ОТНОСИТЕЛЬНО МАО ЦЗЭДУНА, КПК И ХХ СЪЕЗДА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Редакция «Науки марксизм» в ряде своих статей, «критикующих» Мао Цзэдуна, выпустила материал со сравнительным анализом оценки ХХ съезда КПСС Энвером Ходжей и Мао Цзэдуном. В этом же материале «НМ» утверждает, что Мао Цзэдун и КПК «практически полностью поддержали вопрос о «культе личности Сталина», что «обвинения против Сталина со стороны КПСС и КПК тождественны», что, конечно, является полной неправдой при первом же более близком рассмотрении. Так же стоит отметить метафизических характер материала от «НМ», который даже и не пытается объективно и всесторонне рассмотреть данный вопрос, а исходит из идеологических позиций, из принципа, о чем так же будет сказано ниже.
I. БОРЬБА МАО ЦЗЭДУНА И КПК ПРОТИВ РЕВИЗИОНИЗМА ХХ СЪЕЗДА КПСС
Товарищ Мао Цзэдун и Коммунистическая партия Китая были одними из первых, осудивших КПСС и Хрущёва за огульное отрицание И. В. Сталина на ХХ съезде КПСС и за другие принципиальные ошибки, ревизующие марксистскую науку. Но все же вопрос о Сталине на многие годы стал основным разногласием между КПК и КПСС. Начиная с 1956-го года, Мао Цзэдун и КПК критиковали ошибочные позиции КПСС при личных встречах с их представителями, а также особенно остро критиковали руководство КПСС и ХХ съезд на внутрипартийных собраниях, совещаниях и т. д. Прежде всего стоит уяснить, как проходила критика при личных встречах представителей КПСС и КПК, об этом хорошо сказано в одном из материалов времен «Великой полемики» между КПСС и КПК, в котором КПК демонстрировала факты, говорящие о том, что КПК с 1956-го года не была согласна с огульным отрицанием Сталина на ХХ съезде и с тезисами о мирном переходе:
«Факты говорят, что после ⅩⅩ съезда КПСС руководящие товарищи из ЦК КПК не раз со всей серьёзностью критиковали ошибки руководства КПСС на встречах внутреннего порядка. В апреле 1956 года, то есть менее чем через два месяца после ⅩⅩ съезда КПСС, товарищ Мао Цзэдун в беседе с членом Президиума ЦК КПСС товарищем Микояном, а также в беседе с послом СССР в КНР высказал наше мнение по вопросу о И. В. Сталине. Товарищ Мао Цзэдун подчёркивал, что «заслуг у Сталина больше, чем ошибок», что по отношению к И. В. Сталину «необходим конкретный анализ», «необходима всесторонняя оценка». 23 октября 1956 года товарищ Мао Цзэдун в беседе с послом СССР в КНР указывал, что «Сталина критиковать следовало, однако в отношении методов критики мы придерживаемся иного мнения. Имеется ещё ряд других вопросов, по которым мы придерживаемся иного мнения». 30 ноября 1956 года товарищ Мао Цзэдун в беседе с послом СССР в КНР вновь указывал: основной курс и линия в период руководства И. В. Сталина были правильными; не следует применять по отношению к своему товарищу такие же методы, как к врагу. Товарищ Лю Шаоци в беседах с руководителями КПСС в октябре 1956 года, товарищ Чжоу Эньлай 1 октября 1956 года в беседе с делегацией КПСС, прибывшей на Ⅷ съезд КПК, а также 18 января 1957 года в беседе с руководителями КПСС вновь и вновь высказывали наше мнение по вопросу о И. В. Сталине и критиковали ошибки руководителей КПСС. Вот главные из этих ошибок: в отношении И. В. Сталина «полностью отсутствовал всесторонний анализ»; руководители КПСС «не проявили самокритичности»; «не консультировались предварительно с братскими партиями». Руководящие товарищи из ЦК КПК на встречах внутреннего порядка с товарищами из КПСС также излагали наше мнение и по вопросу о мирном переходе к социализму. Помимо этого, в ноябре 1957 года ЦК КПК передал ЦК КПСС «Тезисы мнений по вопросу о мирном переходе», в которых всесторонне и со всей ясностью были изложены взгляды Коммунистической партии Китая по этому вопросу. На многочисленных встречах внутреннего порядка с товарищами из КПСС руководящие товарищи из ЦК КПК, имея в виду ошибки ⅩⅩ съезда КПСС, всесторонне излагали наши взгляды относительно международного положения, а также по вопросам стратегии международного коммунистического движения» («Возникновение и развитие разногласий между руководством КПСС и нами» Редакция газеты «Жэньминь жибао», Редакция журнала «Хунци», 6 сентября 1963 года).
Так же товарищ Мао Цзэдун особенно остро проводил беспощадную критику антимарксизма группы Хрущева на различного рода непубличных совещаниях, собраниях внутри страны. Из имеющихся у нас данных, Мао Цзэдун в апреле 1956-го года высказывался о ХХ съезде так:
«Некоторым мероприятиям, проводящимся за границей, не нужно слепо подражать. Кое в чем мы уже имеем опыт. В Советском Союзе сейчас развернута широкая критика. Она несколько не подходящая для нас. И для самого Советского Союза она не годится» (Мао Цзэдун «Из выступлений на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК», апрель 1956 г.).
«В Советском Союзе те, кто превозносил Сталина до небес, теперь вдруг стараются отправить его в преисподнюю. У нас в стране тоже нашлись люди, которые пошли по их стопам… ЦК нашей партии считает, что ошибки у Сталина составляют 30 процентов, а заслуги — 70, что в целом он остается великим марксистом» (Мао Цзэдун «О десяти важнейших взаимоотношениях», апрель 1956 г.).
Далее в августе 1956 г. Мао повторял примерно то же самое:
«О кое-каких ошибках, допущенных в Советском Союзе, сейчас так много говорят, их так раздули, что они стали казаться невесть какими ужасными. Так рассматривать дело неправильно. Ни одной нации не избежать ошибок, их тем более не мог избежать и Советский Союз, который является первым в мире социалистическим государством и прошел столь длительный путь развития. Какое место следует отводить ошибкам, допущенным в Советском Союзе, к примеру, ошибкам Сталина? Они носят частный и временный характер. Пусть даже кое-что и имеет, как слышно, двадцатилетнюю давность, оно все равно является временным и частным, его можно выправить. Основное направление, главная сторона, большая часть проделанного в Советском Союзе является правильным. Россия дала жизнь ленинизму и в результате Октябрьской революции превратилась в первое социалистическое государство. Она строила социализм, победила фашизм и стала могучей индустриальной страной. У Советского Союза есть много такого, чему мы можем поучиться» (Мао Цзэдун «Крепить сплоченность партии, продолжать партийные традиции», август 1956 г.).
В ноябре, на втором пленуме ЦК КПК восьмого созыва, Мао Цзэдун очень метко выразился относительно ХХ съезда и его ошибок:
«Несколько слов о XX съезде КПСС. Я думаю, имеется два «меча»: один — Ленин, другой — Сталин. Теперь Сталина как меч русские отбросили. Гомулка и кое-кто в Венгрии подобрали этот меч и обратили его против Советского Союза, против так называемого сталинизма. Коммунистические партии многих европейских стран тоже начали критиковать Советский Союз, и во главе их встал Тольятти. Империализм гоже ухватился за этот меч, чтобы убивать людей; одно время им размахивал Даллес. Этот меч был выброшен, а не отдан взаймы. Мы в Китае его не выбросили. Мы, во-первых, защищаем Сталина, а во-вторых, критикуем его ошибки, написав статью «Об историческом опыте диктатуры пролетариата». В отличие от тех, кто чернит и уничтожает Сталина, мы относимся к нему, исходя из реальной действительности» (Мао Цзэдун «Выступление на втором пленуме ЦК КПК восьмого созыва», ноябрь 1956 г.).
И далее, критикуя ревизионизм КПСС в отношении мирного перехода, Мао Цзэдун говорит:
«Не отбросили ли теперь в известной мере некоторые советские руководители и Ленина как меч? Я думаю, они и его отбросили в довольно значительной мере. Остается ли в силе Октябрьская революция? Может ли она еще служить примером для всех стран? В докладе Хрущева на XX съезде КПСС говорится, что можно взять власть парламентским путем. Это значит, что другим странам больше не надо учиться у Октябрьской революции. С открытием этой двери ленинизм уже в основном отброшен» (Мао Цзэдун «Выступление на втором пленуме ЦК КПК восьмого созыва», ноябрь 1956 г.).
«Сколько у вас капитала? Только Ленин и Сталин. Вы отбросили Сталина и почти целиком отбросили и Ленина, либо сделав его безногим, либо оставив ему одну голову, либо из двух рук отрубив одну. Мы же учимся марксизму-ленинизму, учимся примеру Октябрьской революции» (Мао Цзэдун «Выступление на втором пленуме ЦК КПК восьмого созыва», ноябрь 1956 г.).
В начале 1957-го года Мао Цзэдун так оценивал ХХ съезд, который своими разнузданными нападками на И.В. Сталина на деле помог империализму в его борьбе против коммунизма и причинив значительный ущерб ряду компартий:
«ХХ съезд КПСС обрушился с разнузданными нападками на Сталина, и вслед за ним империалисты дважды поднимали широкие антикоммунистические кампании, а в международном коммунистическом движении дважды возникала бурная полемика. Все это весьма отрицательно сказалось на ряде компартий Европы и Америки, причинив им значительный ущерб. Влияние на компартии восточных стран и нанесенный им ущерб оказались сравнительно меньше» (Мао Цзэдун «Выступления на совещании секретарей парткомов провинций, городов и автономных районов», январь 1957 г.).
Далее, в этом же выступлении, Мао Цзэдун характеризует Хрущева и ему подобных беспринципных антимарксистов следующим образом:
«Со времени XX съезда КПСС нашлись люди, которые стали выступать против Сталина с такой же активностью, с какой они раньше поддерживали его. На мой взгляд, эти люди не считаются с марксизмом-ленинизмом, подходят к вопросу не аналитически и не имеют революционной нравственности. Марксизм-ленинизм включает в себя также пролетарскую революционную нравственность. Раз ты так ревностно поддерживал раньше, то должен же сейчас хоть как-нибудь мотивировать свой поворот! Совершив без всякой мотивировки внезапный поворот на 180 градусов, ты делаешь вид, будто «твое благородие» никогда не поддерживал Сталина, а между тем ты его поддерживал, да еще как!» (Мао Цзэдун «Выступления на совещании секретарей парткомов провинций, городов и автономных районов», январь 1957 г.).
В этом же выступлении Мао Цзэдун выражает общее мнение КПК относительно их недовольства ХХ съездом и говорит о неких людях, проявивших колебание внутри партии:
«Подавляющее большинство кадровых работников нашей партии недовольно ХХ съездом КПСС и считает, что по отношению к Сталину допущен перегиб. Такие настроения и реакция вполне нормальны. Но вместе с тем незначительное число людей проявило колебание… Всякий раз перед налетом тайфуна, несущего дождь, муравьи выползают из своих куч, они обладают «тонким чутьем» и неплохо разбираются в метеорологии. Когда поднялся тайфун ХХ съезда КПСС, в Китае тоже нашлись муравьи, и они выползли наружу. Это – колеблющиеся элементы внутри партии, которые шарахаются из стороны в сторону при каждом удобном случае. Прослышав, что Сталина прикончили одним ударом, и придя от этого в прекрасное расположение духа, они переметнулись, стали кричать «ура» и говорить, что Хрущев во всем прав и что сами они давным давно держатся такой же точки зрения. Но после нескольких палочных ударов со стороны империализма, а также самого международного коммунистического движения, когда даже Хрущеву пришлось переменить немного свой тон, они вернулись обратно. К этому вынудил их общий ход развития событий. Растущая на стене трава клонится по ветру. Их подлинное желание – не вернуться обратно, а переметнуться на ту сторону. С каким усердием эти люди внутри и вне партии пели дифирамбы событиям в Польше и в Венгрии! Познань и Венгрия не сходили с их уст. Таким образом они, как муравьи и всякая мерзкая тварь, выползли наружу и выдали себя с головой. Эти люди вертелись по мановению жезла Гомулки. Гомулка кричал о большой демократии, и они вслед за ним трубили о том же. Сейчас положение изменилось, и они приумолкли. Но их подлинное желание — не молчать, а подавать голос… минувший год — это год, насыщенный событиями. Это год сильных бурь на международной арене, поднятых Хрущевым и Гомулкой, год острой борьбы за социалистические преобразования внутри нашей страны» (Мао Цзэдун «Выступления на совещании секретарей парткомов провинций, городов и автономных районов», январь 1957 г.).
В середине 1957 г. Мао Цзэдун высказался относительно прихода к власти Хрущева и сущности «марксизма» ЦК КПСС:
«То, что [Хрущев] пришел к власти, факт вряд ли благоприятный. Прежде всего международная обстановка остается напряженной. Их «марксизм» очень «принципиален»: ты мне деньги — я тебе товар.» (Мао Цзэдун «Выступления на совещании в Циндао», июль 1957 г.)
В конце 1957-го года Мао Цзэдун указывал о том, что у КПК с КПСС прежде всего разногласия по вопросу о Сталине:
«Прежде всего, у нас имеются противоречия с Хрущевым в вопросе о Сталине. Мы не согласны с тем, что он втаптывает Сталина в грязь. Ведь он чернит Сталина до безобразия! А это уже касается не только одной их страны, но и всех стран... Установление нами на площади Тяньаньмэнь портрета Сталина отвечает чаяниям трудящихся всего мира и показывает наши основные разногласия с Хрущевым… Самого Сталина нужно оценивать соотношением 7:3. Заслуги у Сталина составляют 70 процентов, а ошибки — 30. Такая оценка, вероятно, не совсем точна, ошибки, возможно, составляют лишь 20 процентов, 10
процентов, а, может быть, немногим больше. Словом, главное у Сталина — заслуги, а недостатки и ошибки являются второстепенными. В этом мы расходимся с Хрущевым» (Мао Цзэдун «Быть поборниками продвижения революции вперед», октябрь 1957 г.).
И в этом же выступлении Мао Цзэдун высказался о разногласии относительного мирного перехода:
«В вопросе о мирном переходе мы тоже расходимся с Хрущевым и другими. Мы считаем, что пролетарская партия любой страны должна иметь в виду два момента: во-первых, мир и, во-вторых, войну. В первом случае, следуя ленинскому лозунгу, выдвинутому в период между Февральской и Октябрьской революциями, компартии требуют от господствующего класса мирного перехода. И в свое время мы ставили перед Чан Кайши вопрос об установлении мира путем переговоров. Такой лозунг, выдвигаемый против буржуазии, против наших врагов, является оборонительным, он выражает наше стремление к миру и нежелание войны, помогает завоевать массы на свою сторону. Он обеспечивает нам инициативу и носит тактический характер. Однако буржуазия добровольно власти не уступает и непременно прибегает к насилию. В этом, втором, случае нам остается лишь взяться за оружие, раз буржуазия развязывает войну, первой открывая огонь. Захват власти вооруженным путем есть стратегический лозунг» (Мао Цзэдун «Быть поборниками продвижения революции вперед», октябрь 1957 г.).
И чем дальше во времени мы отдаляемся от ХХ съезда, тем острее будут высказывания Мао Цзэдуна и КПК в целом относительно руководителей СССР и их политики. Венцом споров между КПСС и КПК является «Великая полемика» – переписка между ЦК КПСС и ЦК КПК и ряд статей-отповедей со стороны КПК, в которых остро критикуется хрущевский ревизионизм и отстаивается марксизм-ленинизм.
Так же стоит отметить, что КПК после ХХ съезда выпустила два публичных материала в 1956 г. «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» и «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата», в которых, несмотря на публичное одобрение ХХ съезда КПСС и другие ошибочные утверждения КПК, наподобие того, что при Сталине «в особенности принято ошибочное решение по югославскому вопросу», вызванные конкретной ситуацией и дипломатическими соображениями, проводится попытка всесторонне проанализировать в общем жизненный путь И. В. Сталина. В этих материалах И. В. Сталин характеризовался так:
«После смерти Ленина Сталин, как главный руководитель партии и государства, творчески применял и развивал марксизм-ленинизм. В борьбе за защиту ленинского наследства от врагов ленинизма — троцкистов, зиновьевцев и других агентов буржуазии — он выражал волю народа, был достойным и выдающимся борцом за марксизм-ленинизм… Сталин является великим марксистом-ленинцем, но вместе с тем марксистом-ленинцем, который допустил некоторые серьёзные ошибки и не сознавал, что это были ошибки. Мы должны с исторической точки зрения подходить к Сталину, давая соответствующий и всесторонний анализ его правильных и ошибочных сторон, извлекая отсюда полезный урок. Как его правильные, так и его ошибочные стороны составляют своего рода явление международного коммунистического движения и носят в себе характерные черты эпохи» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
«Всем известно, что жизнь Сталина, несмотря на совершенные им в последний период некоторые серьёзные ошибки, является жизнью великого революционера марксиста-ленинца. В молодости Сталин вёл борьбу против царизма и за распространение марксизма-ленинизма; войдя в центральный руководящий орган партии, он боролся за подготовку революции 1917 года; после Октябрьской революции он боролся в защиту плодов этой революции; после смерти Ленина в течение почти 30 лет он боролся за построение социализма, в защиту социалистического отечества, за развитие мирового коммунистического движения. Говоря в целом, Сталин неизменно был впереди потока истории и направлял борьбу, был непримиримым врагом империализма» («Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», декабрь 1956 г.).
И помимо этой, в целом хорошей характеристики И. В. Сталина, имеется так же и косвенное обвинение в ревизионизме титовской и хрущевской клик из-за их полного отрицания Сталина:
«…часть коммунистов способствовала развитию идеологического течения ревизии марксизма-ленинизма, вступив на путь полного отрицания Сталина и выдвинув ошибочный лозунг борьбы со «сталинизмом». Такое ревизионистское течение, несомненно, благоприятствует наступлению империализма на коммунистическое движение, и фактически империализм активно использует это течение» («Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», декабрь 1956 г.).
Как после всех этих фактов можно говорить, что КПК проводила хрущевскую линию относительно Сталина и ХХ съезда, что Мао Цзэдун и КПК одобряли чуть ли не полностью ХХ съезд? Посмотрев фактам в лицо, станет ясно, что это продукт недобросовестного исследования либо злонамеренного умысла.
II. ОТНОСИТЕЛЬНО «ПОДДЕРЖКИ» МАО ЦЗЭДУНОМ ХХ СЪЕЗДА И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ТИТО
Редакция «НМ», наподобие КПСС в ходе «Великой полемики», очень любит щеголять цитатами о том, как Мао Цзэдун и КПК публично одобряют ХХ съезд. Давайте же проанализируем что это за цитаты и почему они имели место быть. Мао Цзэдун на открытии первой сессии VIII Всекитайского съезда Коммунистической партии Китая выступил с речью:
«После Октябрьской революции Ленин поставил перед Коммунистической партией Советского Союза задачу учиться и ещё раз учиться. Советские товарищи, советский народ поступали по указанию Ленина. За короткий срок они добились блестящих успехов. На состоявшемся недавно ⅩⅩ съезде КПСС были также выработаны многие правильные политические установки, подвергнуты осуждению недостатки в партии. Можно с уверенностью сказать, что их работа в дальнейшем получит исключительно большое развитие» (Мао Цзэдун «Речь на открытии VIII Всекитайского съезда Коммунистической партии Китая», сентябрь 1956 г.).
Так же имеется ряд других публичных высказываний других лидеров КПК, таких же абстрактных и неопределенных, явно носящих дипломатический характер. Но особое внимание редакция «НМ» уделяет работе «Об историческом опыте диктатуры пролетариата», написанной Редакцией газеты «Жэньминь жибао», являющегося печатным органом ЦК КПК. Давайте же обратимся к этой статье:
«ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза, обобщая новый опыт международных отношений и строительства в своей стране, принял целый ряд важных решений: о твёрдом проведении в жизнь ленинской политики, допускающей возможность мирного сосуществования государств с различными социальными системами, о развитии советской демократии, о неуклонном соблюдении принципа коллективного руководства в партии, об осуждении недостатков внутри партии, о директивах по шестому пятилетнему плану развития народного хозяйства и т. д… Вопрос о борьбе против культа личности занимал важное место в работе ХХ съезда КПСС. Съезд со всей остротой вскрыл факт распространения культа личности, который в течение длительного времени в жизни Советского Союза породил много ошибок в работе и вызвал отрицательные последствия. Эта смелая самокритика, проведённая Коммунистической партией Советского Союза и направленная на вскрытие допущенных ею ошибок, свидетельствует о высокой принципиальности в партийной жизни и великой жизненности марксизма-ленинизма» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
Всякий коммунист, который хотя бы немного овладел диалектическим методом Маркса, должен после всестороннего и кропотливого исследования задаться вопросом, почему КПК, Мао Цзэдун и др. говорили подобное? Какие конкретные материальные причины (т. е. обычные объективные условия, которые окружали КПК, Мао Цзэдуна и т. д.) предшествуют этим высказываниям? Коммунисты, а уж тем более марксисты, не должны принимать данные слова за истинную позицию КПК и Мао Цзэдуна, хотя бы потому, что данные высказывания не соответсвуют тем высказываниям, которые Мао Цзэдун и КПК высказывали внутри страны, не на всенародных публичных выступлениях, а в личных беседах с представителями КПСС.
Определенно, что любой коммунист должен взять и сопоставить эти высказывания с конкретными условиями данной страны, учитывать огромный международный авторитет Советского Союза и КПСС, являющихся в сознании коммунистов почти всех стран вождем социалистического лагеря, которого, уже по факту, не существовало, но в сознании коммунистов всех стран эта истина еще не была раскрыта. А учитывая обстановку, в которой оказалась КПСС, СССР и все международное рабочее движение после ХХ съезда, которое явно пострадало от яростных атак всемирного империализма, социалистические страны и их вожди, такие как Мао Цзэдун и Энвер Ходжа, помимо своей острой критики КПСС и всех других коммунистических партий, где власть захватили ревизионисты, видели свои долгом стать на защиту единства социалистического лагеря, который, увы, уже не являлся социалистическим.
Например, Энвер Ходжа говорил:
«Последние события на международной арене характеризуются всесторонним наступлением империалистической реакции и всех ревизионистских, антимарксистских элементов, направленным против единства стран социалистического лагеря и вообще против солидарности мирового коммунистического и рабочего движения… Чтобы внести раскол в социалистический лагерь и мировое коммунистическое движение, империалисты и ревизионисты стремятся, в первую очередь, изолировать Советский Союз, отрицая его международную роль и пытаясь дискредитировать его. Руководящая роль Советского Союза во всем коммунистическом движении обусловлена историческими условиями, это объективный факт».
Подобные же высказывания имеются и у Мао Цзэдуна:
«В настоящее время руководящее положение Советского Союза в социалистическом лагере непоколебимо. Если поколебать руководящее положение Советского Союза, то это может повергнуть весь социалистический лагерь в еще больший хаос».
Это огромная ошибка, как Мао Цзэдуна, так и Энвера Ходжи, которые за первыми проявлениями ревизионизма, т. е. буржуазности, маскирующейся под коммунизм, не распознали до начала 60-ых в СССР диктатуру ревизионистов, диктатуру буржуазии и не подняли весь международный коммунизм на борьбу с ним, пока еще существовала реальная возможность обуздать советских ревизионистов и изолировать их в международном рабочем движении, причем бо́льшая ответственность в этом вопросе, несомненно, лежит на КПК, которая являлась более крупной партией, нежели маленькая Албанская партия труда, которая так же как и КПК несвоевременно повела открытую борьбу с хрущевским ревизионизмом. Так же стоит отметить, что тезисы КПК в данном случае носят, несмотря на дипломатию, явно принципиальный характер, ибо не говорят почти ничего лишнего.
Мао, например, говорит лишь о том, что на «XX съезде КПСС были также выработаны многие правильные политические установки, подвергнуты осуждению недостатки в партии» – что несомненно, ибо ХХ съезд помимо ревизионистских ошибок выработал и правильные политические установки, маскируясь под коммунизм, а так же, несомненно, подверг осуждению некоторые недостатки в партийной работе, такие как борьба с культом личности вне критики И. В. Сталина, что являлось для СССР безусловной необходимостью. Так же стоит отметить, что, в отличие от Ходжи, Мао Цзэдун никогда лично не высказывал поддержку ХХ съезду КПСС в его ревизионистских тезисах, о чем мы скажем чуточку ниже.
Далее следует проанализировать отрывок из статьи «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» написанной редакцией «Жэньминь жибао»:
«ХХ съезд Коммунистической партии Советского Союза, обобщая новый опыт международных отношений и строительства в своей стране, принял целый ряд важных решений: о твёрдом проведении в жизнь ленинской политики, допускающей возможность мирного сосуществования государств с различными социальными системами, о развитии советской демократии, о неуклонном соблюдении принципа коллективного руководства в партии, об осуждении недостатков внутри партии, о директивах по шестому пятилетнему плану развития народного хозяйства и т. д…» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
Что совершенно верно, ибо КПСС приняла целый ряд важных решений, какие-то из них были верными, а какие-то неверными, что не говорит о поддержке ХХ съезда в этом отрывке со стороны КПК, ибо тут констатируется факт.
Но следующий отрывок из той же работы может действительно дать повод думать, что КПК одобряла ХХ съезд КПСС и хрущевское ренегатство относительно И. В. Сталина:
«Вопрос о борьбе против культа личности занимал важное место в работе ХХ съезда КПСС. Съезд со всей остротой вскрыл факт распространения культа личности, который в течение длительного времени в жизни Советского Союза породил много ошибок в работе и вызвал отрицательные последствия» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
Но это все безусловно правильно, ибо как верно говорил Энвер Ходжа: «Культ личности Сталина обязательно надо было преодолеть» – но при этом стоит добавить, что не только культ личности Сталина, но и Ленина, который негативно сказывался на внутрипартийной жизни в СССР, который сковывал инициативу трудящихся масс и по сути ставил Ленина и Сталина вне критики, тем самым, порождая многочисленные догматические ошибки. Эти негативные явления коммунистам СССР необходимо было преодолеть. Стоит привести так же отрывок, который был сказан в дипломатических целях со стороны КПК, и который являлся абсолютно ошибочным, как для самой КПК так и для мирового коммунистического движения:
«Эта смелая самокритика, проведённая Коммунистической партией Советского Союза и направленная на вскрытие допущенных ею ошибок, свидетельствует о высокой принципиальности в партийной жизни и великой жизненности марксизма-ленинизма» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
Это является несомненной ошибкой, ибо эта самокритика, проведенная КПСС, была в принципе антимарксистской, ибо несмотря на то, что КПСС вне критики Сталина вскрыла со всей остротой проблематику культа личности в СССР и необходимости борьбы с ней, с чем, конечно же, буржуазия из КПСС не справилась и проводила с антимарксистских позиций политику полного отрицания И. В. Сталина и ярой клеветы на него, с чем КПК, конечно же, не была согласна публично, указывая, что И. В. Сталин является «великим марксистом-ленинцем». Необходимо в контексте всего этого сказать так же об огромной метафизической ошибке Редакции «НМ». В статье об анализе оценки Ходжей и Мао ХХ съезда, которая состоит в том, что они за подобными высказываниями Мао Цзэдуна и КПК не видят схожие высказывания Энвера Ходжи, который так же публично поддержал ХХ съезд, но при этом поддержал не только формально, но и согласился с хрущевскими тезисами о мирном переходе и о возможности избежания войн при империализме, которые КПК никогда не одобряла и в последующем боролась с ними с принципиальных позиций:
«Как известно, ХХ съезд очень важное событие в истории коммунизма и международного коммунистического движения, не только разработавший многочисленные марксистско-ленинские тезисы, такие как тезисы о мирном сосуществовании, о возможности избежания войн, о путях обеспечения завоевания власти рабочим классом и т. д. Он также нарисовал грандиозную программу перехода от социализма к коммунизму, задачу догнать и перегнать после короткого исторического периода капиталистические страны, более развитых в производстве на душу населения, в обеспечении победы социалистического строя над капиталистическим строем через мирное экономическое соревнование… В настоящий момент, благодаря существованию СССР и других социалистических стран, благодаря сплочению рабочих и прогрессивного человечества вокруг СССР, вокруг его мирной политики, появились и возможности для избежания войн» (Энвер Ходжа «Речь на торжественной конференции, организованной в Тиране по случаю 40-летия Великой Октябрьской социалистической революции», 2 ноября 1957 года.).
Просто вдумайтесь в эти слова: спустя полтора года после ХХ съезда Энвер Ходжа публично поддерживает не только ХХ съезд в общем, но и его ревизионистские тезисы, такие как: о мирном переходе, о возможности избежания войн при империализме. Но все эти факты могут говорить лишь о его относительной марксистской неграмотности, или же непринципиальности, но никак не о том, что Энвер Ходжа в целом поддерживал Хрущева и был ревизионистом. Эти слова Ходжи действительно достойны осуждения, но они являются продуктом эпохи, продуктом конкретных условий, из-за которых Албания крайне нуждалась в экономической помощи СССР и в целом еще не осознавала ревизионистского характера СССР, ибо именно авторитет СССР и КПСС, завоёванный за множество лет, был тем огромным барьером, за которым множество вождей рабочего класса не смогли своевременно разглядеть диктатуру буржуазии в СССР. Так же стоить отметить и то, как отзывалась сама КПК в годы «Великой полемики» о том, почему она открыто не критиковали КПСС и СССР:
«Конечно, следует отметить, что в то время мы не выступали с открытой критикой ошибок XX съезда КПСС, ибо тогда мы учитывали, что империалисты и реакционеры различных стран, воспользовавшись ошибками этого съезда, развернули бешеную антисоветскую, антикоммунистическую, антинародную деятельность, при этом мы также руководствовались стремлением сплотиться для борьбы против врага, учитывали то трудное положение, в котором находились руководители КПСС, и принимали во внимание, что они отошли тогда от марксизма-ленинизма ещё не так далеко, как впоследствии. В то время мы горячо и искренне надеялись на то, что руководство КПСС сможет исправить свои ошибки. Поэтому мы всегда старались найти его положительные стороны и соответственно оказывали надлежащую и необходимую поддержку в своих публичных выступлениях. Даже и при этом руководящие товарищи из ЦК КПК в своих публичных выступлениях всё же излагали наше отношение к XX съезду КПСС главным образом в позитивной форме и с принципиальных позиций» («Возникновение и развитие разногласий между руководством КПСС и нами» Редакция газеты «Жэньминь жибао», Редакция журнала «Хунци», 6 сентября 1963 года).
Хоть это и ошибочная позиция, если смотреть с позиции наших дней и всех имеющихся у нас фактов об СССР, но все же, если посмотреть с позиции КПК и АПТ тех времен, учитывая то, что они не распознали в СССР в то время буржуазную диктатуру и всячески стремились помочь ошибающимся «товарищам», находившимся, по своей же вине, под яростными ударами империализма и других реакционеров, относительно их сознания, эта позиция КПК и АПТ выглядит более чем верной (если конечно, исключить поддержку ревизионистских тезисов Э. Ходжей).
Также стоит отметить вопрос взаимоотношений КПК, Мао Цзэдуна с одной стороны и Тито с другой, до и после ХХ съезда.
Как мы знаем, КПК была одной из партий, которая полностью поддержала решение Информбюро по поводу Югославии и осуждала клику Тито. Сам Мао Цзэдун писал такие слова о титовской клике:
«Что касается «правых тоталитарных правительств», о которых говорит Ачесон, то в современном мире после свержения фашистских правительств Германии, Италии и Японии первое место среди них занимает правительство США. Такими правительствами являются все буржуазные правительства, в том числе и находящиеся под эгидой империализма реакционные правительства Германии, Италии и Японии. Правительство Тито в Югославии тоже стало теперь сообщником этой шайки» (Мао Цзэдун «Почему нужна дискуссия о белой книге?», август 1949 г.»).
Но в 1956-ом году, в двух статьях «Жэньминь жибао»: «Об историческом опыте диктатуры пролетариата» и в «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» говорится прямо противоположное, в первой статье пишется, что при Сталине:
«…были допущены некоторые ошибки в международном коммунистическом движении, в особенности принято ошибочное решение по югославскому вопросу» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
Уже в следующей статье писалось:
«То, что югославские товарищи питают особую неприязнь к ошибкам Сталина, — это можно понять. В прошлом югославские товарищи, находясь в трудных условиях, приложили ценные усилия, отстаивая социализм. На предприятиях и в других общественных организациях они осуществили эксперименты демократического управления, что также привлекло внимание людей. Китайский народ приветствует мирное урегулирование, достигнутое между Советским Союзом и другими социалистическими странами, с одной стороны, и Югославией, с другой, приветствует установление и развитие дружественных отношений между Китаем и Югославией и так же, как и югославский народ, желает Югославии дальнейшего расцвета и укрепления её мощи на пути к социализму» («Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», декабрь 1956 г.).
Все эти высказывания, безусловно, являются грубой ошибкой, если брать их вне контекста того времени, брать их самих по себе, не понимая, почему были высказаны именно такие суждения. Но нужно учитывать, что эти слова в то время носили сугубо дипломатический характер, о чем говорилось в одной из статей «Великой полемики»:
«В 1954 году, когда Хрущёв выступил с инициативой улучшить отношения с Югославией, мы согласились относиться к Югославии как к братской, социалистической стране, чтобы попытаться вернуть её на путь социализма и посмотреть, как титовская клика будет действовать дальше. Но даже и тогда мы не возлагали особых надежд на титовскую клику. ЦК КПК в своём письме от 10 июня 1954 года, адресованном ЦК КПСС, указывал: мы должны учитывать, что югославские руководители зашли довольно далеко в своих отношениях с империалистами, в силу этого они могут отвергнуть наши усилия и отказаться от возврата на путь социализма, «но даже и в этом случае это всё же не принесет какого-либо ущерба в политическом отношении для лагеря мира, демократии и социализма, напротив, это ещё более разоблачит лицемерие югославских руководителей перед лицом югославского народа и народов всего мира». К несчастью, наше предсказание сбылось! Титовская клика действительно полностью отвергла наши усилия и продолжала всё дальше и дальше идти по пути ревизионизма» («Является ли Югославия социалистической страной?», Редакция газеты «Жэньминь жибао», Редакция журнала «Хунци», 26 сентября 1963 года).
Стоит так же отметить, что данный дипломатический подход в итоге оказался ошибочным и вредным для международного коммунистического движения, который на деле лишь помог советской буржуазии, которую еще не распознала в то время КПК. Но все же так же стоить отметить, что внутри страны Мао Цзэдун и дальше продолжал высказываться о Югославии как о стране ревизионизма и о Тито в качестве неисправимого человека:
«И сейчас есть ревизионисты — в Югославии» (Мао Цзэдун «Выступление на совещании кадровых работников в городе Таньцзине» март 1957 г.)
«Тито достаточно коварен. Трудно сказать, что получится из заигрывания Хрущева с Тито. Тито это сейчас выгодно. Тито неисправимый двурушник» (Мао Цзэдун «Выступления на совещании в Циндао» июль 1957 г.).
«Тито — это новое бернштейнианство, копирование старого бернштейнианства, попытка оживить уже отжившее, что выгодно только империализму... Ревизионизм — это когда обуржуазившиеся люди копируют буржуазию. Так, Бернштейн полностью отвечал потребностям буржуазии, а теперь этим потребностям отвечает Тито» (Мао Цзэдун «Выступления на второй сессии VIII съезда КПК» май 1958 г.).
А позже и вся КПК в целом, публично и в международном масштабе заявляла, несмотря на ошибочность своей временной дипломатической позиции:
«Марксисты-ленинцы всего мира считают, что Югославия не социалистическая страна, что руководящая группировка Союза коммунистов Югославии изменила марксизму-ленинизму, изменила югославскому народу, стала ренегатом международного коммунистического движения и приспешником империализма» («Является ли Югославия социалистической страной?», Редакция газеты «Жэньминь жибао», Редакция журнала «Хунци», 26 сентября 1963 года).
Кажется, тут все ясно и данные отрывки говорят о подлинной позиции Мао Цзэдуна и КПК относительно Тито и Югославии, вплоть до буржуазного переворота в КНР в 1976 году.
Так же стоит сказать несколько слов о завуалированной критике Тито и его клики в статье «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата». В своей статье редакция «Жэньминь Жибао» пишет:
«Тов. Тито утверждает, что «закоренелым сталинистским элементам» удалось в различных партиях сохраниться на своих постах и что они вновь хотели бы укрепить своё господство и «навязать эти сталинские тенденции своим народам, а также и другим». Поэтому он заявляет, что «вместе с польскими товарищами мы должны бороться против таких тенденций, которые проявляются в различных других партиях, будь то в восточных странах, будь то на Западе». Мы не читали выступлений руководящих товарищей польской партии, в которых бы они сочли необходимым занять подобную враждебную позицию в отношении братских партий. Относительно высказываний тов. Тито, который выдвинул в качестве объекта для нападок так называемые «сталинизм», «сталинистов» и т. п. и заявил, что в настоящее время вопрос заключается, в том, победит ли «начатый Югославией курс» или же так называемый «сталинский курс». Такая позиция неправильна. Это может привести коммунистическое движение только к расколу» («Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», декабрь 1956 г.).
И спустя несколько строк Тито характеризуется как ревизионист, исходя из его позиции о «сталинизме» и о «сталинистах»:
«Коммунистические партии всех стран, наряду с осуждением ошибок Сталина, развернули борьбу за преодоление догматизма. Эта борьба совершенно необходима. Однако часть коммунистов способствовала развитию идеологического течения ревизии марксизма-ленинизма, вступив на путь полного отрицания Сталина и выдвинув ошибочный лозунг борьбы со «сталинизмом». Такое ревизионистское течение, несомненно, благоприятствует наступлению империализма на коммунистическое движение, и фактически империализм активно использует это течение. Решительно выступая против догматизма, мы одновременно должны решительно выступать против ревизионизма» («Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата», Редакция газеты «Жэньминь жибао», декабрь 1956 г.).
«Отсюда видно, что тот, кто, замечая ошибки Сталина в последний период его жизни и ошибки руководителей Венгрии прошлого периода, отрицает основные положения марксизма-ленинизма о диктатуре пролетариата, клеветнически называет эти основные положения каким-то «сталинизмом» и «догматизмом», становится на путь измены марксизму-ленинизму и отхода от дела пролетарской революции» («Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата», Редакция газеты «Жэньминь жибао», декабрь 1956 г.).
Т. е. Тито косвенно обвиняется в измене марксизму-ленинизму и в отходе от дела пролетарской революции. В этой статье Югославия критикуется так же по ряду занятых ей позиций, таких как, например, отношение к венгерской контрреволюции 1956-го года. Кажется ясно, что даже в этой статье, помимо общего признания Югославии социалистической страной (ибо это определенно ошибка КПК, хоть и вызванная дипломатией!) ведется непримиримая борьба с ревизионистскими титовскими взглядами.
Так же хотелось бы обратиться ко взглядам редакции «НМ» и поразмыслить насчет их подхода к исследованию. Как нам известно – редакция «НМ» считает Пол Пота и Ким Ир Сена коммунистами, но ведь они так же публично высказывались позитивно относительно титовской клики и Югославии:
«Меня очень радует, что народ Югославии под мудрым руководством товарища Тито добивается больших успехов в строительстве социализма, в защите политической самостоятельности страны» (Ким Ир Сен «Ответы на вопросы группы операторов югославского телевидения», 9 июня 1977 г.).
«Мы уважаем и любим товарища президента Тито и дружественные народы Югославии. Товарищ президент Тито и югославские народы всегда оказывали нам поддержку и помощь. Мы очень сочувствуем президенту Тито и народам Югославии! Мы хотели бы выразить им нашу благодарность» (Пол Пот «Беседа с югославскими журналистами», 17 марта 1978 г.).
Хочется задать такой вопрос: выпишите ли вы (на манер Энвера Ходжи) из «выдающихся коммунистов» (так называют Пол Пота и Ким Ир Сена редакция «НМ», см. «Полемика о научном централизме») Пол Пота и Ким Ир Сена за их дипломатические связи и публичное восхваление Тито и его ревизионистского режима в Югославии? Скажете ли вы о них, что они, как Китай, «полностью встали на сторону хрущевского ревизионизма»?
III. ОТНОСИТЕЛЬНО КРИТИКИ МАО ЦЗЭДУНОМ И КПК СТАЛИНА И ЕЁ «ТОЖДЕСТВЕННОСТИ» С КРИТИКОЙ ХРУЩЕВА
Так же обязательно стоит упомянуть о мнимой «тождественности» критики КПК, Мао Цзэдуна и Хрущева по отношению к Сталину. Редакция «НМ» без зазрения совести пишет:
«Возьмём отрывок: «[Сталин] противопоставлял свою личную власть коллективному руководству». Это полностью соответствует утверждению Хрущёва о том, что Сталин «проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе. Тезис о том, что Сталин «допускал самоуправство» точно так же повторяет ложь Хрущёва, что «Сталин, воспользовавшись неограниченной властью, допускал немало злоупотреблений, действуя от имени ЦК, не спрашивая мнения членов ЦК и даже членов Политбюро ЦК, зачастую не ставя их в известность о единолично принимаемых Сталиным решениях по очень важным партийным и государственным вопросам».
Редакция «НМ», исходя из своего предубеждения, явно не замечает, что критика нетождественная! Хрущев говорит, что Сталин «проявлял полную нетерпимость к коллективности в руководстве и работе», а редакция «Жэньминь жибао» твердит, что Сталин: «противопоставлял свою личную власть коллективному руководству», а потом добавляет: «в результате чего некоторые его действия шли вразрез с некоторыми основными положениями марксизма-ленинизма, которые он сам ранее проповедовал», т. е. тут явно говорится о некоторых частностях, которые совершал Сталин: «…правильно проводя ленинскую линию и завоевав огромную славу среди народов как в своей стране, так и за её пределами». Так же дело обстоит и с самоуправством Сталина. Одно дело «допускал самоуправство» как момент в жизни Сталина, а другое дело утверждения Хрущева о том, что «Сталин, воспользовавшись неограниченной властью, допускал немало злоупотреблений». Разница налицо! И у Хрущева оказалось, что у Сталина и власть неограниченная была (оказывается Сталин был нечто вроде царя-самодержца) и что он допускал немало злоупотреблений. И все это возводится редакцией «НМ» в «полное соответствие». Поэтому тут налицо спекуляция от Редакции «НМ», критика КПК и Хрущева ни в коем случае не тождественна, а даже противоположная. Не будем вдаваться в глубокие детали, а просто приведем один из примеров, где Сталин противопоставлял свою власть коллективному руководству, по факту готов был самоуправствовать в армии, и даже готов был в интересах революции без имеющихся военных полномочий, «без всяких формальностей» свергать командармов и комиссаров, и тут не важно плохо это для пролетариата или хорошо – важен сам факт:
«Вопрос продовольственный естественно переплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело. Так мне подсказывают интересы дела, и, конечно, отсутствие бумажки от Троцкого меня не остановит» (И. В. Сталин, «Письмо В.И. Ленину», июль 1918 г.).
Так же стоит отметить, что Сталин, не имея на это полномочий, лично входил во все детали работы по технической реконструкции промышленности и сельского хозяйства, что благодаря его большому вниманию к РККА – она стала грозной армией, как утверждалось в его же краткой биографии, которая была отредактирована им же:
«Вся эта гигантская работа по техническому перевооружению нашего народного хозяйства проходит под непосредственным руководством товарища Сталина. Новые марки машин, крупные технические новшества или изобретения внедрялись и внедряются в жизнь по непосредственным указаниям товарища Сталина. Он лично входит во все детали работы по технической реконструкции промышленности и сельского хозяйства, вдохновляет и окрыляет рабочих и инженеров, руководителей предприятий и главков, изобретателей и конструкторов. Особенно большое и любовное внимание он уделяет техническому оснащению нашей Красной Армии, Военно-Воздушного и Военно-Морского Флотов, в результате чего Красная Армия стала грозной для врагов социализма силой» («И. В. Сталин краткая биография», 1947 г.).
Что это как не самоуправство, когда под «непосредственным руководством» человека, вообще не отвечающего непосредственно за техническую реконструкцию чего-либо, ведется разработка и внедрение различного рода техники, и внедряется она в жизнь «по непосредственным указаниям товарища Сталина»? Что это как не противопоставление своей личной власти (точнее будет сказать, авторитета, влияния) коллективному руководству? Нечего даже и говорить о том, что вся эта «краткая биография», написанная под редакцией Сталина, пестрит подобными пассажами, которые явно являются продуктом культа личности Сталина, существовавшего в СССР на тот момент.
«А слова о том, что Сталин «поощрял» и «принимал как должное культ личности» схожи со словами Хрущева о «культе личности», который «приобрёл такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны». Разумеется, когда КПК заявляет, что в «последний период своей жизни Сталин... впал в противоречие, выразившееся в разрыве между теорией и практикой», то они тут же перенимают клеветнические обвинения Хрущёва о том, что Сталин якобы в последний период своей жизни вносил правки в собственную «Краткую биографию», хотя действительные правки, внесённые Сталиным в «Краткую биографию», наоборот, говорят о скромности вождя (см. «Антисталинская подлость» Г. Ферра), что Сталин в последний период жизни «предавался» культу личности, когда отмечали его 70-летие, что Сталин «единолично» разорвал отношения с Югославией (подробнее о югославском вопросе см. 2-й раздел статьи) и другие «погрешности» в последний период жизни».
Тут прослеживается явное перекручивание и этот анализ не тождественен. КПК пишет:
«С одной стороны, он признавал, что народ является творцом истории, что партия должна всегда поддерживать связь с массами, что необходимо развивать внутрипартийную демократию и развёртывать самокритику и критику снизу, а с другой стороны, он принимал как должное и поощрял культ личности, допускал самоуправство. Таким образом, в последний период своей жизни Сталин в этом отношении впал в противоречие, выразившееся в разрыве между теорией и практикой» («Об историческом опыте диктатуры пролетариата» Редакция газеты «Жэньминь жибао», апрель 1956 г.).
В то время как Хрущев пишет противоположное. Он пишет о том, что культ личности «приобрёл такие чудовищные размеры главным образом потому, что сам Сталин всячески поощрял и поддерживал возвеличивание его персоны», тогда как это сущая неправда от Хрущева. Культ личности Сталина развивался в первоначальный период в борьбе с самим Сталиным, он выступал против переименований городов в его честь, против искусственного преувеличения его личности, против раболепия в его адрес. Но, начиная с периода после ВОВ, ситуация кардинально меняется, Сталин вместо острой борьбы против своего культа личности встает на позиции некого поощрения и принятия как должного своего культа личности. Опять же, это выражается во многом в самой публицистике СССР конца 30-ых и 40-ых годов, где имя Сталина становится неприкосновенным, где Сталина никто не критикует за его ошибочные теоретические воззрения (например, о коммунизме в одной стране), где по поводу и без повода приводятся его цитаты. Примером некого поощрения и принятия как должного своего культа личности является также та самая «Краткая биография Сталина», в которой Сталиным действительно сделаны некие правки, которые говорят не о «скромности вождя», как утверждает «НМ», а лишь о некотором преуменьшении своей роли по сравнению с первоначальным макетом, который редактировал Сталин. В окончательном же варианте присутствуют такие формулировки как: «Сталин проникся безграничной верой в ленинский революционный гений и пошёл по пути Ленина. Он никогда не сворачивал с этого пути и после смерти Ленина смело и уверенно продолжает его дело»; «Сталин, наиболее верный и до конца последовательный ученик и сподвижник Ленина»; «…самого лучшего и верного ученика и соратника Ленина — Сталина.»; «С гениальной прозорливостью определяет Сталин перспективу и конкретные пути дальнейшего развития революции»; «Гений Сталина, его непоколебимая воля и мудрая прозорливость обеспечили поднятие революции на новую, более высокую ступень»; «И. В. Сталин — гениальный вождь и учитель партии, великий стратег социалистической революции, руководитель Советского государства и полководец»; «Сталин — это Ленин сегодня» и т. д. и т. п., что является явным преувеличением, продуктом культа личности, который И. В. Сталин не исправил при редактировании, а принял как должное! Стоит отметить, что Хрущев же в своем анализе «Краткой биографии» нагло наврал об И. В. Сталине (см. «Антисталинская подлость» Г. Ферра), равно как и бессовестно очернил И. В. Сталина в целом, в своем докладе о культе личности на ХХ съезде.
Продолжая тематику культа личности Сталина и его подчинения ему в поздний период,так же стоит отметить государственное празднование 70-тилетия И. В. Сталина, которое так же является примечательным подчинением в поздний период жизни Сталина собственному же культу личности. Посудите сами, Сталин пришел в Большой театр, чтобы выслушать настоящее раболепие из уст различных чиновников, пионеров и других в свой адрес. Вот что говорил на этих торжествах двурушник Шверник: «Имя И. В. Сталина стало для нас самым близким, самым родным, оно поднимает нас на вдохновенный труд, укрепляющий могущество социалистической Родины. Имя Сталина зажигает сердца миллионов советских людей, поднимает их за победу коммунизма… Слава гениальному мыслителю и вождю коммунизма, нашему учителю и другу, родному и любимому И. В. Сталину!» И на все это раболепие в свой адрес, на всю эту приторную речь, пронизанную культом личности, сам Иосиф Виссарионович отвечает аплодисментами. Это именно что настоящий разрыв между теорией и практикой, настоящий отрыв от масс, ибо культ личности неизбежно ставит саму личность над массами, как бы даже этого не хотел сам Иосиф Виссарионович. Сталин 20-ых годов и начала 30-ых на подобные казусы, которые перечислять можно еще долго, ответил бы так:
«Должен вам сказать, товарищи, по совести, что я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и все, что угодно. Все это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я еще не собираюсь умирать» (И. В. Сталин «Ответ на приветствие рабочих главных железнодорожных мастерских в Тифлисе», июнь 1926 г.).
И отпираться от подобных фактов не имеет смысла, стоит их лишь признать, провести критику и самокритику, сделать так, чтобы подобный разрыв теории и практики не осуществлялся.
Далее, сопоставляя критику Хрущёва и КПК, редакция «НМ» пишет:
«…был допущен перегиб в вопросе по борьбе с контрреволюционными элементами». Это заявляют Мао и КПК! Что же тут удивительного, если это не тезис Мао Цзэдуна, а тезис Хрущёва: «Выясняется, что многие партийные, советские, хозяйственные работники, которых объявили в 1937—1938 годах «врагами», в действительности никогда врагами, шпионами, вредителями не являлись, что они, по существу, всегда оставались честными коммунистами, но были оклеветаны, а иногда, не выдержав зверских истязаний, сами на себя наговаривали (под диктовку следователей-фальсификаторов) всевозможные тяжкие и невероятные обвинения».
Опять у «НМ» смешались кони-люди и все что угодно. Как тот факт, что при Сталине действительно был допущен некий перегиб в вопросе по борьбе с контрреволюцией (в пример можно поставить хотя бы случаи с Константином Рокоссовским и Кириллом Мерецковым и прокурорскую практику, при которой старались вынести большое число обвинительных приговоров, о чём говорил Вышинский на февральско-мартовском пленуме 1937 г.), о чем и говорит КПК. Как это может сравниться с теми баснями Хрущева, которые утверждают о «многих» «оклеветанных» «честных коммунистах», которых объявили «врагами», что «сложилась практика массовых репрессий по государственной линии сначала против противников ленинизма – троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, давно уже политически разбитых партией, а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые, самые трудные годы индустриализации и коллективизации, которые активно боролись против троцкистов и правых, за ленинскую линию партии» и т. д.?
«…отсутствовала необходимая бдительность накануне антифашистской войны». И это — тезис Хрущёва: «Когда фашистские войска уже вторглись на советскую землю и начали военные действия, из Москвы последовал приказ на выстрелы не отвечать. Почему? Да потому, что Сталин вопреки очевидным фактам считал, что это еще не война, а провокация отдельных недисциплинированных частей немецкой армии и что если мы ответим немцам, то это послужит поводом для начала войны».
Опять же, полное смешение всего и вся, ведь то, что отсутствовала необходимая бдительность накануне антифашистской войны подтверждена самим Сталиным:
«Что касается того, что часть нашей территории оказалась все же захваченной немецко-фашистскими войсками, то это объясняется главным образом тем, что война фашистской Германии против СССР началась при выгодных условиях для немецких войск и невыгодных – для советских войск. Дело в том, что войска Германии как страны, ведущей войну, были уже целиком отмобилизованы и 170 дивизий, брошенных Германией против СССР и придвинутых к границам СССР, находились в состоянии полной готовности, ожидая лишь сигнала для выступления, тогда как советским войскам нужно было еще отмобилизоваться и придвинуться к границам. Немалое значение имело здесь и то обстоятельство, что фашистская Германия неожиданно и вероломно нарушила пакт о ненападении, заключенный в 1939 году между ней и СССР, не считаясь с тем, что она будет признана всем миром стороной нападающей» (И. В. Сталин «Выступление по радио 3 июля», 3 июля 1941 г.).
Как видно, сам Сталин говорит о том, что советские войска накануне ВОВ не были отмобилизованы и не были массово подвинуты к границе и так же отметил тот факт, что Германия в тот момент «неожиданно и вероломно» нарушила пакт о нападении, что говорит о том, что СССР не проявил необходимую бдительность накануне антифашистской войны, но не говорит об отсутствии бдительности вообще. СССР готовился к войне, знал, что Германия рано или поздно нападет, но вот главный вопрос был в том: когда? А вот у Хрущева Сталин получился, как всегда, эдаким «дураком», который после начала войны «вопреки очевидным фактам считал, что это еще не война». И вот у нас опять возникает закономерный вопрос, как такие постановки вопроса у КПК и Хрущева вообще можно сравнивать и говорить об их тождестве?
«…не было должного внимания к дальнейшему развитию сельского хозяйства и повышению материального благосостояния крестьянства». Опять же — тезис Хрущёва: «Отрыв Сталина от жизни, незнание им действительного положения дел на местах можно наглядно показать на примере руководства сельским хозяйством».
Как же «НМ» далеко зашла в подобного рода манипуляциях, пытаясь выдать за тождество то, что вообще является противоположностью! Как можно сравнивать то, что по мнению КПК не уделяли «…должного внимания к дальнейшему развитию сельского хозяйства и повышению материального благосостояния крестьянства» и то, что Сталин якобы не знал «действительного положения дел на местах», «на примере руководства сельским хозяйством» Сталиным. Так же Хрущев бросал еще один лживый обиняк, гласивший, что Сталин «…страну и сельское хозяйство изучал только по кинофильмам» из чего и следует его незнание положения дел. И это значит, что этот, выдуманный Хрущевым, Сталин руководил сельским хозяйством по кинофильмам!!! И «НМ» эту наглую антисталинскую ложь связывают с той осторожной критикой, которую проводит КПК. Но по сущности высказанных КПК замечаний мы ничего сказать не можем, ибо тема развития сельского хозяйства СССР в деталях нами не была исследована, из-за чего мы не имеем права высказываться по этому вопросу. Это тема для отдельного исследования.
Так же стоит отдельным пунктом отметить вопрос об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма.
В статье «Еще раз об историческом опыте диктатуры пролетариата» действительно приводится в корне ошибочная критика Сталина относительно тезиса об обострении классовой борьбы:
«...Необходимо в политической жизни страны постепенно развивать и оздоровлять различные демократические порядки, оздоровлять социалистическую законность, усиливать контроль над государственными органами со стороны народа, развивать демократические методы в работе по управлению государством и предприятиями, укреплять тесные связи государственных органов и органов управления предприятиями с широкими массами, устранять препятствия, наносящие вред этим связям, и добиваться дальнейшего преодоления бюрократических тенденций, а не по-прежнему настаивать на обострении классовой борьбы после ликвидации классов и тем самым препятствовать здоровому развитию социалистической демократии, как это делал Сталин».
Сам Мао Цзэдун смотрел совсем иначе на обострение классовой борьбы и теорию о ее «затухании»:
«...в городе и деревне еще идет борьба между двумя линиями, что эта классовая борьба не затухает, что на сей раз правые повели бешеное наступление, и стало необходимо заявить, что противоречие между буржуазией и пролетариатом является главным противоречием» (Мао Цзэдун «Выступление на III пленуме ЦК КПК восьмого созыва», октябрь 1957 г.).
«...весь длительный исторический период социализма пронизывает борьба двух классов — пролетариата и буржуазии, пронизывает борьба двух путей — социалистического и капиталистического. Борьба двух классов, двух путей есть главное противоречие социалистического общества. Если не проявлять высокой бдительности, не принимать необходимых мер, то будет существовать опасность перерождения диктатуры пролетариата в диктатуру буржуазии, будет существовать опасность реставрации капитализма» (Мао Цзэдун «Указания о великой культурной революции»).
Учитывая то отношение к классовой борьбе, которое пронизывает все произведения Мао Цзэдуна, это положение с критикой теории «обострения» классовой борьбы является явно противоречащим самой позиции Мао Цзэдуна и этот опус в статье является либо временным колебанием у КПК, либо дипломатическим ходом для поддержки КПСС.
Надеемся, что, исходя из этого материала, многие марксисты устранят ту путаницу во взглядах, которая существовала у них относительно Мао Цзэдуна, КПК и его отношения к ХХ съезду.