Глава 28. Одно Древо Жизни / 一树人生: Прист
Глава 28. До смерти
Втроём они открыли несколько бутылочек байцзю и, проявив крайнюю степень расточительности, включили кондиционер и хого*, а затем, закусывая, "пропустили" несколько рюмок.
*китайский прибор, представляющий собой гибрид самовара и кастрюли, в котором варят мясо и овощи, имеет два дна и встроенную печь для разогрева
Ли Айцзюнь вскоре изрядно опьянел, переборщив с алкоголем, и сидел прикрыв глаза в полузабытье. Он пребывал в своём безмятежном состоянии, а Хуан Хуа чуть поклёвывая головой очень много разговаривал. Ван Шуминь в молчании слушал его.
Хуан Хуа произнёс: "Если человек не попадёт в автомобильную аварию, не отравится чем-либо или с ним не произойдет какой-то другой несчастный случай, то он может прожить до 80 или даже 90 лет. Так почему нельзя жить так, как ты хочешь? Зачем усложнять жизнь самому себе? Если мне кто-то нравится, то я хочу прожить жизнь рядом с этим человеком. А что до мнения окружающих... кто они, чёрт возьми, такие, чтобы судить меня?!"
Ли Айцзюнь рядом с ним кивнул головой, как курица, клюющая зерно. И было не понятно: то ли он согласился с ним, то ли просто засыпал.
Ван Шуминь почувствовал, что этот беззаботный ребёнок в денный момент проявляет темперамент древнего классического философа. Поэтому не удержался, чтобы не подстегнуть его: "Ладно, на мнение окружающих тебе наплевать, но как быть с твоими родителями?"
Хуан Хуа пристально посмотрел на него: "Если лао-цзы не чувствует возбуждения, когда видит лощёную, голую женскую задницу, то кто в этом виноват? Ты знаешь, кого можно винить в этом? Кто знает, какая радиация подействовала на взрослых членов моей семьи, когда они пытались зачать ребёнка? Думаешь, сам я рад, что обладаю такой нетрадиционной физиологической особенностью?!"
Он покосился на Ли Айцзюня, а затем с недовольством похлопал его по голове: "И встречаюсь вот с таким человеком... абсолютно не аппетитным и не сладким..."
Ли Айцзюнь был в состоянии уловить смысл его слов, поэтому с удивлением поднял на Хуан Хуа свои затуманенные алкоголем глаза: "А? Сладкий? Кто сладкий? - он обнял Хуан Хуа за шею, притянул к себе и поцеловал в губы со звонким звуком. А затем ухмыльнулся. - Ха-ха-ха, вот кто тут сладкий".
Хуан Хуа в гневе оттолкнул голову Ли Айцзюня, а потом протянул обе руки и обхватил его за шею, словно хотел задушить своего мужа.
Но сколько бы он не смеялся, он чувствовал, что с его сердцем твориться что-то неладное. Он сделал большой глоток алкоголя, и этот едкий привкус вызвал у него лёгкое чувство расслабления и головокружение. А вместе с тем и определенное дежавю. Ван Шуминь вдруг вспомнил тепло тела, которое в ту холодную ночь несмело прижалось к нему. И этот глоток вдруг заставил его протрезветь и почувствовать себя полностью опустошённым.
После того, как Хуан Хуа успокоил Ли Айцзюня, то вернулся к своей страстной речи: "Как ты думаешь, будь ты на моем месте, было бы тебе комфортно по ночам, засыпая, обнимать мужское тело? Заставить меня обнимать женщину всю жизнь, равносильно тому, что заставить тебя выйти замуж за мужчину. Ты бы это хотел?"
Этот легкомысленный вопрос, заданный ему Хуан Хуа, казалось, взорвал сознание Ван Шуминя и разогнал все его мысли. В голове осталась лишь пара глаз цвета персикового цветения, которые сверху спокойно и пристально смотрели на него. Взгляд этих глаз, как и прежде, был настолько глубоким, что мог увидеть самое сокровенное.
И непроизвольно он тихо ответил на этот вопрос: "Хочу, действительно хочу".
Хуан Хуа потряс бутылкой в своей руке: "Поэтому... эээээ... подожди, что ты только что сказал?"
Ван Шуминь с усилием провел рукой по лицу, посмотрел на бултыхающуюся выпивку в своей руке, а затем спрятал лицо за жаром от горячего хого. Трудно было сказать, что за выражение в этот момент отразилось на его лице. На мгновение он лишился дара речи, а затем внезапно тихо рассмеялся. И чем дольше он смеялся, тем более нехорошим становился его смех, пока и вовсе не сорвался на хрип.
Хуан Хуа удивленно позвал его: "Сюнди?"
"Как ты думаешь, почему я его отпустил? - Ван Шуминь проигнорировал его и тихо, словно разговаривая сам с собой, спросил. - Я не понимаю, я действительно не понимаю..."
"Если ты что-то не понимаешь, то просто... эмммм... не думай об этом..." - скривив рот заключил со стороны Ли Айцзюнь.
Хуан Хуа тут же оттолкнул его в сторону: "Убирайся!"
Он встал, присел рядом с Ван Шуминем и мягко коснулся его руки. - О ком ты говоришь? Кто этот парень?"
Ван Шуминь удручённо произнёс: "Я скучаю по нему".
Ван Шуминь прижал кулак к груди и несколько раз с силой похлопал по ней, но так и не ответил на его вопрос: "Я очень сильно скучаю, действительно скучаю..."
Хуан Хуа моргнул и посмотрел на него с нескрываемым любопытством на лице. Ван Шуминь внезапно подскочил, подошёл к телефону и, прищурившись, по памяти набрал номер.
Се И в это самое время тоже не спал. Хотя между Европой и материковым Китаем и была разница во времени, но было еще не очень поздно. Они собрались своей компанией, чтобы после тяжёлого рабочего дня пойти в ночной клуб и немного расслабиться. Модно одетые люди, европейской и азиатской внешности собрались в этом месте. Повсюду была слышна иностранная речь на разных языках. Ему не очень нравилась такая шумная атмосфера. В то время как другие веселись, он попросил стакан лимонада, сел за барной стойкой и спокойно наблюдал за ними.
То, как он тихо и обособленно сидел там в полном одиночестве, создавало вокруг него определенную ауру спокойствия и умиротворения. Поэтому, время от времени к нему кто-нибудь подходил, чтобы завязать разговор. Например, одна фигуристая женщина приблизилась к нему практически вплотную и положила свои обнаженные руки медового цвета на плечи Се И. Она посмотрела на него томным взглядом. Ложбинка на ее груди была наполовину открыта. Тихим голосом она что-то сказала ему на итальянском языке.
Се И на мгновение растерялся: "Простите?"
Женщина рассмеялась и перешла на английский язык: "Красивый парень, как насчет того, чтобы угостить меня выпивкой?"
Се И улыбнулся и только хотел вежливо отказаться, как его вдруг кто-то потянул в сторону и обнял. Цзян Линси вызывающе слегка приподняла подбородок и сказала по-итальянски с невозмутимым выражением на лице: "Извини, ты немного опоздала. Он мой".
Когда фигуристая женщина в разочаровании ушла. Цзян Линси села рядом с ним и крепко сжала Се И за подбородок, а потом потрясла им в разные стороны: "Ты такой красавчик, что пользуешься популярностью".
Се И качнул головой: "Что ты ей только что сказала?"
Цзян Линси искоса взглянула на него: "Я столько раз говорила тебе, что ты должен выучить итальянский. Неужели мои слова для тебе ничего не значат?"
Се И нахмурился: "Девчонка, не неси ерунду. Я учу. Просто здесь слишком шумно, и я ничего не слышу".
Цзян Линси фыркнула, а потом обратила внимание на содержимое в стакане Се И и удивилась: "Ты не хочешь выпить? Я слышала, что мужчины, которые отказываются употреблять алкоголь, носят большие секреты в своём сердце. Так какой секрет скрывает твоё сердце?"
Се И посмотрел на неё, и его взгляд в этом тёмном баре показался ей по особенному глубоким. Сам он мягко улыбнулся: "Это слишком большой секрет, тебе будет неприятно его услышать". Он посмотрел вдаль поверх ее головы. Недалеко от них была шумная компания. Джейсон, его белокурый босс, стоял окружённый толпой людей. Кто-то периодически подливал ему вино в бокал, кто-то шутил и смеялся, но сам он время от времени поглядывал в сторону Се И. Увидев это, Се И повернул голову и кивнул подбородком в его сторону, сказав Цзян Линси: "Джейсон наблюдает за тобой".
Цзян Линси была застигнута врасплох. Она опустила голову и сделала большой глоток коктейля из бокала, затем поставила его и равнодушно произнесла: "Оу". Взгляд ее красивых глаз был несколько холоден, а заострённый подбородок подрагивал в разноцветных лучах светомузыки. Эта девушка, которая была похожа на тонкий лист бумаги, казалась таким слабым и полупрозрачным существом. Она с лёгкостью любого видела насквозь, но никто не мог увидеть насквозь её.
Она искоса взглянула на Джейсона: "Я слышала, что люди смешанной крови хоть и красивы, но генетически неполноценны. Поэтому должна хорошо об этом подумать".
"Нет ничего плохого в том, чтобы быть подготовленной", - Цзян Линси моргнула, и холод, промелькнувший ранее в ее взгляде, мгновенно рассеялся. Она вновь стала красивой беззаботной девочкой, которая уже никогда не повзрослеет.
Се И хотел сказать еще пару слов, чтобы подразнить её, но в этот момент его телефон завибрировал. Он взял с собой в командировку два мобильных телефона. Личный он отключал в рабочее время и включал по вечерам, когда был свободен от дел. Номер на экране телефона был неизвестен для него. Се И на секунду задумался и нажал "Отклонить". Скорей всего кто-то просто ошибся номером, ведь международные звонки стоят дорого.
Цзян Линси подняла брови: "Sa ning? (кто там)”
"Не знаю, наверно, номером ошиблись..." - Се И не успел договорить, как телефон вновь зазвонил. Опять на экране был тот же самый номер. А этот человек был действительно настойчив. Се И снова отклонил звонок, но кто бы мог подумать, что до того, как он уберет его в карман - телефон снова отчаянно завибрирует.
Се И вздохнул и развел руки в стороны: "Это не я недобрый, а тот, кто звонит, видимо, слишком пьян. И когда в конце месяца он получит счет за телефон, то его точно вырвет"
Он нажал на кнопку ответа и полушутливо произнёс: "Алло, алло!"
Се И вздохнул и развел руки в стороны: "Это не я недобрый, а тот, кто звонит, видимо, слишком пьян. И когда в конце месяца он получит счет за телефон, то его точно вырвет"
Он нажал на кнопку ответа и полушутливо произнёс: "Алло, алло!"
Се И нахмурился: "Здравствуйте, кто это?"
По-прежнему ни единого слова в ответ, но он услышал чьё-то тяжёлое дыхание, которое становилось всё более и более частым. Видимо, точно пьяница позвонил: "Кто это? Если вы мне не ответите, то я вешаю трубку..."
Голос Ван Шуминя звучал очень странно. Произнесённое им "Се И" имело невероятно мягкую интонацию, словно маленький ребёнок заискивал и ластился, выпрашивая что-то. Только он при этом еще и тяжко вздыхал. Се И догадался, что Ван Шуминь пьян: "Ван Шуминь, ты напился что-ли?"
"Нет, я не настолько пьян. - Ван Шуминь хихикнул. - Сяо Се, ты где? Могу я увидеть тебя сейчас?"
Се И с беспристрастным лицом потер переносицу: "Я в Италии".
"О... да, - Ван Шуминь продолжил глупо хихикать, - а какой автобус туда идёт? Я сейчас приеду. Мне нужно поговорить с тобой".
"Да пошёл ты, тебе заняться нечем? Что такого ты выпил, чтобы настолько свихнуться посреди ночи? - Се И почувствовал, что его душевное спокойствие внезапно испарилось из-за этого пьянчуги, и ощутил себя крайне угнетённым. - Не забудь завтра оплатить счет за телефон, когда проснёшься утром".
"Сяо Се, но я действительно должен кое-что сказать тебе, правда".
Ван Шуминь на некоторое время замолчал, как будто собирался с мыслями: "Я скучаю по тебе, особенно..."
Цзян Линси наблюдала, как Се И спокойно слушает то, что говорит ему мужчина по телефону, а потом он резко меняется в лице. Затем он захлопывает телефон и одним движением вынимает из него аккумулятор. Его тонкие губы окрашиваются в мертвенно-бледный цвет. Может быть это сказалось разноцветное освещение, но его лицо в этот момент выглядело очень страшным.
"Nong zu sa? (Что ты делаешь)?"
Се И покачал головой, а Цзян Линси нахмурила брови и спросила: "Это тот..."
Уголки рта Се И мягко и медленно приподнялись: "Знаешь ли ты, насколько неприятен вкус истинного разочарования?"
Цзян Линси молча наблюдала за ним. Парень допил лимонад на одном дыхании, закинув голову назад, и его шея описала элегантную и красивую дугу. Затем он поставил стакан на барную стойку и встал: "Лучше не питать несбыточных иллюзий. Это просто бред пьяного сумасшедшего. Пойдём". Он похлопал Цзян Линси по плечу: "Присоединяйся ко всеобщему веселью и не будь такой отстранённой. Я всё ещё хочу выучить несколько новых слов на итальянском языке".
После страстного поцелуя кто-то в панике убежал и скрывался на протяжении многих лет. Когда они были в аэропорту, то он так крепко и долго держал его за руку и не сводил с него глаз. Казалось, что тысячи слов, готовы вырваться наружу... но в итоге, так ничего и не произошло...
Се И подумал: "Был один раз и был второй. Если однажды случится и третий... то ты будешь самым большим идиотом на свете".
Ван Шуминь, я уже отказался от тебя. Можешь, наконец, перестать швырять меня из стороны в сторону?