Стамбул. Январь 2024 года. День 1: Знакомство с историческим центром. Часть 2
Прогулку по Суричи мы продолжаем из парка Сарайбурну. Сейчас мы смотрим в его сторону, а если обернёмся назад, то увидим, как на юг длинной-длинной полосой уходит аккуратно выложенный булыжниками берег полуострова. Вдоль этого берега можно гулять, несмотря на то, что рядом с вами будут жужжать машины на проспекте Кеннеди, а деревьев и газончиков по пути будет очень мало. Как я уже сказал, не самая лучшая прогулочная зона.
Вдоль берега и проспекта Кеннеди на протяжении парочки километров будут попадаться большие и маленькие куски старой Босфорской стены Константинополя. Той самой, которая когда-то давно полностью смыкалась с Султанской стеной и ограждала большую площадь Топкапы. Изначально стену построили в V веке, но надписи подсказывают, что мы видим более поздний вариант крепостных укреплений.
Приглядитесь, надпись прямо тут...
Чтобы нормально прочесть эту «полоску», нужно перейти дорогу, но даже подойти близко у нас не выйдет из-за забора... Да и греческим я не владею, поэтому воспользуюсь подсказками тех, кто уже изучил византийскую стену до меня. Надпись гласит:
Благочестивый самодержец, господин Феофил, приобретя в Твоём лице, о Христос, нерушимую стену, возвёл эту стену от новых оснований. Храни её Своей силой, о повелитель мира! И сделай её до скончания веков неколебимой, несотрясаемой...
Как отмечал хронист Георгий Кедрин в XII столетии, император Феофил, живший в IX веке, был увлечён строительством, и возведённые при нём обновлённые стены Константинополя «стоят и теперь, неся на себе его имя». Тем не менее, до скончания веков не вышло.
Чуть левее в кадр попадает несколько достопримечательностей.
Сверху мы видим дворец Топкапы. Стратегическое и эстетическое значение этой местности отсюда очевидно. Почему греческие колонизаторы решили заложить здесь акрополь (в переводе – «высокий город»), понятно.
Слева и справа идёт Босфорская стена. Её сохранившиеся башни тщательно изучены и пронумерованы: та, что выделяется слева, считается 6-й башней, на ней сохранилась надпись, согласно которой это башня Феофила. Не подумайте, что это такое название, ибо «башнями Феофила» называются все башни, которые были построены при нём. Точнее, на которых сохранились подобные надписи.
Прямо по курсу памятник 1986 года, посвящённый Тургут-реису. Тургут-реис, он же в европейской традиции Драгут, был одним из самых известных турецких корсаров XVI века, которые наводили страх и ужас на мореплавателей Средиземноморья. Впрочем, морские навыки Тургут-реис применял не только в пиратских целях, он успел послужить султану официально, дослужился до адмирала, был командующим средиземноморским флотом империи.
Как я уже шутил, заборы – это тоже достопримечательность Стамбула. На этом заборе можно увидеть эмблему ведомства, которое будет нам довольно часто попадаться. Это Управление национальных дворцов (Milli Saraylar Başkanlığı), которое с момента образования Турецкой республики контролирует дворцы, павильоны и другие здания, считавшиеся ранее собственностью султана и его семьи. В данном случае забор ограждает территорию Топкапы.
Вернёмся в парк. Пока вы любуетесь тёплой январской погодой, я посмотрю на название города, выложенное большими буквами на берегу моря, и расскажу вам о том, откуда это название появилось. Почему Константинополь назывался так, объяснять не надо: это «город Константина» по-гречески. Казалось бы, какое отношение к этому названию имеет совершенно на него не похожее «Стамбул»? Согласно мнению ряда исследователей, это отношение самое прямое.
Очень часто византийцы называл свой город упрощённо – просто Город, «Полис» («Πολις»). И вот до арабов в Средние века докатилась греческая фраза «в Городе», которая звучала примерно как «ис тин полин» или «ис тин болин» («εἰς τὴν Πόλιν»). Эту фразу переняли турки, отчего Константинополь звучал для них как «Истинполин» или «Истинболин». Так и появился «Истанбул» («İstanbul»), который в русском языке приобрёл несколько искажённую форму «Стамбул».
Есть иная версия, согласно которой название происходит от фразы «город ислама» или «наполненный исламом» («Исламбул» или «Исламбол»), но использование в арабских источниках ещё до завоевания Константинополя названия «Истинполин» ставит эту версию под сомнение. Скорее всего, турки просто пытались сами придумать новое значение для привычного им названия города.
И ещё прикол. Оказывается, до 1930 года формально Константинополь продолжал называться Константинополем. По крайней мере, в международных документах Османской империи никто не просил переименовывать его в Стамбул, пусть сами жители империи между собой и говорили именно так. Только власти молодой Турецкой республики постановили, что теперь название у города может быть только одно – турецкое. Но греки до сих пор официально пишут «Константинополь», и ничего. (В этом месте хочется передать привет неугомонным активистам постсоветских республик, требующим именовать их страны и города так, как они хотят, а не так, как привыкли делать носители других языков.)
Обновлённый парк Сарайбурну открыли в 2022 году, а осенью 2023 года Турция праздновала столетие своей государственности. Это было всего лишь пару месяцев назад, 29 октября прошлого года. В связи с этим напоминания о важном юбилее будут преследовать нас на каждом шагу. В частности, не один раз мы увидим символику юбилея, разработанную для города местными властями. В ней число 100 как бы образовано из первых двух букв названия города İstanbul, а в него вплетён слоган «Demokrasi Yüzyılı» («Век демократии»). Ты не смотри, что в Турции за это время произошло несколько государственных переворотов, это на счёт не влияет.
Слева – синенький логотип городской администрации и его название: «İstanbul Büyükşehir Belediyesi». Дословно «Стамбульский городской муниципалитет» или «столичный муниципалитет». Слово «büyükşehir» означает большой город, мегаполис. В Турции таких городов много, поэтому «столичный» будет довольно грубым переводом, но «мегаполисный» не скажешь же. Как мне кажется, этот статус немного похож на города федерального значения в России.
В парке также поставили несколько скромных информационных стендов, связанных со страницами из истории Сарайбурну или же с историей ранних лет республики. Этот, например, обосран чайками рассказывает о реформе алфавита турецкого языка 1928 года, в которой участвовал лично первый президент Турции Ататюрк. На стенде можно прочесть, что благодаря реформе турецкий язык, ни много ни мало, был «освобождён от оков и возвращён к своей собственной сущности». Сильное заявление. Звучит, как будто латиница естественным образом характерна для турецкого языка.
Это, конечно, не так, но стоит отметить, что вариация арабского письма, которая использовалась в османском языке, не передавала множество гласных звуков. И если для османского языка это было относительно приемлемо, потому что в нём было много заимствований из арабского и персидского языков, то для живого народного языка, на котором говорили турки к началу XX века, арабский алфавит подходил плохо. Скажем, буквы o, ö, u, ü передают четыре разных звука, а в османской письменности за эти звуки отвечает всего одна буква ﻭ, да и та опускается, если гласный звук произносится в середине слова, а не в конце или начале.
Красивый современный барельеф Ататюрку к столетию республики. Я не смогу расшифровать для вас все картинки, потому что не являюсь знатоком турецкой истории, но кое-какие детали разберу.
В самом низу, над датами «1923» и «2023», приведена знаменитая цитата Ататюрка:
Benim naçiz vücudum elbet bir gün toprak olacaktır, ancak Türkiye Cumhuriyeti ilelebet payidar kalacaktır.
Литературный перевод может быть таким:
Моё скромное тело однажды обязательно превратится в прах, но Турецкая республика останется навсегда.
Фрагменты барельефа в правой части предлагаю рассмотреть ближе.
Внизу изображён небольшой катер «Картал», на котором в 1918 году будущий Ататюрк, а в то время генерал османской армии Мустафа Кемаль-паша плавал вдоль берегов Стамбула, когда прибыл в столицу только-только капитулировавшей империи. В то время в Стамбул вошли французские и британские оккупационные войска, и, видя в бухтах города вражеский флот, адъютант Кемаль-паши Джевад Аббас заплакал. Мустафа Кемаль в этот момент сказал ему фразу, написанную ниже корабля: «Geldikleri gibi giderler». Дословно её можно перевести так: «Они уходят, как приходят», но я бы дал более красивый перевод: «Как пришли, так и уйдут».
Выше катера «Картал» Ататюрк в 1928 году учит турок новому алфавиту. Данный образ старается передать реальную фотографию того времени:
Надписи на доске, как можно заметить, совпадают.
В центре парка – ещё одно напоминание об Ататюрке в виде полноценной скульптуры. Флаг на высоком флагштоке, который попал в кадр несколько снимков назад, а также на самый первый снимок этого дня в предыдущей части, стоит ровно позади.
Ататюрк в Турции везде, для страны это фигура масштаба Ленина. Но этот памятник особенный, потому что он первый в истории. Его открыли в 1926 году, то есть ещё при жизни Кемаля, который, судя по всему, скромным человеком не был и противиться установке памятника не стал, даже поблагодарил жителей Стамбула и местные власти. Памятник выполнил австрийский скульптор Генрих Криппель. При жизни Ататюрка он сделал с ним ещё несколько монументов в разных турецких городах, а также другие скульптурные композиции, связанные с прославлением турецкой государственности.
Перед площадкой памятника стоят шесть столбиков на некотором расстоянии друг от друга с названиями знаменитых шести принципов Ататюрка. До сих пор шесть принципов кемализма – это основа идеологии Республиканской народной партии, которую создал Кемаль и которая была единственной в стране при его правлении. Даже в эмблеме партии используется символ в виде шести стрел, придуманный при Ататюрке. Принципы следующие: республиканизм (тут понятно, монархию на свалку истории), национализм (всё для турок и ради турок), этатизм (государство превыше всего), народность (народ тоже ничего), секулярность (ислам сам по себе) и революционность.
Ну как я не могу не сфотографировать столбик со словом «devrimcilik» («революционность»)? Иногда для этого кемалистского принципа используют другое турецкое слово, «inkılapçılık». В чём разница в значении этих слов, не знаю. Смысл революции по Кемалю – это отказ от старых порядков, следование требованиям эпохи и готовность к последующим изменениям. Иногда в англоязычной и русскоязычной литературе вместо «революционности» говорят «реформизм», но, пожалуй, речь должна идти о действительно радикальном реформизме, характерном для революционных эпох. А эпоха Ататюрка была для турецкой истории именно что революционной.
Мы покидаем парк Сарайбурну. Через железную дорогу, о которой я сегодня упоминал, перекинут небольшой мост. Достаточно его перейти, и мы окажемся на кусочке бывшей территории дворцового комплекса Топкапы, которая теперь считается отдельным парком Гюльхане, открытым для свободного посещения.
Если вы обратите внимание на железнодорожные пути, то увидите, что левый путь уходит куда-то за угол (к вокзалу Сиркеджи), а вот правый направляется прямиком к морю. Используют ли сегодня эти железнодорожные пути для разгрузки грузов на пристани, не подскажу.
Мы в парке Гюльхане. Это довольно большой по площади парк, он вытянут почти на километр вдоль стен Топкапы и ограждений Археологического музея. Когда-то здесь были дворцовые сады, но в начале XX века их преобразовали в публичный парк, открытый для всех горожан. Правда, представления о публичном парке не всегда были такими, как сегодня, поэтому здесь проводились ярмарки, был открыт зоопарк и даже дельфинарий, и тихим спокойным местом для прогулок Гюльхане не был.
Сейчас же лишние сооружения убраны, никакого зоопарка и никаких крупных торговых павильонов ярмарки нет. Гюльхане – крупнейший парк Фатиха. Благодаря тому, что он расположен на склоне холма, где построен Топкапы, его дорожки весьма извилисты, но не слишком сильно находятся под наклоном, поэтому гулять по парку приятно и неутомительно.
Само слово «Гюльхане» переводится с персидского как «дом роз».
Поскольку раньше на холме дворца Топкапы был акрополь античного Византия, то мы можем надеяться, что здесь сохранилось немало археологических артефактов. Кое-что доступно нашему глазу без раскопок, например, руины дома Святого Павла – византийского детского приюта, созданного императором Алексеем I Комниным на рубеже XI–XII веков. По словам его дочери Анны Комниной, здесь был чуть ли не «город внутри города», где организовали не только детский приют со школой для сирот, но и своего рода дом инвалидов. По некоторым данным, воспитательное учреждение здесь появилось ещё в середине VI века, во время династии Комниных оно переживало расцвет.
Эти более-менее целостные руины ограждены забором, да ещё солнце светило, из-за чего фотографировать пришлось немного под углом.
Какая-то отдельно стоящая... капитель колонны? Непонятно. Она никак не подписана и стоит рядом с руинами дома Святого Павла. Относится она к ним или нет, неясно.
Чуть поднявшись по склону ближе к стенам дворца Топкапы, мы видим прекрасную Готскую колонну. Это не просто самая древняя колонна в городе из сохранившихся, а самая древняя в принципе. Если, разумеется, не считать привезённые сюда колонны Ипподрома, потому что переплюнуть по возрасту Египетский обелиск никакое римское или греческое сооружение не сможет. Одним словом, самая древняя из созданных здесь.
Византийский писатель Иоанн Лид отмечал, что Готскую колонну поставили при консуле Римской республики Помпее Великом, потому что на этом месте он разгромил войска понтийского царя Митридата, которому помогали готы. Отсюда и название колонны. Есть она проблема: это чушь. А другой византийский историк Никифор Григора писал, что колонну поставил Виз (он же Визант или Бизант), легендарный основатель Византия. Надо ли говорить, что это тоже выдумка?
На самом деле колонну поставили, как часто предполагают, в 269 году в честь победы императора Клавдия II над готами. Вторжение готов в восточные регионы Римской империи было довольно серьёзным испытанием римской армии на прочность, и ключевая победа была одержана в битве у Наиса, нынешнего крупного сербского города под созвучным названием Ниш. Непонятно, правда, зачем в мелком и не особо важном городке Византии (это был ещё не столичный Константинополь) ради этой победы ставить величественную колонну... Да и латинская надпись на колонне «Удаче, вернувшейся с победой над готами», вроде бы, сделана поверх какой-то другой, выскобленной старой надписи.
Может быть, колонну возвели при Константине Великом, ведь он тоже воевал с готами? Может, и так, хотя ответ на вопрос, поверх какой надписи выдолбили новую, это не помогает найти. Сплошные загадки.
Удача, упомянутая в надписи, – это не абстрактная Госпожа Удача, а греческая богиня удачи и случая Тихе (также Тюхе). Раньше на вершине колонны стояла её статуя.
По всему парку стоят информационные стенды с небольшими историческими справками, объединённые рубрикой «Алфавит Гюльхане». Принцип простой: каждая статья, связанная с историей парка и его достопримечательностей, начинается с конкретной буквы турецкого алфавита. Здесь нет только двух букв: Ğ, потому что с неё не начинаются слова, она всегда идёт после гласных, и почему-то Ы. То есть, простите, I. Наверное, чтобы никто не догадался!
Здесь же у нас статья на букву Ö.
Да-да, произносится именно так.
Статья, между прочим, интересная, посвящена освобождению Стамбула от оккупации войсками Антанты. Называется «Özgür İstanbul» («Освобождённый Стамбул»).
Сегодня я затронул эпизод с прибытием Мустафы Кемаля в оккупированный Стамбул после капитуляции Османской империи, проигравшей в Первой мировой войне. Капитуляция, а также последовавший за ней Севрский мирный договор предполагали, что Османская империя теряет не только далёкие владения в Месопотамии или на берегу Аравийского полуострова, но и все европейские территории, Константинополь, жирный кусок побережья Эгейского моря и много чего ещё. По этой причине в Турции возникла альтернативная революционная власть во главе с Кемалем, которая подняла национально-освободительную войну. Её итогом стал Лозаннский мирный договор 1923 года, по которому страны Антанты признавали новую турецкую власть в пределах знакомых нам сегодня границ.
Небольшая справка на стенде рассказывает о том, как войска Антанты уходили из города в 1923 году, а вместо них сюда прибывали турки под командованием Шюкрю Наили-паши. Среди мест, по которым прошла армия освободителей, был мыс Сарайбурну, примыкающий к пару Гюльхане.
Под этим местом располагается одна из нескольких сохранившихся константинопольских цистерн V–VII века с коринфскими колоннами. Если бы я шёл по дорожке снизу, то, по идее, должен был заметить вход в неё, а отсюда мы вынуждены смотреть на непримечательную «крышу» сооружения. Как гласят отзывы в интернете, вход в цистерну бесплатный. Как жаль, что я прочёл эти отзывы уже после прогулки!
Но не беда, с одной из цистерн Стамбула мы познакомимся, а сюда когда-нибудь обязательно вернёмся. Вы же берите на заметку и по случаю проверьте, действительно ли здесь бесплатный вход.
Примеры дорожек и рельефа парка. Склон уходит вправо, где мы видим стену. За стеной – Археологический музей, но туда мы пойдём в другой день.
Если во время прогулки вы задались вопросом «А где, собственно, розы в этом Доме роз?», то учитывайте, что на дворе январь. Летом Гюльхане прекрасно оправдывает своё название. Сейчас же некоторая часть газонов разрыта, а некоторая – огорожена сеточками во избежание неуклюжих пешеходов, которые затопчут побеги роз.
Мы зашли в парк, можно сказать, с заднего входа, со стороны Сарайбурну. А выходим, наоборот, как бы через парадный вход – ворота Согукчешме, расположенные на уже известном нам переулке. Поэтому именно сейчас мы можем прочесть приветственные слова в этой монументальной книжке, которые приглашают на турецком и английском языках посетить сей парк.
Книжка, по идее, должна работать как фонтан. Но не сегодня.
Ещё Ататюрк. На этот раз не революционер, а суровый правитель. Недовольный тем, что у него слишком часто сидят на коленках, аж протёрли.
Надпись на постаменте гласит, что памятник установлен в честь столетия создателя Турции. Эта дата должна была отмечаться в 1981 году. Скульптура является подарком от редакции известной турецкой ежедневной газеты «Хюрриет» («Hürriyet» – «Свобода»).
Ранее мы видели павильон Алай с внешней стороны, со стороны города. Пройти в него внутрь можно из парка.
Итак, далее мы выходим на переулок Согукчешме и возвращаемся к Айя-Софии. Может, у нас всё-таки появилось настроение посмотреть её внутри?
А, нет, не появилось. Такую очередь я выстаивать не буду.
И вы тоже не стойте. Если у вас в распоряжении несколько дней, подкараульте удобное время, когда на вход не будет стоять такая толпа.
Осмотрим достопримечательности рядом. Напротив Айя-Софии – хаммам XVI века, построенный по заказу небезызвестной Роксоланы. В этом месте передаём привет фанаткам сериала «Великолепный век».
Хаммам (также хамам) – это распространённая в Турции и некоторых других странах Ближнего Востока баня, главным отличием которой от обычной русской бани или финской сауны будет, пожалуй, температура. Бани и сауны придумали в более северных регионах, поэтому там предпочитают во время мытья нагреваться так, чтобы набрать лишнее ведро пота. А турецкие хаммамы нужны, чтобы охладиться. Я в хаммамы не ходил, но говорят, что там довольно приятная тёпленькая температура.
Роксолана, если кто не знает, происходила из семьи священника-униата из Галиции, была угнана крымскими татарами в плен и стала затем наложницей султана Сулеймана I. А затем и его любимой женой. Роксолана – это выдуманное европейцами имя, можно сказать, прозвище. В Османской империи её звали Хюррем. Или, если точно, Хюррем Хасеки-султан, где последние слова – это титул, обозначающий наложниц или жён султана. Так что рядом с хаммамом вы прочтёте его название по-турецки: «Haseki Hürrem Hamamı», и никакой вам Роксоланы.
Иногда этот хаммам называют «Хаммам Айя-Софии», что связано с его расположением. Здание построил очень известный османский архитектор Синан, которого мы ещё не раз вспомним. Раньше здесь тоже были бани – бани Зевксиппа, древнейшие в Константинополе. В этом случае корректнее говорить по-римски: термы. Но те древние термы занимали большее пространство, теперь вместо них не только хаммам Роксоланы, но и парковая зона. Непосредственной преемственности между термами Зевксиппа и хаммамом нет: термы перестали работать в VIII веке, здание использовалось в других целях и затем было разрушено.
В хаммам можно сходить, он работает, как и прежде, и предлагает широкий спектр услуг, напоминающий спа-салон. Делая предыдущий снимок, мы стояли с той стороны хаммама и видели только одну «башенку», теперь же видим обе. Это мужская и женская половины здания, мужская – ближе к Софии.
Поворачиваем голову налево и видим перед собой ухоженную парковую зону между Айя-Софией и мечетью Султанахмет. Часто можно встретить указание, что этот парк считается частью площади Султанахмет, откуда мы начинали прогулку сегодня. Но эти два пространства точно являются разными площадями, потому что, находясь в центре бывшего Ипподрома, мы не видим квадрат этого парка, он находится уже после Немецкого фонтана. А отсюда мы, в свою очередь, не увидим колонны Ипподрома.
Эта площадь естественным образом ограничивается с северо-востока Святой Софией, а с юго-запада – комплексом мечети Султанахмет. Данную парковую зону с фонтаном по центру называют парком Султанахмет. В турецких источниках здания на этой площади обозначают адресом «Ayasofya Meydanı», то есть «площадь Айя-Софии».
Кстати, издалека София смотрится краше, чем вблизи. Согласны?
К мечети Султанахмет примыкает комплекс зданий, которые также разделяют Конную площадь от парка Султанахмет.
Слева – не очень бросающееся в глаза здание медресе при мечети. Медресе – это мусульманское учебное заведение уровня средней школы. Здание построено в то же время, что и мечеть, в начале XVII века.
Постройка покрупнее справа – это мавзолей Ахмеда I, благодаря которому мы и получили бесконечные наименования зданий и мест в его честь в этом районе. Ахмед успел дожить до окончания строительства главной мечети Стамбула, возведённой по его приказу, так что его вполне заслуженно похоронили недалеко. Этот мавзолей, как и ещё более сотни (!) мавзолеев Стамбула, открыт для посетителей.
Я бы с удовольствием развернулся и сделал кадр мечети, но вновь мне неудобно это сделать, потому что солнце, как назло, опять встало позади здания. Придётся спуститься чуть ниже, в сторону Араста-базара.
Вот, наконец-то нормальный кадр. При таком освещении можно с натяжкой предположить, что иностранцы предпочитали называть эту мечеть Голубой из-за цвета куполов, однако не спешите делать такой вывод. Когда мы зайдём внутрь в другой день, попробуем детально разобрать это популярное неформальное именование Султанахмета. Сейчас же отметим, что она более величественно, чем Айя-София, возвышается над городом, для чего её и строили.
Араста-базар, который мы видим в кадре, – самый близкий туристический базар к площади Султанахмет. Если хотите закупить сувениры, не убегая далеко, то вам сюда. Базар ведёт свою историю с XVII века. В XX столетии на протяжении долгих лет после пожара он был заброшен и превращён в трущобы. Что ж, неплохо, что теперь здесь порядок.
Рядом трущоб тоже нет. Кварталы у Султанахмета довольно чистенькие и ориентированы на туристическую публику. Если посмотреть по сторонам, то некоторые из улиц и переулков просто усеяны гостиницами, магазинчиками и туристическими агентствами.
Сейчас мы смотрим на улицу Архитектора Мехмед-аги (Mimar Mehmet Ağa Caddesi), которая начинается от входа в Араста-базар на предыдущем фото. Седефкар Мехмед-ага – это главный архитектор при дворе Ахмеда I и строитель Голубой мечети. Неудивительно, что его именем назвали улицу, с которой можно рассмотреть его главное творение.
Кварталы к востоку, юго-востоку и югу от Голубой мечети интересны не только и, может быть, не столько своим современным видом, сколько осознанием того факта, что это пространство когда-то принадлежало Большому дворцу. Несколько часов назад мы проходили мимо огороженной территории археологических раскопок у Айя-Софии, где когда-то была часть дворцового комплекса, но та площадка – лишь незначительная окраина дворца. А вот основные постройки были бы перед нами, если бы мы перенеслись на машине времени далеко в прошлое.
Места раскопок, которые находятся примерно за этим кварталом дальше и левее, затрагивают территорию Верхнего или Константинова дворца (составной части Большого дворца). К этой постройке относится Магнавра – зал для церемоний. Мы смотрим на его бывшую территорию. Здесь было много подземных помещений, какие-то могли использовать для хозяйственных нужд, а другие – как тюрьма.
В начале XX века в Османской империи по случайному совпадению решили продолжить древнюю традицию и построили здесь новую тюрьму. Использовались ли для неё древние подземные ходы, не знаю, но сама тюрьма считалась весьма современным и передовым сооружением. Из-за своей близости к главной мечети она тоже получила название Султанахмет. И если длинная стена, которую вы видите дальше по улице, вполне органично вписывается в наши представления о том, как должна выглядеть тюрьма, то угловое здание слегка удивляет.
Архитекторы всё-таки старались, строили тюрьму в стиле турецкого неоклассицизма или «национального ренессанса». Очевидно, это и подобные здания предназначались не для заключённых, а для администрации и иных тюремных служб. Во второй половине века тюрьму забросили, в 1990-е переоборудовали в современный гостиничный комплекс под управлением известной международной компании «Four Seasons Hotels».
Вот главный вход в гостиницу. Не знаю, какие люди здесь останавливаются сейчас, но раньше эти места повидало немало других замечательных людей.
Тут сидел американский студент Билли Хэйс, осуждённый в Турции за попытку вывести четыре фунта гашиша, впоследствии написавший весьма популярную автобиографию «Полуночный экспресс» о своих приключениях в турецких тюрьмах, член ЦК турецкой компартии Хикмет Кывылджимлы, попавший в застенки при Ататюрке, поэт и драматург коммунистических убеждений Назым Хикмет Ран, который после тюрьмы уехал в СССР и был похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве, писатель Рыфат Ылгаз, тоже левый по взглядам, в своё время запрещённый в Турции, а ныне рекомендуемый местным министерством образования. Хорошее место.
Если вам трудно ориентироваться в городе без моих подсказок, вы без труда найдёте себе экскурсию по душе на русском языке.
Вообще русскую речь я слышал на улицах Стамбула так часто, что, если бы мне понадобилась помощь, я бы мог в любом месте закричать: «Спасите-помогите!», и кто-нибудь обязательно отозвался.
Крупицы старой Византии в этих кварталах встречаются не раз. Иногда их совсем мало, и остатки исторических построек нужно искать со специальными подсказками знатоков. Рекомендую в связи с этим своеобразный путеводитель по Константинополю от византиниста Сергея Иванова. Иногда же это весьма внушительные руины.
Сейчас мы покинули территорию бывшего Большого дворца и приблизились к району Ипподрома. Сооружение на фото – это южная часть Ипподрома, так называемая Сфендона. Этим словом называли U-образную трибуну, которая могла выглядеть примерно вот так:
Саму трибуну мы не видим: она, как и весь Ипподром, уже давно разрушена, а сохранившаяся стена – это укрепление, фундамент подземных сооружений. Под землёй они оказались, поскольку нужно было «поднять» уровень земли Ипподрома в этом месте: даже на фотографии видно, что естественный рельеф точки нашего расположения сильно ниже, чем вдалеке. Ну не в горку же и с горки ездить лошадям во время скачек? Так что уровень земли Ипподрома был там, где наверху стоит решётка.
Сейчас территория бывшей Сфендоны застроена учебными учреждениями. Говорят, что оттуда можно пройти и под землю, но как это сделать, я не узнавал. Чтобы вам было легче ориентироваться в пространстве, давайте попробуем посмотреть на эту местность сверху с помощью сторонних фотографий. Всё равно мы не сможем поймать в кадр всю границу Сфендоны самостоятельно.
Мы сейчас стоим где-то в нижнем левому углу фотографии. Обратите внимание, что прогулку мы начинали с правого верхнего угла, где стоит Обелиск Константина и находится сама Конная площадь, и затем пошли дальше направо, а теперь вернулись к Ипподрому с другой стороны.
Мечеть Соколлу Мехмед-паши. Архитектор – уже упомянутый сегодня Синан. Склон здесь очень крутой, поэтому строительство комплекса мечети было непростой задачкой. В итоге на территорию можно зайти с улочек по разные стороны, которые находятся на разной высоте, а сама площадка мечети при этом ровная.
Мечеть названа в честь Соколлу Мехмед-паши, влиятельного великого визиря Османской империи второй половины XVI века. Собственно, на мечеть он и дал денег. Интересное звучание его прозвища – Соколлу – связано с тем, что он наш, славянин, серб по национальности, родом из деревеньки Соколовичи. Это было время Османской империи, где национальность не особо волновала власть, и если ты принимал ислам, то мог стать даже вторым по значимости человеком в государстве. Если мы посмотрим на список этнического происхождения великих визирей империи, то можем с удивлением обнаружить, что в XVI–XVII веках гораздо чаще встречаем визирей нетурецкого происхождения – сербов, хорватов, албанцев, босняков, греков, даже грузины и абхазы попадаются.
Часто на картах я видел ещё одно дополнительное название у мечети Соколлу Мехмед-паши – Kadırga. Кадырга – это название исторического района, где мы сейчас гуляем. Оно происходит от турецкого слова «галера». Как раз после склона, на котором стоит мечеть, мы чувствуем, что местность становится немного менее холмистой. Недалеко море. Ещё в IV веке здесь появилась гавань, чем пользовались и в османское время, отсюда название.
Географически район Кадырга расположен к юго-западу от Султанахмета. Его точные границы не рискну определить, можно ориентироваться на использование этого топонима у улиц, домов и организаций. Ранее я упоминал об особенностях административного деления в Турции и добавлю, что аналог микрорайона – махалле – используется в исторических районах Стамбула весьма странным образом. Почему-то привычные туристам и историкам названия, такие как Кадырга, Эминёню или, скажем, Фанар, в названиях махалле не используются, отчего ориентация на местности по махалле абсолютно бесполезна. А границы исторических районов можно определять лишь примерно, тут никаких точных карт не предусмотрено.
Последняя крупная достопримечательность на сегодня носит на турецком очень милое название – «Küçük Ayasofya Camii», то есть мечеть «Маленькая Айя-София». Ну или «малая», но «маленькая» мне больше нравится. Такое название привязалось к постройке из-за того, что она действительно немного похожа на Айя-Софию, хотя никогда в византийское время Софийским храмом не была.
Церковь Сергия и Вакха была построена в VI веке при императоре Юстиниане в районе к западу от Большого дворца, где располагались богатые дома аристократов. Храм построили по той же причине, что и Святую Софию. В 532 году в Константинополе вспыхнуло городское восстание, получившее название «Ника» (буквально «Побеждай!» – такой был лозунг бунтовщиков), бунтовали против надоевших налогов и чиновников, ну и по другим причинам. Восстание было утоплено в крови, в ходе подавления солдаты убили 30 тысяч человек.
Предполагают, что не только причина постройки двух «храмов на крови» была одной и той же, но и их архитекторы. Это Исидор Милетский и Анфимий из Тралл. Но это не точно. А вот то, что этот маленький храм оказал влияние на архитектурный стиль базилики Сан-Витале в итальянской Равенне, главном памятнике византийской архитектуры в Западной Европе, вроде бы не вызывает сомнений.
Мы не будем заходить внутрь за неимением времени, но чуть-чуть заглянем во двор.
Сергий и Вакх – это римские военные III века, которые были подвергнуты пыткам и убиты во время гонений на христиан в период правления императора Гая Галерия Валерия Максимиана.
Христианская церковь их имени существовала довольно долго, до 1505 года. Напомню, что Константинополь был взят османами в 1453 году, и тогда же Святая София была превращена в мечеть. А её маленькая сестра держалась, пока главный чёрный евнух при дворе султана Баязида II Хусейн-ага не оборудовал её под мечеть. Да, если вам вдруг стало интересно, то главный чёрный евнух – это такая должность, которую занимал именно чёрный негр и именно первый евнух среди других евнухов гарема.
Несмотря на то, что я не заходил внутрь, посоветую вам это сделать, если вы любитель византийской архитектуры. Конечно, внутри не храм и убранство там теперь иное, но любознательных может ожидать сюрприз в виде греческой надписи в честь императора Юстиниана – её можно найти, поднявшись на галерею.
Мы обогнули Маленькую Айя-Софию. Чтобы это сделать, пришлось перейти под мостом железной дороги. Видите, прямо на фоне минарета мечети двое рабочих железной дороги копошатся на путях?
Весьма древнее здание храма Сергия и Вакха испытывали на прочность не только влажность и землетрясения. Серьёзный урон его состоянию нанесло строительство железной дороги, огибающей Суричи. Да и когда здесь обустроили убежище для беженцев во время Балканских войн начала 1910-х годов, это тоже не способствовало сохранности здания. В 2000-е годы, после того, как ЮНЕСКО внесло памятник в список объектов, находящихся под угрозой исчезновения, здесь провели реставрацию.
Вы уже привыкли, что там, где объездная железная дорога, там и проспект Кеннеди. На небольшом кусочке земли, зажатом между железной дорогой и шоссе, к востоку от храма Сергия и Вакха, находятся руины дворца Вуколеон (также Буколеон). Не нужно пояснять, что они в плохом состоянии и для близкого просмотра недоступны. Хотя в целом любители византийских древностей могут погулять по переулкам за железной дорогой и поискать элементы прошлой эпохи – в основном фрагмент старых стен.
Вуколеон был частью Большого дворца, самой южной его постройкой, смыкающейся с приморскими стенами. Кусочек перед нами – наверное, самые крупные руины Большого дворца, дожившие до наших дней. В XIX веке их было больше, но строительство железной дороги беспощадно уничтожило часть исторического наследия. Граница моря ранее доходила до самих стен, при создании шоссе в конце 1950-х годов перед ними насыпали дополнительное пространство.
Я не смогу соотнести точные фрагменты современных руин и сказать, что именно они попали в объектив фотографа XIX века, но вот вам снимок Вуколеона второй половины XIX века:
Стена у моря была возведена в V веке, а дворец застраивался в VII–X столетиях. С 2021 года городская администрация всё-таки решила навести тут порядок и начала реставрационные работы. Когда-нибудь здесь будет парк-музей. Долго ли ждать, непонятно.
Ближе к берегу есть информационный щит, предупреждающий о потенциально опасных прибрежных зонах, которые могут подвергнуться затоплению в случае цунами. Казалось бы, какое цунами на берегу Мраморного моря? Это же море, окружённое со всех сторон землёй. Обычно про цунами мы слышим, когда речь идёт о Тихом океане: там-то понятно, подземные землетрясения порождают огромные морские волны...
Но именно через Мраморное море идёт Северо-Анатолийский разлом, разделяющий Анатолийскую тектоническую плиту от Евразийской. Ужасное Измитское землетрясение 1999 года, в ходе которого погибло более 17 тысяч человек, произошло именно из-за движения этих плит, волна цунами достигала трёх метров в высоту, и хоть эпицентр был ближе к Измиту, разрушения были и в Стамбуле. И это я ещё не вспомнил 1894 год или, например, 1766 год, когда весьма мощные землетрясения в первую очередь наносили урон Стамбулу и также вызывали цунами.
Так что в случае цунами рекомендую избегать зон, которые обозначены на карте красным цветом.
Сейчас же море спокойное. Полюбуемся им на берегу довольно неплохой прибрежной парковой зоны, которых так немного в Фатихе. По картам этот парк называется то ли Ахыркапы по названию исторического района, то ли Чатладыкапы Сахиль по название другого района, но неважно.
А на сегодня всё. Знакомство со Стамбулом только начинается.