Семён Кривенко-Адамов: русскому кино нужна новая кровь
Композитор Семен Кривенко-Адамов поделился с читателями журнала «In-Bizness.ru» мнением об академизме и современной музыке к фильмам.
Семён, расскажите, как вы относитесь к современной академической музыкальной традиции?
Семён Кривенко-Адамов: Почему направление называется академическим? Потому что есть определенная школа, она объединяет многие поколения, но любая структура склонна к окостенению. В ней появляются личности, которые чрезмерно пропитаны консерватизмом. Они отвергают новые ростки развития и из-за этого направление многое упускает.
Мне видится, что сегодня академическая среда похожа на псевдоаристократическое общество, которое изолировалось и не впускает в себя свежую кровь и в итоге все чаще порождает генетических уродов.
90% академической музыки слушают только сами авторы и узкий круг «культурных извращенцев». Я не отрицаю, что наличие школы – это хороший признак системы, я лишь хочу сказать, что методика, которая составляет теоретическую основу обучения, должна обновляться в режиме онлайн, а не отвергать всё новое.
В этом ракурсе я себя вижу больше в роли оппозиционера, революционера, бунтаря, если так можно выразиться.
Что вы считаете уродством в современной музыке?
Семён Кривенко-Адамов: Конструктивизм, смешение звуков, эффектов в сумбурной последовательности, которая противоречит законам эстетики и больше похожа на какофонию. Сюда же можно причислить направления 20 века: атональную музыку, авангард, музыку с препарированными инструментами и т. д. Все эти «музыкальные девиации» берут свои истоки из академической среды, оно и понятно, когда испробовано всё, то тянет на странности и эксцентрику, и появляются такие аномалии.
Уродство создается, когда человеку нечего сказать, у него нет мыслей, энергии, идей. Он заставляет себя писать, как учили в консерватории, отсюда выгорание и эксцентрические проявления.
Еще в 1979 году Тихон Хренников очень ярко выразился насчет конструктивизма, сказав, что такая музыка: «Написана только ради необычных тембровых комбинаций и эксцентричных эффектов, в которых музыкальная мысль, если и присутствует, то безнадежно тонет в потоке неистовых шумов, резких выкриков или невразумительного бормотания». Я согласен с этой формулировкой, сказано хлестко и четко.
В чем вы видите проявление пагубного влияния эксцентрической музыки? Как она может негативно отразиться на обществе и подвластно ли ей как-то повлиять на развитие культуры?
Семён Кривенко-Адамов: Моя критика не означает, что эта музыка не имеет права на жизнь, если такое явление существует, значит оно подразумевалось Всевышним как элемент разнообразия музыкального мира. Я не вижу большой опасности в эксцентрической музыке, потому что слушатель всегда сможет из огромного мирового музыкального багажа, создававшегося столетиями найти то, что ему ляжет на сердце. Но есть опасность для самого музыканта: творческая душа, идущая в консерваторию, прежде всего ищет хорошую музыку, но академическая среда многих уводит в неправильную сторону, и далеко не все это могут распознать. В итоге тонны творческого потенциала тонут в пустоте, а расстояние между слушателем и классической музыкой увеличивается.
Вы назвали себя революционером. В чем проявляется бунтарство вашей музыки?
Семён Кривенко-Адамов: По своей природе я далеко не революционер, но для академических кругов такие персонажи как я всегда будут белыми воронами. В их понимании композиторы, пишущие просто и доступно, – попсовые и заигрывающие с публикой. Но на самом деле нами движет только желание беспрепятственно донести философский и художественный смысл на эмоциональном уровне.
В какой творческой среде вы видите применение своим произведениям: театр, кино, филармония, перфомансы?
Семён Кривенко-Адамов: Это кино, далеко не все жанры, но точно подойдет триллер, драма, романтическое, мистическое. Моя музыка хорошо бы звучала в театрах, картинных галереях, музеях, парках. Она органично сочетается с поэзией. Я неоднократно сотрудничал с поэтами, писал музыкальные сопровождения к их стихотворениям. Но самое важное, чтобы музыка не умолкала в динамиках слушателей, которые умеют ценить искусство.
Как вы оцениваете современную музыку к фильмам? Что в ней есть выдающегося, а чего порой не хватает.
Семён Кривенко-Адамов: Многое зависит от режиссера и музыкального продюсера. На данный момент я вижу, что музыкальное оформление к фильмам и сериалам, по крайней мере в русском сегменте, на низком уровне. Если мы посмотрим титры современных фильмов и сериалов, то увидим примерно 15 имен композиторов, и они кочуют от проекта к проекту десятками лет. Такое ощущение, что российские режиссеры не столько заботятся о музыкальном оформлении фильмов, сколько предпочитают работать с уже знакомыми композиторами, с которыми не возникает проблем. Т.е. с теми, кто напишут музыку в срок, учтут пожелания, будут послушными.
В итоге в наших фильмах музыка порой портит визуальный ряд, хотя в мире кино известны сотни примеров когда музыка делала фильм культовым. Талантливый режиссер отличается от ремесленника тем, что он осознает ценность музыкального сопровождения и не берет в фильм абы какую музыку. Он находит композитора, который витает с ним на одних частотах.
То, что я только что сказал, признают в своих интервью и сами композиторы. Индустрия российского кино устроена так, что труд композитора находится внизу пищевой цепочки, где чтобы удержаться на плаву приходиться браться практически за всё, работая без отдыха и сна.
Недавно я посмотрел сериал «Актрисы» Федора Бондарчука и еще раз увидел пример того, как не нужно подбирать/писать музыку к кино. Можно сказать, что музыка опопсовила этот фильм, ослабила сцены, особенно танцевальные, сделала его рядовой жвачкой. Хотя в тематике фильма виден серьезный философский потенциал.
В чем проблема музыки в российских фильмах? Не сочетается с картинкой?
Семён Кривенко-Адамов: Если взять на фундаментальном уровне, режиссеры боятся, что музыка будет тянуть одеяло на себя и не могут интуитивно распознать, когда она должна доминировать над кадром, а когда быть «тихим фоном». Режиссеры обращаются к композиторам, которые работают одновременно над десятью фильмами и поэтому в их музыке чувствуется усталость, творческое выгорание, посредственность, шаблонность. Складывается впечатление, что композитор при написании ориентируется сразу на несколько проектов, действуя по логике – куда-нибудь да сгодится.
Современному русскому кино не хватает адресности, уникальности, самобытности, глубины.
Кино, как и музыка нуждается в революции. И чтобы выйти на новый уровень, ему нужна свежая кровь.