Пусть каждый, кто смотрит📽 фильм, включит воображение

Двукратный каннский триумфатор Михаэль Ханеке год назад мог стать единственным в мире обладателем трех «Золотых пальмовых ветвей». По ряду причин этого не произошло, новое творение «Хэппи энд» вообще не получило наград, однако без него картина юбилейного 70-го Каннского фестиваля была бы не полной. Хотя бы по «попаданию» в ключевую тему, объединяющую «Квадрат» Рубена Эстлунда, «Нелюбовь» Андрея Звягинцева и «Убийство священного оленя» Йоргоса Лантимоса. Речь о культе общества потребления, с его насилием над личностью и размытием границ дозволенного. Но, как это часто бывает, чтобы лучше понять подоплеку последнего фильма, следует обратиться к истокам.

Первые шаги

Начинал карьеру Ханеке режиссером на австрийском телевидении, целых двадцать лет он упражнялся на сюжетах, взятых из жизни, оттачивая перо и вырабатывая собственный киноязык. Тема насилия в его телефильмах еще не до конца оформлена, но незримо уже присутствует. Интересны высказывания Михаэля того периода. Он говорил, что телевидению именно потому и не суждено стать настоящим искусством, что оно потакает зрителю, а структура даже хорошего телефильма всегда слишком конкретна, чересчур разжевана и скучна. Именно эти качества льстивой и опасной «служанки» режиссер методично вскрывает в своих кинематографических произведениях, неизменно располагая где-то рядом с героями работающий телевизор.

Образцовый антитриллер «Забавные игры» стал первой попыткой режиссера покорить главный конкурс Каннского кинофестиваля. В 1997 году показ его картины сопровождался необходимыми призывами к беременным и слабонервным воздержаться от просмотра. В результате набился полный зал, но до конца досидели не все. Интересно, что тогда в числе покинувших сеанс фильма, где разворачивалась методичная и немотивированная расправа над милым семейством и их собачкой, был режиссер Вим Вендерс. Тот привез на киносмотр фильм «Конец насилия», компромиссность которого, как позже отметили критики, еще больше подчеркнула максимализм Ханеке. Одна из моих любимых цитат мастера:

«Пусть каждый, кто посмотрит фильм, включит воображение. Я специально не даю никаких разгадок, ни на чем не настаиваю, чтобы у зрителя возникла возможность собственной интерпретации».

В «Забавных играх» австриец не просто свел на нет жалкие выпады героев в адрес двух подонков. Устроив неравный бой с самого начала, он отменил саму возможность хеппи-энда. Жанр здесь сдается реальности без боя (вспоминается норвежский террорист Брейвик, заглушавший крики своих жертв музыкой из «Реквиема по мечте»). Логика пасует перед иррациональной природой зла (вслед за Ханеке эту идею развил Ларс фон Триер в «Антихристе»), а зло не различает ни регалий, ни званий, в нем нет сострадания. Любопытно, что реалии фильмов Ханеке стали общеевропейскими, а затронутые в них проблемы, такие как прилив мигрантов, невозможность диалога культур и людей, приобрели еще более злободневный характер. За расширением тематического ряда пришла и новая эмоциональность. Наконец-то Ханеке позволил актерам проявлять чувства в кадре, а в их ролях появился сложный психологический рисунок. Впрочем, движением режиссера к новым горизонтам остались довольны не все.

Усиление чувств

Отдельного упоминания заслуживают любовные сцены в фильмах Ханеке. Если в «Седьмом континенте» унылое занятие любовью — штрих, лишний раз подчеркивающий безысходность семейной жизни австрийской пары, то в «Видео Бенни» первый сексуальный опыт подростка замещается убийством девочки, после которого юноша целомудренно поправляет ее задравшееся платьице. А уже в «Пианистке» извращенная сексуальная жизнь играет роль экрана, на который проецируется изуродованная психика сорокалетней Эрики, профессора Венской консерватории. Кстати, только приступая к экранизации романа Эльфриды Елинек, Ханеке сказал:

«Самое сложное в «Пианистке» – это сделать непристойный фильм, а не порнографический».

И наконец, как гром среди ясного неба, последовала премьера «Белой ленты». Именно этот черно-белый фильм о природе насилия принес Ханеке долгожданную «Золотую пальмовую ветвь». Это своего рода экранизация никогда не существовавшего романа о том, как дети отвечают за ошибки родителей, а невинные, на первый взгляд, идеи мутируют в чудовищную идеологию. На примере маленькой баварской деревушки Ханеке отстраненно показывает становление целого поколения, замечая как будто в скобках: если в 1913-1915 годах детям от 10 до 15 лет, то во время нацистского режима они станут уже взрослыми. Догадаться, кем именно станут юные герои «Белой ленты», совсем несложно. Впрочем, Ханеке не берется судить их или оправдывать. Его задача — показать неслучайность зла, его независимость от места и времени.

Белый, но далеко не пушистый

Так Ханеке постепенно вырос в культового каннского героя-победителя, осененного «Золотой пальмовой ветвью» уже и за «Любовь» про будни Жоржа и Анн, доживающих свой век. У них все хорошо, одна неприятная проблема: непонятно, что делать со смертью, как ее пережить? Два легендарных исполнителя главных ролей – Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива, на которых работало не только актерское мастерство, но в первую очередь их запечатленная на лицах биография. Изабель Юппер, любимица Ханеке, получила тут совсем небольшую рольку взрослой дочери Евы: она, конечно, сочувствует старикам родителям, но глубоко погружаться в их предсмертные конвульсии не намерена и где-то уже задумывается о судьбе освобождающейся парижской квартиры.

После «Любви», в которой «все сказано», Ханеке мог бы почивать на лаврах, но он предпочел иной выбор. К изумлению фестивальной аудитории режиссер предложил своего рода сиквел «Любви», хотя и не впрямую, а как бы по касательной. Жорж Лоран, престарелый герой Трентиньяна, который помог отправиться на тот свет смертельно больной жене, пытается теперь уйти вслед за ней, но он фатально обездвижен, прикован к креслу-каталке – и потому вынужден искать самые нелепые способы самоубийства. То, что еще несколько лет назад воспринималось как трагедия, оборачивается жестоким фарсом с саркастическим «хэппи эндом». Ханеке и комедия – казалось, эти понятия несовместимы. Однако аналитик мрачных бездн человеческого бытия на сей раз и впрямь снял комедию – даже не черную, а выполненную в полихромной палитре современного общества потребления.

Финальная тризна

На тот момент 86-летний Трентиньян исполняет еще одну поразительную роль, 135-ю в своей кинобиографии: его одинокий герой тщетно пытается свести счеты с опостылевшей повседневностью. Испещренное большими и маленькими морщинками лицо актера напоминает старинный пергамент, на котором закодирован трагический опыт человечества. И вот это поразительное лицо Ханеке вставляет в рамку хулиганской, с оттенком сюрреализма комедии! Дочь старика Жоржа внось играет Юппер. Со смаком изображать хищных акул загнивающего капитализма ей не в новинку, она шлифует такие роли с присущей ей филигранностью. На плечах ее героини лежат заботы о строительной компании, которые она тщетно пытается передоверить своему сыну. И что дальше? Как тут не вспомнить еще одну цитату Ханеке:

«Почему-то все хотят конкретных ответов. Но, если кино дает, строго говоря, четкий ответ на вопросы, оно лжет. Я предпочитаю ставить вопросы — не отвечать».

Маленькие трагедии буржуазной семьи окончательно превращаются в фарс при появлении на помолвке Анн группы чернокожих мигрантов. Ханеке остается верен своим ключевым мотивам, даже если просто проговаривает их, не развивая и не углубляя, не доводя до эффекта холодного озноба. Так, в фильме появляется пара слуг-арабов, муж и жена, они отсылают нашу память к фильму «Скрытое», к теме нечистой колониальной совести. Начиная с давней картины Ханеке «Видео Бенни» и вплоть до «Хэппи энда» через его творчество проходит сложный комплекс технофилии и технофобии: место несущих зло видео и телевидения занимают теперь айфон, ютьюб и чаты с интимной порноперепиской. «Хэппи эндом» Ханеке еще раз доказал, какого калибра он режиссер. Перед нами не столько фильм, амбициозно нацеленный на кинонаграды, сколько скромный, но обладающей предельной концентрацией постскриптум ко всему сказанному ранее.

Источник