V
Гл. 2. Кто же ты?
Спускаясь на первый этаж, он услышал злой голос отца, доносящийся из-за незакрытой двери кабинета.
— Уже с утра вставляет пистоны! — вздохнул Техён, проходя мимо и направляясь в столовую.
— Срочно разберись с этим! — голос мужчины дрожал от нетерпения. — Да мне наплевать, что там и кто там! Дай полиции всю необходимую информацию! Никаких «но»! Я сказал дать! Всё чисто, — дверь в кабинет захлопнулась и дальше только по тону можно понять, что отец разбирается с чем-то неприятным.
Парень скинул рюкзак на пол около стола и подошёл к холодильнику. Открыв дверцу и напевая под нос назойливую мелодию, изучал его содержимое. Засунул в рот бутерброд и продолжил просматривать стеклянные полки. За этим занятием его и застала Нана, кухарка:
— Ах ты, паразит! — по сгорбленной спине несильно полоснуло полотенце. Техён дёрнулся, ударился затылком о верхнюю полку холодильника и что-то невнятно замычал. Полотенце ещё раз хлестнуло по плечам парня. — Кто на пустой желудок ест холодное? Сколько раз говорила!
Наконец Техён вырвался из плена холодильника и отскочил, прикрываясь руками от очередного удара:
— Фнана, — он пытался успокоить кухарку, но с набитым ртом это выходило непонятно и гнусаво. Забежав за кухонный островок, чтобы его не достали, он принялся быстрее пережёвывать бутерброд, полностью заталкивая его в рот пальцем. — Нана! — смеясь, четко выкрикнул парень, наконец проглотив еду и выставив перед собой руки. — Обещаю, что больше не буду так делать!
Нана, женщина за пятьдесят, сколько помнит себя Техён, всегда работала у них кухаркой, но для него она была самым дорогим человеком, после отца. Наверное… Ему она заменила мать, стала самым близким другом, помощником. И наставником. Конечно же, в компании с полотенцем. Ну и иногда, естественно за глаза, Техён называл её «чёртом в юбке»: если кто попадал под горячую руку Наны, то не смел ей перечить, даже хозяин дома, один из влиятельнейших бизнесменов Лос-Анджелеса Ким Намджун.
Техён не спеша обошёл стол и приблизился к невысокой — голова её доставала ровно до плеча парня — полной женщине, что строго следила за ним, упершись кулаками в бока, и нежно обнял со спины, устраивая подбородок на её плече.
— М-м? — повернулась лицом к нему.
— Что, неслушник? — она всё-таки улыбнулась.
— А ты варила кашу? Я так хочу твою кашу! — широко улыбаясь, парень потирался щекой о её морщинистую тёплую щеку.
Женщина глубоко, но довольно вздохнула и отстранилась:
— Ох и умеешь ты подластиться! — она весело усмехнулась, отчего большой её живот дрогнул, а длинная юбка пошла волной. — Подожди, я скоро. Только не перебивай аппетит! — голос удалялся.
— Что опять за шум? — в столовую шёл отец.
Украдкой глянув на него, Техён понял, что он не в лучшем расположении духа.
Сын неопределённо дёрнул плечом и, подперев голову рукой, молча сел за стол в ожидании завтрака. Ким Намджун подошёл к кофеварке.
— Ты всегда не слушаешь Нану! — начал разговор отец, стоя к нему спиной.
— Я всего лишь съел бутерброд. Сейчас Нана сварит кашу.
— Сколько раз тебе говорили, что на голодный желудок нельзя есть холодное! Ты хочешь заработать гастрит или язву?
— Нет, не хочу, — спокойно ответил сын.
— Почему ты никогда не соблюдаешь то, чему тебя учат старшие? — голос отца стал выше. — Мы прожили больше вас и знаем, что говорим.
— Я понял тебя, отец, — Техён старался отвечать ровно, не выдавая нарастающей обиды.
— Что ты понял? — кофемашина заработала, и Намджун повернулся к сыну, сложив руки на груди: — Что танцы ни к чему хорошему не приведут?
— Отец, не начинай, — тихо просит. — Мы уже много раз говорили об этом. К чему снова ворошить эту тему?
— Не закатывай глаза! Это дурная привычка! И будущему юристу она точно ничего хорошего не даст!
— Да, я помню, — Техён достал телефон. — Надо отвлечься, иначе я взорвусь! — мысленно успокаивал себя парень.
— Ты помнишь, но не придерживаешься этих правил! — отец злится. — И ты так и не понял: завязывай с танцами! Пляшущий юрист — это глупо и смешно! — отец повернулся к кофемашине.
— Да что случилось? — Техён всё-таки не выдержал. — Мы, вроде бы, с тобой пришли к соглашению: я отлично учусь на юриста, а ты не запрещаешь мне заниматься любимым делом! Что изменилось-то? С утра тебя кто-то взбесил, и ты решил сорваться на мне? — парень вскочил со стула и махнул рукой в сторону кабинета.
— Сбавь обороты, сопляк! — пригрозил отец сыну.
— Я не сопляк! Мне уже двадцать три! Я не тринадцатилетний подросток, которого можно отлупить и закрыть на весь день в спальне!
— Ты на кого кричишь? — отец возвышался над сыном. — Да, ты не подросток. Да, ты взрослый человек. И поэтому должен прекрасно понимать, что эти твои танцульки никак не вяжутся с образом успешного юриста, черт возьми! Или ты думал, что будешь по утрам оказывать юридическую помощь влиятельным людям, защищая их в судах, а по ночам дрыгаться в клубах?
— Я лучший на своём потоке! — гордо произнёс Техён в спину отцу.
— А должен быть лучшим в университете!
— За что? — беспомощно прошептал парень, Намджун остановился и повернулся.
— За что ты так ненавидишь меня? Я всегда старался угодить тебе! Я всегда и во всём уступал! Но тебе всегда мало!
— Это не уступки! Это твои обязанности как сына!
— Ты тиран! Ты ненавидишь людей, а любишь только деньги!
— Не переступай черту! — понизив голос и сузив глаза, проговорил Намджун. — Благодаря этим деньгам, ты живешь в одном из богатых районов Лос-Анджелеса и учишься в самом престижном университете Вествуда. Ты ездишь на личной машине, а не таскаешься по утрам в паршивом такси. У тебя нет ограничения в этих самых деньгах! Об этом ничего не хочешь сказать?
— Ты променял меня и маму на деньги! Поэтому она не выдержала! Ты виноват в том, что она не с нами!
Голова дёрнулась от хлёсткой пощёчины.
В резкой тишине за спиной мужчины раздался звон бьющейся посуды. Он быстро обернулся: в дверях стояла Нана, испуганно прижав руки ко рту, а у забрызганных едой ног валялся поднос с осколками. По лицу женщины текли слёзы. Нахмурившись, отец бросил короткий взгляд на сына и ушёл.
— Тэтэ, — плача, Нана протянула руки к парню.
Он схватил рюкзак и, наспех чмокнув в щёку женщину, выбежал из дома. Она видела, как мимо окон пронеслась фигура, а через пару минут послышалось шуршание шин по асфальту. В наступивший тишине Нана сложила на поднос разбитую посуду и вернулась на кухню.
Утро началось паршиво, а день продолжился ещё паршивее.
Первая пара прошла. Своё плохое настроение он отыграл на одном из сокурсников. Профессор собрал всех студентов третьего курса, устроив семинар по нормативно-правовым основам предпринимательского права в США.
— «На мой взгляд, — тишину разрезал чёткий голос профессора экономики, — задача правительства по отношению к бизнесу — содействовать разработке экономической декларации прав, экономического конституционного порядка. Это общая задача государственного деятеля и бизнесмена. Это минимальное требование к более постоянному безопасному порядку вещей», — он не успел закончить цитату, а вверх одновременно взмыли две руки. — Прошу, — Олег Евгеньевич указал на студента в первом ряду.
— Рузвельт, обращение к Клубу Содружеств от двадцать третьего сентября тысяча девятьсот тридцать второго года.
— А если точнее? Прошу, — махнул рукой на Техёна.
— Мой оппонент частично прав: с этой речью действительно выступил тридцать второй Президент США. Но она была написана профессором корпоративного права Колумбийского университета Адольфом Августом Берле-младшим. Вернее это совместная речь президента и профессора.
Техён смотрел, как его противник нахмурил брови и, подобно профессору Олегу Евгеньевичуреальное историческое лицо, Олег Евгеньевич Ицхо́ки, поджал губы, отчего кожа на подбородке забугрилась.
Техён ждал. Противник сверлил взглядом.
— Ты думал, что сможешь меня урыть? — слишком громко и самодовольно поинтересовался он у парня, что стоял с открытым ртом и не знал, что сказать в свою защиту, растерянно перебегая глазами с профессора на незнакомца и обратно.
В огромной аудитории тишина: студенты других групп с любопытством рассматривали Техёна и тихо перешёптывались между собой, а профессор не вступал в спор двух студентов, лишь наблюдал с улыбкой, сев на край стола и сложив руки на груди.
— Хочешь поговорить со мной о бизнесе? Good people know good people!Хорошие люди знают хороших людей! Жаль, что ты к ним не относишься, умник.
— Ким Техён, не переходите на личности, — негромкий голос профессора привлёк к себе внимание. — Это низко, и на Вас, кстати, совсем не похоже.
Звонок с пары подтвердил безоговорочную победу Ким Техёна. Он легко закинул рюкзак на одно плечо и бодро зашагал к выходу, насвистывая утреннюю песенку.
Поражённым соперником был студент Чон Хосок.
После третьей пары Техён вышел во двор университета и тут же оказался в самом эпицентре событий. На него с ходу налетел незнакомец и свалил с ног. Он во все глаза таращился на верзилу, что распластался на нём.
— Какого хера! — кряхтел Техён, пытаясь спихнуть с себя тяжёлое тело. — Ты совсем не видишь, куда летишь?
— Братан, погоди! — верзила упёрся руками в землю, приподнимаясь. — Я сейчас разберусь! — и вскочил на ноги.
За ним, размахивая кулаками налево и направо и скрипя подошвами кроссовок, оксфордов и топсайдеров, сцепились парни.
— Ну-ка разошлись, — незнакомец уже, ревя, летел в толпу. Он схватил кого-то за шиворот и дёрнул на себя. Студент, глупо моргая глазищами, испуганно уставился на него и, получив пинка под зад, вприпрыжку поскакал прочь. Незнакомец снова выцепил кого-то, но на этот раз получил кулаком в лицо и опять отлетел в сторону Техёна.
— Помощь нужна? — Техён так и лежал на земле, приподнявшись на локтях. — Кого бить? — он смотрел на кучу переплетённых тел, нецензурно выражающихся на разный манер.
— А уже похрену! Гаси всех! Иначе пизда! — вытирая рукавом разбитую губу, пробасил верзила. Он протянул руку Техёну, дёрнул на себя, и уже в толпу неслись двое. А рюкзак полетел в кучу к остальным сумкам.
Техён кому-то разбил нос: он отчётливо слышал хруст. Кто-то вмазал ему справа в скулу — завтра точно глаз заплывёт. Развернувшись, он со всей дури толкнул ногой в грудь летевшего на него кретина, и тот свалился с глухим ударом, нехило приложившись затылком о землю. Вот какой-то смельчак потянул его за волосы. Техён заорал и схватился обеими рука за чужую руку, что вцепилась в его взлохмаченную шевелюру. Он обернулся и на миг растерялся: перед ним стоял «умник», что пытался его облапошить на первой паре. Парень тоже удивился, увидев Техёна, но быстро вскинул руку, когда понял, что прямо в его глаз летит такой же огромный кулак. Одновременно взвыли двое, схватившись каждый за свой глаз. Произошла одновременная ликвидация. Оба парня, чертыхаясь, катались по земле: Техён, с разодранной рубашкой на груди, весь в пыли, с подбитыми глазами, и его оппонент, уже с заплывшим глазом, с разбитым носом, с оторванным рукавом пиджака и кровавыми пятнами на драных светлых брюках.
— Это ты мне за первую пару мстишь? — стонал Техён, поднявшись на четвереньки и глядя перед собой.
— Ты охренел что ли? — парень пытался встать на колени, так как одной рукой прижимал к кровоточащему носу грязный рукав. — Ты пиздил наших!
— Ваших? — пытаясь отдышаться, Техён посмотрел на всё ещё дерущуюся толпу и усмехнулся: — А где ваши?
Парень посмотрел туда же и громко загоготал:
— Дебилы! Они уже без разбора пиздят друг друга!
— Разошли-и-и-и-ись! — мощный голос ректора университета прогремел на весь двор.
— Прекрати-и-и-ить драку! — проорал один из профессоров.
— Опочки! — пригнул голову «умник». — Пора тикать!
Он вскочил, ринулся в толпу, вытянул оттуда парня, тот на бегу подхватил рюкзак, и оба, прихрамывая, умотали в сторону выхода. Через пару минут от толпы осталось несколько человек, которые с виноватыми лицами стояли перед ректором. Техён, поднявшись с земли, отряхнулся, подхватил свой рюкзак и тоже быстренько поплёлся к выходу, провожаемый гневным взглядом профессора. Закинув сумку на пассажирское сиденье, он уселся за руль и осмотрел себя в зеркало.
— Ёб вашу мать! — он придирчиво изучал содранную скулу, поплывший правый глаз и синеющий левый. — Нана меня добьёт!
Пока он добирался до дома, немного успокоился. Техён любил район, в котором жил. Брентвуд всегда славился пусть хоть дорогой, но комфортной и безопасной жизнью. Тут нет богемности, наоборот, здесь упорядоченная, организованная жизнь. И проезжая по тихим улицам, утопающим в зелени, и любуясь красивыми домами, Техён в душе тешил своё самолюбие: он — часть Брентвуда!
Заехав во двор, заглушил мотор, но выходить из автомобиля не спешил. Откинулся на спинку кресла, посмотрел на дом и задумался над тем, как объяснить отцу и Нане свой вид, вернее его отсутствие.
Вилла, в которой он жил с отцом, находилась в одном из элитных охраняемых районов. Вокруг трёхэтажного бледно-лимонного цвета здания с плоской крышей и белыми колоннами перед главным и двумя боковыми входами росли пальмы и коралловые деревья, а перед центральным крыльцом — невысокие пышные кустарники западного апельсина. Но за последние месяцы их пышность немного поубавилась, не без помощи Техёна, так как бывало пару-тройку раз он, будучи в нетрезвом состоянии, заваливался в них. Благо отец об этом до сих пор не знает: Нана всегда прикрывала и защищала его перед ним. Двор, огороженный невысокой решётчатой и живой изгородью, усыпан вдоль дорожек кустами роз — белыми, красными, жёлтыми. Сейчас несколько разбрызгивателей шипели, крутили «головками» и орошали цветы и газон прохладной водой.
— Эх, Нана, — сокрушенно вздохнул парень, — если бы ты знала, как всё глупо получилось.
Техён схватил рюкзак и пошёл в дом.
Погрузившись в тишину и прохладу, он прислушался: на кухне кто-то возился, из отцовского кабинета не доносилось ни звука, но самое главное — Наны не видать. Побитый парень тихонечко прокрался к лестнице и так же поднялся в свою комнату. Осмотрелся — никого. Открыл дверь и… Носом столкнулся с Омалией, девушкой каждый день убиравшей комнату Техёна. Испуганный визг служанки оглушил его. Дезориентированный, он застопорился на пороге, но, быстро оклемавшись, захлопнул дверь.
— Тихо! Тихо! — схватил девушку за плечи. — Чего так орёшь! Сюда сейчас Нана примчится! Ты этого добиваешься?
Омалия выронила постель, которую только что поменяла и собиралась нести в прачечную.
— Техён, ты дурак! — прикрикнула на него перепуганная девушка, но сразу же перешла на громкий шёпот: — Что с твоим лицом? На нём нет лица!
— На лице нет лица? — тихо засмеялся он. — А ты острячка!
— Да ты глянь на себя! Отец тебя прикончит, а Нана заживо похоронит! Ты куда так влип?
— Понимаешь, всё так быстро произошло…
— Омалия? — раздался совсем рядом голос кухарки. — Ты чего орёшь как резаная? Что случилось у тебя? — женщина поднималась.
Омалия оттолкнула от двери Техёна и выскочила:
— Нана, это я испугалась просто. Всё хорошо! Уже выхожу! — быстро тараторила девушка, а сама собирала с пола постель.
— Что тебя могло так перепугать в комнате Тэтэ?
— Ох, Нана, тебе лучше не знать, — девушка игриво заулыбалась, прикрывая дверь комнаты.
Но женщина не слушала: она твёрдой рукой отодвинула хрупкую девушку и зашла.
— Привет, Нана, — виновато улыбнувшись и опустив голову, её встретил Техён.
Она молча рассматривала его грязную порванную одежду, сбитые костяшки и наливающиеся синим круги под глазами.
— О господи помилуй! — выдохнула кухарка, бледнея и оседая на кровать.
— Нана! Нана! — подскочили к ней Техён и Омалия. — Я живой. Видишь? И даже ничего не болит! — он попытался продемонстрировать свою фирменную улыбку. — Омалия, давай воды, — сел перед женщиной на корточки.
— Что же это творится? — тихо запричитала женщина, прижимая руки к сердцу. — Откуда такая жестокость в людях! — по щекам покатились слёзы. — Да за что же это? Ведь никогда никого не обижал с роду! — она спрятала лицо в ладонях и тихонечко заплакала, качаясь из стороны в сторону.
В комнату со стаканом воды вернулась девушка:
— Нана, давай, попей, — она гладила женщину по голове и упрашивала сделать хотя бы глоток.
— За что его так? Он же и мухи не обидел за всю жизнь!
— Ну-у-у… — Техён замялся, — от меня тоже влетело. Я даже одному нос сломал! — парень смущённо улыбнулся.
Нана замерла. Она бесстрастно посмотрела на него, потом вернула девушке стакан и встала, оглядываясь.
— Нана, — Техён свалился на задницу, упершись руками в пол. — Ты чего? — он с опаской посмотрел, как она вытянула полотенце, подоткнутое за фартук.
— Значит, хвастаешься, что сломал нос? — и замахнулась на него. — Ах ты, паршивец! — и что есть силы хлестанула по рукам парня, сложенным над головой.
— Нана, за что-о-о? — завыл парень.
— Ах ты, неслушник! — она лупила и лупила парня по рукам, по плечам, по голове. — Разве этому я тебя учила? Разве так тебя отец воспитывал?
Техён пополз в коридор, вскочил на ноги и понёсся в столовую на первый этаж, к спасительному обеденному столу.
Омалия заливалась смехом, расплёскивая воду из стакана. Женщина, переваливаясь с бока на бок, пыталась поспеть за парнем.
— Ах ты, паразит! Ты глянь, что учудил?! Нос он разбил! Вот гордость-то какая! — она уже ковыляла в столовую. — Вот я тебя сейчас воспитаю, поганец! — женщина перегнулась через стол и шлёпнула полотенцем по рукам: Техён ухватился за него и вырвал. — Это ещё отца на твою радость нет! — она погрозила кулаком.
— Нана, — парень обиженно посмотрел на неё, — ты же не дашь меня в обиду перед ним?
Женщина устало села на стул и начала обмахиваться фартуком:
— Не будет его сегодня, — глубоко дышала.
Омалия пристроилась рядом, положив голову на плечо женщины и успокаивающе оглаживая её плечи.
— Как не будет? — Техён быстро обошёл стол и тоже сел рядышком. — А где же он?
— Уехал по делам, — женщина повернулась к нему. — Сказал, что дня два-три переночует в квартире, чтобы не мотаться туда-сюда, а спокойно всё решить. Что-то там у него произошло, — она погладила взглядом лицо юноши. — За что же тебя так, а?
Техён без утайки всё ей рассказал: и про дискуссию на первой паре, и про верзилу, неожиданно свалившегося на него во дворе, и про драку, и про «умника».
— Это хорошо, что отец уехал, — вздохнула Нана.
— Да, только вот эти пару дней меня не спасут: всё равно не заживёт к его возвращению.
— Твоя правда, сынок, — вздохнула женщина.
К вечеру он быстро искупался под душем, и Нана вместе с Омалией обработали ему раны и ушибы: пока женщина с силой прижимала ватку, смоченную перекисью, Техён хныкал и болезненно стонал, Омалия же жалела, дуя на те места, где щипало. Потом они втроём попили чай с печеньем, испечённым Наной, посмеялись над заплывшим правым глазом и синяком под левым.
— Ну ты красавец, Тэтэ! — Омалия ухахатывалась и давилась чаем, глядя на него. — Прям как капитан Флинт!
— Почему именно Флинт? — весело удивился в ответ Техён.
— Он одноглазый, и ты одноглазый! — и девушка ещё громче засмеялась. — Я завтра пойду с тобой в университет: хочу посмотреть, как тебя встретят!
— Прекрати! Там таких, наверно, пол-университета будет! — Техён и девушка от смеха уткнулись лицами в стол, но он, болезненно застонав, поднял голову и приложил ладонь к скуле.
За окном уже стемнело. Изредка тишину нарушали звуки проезжающих машин: обычно с наступлением сумерек Брентвуд погружается в мёртвое спокойствие. Хотя днём он тоже не шумный. С океана доносился свежий бриз. Техён распахнул окно, и в комнату ворвался лёгкий ветерок. Он посмотрел на выделяющиеся из черноты дома. На небе мигали, гасли и снова зажигались яркие звёзды. Их было бесчисленное множество, словно рассыпали стразы, и они, отражая свет витрин и фонарей Лос-Анджелеса, переливались разноцветными огнями.
Нана спит: она часто оставалась у них в доме. Омалия давно ушла. Недолго посидев, парень взял пыльный рюкзак: к завтрашнему дню надо бы почистить. Расстегнув молнию, он перевернул его вверх дном и стал трясти. На кровать повалились тетради, пара учебников, планшет, скетчбук, посыпались цветные карандаши. Техён таращился на кучу: это не его вещи!
Он никогда не носил на пары планшет, предпочитал конспектировать лекции, и тем более никогда не пользовался цветными карандашами! Взял осторожно скетчбук и открыл его. На страницах воссозданы цветные улицы Беверли-Хиллз с редкими прохожими и тонкоствольными пальмами, скалистые безлюдные пейзажи Малибу, оживлённые пляжи Санта-Моники. Техён перелистывал и с замиранием рассматривал запечатлённые моменты, каждый штрих, каждую линию, нанесённые умелой рукой. Даже сказал бы — талантливой рукой.
— Кто же ты? — Техён не искал ответа и уж тем более не ждал, но на следующей странице он остановился: на него смотрело юное лицо. Это точно был парень. На голове чёрная с белой надписью бейсболка, надвинутая к бровям. Нижнюю часть лица по самые глаза скрывала маска… цвета моря. Но поразили глаза: большие, по-детски добрые, широко распахнутые. Их чернота не пугала, а наоборот, притягивала, завораживала. Техён провёл пальцем по портрету и остановился на надписи «Kk».
Он пролистал ещё раз скетчбук, надеясь найти хоть какую-то информацию о владельце, просмотрел тетради, на планшете пароль. Бросив его на кровать, схватил рюкзак и заглянул в него: на дне лежали синие перчатки.