОСИТЕЛЬНО ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ.

Взаимосвязь демократии и физического и человеческого капиталов, а также относительной значимости земли и производственного капита­ла, которую мы исследовали в этой главе, позволяет сделать некоторые предположения относительно связи между экономическим и политиче­ским развитием.

Хотя современные теории экономического роста иногда акцентируют, что в процессе просто происходит повышение уровня доходов общества, экономическое развитие есть нечто большее. В ходе эко­номического развития существенным образом меняются производствен­ные отношения: и рабочие, и фирмы мигрируют из сельских местностей в города; физический и, позднее, человеческий капитал и технологии становятся более важны; трансформируется вся структура экономики.

Эти темы разрабатывались ранними теоретиками экономического развития, например, X. Зингером, П. Розенштейн-Роданом, Р. Нурксе, А. Льюисом, Г. Мюрдалем и, особенно, С. Кузнецом [Singer, 1949; Rosenstein-Rodan, 1949; Nurkse, 1953; Lewis, 1954; Myrdal, 1957; Kuznets, 1966].

До некоторой степени они были формализованы К. Мёрфи, Э. Шлеифером и Р. Вишны; К. Мацуямой; Д. Асемоглу и Ф. Зилиботти [Murphy et al., 1989; Matsuyama, 1992; Acemoglu, Zilibotte, 1997; 1999].

Таким образом, экономическое развитие и рост доходов на душу на­селения сопровождаются изменениями в структуре экономики, связан­ными с понятием капиталоемкости, которое мы использовали в этой главе. Такое видение позволяет говорить о том, что с развитием экономи­ки капитал становится важнее земли, промышленность важнее сельско­го хозяйства, и, как предполагает наше политическое моделирование, оппозиция и угроза демократии ослабевают. Можно ожидать, что страны с более высоким доходом на душу населения будут также более ка­питалоемкими и что это порождает эмпирическую зависимость между доходом на душу населения и демократией.

Такая зависимость, впервые зафиксированная С. Липсетом [Lipset, 1959], является одним из самых важных «фактов» в политической эко­номии. Как было показано в главе III, такая устойчивая корреляция обнаруживается в данных межстрановых сравнений. Однако до сих пор отсутствует реальное теоретическое объяснение этого эмпирического факта. Липсет проследил истоки этого объяснения вплоть до Аристотеля, и утверждал, подобно Аристотелю, что «только в богатом обществе, в котором относительно мало граждан живет в настоящей бедности, может сложиться ситуация, при которой масса населения может разумно участвовать в политике и развить способность к самоограничению, необходимому для того, чтобы не поддаваться призывам безответствен­ных демагогов» [Ibid., р. 75].

Согласно этой точке зрения, связь между доходами и демократией отражает тот факт, что только в относительно богатых странах граждане достаточно «зрелы» и хорошо информированы, для того чтобы жить более сложной жизнью, ассоциируемой с демократией. Более современные исследователи сосредоточивали внимание на тестировании устойчивости этой связи, а не на ее объяснении.