Одно Древо Жизни / 一树人生: Прист
Глава 37
Как бальзам для сердца
Дети, у которых всё ещё есть зимние и летние каникулы, должны дорожить этой последней возможностью провести самый длительный отпуск в своей жизни. На самом деле, если они не продолжать своё дальнейшее образование, то самыми длинным отпуском в году для них станут новогодние праздники продолжительностью в шесть или семь дней. Это касалось в том числе и Се И с его иностранным боссом-капиталистом.. кхэ-кхэ.. что касается Ван Шуминя, то на пятый день его уговорили вернуться обратно на работу.
В течение всех этих дней Хуан Хуа бесчисленное количество раз звонил ему, упрашивая вернуться поскорее. Он опасался, что этот влюблённый по уши мальчишка, который секс ценил больше чем друзей, просто сбежал от них к своему маленькому любовнику, бросив весь бизнес на него и Ли Айцзюня, и уже никогда не вернётся.
В любом случае, время, которое они провели вместе, пролетело очень быстро, просто мгновенно.
Се И помог Ван Шуминю забронировать билет на самолёт и утром сам отвез его в аэропорт.
Видимо, этот человек слишком много времени провёл в торговле, потому что в его жестах и действиях было очень много притворства, обмана и лицемерия. Ван Шуминю очень не нравился такой Се И - этот засранец, когда надел рубашку Armani, то тут же перестал обращать на него какое-либо внимание, принимая равнодушно-упрямый и пуленепробиваемый вид. И тогда Ван Шуминь начал в своей душе тайно точить нож поострее с мыслью: "Подожди, маленький пижон, рано или поздно ты попадёшься мне в руки, и я позабочусь о том, чтобы ты не смог носить одежду каждый день. Вот тогда и посмотрим, как ты сможешь и дальше притворяться "волком с большим хвостом".
Неужели тебя самого это не раздражает? Разве рот нам дан не для того, чтобы разговаривать друг с другом? И если тебе есть, что сказать, то почему бы просто не сделать это?
Они приехали в аэропорт немного раньше нужного времени. Се И остановил машину и уже собирался отстегнуть ремень безопасности, как вдруг был остановлен рукой Ван Шуминя, которая крепко прижала его к креслу. У этой руки была ярко выражена мускулатура и было видно, что она полная невероятной мощи. Плечи Се И были настолько худыми, что, казалось, она разом сжала их в охапку.
"Сяо Се, можешь мне честно сказать о чём ты думаешь? - взгляд Ван Шуминя словно хотел прожечь в нём дыру. - Просто скажи мне правду, и тогда, после того как я уеду, мне будет о чём подумать в течение года. Хорошо?"
"Будет о чём подумать? - Се И на мгновение замер, а затем улыбнулся. - А зачем тебе это надо? Или ты так хочешь заставить себя голодать?"
Ван Шуминь на минуту замолчал. Больше всего он ненавидел вот такую манеру поведения - эту натянутую улыбку, словно ему абсолютно наплевать на всё, и фразы, которые можно трактовать как душе угодно. Ван Шуминь погасил свой гнев, пылающий внутри, и после этого сказал тихим голосом: "Достаточно одного твоего слова, и в следующем году я открою филиал в Шанхае. Одно слово - и я всегда буду рядом и последую за тобой, куда бы ты не отправился. Ты хочешь этого?"
Се И прищурился, отвернул лицо и посмотрел на лобовое стекло. Затем он глубоко вздохнул, опёрся лбом о свою руку и спокойно произнёс: "А не слишком ли поздно ты просишь меня об этом? Поезд уже давно ушёл".
Ван Шуминь сжал губы, его ладонь скользнула и убрала руку Се И, которую тот прижимал ко лбу. Его глаза были похожи на глаза большой собаки - неожиданно в них застыла какая-то жалкая, уничижительная мольба. Конечно же, для того, кто когда-то служил в армии, не составит труда для достижения желаемого использовать все возможные способы и различные тактики, применить неисчислимое количество трюков и приёмов - прикинуться глупым, если нужно показаться глупцом, и стать жалким, когда хочешь вызвать жалость.
Се И медленно, но с твёрдой решимостью выдернул свою руку, отстегнул ремень безопасности и улыбнулся: "А ты и в детстве был таким же. Неважно, можешь ты получить желаемое или не можешь, ты все всё равно будешь хотеть это. Выходи из машины".
Он тут же опустил глаза вниз, открыл дверцу машины и вышел, но тем не менее, пусть даже на мгновение, но понурый взгляд Ван Шуминя заставил его в глубине души почувствовать себя еще хуже, чем человек напротив.
Но чего Се И действительно не ожидал, так это того, что Ван Шуминь останется верен своим словам. С тех пор как он вернулся обратно, он не переставал терроризировать Се И постоянными телефонными звонками и сообщениями, по которым можно было время сверять.
Каждое утро начиналось: "Сяо Се, вставай быстрее, не пропусти завтрак".
В полдень: "Хватит сидеть в своем обшарпанном офисе, а то так и помрёшь сидя. Иди прогуляйся и что-нибудь перекуси. Ты сильно устал? Если да, то просто приляг на стол и отдохни некоторое время. И прекращай пить этот кофе со вкусом кунжутного масла".
В десять часов вечера: "Ты уже закончил свою работу? Ты уже ушёл? Давай быстрее, поторопись! Ты видел который час? Уже темно! Ты что у своего босса занял в долг деньги под большие проценты и так рассчитываешься с ним, как с ростовщиком? То, как ты работаешь на него - это еще более деспотично, чем слушать крик петуха посреди ночи".
В полночь: "Блин, я просто решил проверить спишь ты или нет, а ты, оказывается, действительно не спишь?! Быстро ложись спать. Зачем ты зря заставляешь свою лампу гореть? Быстро в постель, иначе я не оставлю тебя в покое пока ты не ляжешь спать".
Это был универсальный будильник, который даже не требовалось заводить...
А ещё периодически Ван Шуминь отправлял сообщения следующего содержания:
"Сяо Се, в этом месяце наши продажи увеличились вдвое. Мы даже планируем открыть новый филиал на юге города. Такими темпами, возможно, через пару лет мы сможем пустить корни по всей стране. Если ты скажешь "да", то первым делом мы двинемся в твоём направлении".
"Стоило мне один раз упомянуть, что я хочу запустить единую технологию по переработке продуктов питания, как этот парнишка, Хуан Хуа, сам ничего не понимая в этом, смог найти вариант реализации этой идеи. Кто бы мог подумать, что он догадается позвать на работу несколько студентов из Сельхозхозяйственного университета. А ещё он поехал домой и совместно со своим отцом смог раздобыть ещё немного денег и арендовал один хороший участок земли на одном из пустынных холмов в пригороде. Таким образом, можно сказать, что мы уже на пол пути к успеху. И очень скоро я смогу вернуться к тебе, поэтому не смей ни с кем сближаться! Ты меня слышишь? Ни с мужчиной, ни с женщиной, не смей это делать!"
"Ли Айцзюнь и Хуан Хуа, эти два ублюдка, они действительно вульгарны. С утро до вечера каждый день они устраивают свои шоу 18+ прямо у меня на глазах. Они, как две псины, не могут отлипнуть друг от друга. Я считаю они специально издеваются надо мной и подстёгивают мой голод... Сяо Се, чтобы хоть немного залечить мое израненное сердце можешь быть со мной более ласковым? кхэ-кхэ... если не ласковым, то хотя бы более дружелюбным... можешь хотя бы не вешать трубку?"
"Ха-ха-ха, а ты мне приснился прошлой ночью. Хочешь узнать, что мне приснилось? А я тебе не расскажу, но это был очень приятный сон, очень-очень приятный".
"Неожиданно несколько недальновидных хулиганов по неосторожности решили устроить драку с лао-цзы. Тогда я неспеша взял на кухне нож и вышел к ним с вопросом: как они любят драться - всей толпой или по одному? И тогда они вдруг испугались и один за другим презренно, не издав даже звука, разбежались. Лао-цзы даже не удалось преподать им хороший урок, чтобы они наконец узнали, что даже среди гангстеров существует старшинство по рангу и возрасту".
"Сяо Се, ты скучаешь по мне? Неужели ты совсем по мне не скучаешь? Черт, ты что помрёшь, если скажешь мне хоть что-то приятное?"
Се И знал, что стандартной функцией в телефоне он может легко заблокировать Ван Шуминя, точно так же как и раньше, но не понятно почему он не хотел это делать... не мог заставить себя отказаться от этого. Эти регулярные, по три раза в день, телефонные звонки Ван Шуминя превратились для него в настоящий бальзам для сердца, настолько согревающий, что Се И стал полностью зависим от него.
Когда приходило время поесть, если честно, то он был так занят, что времени на еду не было. Но когда он слышал голос этого человека, то тупая ноющая боль в желудке вроде как сразу становилась менее ощутимой. А когда подходило время для отдыха, и он видел его сообщение с призывами идти домой и поспать, то практически ощущал себя отдохнувшим.
Если так подумать, то он ничем не отличался от наркомана... он уже не мог от этого отказаться.
Эй, Сяо Се, ты как? Ты хоть немного скучаешь?
Или не хочешь скучать? Эх, нет у тебя совести. Мы же не чужие друг другу, так почему ты не скажешь мне правду?
Ты точно не скучаешь по мне? Почему не скучаешь? Почему не хочешь скучать?
Ну и ладно, забудь. Раз я тебе не нужен, то я просто сам буду скучать по тебе, до смерти скучать! А потом я стану призраком и продолжу преследовать тебя!
Хуан Хуа внимательно наблюдал за отвратительным добродетельным поведением Ван Шуминя и не мог удержаться, чтобы не пошутить над ним: "Скажи, командир дивизиона Ван, ты ещё не взял эту высоту? Это враг слишком упрям или тебе не хватает огневой мощи?"
Ван Шуминь поднял над головой сцепленные руки: "Товарищи, верьте в силу власти. Победа маячит впереди. Видите, это путеводная звезда, а вот это новый рассвет!"
Ван Шуминь с малых лет вёл одинокую беззаботную жизнь. Может он и был простым человеком, но в делах и поступках он не допускал небрежности. Он никогда "не плевал в колодец, из которого пил воду", и никогда "не бросал слов на ветер".
Но когда он с Хуан Хуа и Ли Айцзюнем, этой супружеской парочкой, на самом деле поехали в Шанхай, чтобы ознакомиться с рынком недвижимости и найти место для открытия нового филиала, то Се И по настоящему испугался за него.
Ван Шуминь вспомнил ошеломлённый взгляд Се И, когда тот открыл дверь, и понял, что все его старания не пропали даром. На мгновение он полностью утратил контроль над собой, и на глазах у двух людей позади себя обхватил Се И за шею и крепко поцеловал... Конечно, о последствиях этого поцелуя давайте лучше не будем упоминать.
Он день за днём так усердно трудился, что с каждым днём становился всё худее и худее, а контуры его лица стали очень чёткими и острыми. Се И вдруг вспомнил все те сообщения, в которых он просил его побольше отдыхать, и оказалось, что сам при этом работал без отдыха.
Может быть некоторые люди не представляют из себя ничего особенного, не блещут интеллектом, не имеют выдающихся способностей, и тогда их жизнь будет куда тяжелее, чем жизнь других людей. Ведь по сравнению с другими им приходится прилагать больше усилий, чтобы выжить, и так - всю жизнь. Но тогда и жизнь у них более интересная, чем у других.
Осенью тандем Хуан Хуа и Ли Айцзюнь совместно с Ван Шуминем, третьим лишним при любовной паре, приступили к планированию первого сетевого магазина в городе.
В этот период Ван Шуминю позвонила Цзя Гуйфан.
Как обычно, пожилая леди сначала расспросила о здоровье, а в конце разговора её тон стал несколько странным. Ван Шуминь услышал это и сразу спросил: "Матушка, что случилось?"
Цзя Гуйфан сначала отнекивалась, утверждая, что всё в порядке, но в конце концов Ван Шуминь вынудил её признаться. Тогда она сказала: "Сяо Минь, мама должна сказать тебе кое-что неприятное. Не стоит пренебрежительно относиться к тому, что в твоём сердце. Действительно, в разлуке никогда не стоит пренебрегать тем, что в твоём сердце. Ты меня слышишь?"
Ван Шуминь был очень удивлён тоном своей матери, поэтому первой его реакцией было: что-то случилось с его родителями? Видимо, нет. Она бы тогда не была так спокойна. Может что-то случилось с Се И? Это тоже не возможно. Он только сейчас разговаривал с ним по телефону, и ещё так разозлил его, что тот вспыхнул от гнева до кончиков волос.
"Та девушка из старой семьи Цэн, Цэн Сянь, - Цзя Гуйфан выдержала небольшую паузу, - она обручилась. Говорят, что в следующем году они приобретают дом и сразу женятся".
Ван Шуминь на мгновение растерялся, он не сразу понял о ком идёт речь, а затем сообразил, что Цэн Сянь была девушкой с белоснежным лицом и волосом, собранным в конский хвост, которая тогда провожала его на вокзал и поклялась ждать его.
Он подумал, что в его жизни так много людей говорили, что будут ждать его. Например, девчонки, с которыми он встречался, когда был подростком. Девушки, с которыми он тайно встречался в армии, бегая на свидания вслепую. Женщины, которым он вежливо отказывал после небольшого успеха в развитии бизнеса... Все они просто обещали это, но на самом деле никто из них не ждал его. И только тот парень, только Сяо Се, он никогда не говорил ему об этом, однако всегда оставался на одном и том же месте уже столько лет.
Цзя Гуйфан не услышала от него ответа, поэтому немного разволновалась. Она несколько раз повторила: "Алло!"
"Сяо Минь, всё хорошо. Разве так будет не лучше для тебя? Ты ещё встретишь девушку, которая тебе может понравиться. Главное, чтобы она была из порядочной семьи и хорошо к тебе относилась. Может быть у тебя на примете уже есть такая девушка, тогда не скрывай её от мамы - дай нам возможность познакомиться. И не бойся. Как может мама не одобрить её? У тебя успешный бизнес, ты хорошо выглядишь, ты сможешь добиться любой девушки..."
Ван Шуминь сухо кашлянул, а старушка решила, что он действительно убит горем: "Матушка, разве сейчас ты не напрасно переживаешь? Я порвал с ней в тот день, когда уезжал. Тогда ей не нашлось, что мне ответить. Потом она звонила мне несколько раз, но нам не о чем было разговаривать, и тем самым наше общение было полностью прекращено. Сколько лет с тех пор прошло? А вы до сих пор надеетесь, что она будет хранить мне верность на протяжении восемнадцати лет? Мы не можем быть настолько жестоки к будущему чужой семьи".
Цзя Гуйфан поворчала ещё какое-то время, оставаясь уверенной, что он всё-таки может принять всё близко к сердцу. Она начала просвещать его о важности создания семьи после построения успешной карьеры. Ван Шуминь слушал и иногда отвечал ей "угу" или "ага", ожидая, когда этот телефонный звонок наконец закончится.
Он задумался о том, что... то, что следовало подготовить, уже было готово и что время, когда можно будет об этом рассказать, почти наступило.