Мѣсяцъ Январь. День двадцать седьмой.

Перенесеніе мощей святаго отца
нашего Іоанна Златоустаго.

Послѣ того какъ прошло тридцать и даже болѣе лѣтъ со времени кончины [1] великаго вселенскаго учителя, святаго Іоанна Златоустаго, въ городѣ Команахъ [2], — святѣйшій Проклъ, бывшій нѣкогда ученикомъ его, а затѣмъ замѣстителемъ его престола [3], совершая лѣтомъ, въ память его, богослуженіе въ Великой Константинопольской церкви, произнесъ слово къ народу, прославляя угодника Божія многими похвалами.

— «Никто не можетъ, — говорилъ онъ, — восхвалить святаго Іоанна по достоинству, — развѣ только другой бы такой же Іоаннъ нынѣ явился. Подобно переполненной водами рѣкѣ, память его, слагающаяся изъ воспоминанія его безчисленныхъ трудовъ, подвиговъ и наставленій, напаяетъ души вѣрныхъ. Въ немъ сіяютъ лучи благодати Божіей, въ которыхъ одному съ ясностью является солнце Божества, другому представляется очищеніе православія отъ ересей, иному показывается гибель идоловъ, для инаго обнаруживается лживость заблужденій, иной видитъ утвержденіе вѣры и исправленіе нравовъ, для инаго блистаютъ небесные вѣнцы. О архіерей, память котораго подобна исполненному благоуханій воздуху! О имя Іоанново, соотвѣтствующее дѣламъ! О прозваніе Златоустымъ, явственно показывающее, какимъ онъ былъ въ проповѣди слова Божія! О языкъ, высшій небесъ! О учитель, распространяющій евангельскіе громы! Это — Іоаннъ, подобный Іоанну Предтечѣ Господнему, проповѣдывавшему покаяніе. Тотъ былъ проповѣдникъ, этотъ — богогласная труба. Тотъ былъ непоколебимъ, этотъ непобѣдимъ. Тотъ — дѣвственникъ, этотъ — защитникъ чистоты. Тотъ крестилъ въ пустынѣ, этотъ въ городѣ разстилалъ мысленныя сѣти. Тотъ обличалъ прелюбодѣя, этотъ грозно обличалъ хищниковъ. Тотъ былъ брошенъ въ темницу, этотъ заточенъ въ изгнаніи. Тотъ былъ усѣченъ мечомъ, этотъ желалъ принять такую же смерть за истину. Много у него было подвиговъ на землѣ; много вѣнцовъ уготовано ему на небѣ. Іоаннъ нынѣ взываетъ вмѣстѣ съ святымъ апостоломъ Павломъ: я — Христово благоуханіе (2 Кор. 2, 15), ибо я всѣ мѣста очистилъ отъ заблужденій, какъ-бы отъ зловонія: въ Ефесѣ я устранилъ обманы Мида, во Фригіи матерь ложныхъ боговъ я сдѣлалъ безчадною, въ Кесаріи я разорилъ народныя блудилища, въ Сиріи я упразднилъ богопротивныя сонмища, въ Персіи я посѣялъ сѣмя благочестія. Повсюду я насадилъ корни православной вѣры; весь міръ посредствомъ своего ученія я просвѣтилъ познаніемъ Бога. Составляя книги, я всюду распространилъ сѣти спасенія. Съ Іоанномъ Богословомъ я богословствовалъ о Словѣ Отчемъ. Вмѣстѣ съ рыбарями я бросилъ въ міръ мрежи православія. — О, Іоаннъ! Жизнь твоя по истинѣ была исполнена скорби, но смерть твоя почетна, гробъ твой славенъ, награда твоя велика!» Когда бесѣдовалъ такъ святый Проклъ въ церкви, народъ, горѣвшій любовію къ святому Іоанну Златоустому, не могъ дождаться конца бесѣды, но громкимъ голосомъ всѣ, точно одними устами, взывали къ святѣйшему Проклу, прося его поторопиться возвращеніемъ святыхъ мощей Іоанна изъ Команъ въ Константинополь. Громкіе клики раздавались въ церкви такъ долго, что патріархъ не могъ окончить своей бесѣды. Тотчасъ послѣ отпуска церковнаго, святѣйшій Проклъ отправился къ царю Ѳеодосію [4], сыну Аркадія, внуку Ѳеодосія Великаго, и просилъ его о перенесеніи честныхъ мощей Іоанна Златоустаго, говоря:

— «Возврати, царь, евангельски родившаго тебя святымъ крещеніемъ и святительскими руками внесшаго тебя въ церковь, какъ нѣкогда старецъ Симеонъ Господа. Церковь взываетъ къ тебѣ: красота моя поблекла, уста закрылись, великолѣпіе омрачилось. Дикій вепрь растерзалъ пастырей Златоустовыхъ овецъ и кровожадные звѣри уничтожили плоды устъ моихъ. Зависть осквернила святыню служителя моего; какъ въ лѣсной дубравѣ сѣкирами, отсѣкли его отъ меня и заключили его въ гробѣ молчанія. Друзья еретиковъ говорили между собою: заградимъ уста, говорившія многое противъ насъ. Посрамимъ его рѣчи, ибо никто уже не сможетъ такъ учить и никто уже не возразитъ намъ. Доколѣ, царь, будетъ врагъ поносить меня ради Златоустаго? Возврати мнѣ того, который былъ подобіемъ Жениха моего Христа. Даруй мнѣ, своей матери, твоего духовнаго отца. Хотя и отстранила его отъ меня твоя плотская мать, но ты не слѣдуй ея немилостивому сердцу и дурному намѣренію, а поревнуй святынѣ духа, безъ которой никто не увидитъ Гоcпода. Прошла слава Евдоксіи [5], а Церковь всегда пребываетъ. Я — твоя мать на вѣчныя времена. Дай мнѣ возможность повсемѣстно распространять радость возвращеніемъ Златоустаго, и ты будешь имѣть во мнѣ ходатаицу о тебѣ предъ Богомъ. Пріобрѣти душу Златоустаго въ качествѣ молитвенницы о тебѣ. Будь сыномъ правды, утверждаемымъ отеческою молитвою!»

Такъ, сказавъ многое отъ лица Церкви, онъ склонилъ царя къ согласію. Были посланы въ Команы почетнѣйшіе мужи съ серебряною ракою, чтобы перенести святыя мощи Іоанна Златоустаго съ великимъ почетомъ. Когда они прибыли туда и показали царское посланіе команскому епископу и всему народу, наступила великая скорбь между людьми, печаль и рыданіе по поводу лишенія такого великаго сокровища. Народъ не хотѣлъ отдавать святыхъ мощей. Много разсуждали по этому поводу; однако, не могли противиться царскому повелѣнію. Когда же посланные царемъ люди хотѣли взять изъ гроба святыя мощи, онѣ тотчасъ стали тяжелѣе камня и всякой другой тяжести, такъ что, при всѣхъ усиліяхъ, невозможно было сдвинуть ихъ съ мѣста. Посланные много потрудились, но ничего не достигли. Понявъ изъ этого, что святый не соизволяетъ, чтобы его мощи были взяты оттуда, они тотчасъ письменно извѣстили объ этомъ царя. Царь, посовѣтовавшись съ святѣйшимъ патріархомъ и другими святыми мужами, понялъ свою ошибку, — именно, что онъ не съ моленіемъ, а съ повелѣніемъ послалъ взять изъ Команъ мощи святаго Іоанна. Онъ задумалъ написать къ нему посланіе, какъ-бы къ живому, прося прощенія за свое дерзновеніе и умоляя его, чтобы онъ соизволилъ возвратиться на свой престолъ и утѣшить свое стадо. Онъ написалъ своею рукою слѣдующее:

— «Вселенскому учителю и духовному моему отцу, святому Іоанну Златоустому, Ѳеодосій царь: твое честное тѣло, честнѣйшій отецъ, признавъ какъ-бы бездушнымъ, подобно тѣламъ прочихъ умершихъ, я повелѣлъ немедленно перенести къ намъ, но не получилъ желаемаго по причинѣ моего недостоинства. Нынѣ же къ тебѣ, какъ къ живому, посылаю сію мою собственноручную просьбу и съ вѣрою прошу прощенія мнѣ и людямъ твоимъ. Прости мнѣ дерзновенно предпринятое начинаніе, покрывъ его глубиною твоей мудрости. Ты, учившій всѣхъ покаянію, прости кающагося. Какъ дѣтямъ, любящимъ отца, возврати намъ отца и обрадуй пришествіемъ твоимъ любящихъ тебя. Помимо великой нужды, усердно умоляю тебя придти къ намъ, а не повелѣваю. Не посрами меня вторично, честнѣйшій отецъ! Даруй себя желающимъ тебя видѣть: возвратись съ миромъ къ себѣ, и свои примуть тебя съ любовію».

Написавъ это посланіе, царь отдалъ его скороходамъ и повелѣлъ, открывъ гробъ святаго, положить его на груди святаго и затѣмъ совершить всенощное бдѣніе. Когда присланное царемъ въ Команы царское письмо было положено на груди святаго Іоанна и когда, затѣмъ, по совершеніи всенощнаго бдѣнія, царскіе мужи коснулись честныхъ мощей, святый тотчасъ отдался имъ: онъ сталъ такъ же естественно легокъ, какъ и былъ. Присланные обрадовались и, взявъ изъ гроба честныя мощи, положили ихъ въ царскую раку. Тамъ находился одинъ убогій человѣкъ, имѣвшій отъ укушенія змѣи хромую ногу и жившій при церквахъ, прося милостыни. Онъ взялъ небольшой покровъ отъ гроба святаго и отеръ имъ свою ногу. Тотчасъ нога его стала крѣпка, какъ и другая, и онъ сталъ ходить, прославляя Бога. Весь народъ собрался со свѣчами для поклоненія честнымъ мощамъ святаго и проводилъ ихъ, при перенесеніи, съ обильными слезами и рыданіями. Царскіе люди отправились въ путь и, прошедши безпрепятственно большое разстояніе, достигли Халкидонской пристани [6]. На встрѣчу святымъ мощамъ вышли царь со всѣмъ синклитомъ, патріархъ съ клиромъ и безчисленное множество народа, сѣвшаго на корабли. Былъ приготовленъ особый царскій корабль для принятія честныхъ мощей Іоанна, въ который и была поставлена рака съ мощамй. Когда возвращались въ Константинополь, поднялась внезапно, по Божію попущенію, буря на морѣ. Всѣ корабли были разбросаны туда и сюда; корабль же, на которомъ была рака съ мощами святаго, лишившись руля, носился самъ по себѣ, невидимо управляемый не человѣческою рукою, а Божіею силою. Онъ присталъ къ берегу въ томъ мѣстѣ, гдѣ находился виноградникъ вдовицы, за который святый Іоаннъ Златоустый претерпѣлъ столько бѣдствій и самое изгнаніе. Такъ онъ и по смерти явилъ ревность по правдѣ и изобличилъ неправедно причиненную обиду. Тотчасъ море затихло, корабли сошлись въ одно мѣсто неповрежденными, и никто не пострадалъ отъ морскаго волненія.

Когда рака съ мощами была перенесена съ корабля на берегъ, поднялся весь городъ и вышелъ со свѣчами, кадилами и пѣснопѣніями. Клирики, взявъ раку, внесли ее первоначально въ церковь святаго апостола Ѳомы, а затѣмъ въ церковь Ирины, иначе называемую церковью мира Христова. Здѣсь царь и патріархъ открыли раку и нашли тѣло святаго Іоанна подобнымъ виноградной лозѣ, цвѣтущимъ красотою и нетлѣніемъ и издающимъ великое благоуханіе. Царь, снявъ свою багряницу, простеръ ее надъ мощами, а затѣмъ, припавъ на перси святаго, со слезами говорилъ:

— «Прости, отче, прегрѣшеніе, причиненное тебѣ завистью. Не считай меня сообщникомъ грѣха моей матери и не допусти, чтобы я страдалъ отъ оскомины за родительскую невоздержность (ср. Іер. 31, 29-30). Хотя я и сынъ твоей гонительницы, однако, я неповиненъ въ причиненномъ тебѣ бѣдствіи. Прости ей согрѣшеніе, чтобы и я былъ свободенъ отъ упрека, тяготѣющаго на ней. Преклоняю свой санъ къ ногамъ твоимъ и всю мою власть подчиняю твоему моленію. Прости оскорбившую тебя безразсуднымъ насиліемъ, ибо она раскаялась въ содѣланномъ тебѣ и проситъ прощенія, обращаясь къ тебѣ со смиреніемъ моими устами такъ: помяни, отче, твое учительное слово о непамятозлобіи и самъ забудь мою злобу. Я хочу возстать отъ паденія, но подай мнѣ руку, ты, говорившій: если кто палъ однажды, встань и спасешься. Я не могу перенести твоего недовольства мною; даже гробъ мой сотрясается, сокрушая мои кости. Боюсь я и вѣчной казни и того, чтобы не быть устраненною отъ стоянія одесную на страшномъ судѣ Христовомъ. Многихъ спасъ ты своими поученіями; да не буду я одна лишена того-же спасенія. Не оставь меня, зовущей тебѣ во слѣдъ, но отомсти за меня врагу моему — діаволу, ибо это онъ научилъ меня оскорбить тебя, какъ нѣкогда научилъ Еву согрѣшить Богу. Не гнѣвайся на меня, незлобивый; непамятозлобствовавшій въ жизни тлѣнной, не памятозлобствуй и въ нетлѣнной. Если я, живя временною жизнію, причинила тебѣ зло, то ты, живя вѣчного жизнію, будь полезенъ душѣ моей. Миновала моя слава, и ничто мнѣ не помогло; помоги же мнѣ ты, отче, во славѣ своей, которуго ты принялъ отъ Бога, и прежде чѣмъ я буду осуждена на страшномъ судѣ Христовомъ, прости меня безотвѣтную».

Говоря эти слова отъ лица своей матери, царь не переставалъ плакать, но орошалъ слезами тѣло святаго и лобызалъ его со страхомъ. Также и святѣйшій Проклъ, съ любовію лобызая тѣло святаго, взывалъ:

— «Радуйся, христолюбивый отче, сладчайшій учитель! Я твое чадо, воспитавшееся отъ твоего духовнаго млека. Какъ ты былъ прежде меня пастыремъ, такъ и нынѣ ты пастырь: мои овцы суть твои; на твоей пажити доселѣ питается твое стадо и, стремясь къ тебѣ, не желаетъ слѣдовать другимъ пастырямъ. Яви же намъ лице твое и снова заставь услышать голосъ твой».

Весь народъ стремился хотя прикоснуться только къ честной ракѣ святаго и не отходилъ отъ нея день и ночь. На утро мощи святаго были возложены на царскую колесницу и отвезены съ великою честію и славою въ великую соборную церковь святыхъ Апостоловъ. Когда рака была внесена внутрь и поставлена на патріаршемъ престолѣ, весь народъ восклицалъ какъ-бы едиными устами:

— «Пріими престолъ свой, отче!»

Тогда патріархъ Проклъ, а съ нимъ и многіе достойнѣйшіе мужи увидѣли, что святый Іоаннъ, раздвинувъ свои мертвыя уста, какъ-бы живой, произнесъ архіепископское благожеланіе:

— «Миръ всѣмъ!»

Во время совершенія святой литургіи, много чудесныхъ исцѣленій было подаваемо отъ святыхъ Златоустовыхъ мощей болящимъ, а равно и гробъ царицы Евдоксіи остановился отъ своего долговременнаго сотрясенія. Пресвитеры положили святое тѣло Іоанна въ алтарѣ подъ жертвенникомъ, съ веселіемъ и радостію прославляя Христа Бога, со Отцемъ и Святымъ Духомъ превозносимаго во вѣки. Аминь.

Примѣчанія:
[1] Святый Іоаннъ Златоустъ скончался въ 407 году, около 60 лѣтъ отъ роду. Архіепископомъ Константинопольскимъ онъ былъ шесть съ половиною лѣтъ, въ заточеніи провелъ три года и три мѣсяца. (Ради праздника Воздвиженія Креста Господня, Церковь совершаетъ память святаго Іоанна Златоустаго не въ 14-й день сентября, когда святитель преставился, но въ 13-й день ноября. Кромѣ сего, память Злагоустаго чествуется еще 30-го января вмѣстѣ со святителями: Василіемъ Великимъ и Григоріемъ Богословомъ.).
[2] Команы — городъ въ провинціи Понтѣ, на сѣверо-востокѣ Малой Азіи (въ Абхазіи).
[3] Съ 437 по 445 г. — Память его празднуется Церковію 20-го ноября.
[4] Императоръ Ѳеодосій II Младшій царствовалъ съ 408 по 450 годъ.
[5] Евдоксія — жена императора Аркадія; она особенно сильно враждовала противъ Іоанна Златоустаго и ненавилѣла его за его обличительныя рѣчи. Ея стараніемъ и происками святый Іоаннъ былъ лишенъ архіепископскаго престола и заточенъ въ Команы.
[6] Халкидонъ находился противъ Константинополя, на Азіатскомъ берегу Босфора.