Когда я был маленьким… Друзей не бьют
1970 год, Туапсе. Мне шесть. Лето такое длинное, будто его хватит на всю жизнь. Частный сектор: пыльные улочки, штакетники, акации, дворовые собаки. Мы с Игорем носимся по улице и из двора в двор: «войнушка», деревянные пистолеты, кепки набекрень, «бах-бах» и договор «пленных не бьём».
Однажды к нашей игре присели «старшеки», подростки, с усиками-намёками.. Подзадоривают:
— А слабо по-настоящему?
— Дерётесь как девчонки! Давай серьёзно!
Я, не раздумывая:
— Мы друзья. Друзей не бьют.
И в следующую секунду — кулак Игоря мне в лицо.
Мир щёлкнул, как створка: улица ушла под воду, звуки стали глухими. В нос ударил сухой запах пыли и нагретого дерева забора. Во рту вкус железа и обиды. Глаза защипало, не от боли, от того, что рухнуло что-то очень простое и важное. Внутри поднялась тяжёлая волна: как он мог? Зачем? Разве мы не друзья? Я стоял, стараясь дышать ровно, чтобы не завыть по-настоящему, и чувствовал, как тепло уходит из коленей. Игру я не продолжил. Развернулся и пошёл домой, медленно, будто каждая ступенька крыльца теперь выше меня.
Дома я расплакался. Мама спросила почему. Я рассказал.
Она вздохнула:
— Ну и дал бы сдачи.
А я в ответ, срываясь на крик:
— Ты не понимаешь! Друзей не бьют!
От этих слов стало ещё горше: выходит, это правило только моё? И не нашлось ни одного взрослого слова, которое бы его поддержало.
С Игорем я больше не играл. Если пересекались компанией, то уходил, ссылаясь на дела. Не из гордости, а из пустоты за спиной. Там, где раньше было «мы», осталась тишина.
С тех пор «свои» у меня это не только те, кого не бьют, но и те, кто не бьёт. Кто не поддакивает чужому «давай серьёзно», а встаёт рядом, даже молчанием, даже взглядом: «я с тобой». И если рядом кто-то начинает науськивать, я вспоминаю то лето и держу линию: друзей не бьют. Никаких «по-настоящему».
А вы помните момент, когда впервые поняли, кто для вас свои? Что тогда сделали и чему вас это научило?