Метаморфозы раннего капитализма🎬 Три цвета: Белый (1993) и интервью с К.Кесьлевским

👤 Реж. Кшиштоф Кесьлевский

КП: 7.597, IMDb: 7.70

kino_doma: ✭✭✭✭✩

🇵🇱🇫🇷🇨🇭 #мелодрама #комедия

🔎 Почему смотреть: Вторая часть гениальной трилогии Кшиштофа Кеслевского «Три цвета». Первую, как вы помните, мы уже обсуждали. Высокопарные определения наподобие «сомнамбулической изощренности» и «намеренных аллюзий» я оставлю Сергею Кудрявцеву, его разбор, как обычно, доступен под кнопкой 📃3500 кинорецензий. От себя же добавлю: настоящее кино, как глоток воды для проделавшего немалый путь странника – освежает, приводит мысли и чувства в порядок. Такие фильмы хочется смотреть и пересматривать вновь и вновь. И я, правда, завидую тем из вас, кто только знакомится с творчеством польского мэтра

💬 Цитата: – Ты купил неоновую вывеску?

– Так делают в Европе

📚 Сюжет: Лихо закрученная интрига переворачивает все с ног на голову, вознося варшавского парикмахера-неудачника в высшее общество, а его уточненную парижскую подругу низвергая до бытовой рутины. Но всепобеждающая любовь и находчивость главного героя способны преодолеть все преграды.

⠀⚠️ Этот и другие фильмы – 📱Смотреть в Telegram📱

⠀↘↘↘ Онлайн ↙↙↙

👇🏻О рождении замысла Three Colours, перекличках судьбы и образов и важности изоляции – в интервью Кесьлевского. Очень пронзительно и тонко. Чего стоит одна реплика: «Настоящие художники находят ответы... Истинное знание – это знание, как жить, зачем мы живем». Что-то в этом есть⚪️🔵🔴

👣Интервью по следам трилогии

Почему вы заинтересовались французским девизом: свобода, равенство, братство?

По той же причине, по которой я заинтересовался «Декалогом». Десять Заповедей в десяти фразах выражают сущность жизни. Так же, как и эти три слова – свобода, равенство, братство. Миллионы людей умерли ради этих идеалов. Мы решили посмотреть, как эти идеалы воплощаются на практике, что они значат в сегодняшней жизни.

То есть, вас интересует жизнь. Поэтому вы поступили в киношколу в Лодзи, специализируясь на документалистике?

Я хотел одновременно описать мир с помощью образов и выразить то, что я чувствовал.

Это было время великих кинорежиссеров-документалистов: Ричарда Ликока, Йорис Айвенса. Сегодня телевидение положило конец этому виду кинематографа. Телеиндустрия не желает замечать сложности мира. Она предпочитает простой репортаж, с простыми идеями: это белое, то черное; это хорошо, то плохо...

Как вы оцениваете эти фильмы относительно друг друга?

Мы тщательно изучили, обдумали все три эти понятия; то, как они действуют, проявляются в повседневной жизни, но с точки зрения личности. Эти идеи противоречат природе человека. Сталкиваясь с ними на практике, вы не знаете, как с ними жить. Действительно ли люди хотят свободы, равенства, братства? Не является ли это лишь фигурой речи?

Мы всегда изображаем индивидуума, личное мнение.

То есть, вы обратились к вымыслу – и все же остались близки к реальной жизни?

Я думаю, что жизнь умнее, чем литература. Длительная работа в документалистике стала и благословением, и помехой в моей работе. В документальном кино сценарий указывает тебе только определенное направление. Никто никогда не знает, как именно будет развиваться история, и во время съемок задача в том, чтобы получить как можно больше материала. Документалистика – в монтажной.

Думаю, я до сих пор работаю в таком стиле. То, что я снимаю – на самом деле не история; элементы, из которых она будет создана, содержит отснятый материал. Во время съемок детали, которых не было в сценарии, часто выбрасывают. И во время монтажа многое вырезается.

Если продолжить такие рассуждения, не думаете ли вы, что в итоге можете начать использовать сценарий только как предлог, отговорку?

Нет, ни в коем случае. Для меня сценарий – ключ, потому что это – средство общения с людьми, с которыми я работаю. Это может быть остов, скелет, но это необходимое основание. Позже многие вещи могут быть изменены: какие-то замыслы могут быть устранены, конец может стать началом, но то, что между строк, все идеи – это остаётся прежним.

Вы называете себя мастеровым, ремесленником, в противоположность художнику. Почему?

Настоящие художники находят ответы. Знание мастерового – в рамках его навыков, умений. Например, я много знаю о линзах, о монтажной комнате. Я знаю, зачем на камере разные кнопки. Я более-менее знаю, как пользоваться микрофоном. Я всё это знаю, но это не настоящие знания. Настоящее знание – это знание, как жить, зачем мы живем... подобные вещи.

Вы снимали эти фильмы отдельно, с перерывами между ними?

Мы начали с «Синего» и снимали с сентября по ноябрь 1992 года. В последний день мы начали снимать «Белый», потому что в сцене в суде вы видите героев обоих фильмов, вместе. Поскольку снимать в суде в Париже очень сложно, у нас было одно разрешение и мы им воспользовались; мы тут же сняли около 30 % «Белого», потому что первая его часть происходит в Париже. Потом мы поехали в Польшу, чтобы закончить фильм. После десятидневного отдыха, мы отправились в Женеву, чтобы начать съемки «Красного», который снимался в Швейцарии, с марта по май 1993 года.

Сценарий всех трех фильмов был полностью готов?

Он был закончен гораздо раньше первого дня съемок, за шесть месяцев. Нельзя забывать о поиске места для съемок, это занимает время. Приходится думать о сотне причин и следствий: три страны и три разных оператора. Нужно организовать и подготовить всё в том порядке, как было согласовано с продюсером.

У вас была одна съемочная группа для всех трех фильмов?

Были разные операторы: Славомир Идзяк для «Синего», Эдвард Кодзински для «Белого» (он несколько раз работал с Анджеем Вайдой и Петр Собочинский, молодой, но очень талантливый – для «Красного». Остальная группа, звук, дизайн и музыка - те же. Это хорошо cработало в «Декалоге», так что мы использовали тот же подход.

Вы начали монтаж до завершения съемок всех трех картин?

Да, я монтировал снятый материал с первой недели. Монтировал даже во время перерывов.

Чем более осязаемы и конкретны ваши фильмы – тем более они метафизичны. Вы используете больше и больше крупных планов, вы невероятно близки к героям и предметам: кажется, что вы ищете что-то за пределами конкретного, физического.

Конечно, мне хотелось бы проникнуть за пределы физического. Но это трудно. Очень трудно.

Что именно вы пытаетесь уловить?

Может быть, душу. В любом случае – истину, которой я для себя не нашел. Или время, которое исчезает и никогда не может быть поймано.

Имеют ли особое значение имена героев?

Я старался придумать имена, которые были бы и легкими для запоминания зрителями, и отражали бы личность героев. На самом деле, эти имена удивляют: кажется, что они вовсе не подходят данному человеку.

В «Двойной жизни Вероники» имели ли вы в виду евангельскую Веронику?

Позднее да, но не тогда, когда я выбирал имя. Но даже выбранное неосознанно, имя оказалось хорошей ассоциацией. Для «Красного» я спросил Ирен Жакоб (Irene Jacob), каким было ее любимое имя в детстве. Это было имя Валентина. И я назвал ее героиню Валентиной.

В «Белом» я назвал героя Кароль - по-польски Чарли, в честь Чаплина. В этом маленьком человеке, одновременно и наивном, и проницательном, есть что-то чаплинское.

«Декалог» был полон случайными встречами – некоторые были неудачными, некоторые – счастливыми. И в цикле «Три цвета», из фильма в фильм, люди сталкиваются друг с другом.

Мне нравятся случайные встречи – жизнь полна ими. Ежедневно, не осознавая этого, я прохожу мимо людей, которых, может быть, знаю. В этот момент, в этом кафе, мы сидим рядом с незнакомцами. Каждый встанет, все разойдутся по своим делам. И никогда не встретятся вновь. А если встретятся, не поймут, не узнают, что это – не впервые.

В трилогии эти случайные встречи менее важны, чем в «Коротком фильме об убийстве», где тот факт, что будущий убийца и его адвокат не встретились друг с другом – ключевой. В трилогию встречи включены, в основном, ради удовольствия отдельных киноманов, которые любят находить точки соприкосновения из фильма в фильм. Для них это как игра.

В каждом фильме есть сцена, где пожилой человек пытается бросить бутылку в мусорный контейнер. Что это значит?

Я просто подумал, что всех нас ждет старость и что однажды у нас не останется уже сил, чтобы опустить бутылку в контейнер. В «Синем» во избежание того, чтобы эта сцена не показалась слишком морализаторской, я передержал изображение. Я решил, что Жюли не видит эту женщину и не знает, что её саму ждет впереди. Она слишком молода. Она не знает, что однажды ей понадобится чья-то помощь. В «Белом» Кароль улыбается, потому что понимает: этому человеку еще хуже, чем ему. В «Красном» мы узнаём что-то о сострадании Валентины.

Валентина поняла цену братства, и Жюли снова научится любить. То же можно сказать о Кароле и Доминик. Даже когда вы говорите о свободе и братстве, решающее слово – любовь.

Сказать по правде, в моих работах любовь всегда противостоит реальности, бытовым факторам. Она создаёт неразрешимые проблемы. Она приносит страдания. Мы не можем жить с ней и не можем жить без неё. Вы редко найдете в моих картинах хэппи-энд.

Все же сценарий «Красного» говорит о том, что вы верите в братство. И конец «Синего» оптимистичен, поскольку Жюли способна плакать.

Вы так считаете? Для меня оптимизм – двое любовников, идущих рука об руку на закате. Или на рассвете – как вам угодно. Но если вы находите «Синий» оптимистичным – почему нет? Парадоксальным образом, я считаю настоящим хэппи-эндом финал «Белого», который, конечно, все же черная комедия.

Человек пришел проведать жену в тюрьме. Вы это называете хэппи-эндом?

Но они любят друг друга! Вы бы хотели, чтобы история завершилась тем, что он – в Варшаве, она – в Париже? когда оба они свободны, но не влюблены?

Тема равенства, на первый взгляд, не вполне очевидна в «Белом».

Ее можно найти в разных плоскостях: между мужем и женой; на уровне амбиций и в области финансов. «Белый» - больше о неравенстве, чем о равенстве. В Польше говорят: «Каждый хочет быть более равным, чем остальные». Это почти поговорка. И она показывает, что равенство невозможно: оно противоречит человеческой природе. Отсюда – несостоятельность коммунизма. Но это хорошее слово и нужно сделать все возможное, чтобы осуществить идеи равенства... Понимая, что мы его не достигнем – к счастью. Потому что истинное равенство ведет к появлению систем вроде концентрационных лагерей.

Вы уже год живете во Франции. Изменил ли этот опыт ваше понимание свободы – в контексте «Синего»?

Нет, потому что этот фильм, как и два другие, не имеет ничего общего с политикой. Я говорю о внутренней свободе. Если бы я хотел сказать о внешней свободе – свободе передвижения – я бы выбрал Польшу. Ведь там, похоже, ничего не изменилось. Возьмем глупый пример: вы с вашим паспортом можете поехать в Америку. Я не могу. С французской зарплатой вы можете купить билет на самолет в Польшу, но наоборот - невозможно. А внутренняя свобода универсальна.

«Синий» кажется продолжением «Двойной жизни Вероники», который, в свою очередь, несет в себе элемент из «Декалога 9» (певица с больным сердцем). Мы можем так продолжать долго... Каждый фильм, кажется, дает вам черновые наброски для следующего.

Несомненно, ведь я всегда снимаю один и тот же фильм! В этой мысли нет ничего оригинального. Все режиссеры делают то же, и писатели всегда пишут одну и ту же книгу. Я не говорю о «профессионалах», я говорю об авторах. Осторожно: я сказал авторы, а не художники.

Каждый цвет трилогии снимался в новой стране. Благодаря европейской киноиндустрии?

Идея европейской киноиндустрии совершенно искусственна. Есть хорошие и плохие фильмы: все! Возьмите «Красный» - мы снимали в Швейцарии из соображений экономии – Швейцария со-продюсер. Но не только это. Мы начали думать... Где происходила бы такая история, как в «Красном»? Мы думали об Англии, потом об Италии... Потом мы решили, что Швейцария подойдет идеально, в основном потому, что это страна, которая хочет держаться немного в стороне. Доказательство тому – референдум относительно её присоединения к Европе. Швейцария тяготеет к изоляции. Это – остров в центре Европы. А «Красный» - история изоляции.

Трудно снимать во Франции, не зная языка?

Конечно, но у меня не было выбора. Здесь меня финансируют. В других местах – нет. В то же время, это интересней, чем работать в месте, которое я слишком хорошо знаю. Это обогащает. Я открываю мир, настолько отличающийся от привычного, язык, такой сложный и богатый! Это заметно, когда я предлагаю – конечно, по-польски – небольшое изменение в диалоге. Во Франции каждый приходит ко мне с двадцатью вариантами изменений.

Вы создали европейскую симфонию, снимая трилогию...

Как вы могли заметить, мы говорим на французском, английском, польском и немецком. Мы создали атмосферу, в которой комфортно всем. Для меня не проблема - находиться среди людей разных национальностей.

Вы чувствуете себя европейцем?

Нет. Я чувствую себя поляком. Еще точнее, я чувствую себя поляком из деревеньки в северо-восточной Польше, где у меня есть дом и где я люблю бывать. Но там я не работаю. Я рублю дрова.

Источник

3500 кинорецензий

Лучшие кадры

📽На сайте, 720p с рекламой

#умноекино #шедеврыкино #топ100 #культкино #критик #рецензия #cinema #movies #comedy #romance #drama #Troiscouleurs #Blanc #Трицвета #Белый #3цвета #Кесьлевский #1993