Когда я была маленькой… Коробейники

Мне было шесть лет, когда дедушка Миша с бабой Люсей переехали в Иркутск из Киренска. Они сначала жили у бабушки Ани и деда Вани, в типичной двухкомнатной квартире. Таких в городе было много. А эта запомнилась мне навсегда. Потому что в ней происходило волшебство. Когда мы приходили в гости, дедушка Миша брал балалайку. Он вообще был музыкальный. Учился сам, по слуху, по памяти. И, кажется, разговаривал с инструментами. Балалайка у него пела. Нет, она звенела, как ручей в начале лета.

Он играл часто. А мы: я, младшая сестренка Лена и двоюродный братец Серёжа танцевали. Без стеснения, без сценария, просто и с душой.

Но у меня был особенный номер. Моя коронная программа.

Когда звучали первые звуки «Коробейников», я… убегала. Да, да и пряталась в соседней комнате.

Ждала. Слушала вступление. А потом резко выскакивала и начинала танцевать.

С воодушевлением. С прыжком. С чувством собственного выхода «из-за печки». Потому что в моём детском восприятии именно так и должно было быть: раз Коробейники, значит, должен быть выход.

Дедушка смеялся и называл это: «Выход из-за печки», без иронии, с уважением к детским чувствам и с улыбкой. Для него это было не баловство. А выступление.

Он играл дальше ярко, живо. А я танцевала. Серьёзно. С выкладкой. У меня были настоящие представления, между табуретками и ковром.

С тех пор прошло много лет. Но всякий раз, когда я слышу первые аккорды «Коробейников», во мне просыпается та самая девочка, в платье с цветочками, с распущенными волосами, вылетающая из-за воображаемой печки. И, кажется, дедушка Миша где-то рядом, перебирает струны, улыбается, подыгрывает ритм… А жизнь — танцует. Потому что если есть свой «выход», есть и свой ритм. А значит, есть и свой праздник, даже если он начинается из-за печки.