6 февраля 2020. Четверг

Удивительно, как у этой быстрой глубоководной с извилистыми скалистыми берегами реки под названием жизнь переменчиво течение! Еще вчера, казалось, все – песенка спета, книга дочитана, финита ля комедия, наступил конец истории. (Я, конечно же, имею ввиду нас с Сашей). А сегодня снова поют птички, опять сияет солнце, вновь розовые единороги скачут по зеленым лугам, а вместо кучевых туч по ванильному небу ползут зефирные облака…

В общем, мы с Сашей, похоже, помирились. Более странного примирения я не припомню ни в книгах, ни в фильмах, ни в жизни. Хотя, наверное, в жизни место есть всякому.

Уроки кончились как обычно, но расходиться почему-то никто особо не спешил. Работы у меня после школы не было. Возвращаться домой не хотелось. Я с унынием думал о стопке невыполненной домашки на рабочем столе в своей комнате, к которой сегодня прибавится еще пара тетрадок, и решил оттягивать этот момент до тех пор, пока не станет поздно. Знаю – это неправильно. Знаю, что потом мне будет тяжело – возможно придется не спать какую-нибудь из ночей, но сегодня мне плевать.

Закинув ногу на ногу, я раскачивался на стуле в кабинете математики. Рядом, не на секунду не замолкая, тараторил Эдик, ему в ответ что-то бубнил Дима, даже Миша непривычно веселый (для последнего времени), сидя на парте и активно жестикулируя руками, парадировал вчерашнюю успешно прогулянную мной речь завуча о важности самоопределения в жизни, о последнем шансе изменить свое решение по поводу предметов ЕГЭ, о том что от нашего выбора сейчас зависит вся дальнейшая жизнь. «Подумайте как следует!» – потрясал кулаками в воздухе Миша, похожий в этот момент на евангельского пророка. И все смеялись, и я смеялся, и Саша тоже морщила носик. В окно заглядывало солнце, будто хотело подсмотреть за общим весельем. И я вдруг подумал, что эти наши с ней ссоры, дурацкие обиды, в сущности, такие бессмысленные глупости.

Когда все стали расходиться, и Дима с Виталиком спросили, пойду ли я с ними, а мы часто шли вместе до ближайшей остановки, я ответил, чтобы они меня не ждали. Я заметил, как на лестнице на второй этаж мелькнула Сашина розовая блузка. Выйдя на улицу, я какое-то время топтался на месте у входа в школу. Потом бродил взад-вперед по-над забором мимо кучи щебня, лежащей там с прошлого года. Наконец, двери школы распахнулись и оттуда показались Саша с Мишей. Простившись, они направились в разные стороны, а я двинулся за Сашей.

Она сразу заметила меня, но не подала виду. Метрах в ста от школы я поравнялся с ней и пошел рядом. Некоторое время мы молчали. Мы пересекли дворы, свернули на Бульвар Мира, по которому столько раз гуляли и все так же молча пошли к остановке. Проходя мимо неработающего фонтана, я, наконец, не выдержал.

– Ну так что? – спросил я.

– Что?

Она замедлила шаг, повернулась ко мне, и я увидел, как в ожидании дрожат ее ресницы.

– Не знаю! – весело ответил я, потому что и в самом деле не знал, что хотел сказать, и она засмеялась, а я взял ее за руку, притянул к себе, и она, не сопротивляясь, а наоборот – поддавшись порыву, упала в мои объятия.

Мы не пошли на остановку – мы допоздна гуляли по парку в старой части города, целовались на холодных, еще не отогретых от морозов, скамейках, болтали по пустякам, но не много – наши губы сегодня существовали не для разговоров. Когда небо помрачнело сумерками, и дневной свет в силу природных причин больше не хотел одарять нас своим благословением, нам пришлось расстаться.

Под покровом тьмы, без единой звезды над головой, я возвращался домой, но в душе моей ослепительно ярко сияло солнце…