Буддийский привет из Новодевичьего монастыря

В прошлом году в Историческом музее, где я работаю, проходила выставка «Новодевичий монастырь. Вехи истории», приуроченная к 500-летию известной московской обители. Выставка вышла занимательной, потому что какое-то время территорию монастыря контролировал наш музей, а стало быть, у нас в фондах отложилось множество уникальных экспонатов Новодевичьего. К счастью, пока они у нас. В ближайшее время, если всё сложится удачно, рядом с монастырём откроется филиал Исторического музея, где многие из этих предметов будут показаны публике на постоянной основе.

Эта выставка, своего рода тизер будущего филиала, уже закончилась. Я к ней не причастен, делали мои коллеги, поэтому на вещи смотрел, как и любой другой посетитель – с удивлением открывая для себя что-то новое.

Любопытны не только экспонаты, но и хороший дизайн. В одном месте я встретил своеобразный привет из своей белорусской поездки 2023 года. На стене в левой части кадра видна художественная интерпретация известной исторической карты Москвы в 1611 году. Карта была интересна авторам выставки, поскольку на ней можно найти обозначение Новодевичьего монастыря, впервые в истории запечатлённого картографами.

Знатоки могут легко ответить на вопрос, кто же в 1611 году, в разгар Смутного времени, с увлечением занимался изучением географии Москвы. Конечно же, это подданные нашей братской Речи Посполитой присматривались к своим будущим владениям. Карту принято называть Несвижским планом Москвы.

О, Несвиж, я ж там был совсем недавно! И в Несвижском замке видел копию карты Великого княжества Литовского 1613 года, составленной гравёром, художником и печатником Томашем Маковским по заказу Николая Христофора a.k.a. «Сиротка» Радзивилла. И Несвижский план Москвы – дело рук того же Маковского.

Однако я хотел рассказать совсем о другом привете, который был совершенно неожиданным.

Перед нами – иконостас монастырской Церкви пустынника Варлаама и царевича Иоасафа, располагавшейся на первом ярусе колокольни конца XVII века. Этим же временем, рубежом XVII–XVIII веков, датируют большинство икон иконостаса, находя в них сходство с работами Карпа Золотарёва, мастера Оружейной палаты. В стилистике заметно очень серьёзное влияние западноевропейского искусства, особенно апостольский ряд наверху впечатляет. Да, на Руси так писать было не принято.

Кто же такие преподобные Варлаам и Иоасаф, в честь которых назвали храм? Между прочим, житие этих святых завоевало популярность в нескольких христианских странах, в том числе его перевели на русский язык в нескольких редакциях. В XVII веке «Повесть о Варлааме и Иоасафе» неоднократно издавалась в России, поэтому факт посвящения им храма не удивляет.

Жил однажды на свете царевич Иоасаф. Его икона из представленного иконостаса – в нижнем ряду, справа от Спасителя. Отец Иоасафа, царь Авенир, был гонителем христиан и как-то услышал от своего звездочёта, что сыну суждено стать христианином. Царю такой расклад не понравился, он построил для сына дворец, чтобы тот рос в тепличных условиях и как можно меньше соприкасался с информацией извне. Тем не менее, иногда царевича отпускали погулять, тем более, когда он вырос. И как-то раз по недосмотру слуг он столкнулся на улице со слепым и прокажённым бродягой, а потом со стариком, который скоро умрёт.

Тем временем из далёкой пустыни пришёл во дворец царевича отшельник Варлаам. Вот он слева от Богородицы в том же нижнем ряду. Варлаам поведал Иоасафу основы христианского учения, тот крестился и столкнулся с недовольством отца. Авенир пытался дать сыну как можно больше материальных благ, чтобы тот выбросил из головы нелюбимую им веру, и даже выделил ему половину царства. Иоасаф, недолго думая, крестил народ и в конце концов убедил отца принять христианство. Но отец умер. Иоасаф ушёл в пустыню, нашёл там Варлаама и сначала вместе с ним, а потом и сам, жил отшельником 35 лет.

Ну вы уже поняли, что всё это напоминает.

Конечно, это история Будды, тут к царскому звездочёту не ходи. Не всё идеально совпадает, но царское происхождение, предсказание о будущей великой судьбе, комфортные условия воспитания и жизни, столкновение с реалиями жизненных страданий, наставления от отшельника и собственный опыт аскетического существования – параллелей слишком много, чтобы это было случайностью. Да что уж там, действие «Повести о Варлааме и Иоасафе» происходит не где-нибудь, а в Индии, пусть под ней в каких-то редакциях текста подразумевали почему-то Эфиопию. Следы заметали?..

Вероятно, что у жития Варлаама и Иоасафа были какие-то дополнительные источники, но сюжетная основа за несколько столетий примерно с VI века по XI-й шла через пехлевийскую (то есть среднеперсидскую) литературу, затем арабскую, затем грузинскую и византийскую, в конце концов появившись на Руси и в Западной Европе.

Считается, что санскритское слово «Бодхисаттва» («тот, чья сущность просветление»), которым нередко называли Будду, трансформировалось в персидских источниках во что-то похожее на «Бодисаф», в арабских – «Будхасаф» или «Йудхасаф», в грузинских – «Йодасаф», что в итоге дало греческое имя «Иоасаф». А «Варлаам» таким же образом возводят к буддийскому понятию «бхагаван» («благословенный»). Натуральный испорченный телефон.

Впрочем, кто об этом задумывался много столетий назад? История-то ведь хорошая. Русский церковный деятель Феофан Затворник в XIX веке писал, что лучшей книги для познания христианской веры и жизни нет. В католических странах историю о Варлааме и Иоасафе тоже уважали: в качестве примера можно привести французскую миниатюру первой половины XIV века с изображением преподобных, где отшельник Варлаам (слева) наставляет царевича Иоасафа.

Когда-то давно я смеялся с некоторых песен БГ, где он с постмодернистской иронией смешивал элементы восточной и русской культур и напевал: «Мандала с махамудрою мне светят свысока, ой, Волга, Волга-матушка, буддийская река!» Но история, как видим, любит шутить гораздо остроумнее.