Одно Древо Жизни / 一树人生: Прист
Глава 36
Доверить другому
Подожди, пока небо не опустеет. Подожди, пока земля не иссохнет. Подожди, пока белый нефрит не превратится в пыль. Это время может никогда и не наступит. Подожди…
В этот миг холодная ночь вспыхнула ярким пламенем, как горящий фонарик на реке. Все мысли разом вышли из-под контроля. Все сомнения померкли и растворились в двух телах, которые в этот момент словно стали единым целым. То, что долгое время мучительно разрывало сердце Се И изнутри, внезапно забурлило, как воды реки, и хлынуло наружу. После чего там образовалось большое свободное пространство, которое постепенно стало заполняться каким-то необъяснимым чувством, больше похожим на печаль.
У Цзян Линси, увлекающейся психологией, есть книга, которая рассматривает "акцентирование внимания", как один из терапевтических методов лечения. Там речь идёт о том, что когда что-то "застряло" в вашем сердце, и вы от этого чувствуете постоянный дискомфорт и беспокойство, то вам просто нужно спросить своё тело: "Что не так?" Тело по своей сути является тем бессознательным, что точно знает ответ на этот вопрос. Вот и Се И просто закрыл глаза и позволил своему телу дать ответ.
И тогда он услышал, как каждая пора, каждая клеточка его тела закричала о том, что ей нужен этот человек, о том, как она желает обладать им... Разум попробовал слабо возразить на это, но его тут же окатило волной желания. Издав отчаянный вой, он хотел бороться, хотел сопротивляться дальше "не на жизнь, а на смерть", но печаль и отчаяние уже внесли хаос в мысли, перемешав их между собой в один непонятный клубок.
Движения Ван Шуминя были полны нежности и очень осторожны, когда он касался его, лаская. В то время как Се И крепко ухватился за его плечи так, что даже кончики пальцев побелели. Словно он испытал желание разорвать плоть этого человека. Стоило ему оказаться в руках Ван Шуминя, и его тело, которое так долго не могло получить желаемое, внезапно стало очень податливым и практически полностью лишилось сил.
Ван Шуминь позвал его по имени. Его рука скользнула вниз по спине и остановилась в самой нижней части позвоночника, очертив несколько кругов вокруг копчика. Вдруг он вздохнул, замер, а потом, склонив голову, коснулся губами уголков глаз Се И и вытер слёзы, которые катились из них: "Тебе настолько неприятно?"
На лице Ван Шуминя проступили капельки пота, которые затем скатились вниз и упали на лоб Се И. Но Се И даже не пошевелился. Ван Шуминь приложил столько усилий, чтобы прийти к тому, что сейчас между ними происходит, но в данный момент просто не мог сделать следующий шаг. Его глаза не были затуманены, он мог трезво смотреть на происходящее. Он склонился к его уху и тихим спокойным голосом спросил: "Тогда почему ты плачешь? Ты не плакал, когда Се Шоучжо очень сильно избил тебя. Ты не плакал, когда хулиганы на улице бросились на тебя с ножом. Ты не плакал, когда сам себя много раз колол острой иглой, живя в одиночестве в той маленькой коморке, где даже повернуться было сложно. Ты рано вставал и работал непокладая рук, но даже тогда ты не проронил ни слезинки".
Се И не знал что ответить. Он с удивлением смотрел в темноте на этого человека.
Ван Шуминь закрыл глаза. Из его горла вдруг вырвался сдавленный неудержимый стон. Он взял Се И за руку и хрипло пробормотал: "Сяо Се, помоги мне..."
Се И на мгновение растерялся, но затем присел, обнял Ван Шуминя одной рукой за шею и нежно поцеловал. Вторая рука в это время потянулась вниз к нижней части его тела.
Дыхание Ван Шуминя становилось все более и более учащенным, и в конце концов он крепко сжал Се И, притянул его к себе, от чего случайно получил удар в подреберье и почти задохнулся от внезапной тупой боли, но всё-равно продолжил снова и снова шептать Се И: "Сяо Се, Сяо Се, Сяо Се..."
Дрожь от груди одного человека тут же передалась телу второго, и эти эмоции той зимой стали настолько неуправляемыми, что потекли рекой.
Когда на следующий день Се И проснулся, то солнце ярко светило в окно. Как правило, в привычном распорядке жизни он всегда был настолько загружен, что не имел "биологических часов". Круглый год он недосыпал, но всегда вставал по звуку будильника. Поэтому, если дать ему возможность проснуться самому, то он, скорей всего, проспит до полудня.
Когда он открыл глаза, то явно испытал определенного рода шок - замерев, он с отупением смотрел на резные узоры этой гигантской кровати. На мгновение он даже подумал, что это какая-то иллюзия, больше похожая на неудачный розыгрыш организованный Цзян Линси. Но вдруг он услышал какой-то шорох в стороне и, повернув голову, увидел Ван Шуминя. Он сидел рядом с ним и выглядел так, словно проснулся уже давно - он был одет, а на коленях у него лежала непонятно откуда взявшаяся книга. Только вот взгляд его был направлен совсем не в книгу.
Встретившись с ним взглядом, Ван Шуминь наклонил голову и улыбнулся: "Ты проснулся?"
Се И тут же вспомнил, что произошло прошлой ночью, и мгновенно пришел в себя после сна. Это подействовало ещё более бодряще, чем ведро холодной воды.
Ван Шуминь, наблюдавший за ним с момента пробуждения, смог увидеть все эмоции, что проступили на на его лице. Сначала он с глупым видом какое-то время лежал и в недоумении разглядывал резные узоры по краям кровати. Затем повернул голову и посмотрел на него, остолбенел на секунду, а потом его глаза цвета персикового цветения, еще затуманенные после сна, внезапно округлились, словно он чего-то испугался. И после этого он со странным выражением на лице посмотрел сам на себя.
Ван Шуминь запустил пальцы в его волосы и нежно взъерошил их. Мозоли на его ладони слегка царапнули по коже Се И, выражение лица которого всё еще было такое, словно он увидел привидение. Ван Шуминь произнёс: "Я кое-что понял. Хочешь узнать что именно?"
Се И всё ещё пребывал в замешательстве.
Ван Шуминь громко рассмеялся и продолжил: "Та, худющая, как обезьяна, девчонка в гигантском свитере сверху, что была у тебя дома - она ведь не твоя девушка, не так ли?"
Худющая, как обезьяна, девчонка в гигантском свитере сверху... великая богиня Гуаньинь, молю тебя, не позволь Цзян Линси когда-нибудь услышать это. Для плоской девушки, которая всю жизнь носила бюстгальтеры с чашечками размера "А" - это будет равносильно тому, что погладить злую собаку против шерсти.
Ааааа? Подождите, что сейчас сказал Ван Шуминь?
Се И открыл рот, но выдавил из себя лишь два слова: "Она... я..."
Ван Шуминь протянул руку и тыкнул его пальцем в лоб. Затем понял, что немного перестарался, поэтому тут же осторожно погладил "пострадавшее" место: "Однажды, я вместе с командой устроил облаву на одного наркодилера. Он к тому времени уже успел добраться до границы. Этот мерзавец был настолько хитёр и изворотлив, что притворился ни в чём неповинным заложником, которого насильно втянули в это дело. Он приказал своим подельникам приставить пистолет к своей голове, и дрожал от страха, словно он настоящая жертва. Только вот незадача - я смог распознать эту фикцию с первого взгляда".
Се И никак не отреагировал - ну, и что он хочет этим сказать?
Ван Шуминь в душе сразу же почувствовал гордость за самого себя, но когда его немного подотпустило, то он понял, что Се И не смог понять всей силы его проницательности. Поэтому он вынужден был сухо кашлянуть и, покачав головой, произнести с упрёком: "Сяо Се, а Сяо Се? Я, конечно, очень плохо учился в школе, и мой мозг не настолько развит как твой... хм, я не особо общительный человек и обычно держусь отчуждённо, но можешь ли ты перестать обращаться со мной как с дураком всё время?"
Пока он не сказал это вслух, Си И никогда не задумывался над этим. Услышав такое, Се И посмотрел ему прямо в глаза и вдруг почувствовал себя полным идиотом.
Ван Шуминь обреченно вздохнул: "Я хотел сказал, что после ознакомления с материалами дела и профайлом об этом наркоторговце, данным экспертами, я смог тут же раскусить этого типа. Так, что тогда говорить о тебе - человеке, которого я знаю много лет? Если бы у тебя действительно была девушка, то ты бы не поехал со мной в это путешествие и вчера... ты бы однозначно не позволил мне прикоснуться к тебе".
Он просунул руку под одеяло, взял Се И за руку, которая продолжала оставаться тёплой всю ночь: "Сяо Се, почему ты не хочешь понимать, что я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой? Ты же послал ко мне ту девчонку просто, чтобы позлить меня?"
Ван Шуминь потупил взгляд, немного подумал и вдруг посмеялся сам над собой: "Не хотел признаваться, но это действительно очень разозлило меня".
Лицо Се И то ли от злости, то ли нет, вдруг покрылось лёгким румянцем. Он резко отбросил руку Ван Шуминя и, не обращая внимания на свой неподобающий вид, сел на кровати, пристально посмотрел на Ван Шуминя и холодно усмехнулся: "И в каком это храме был выращен такой нарцисс? Ван Шуминь, есть ли в мире кто-то более самоуверенный, чем ты?"
Этот парень был по-настоящему зол в данный момент. Ван Шуминь посмотрел на его рубашку, которую сам же наспех одел на него прошлой ночью, на обнаженную шею и ключицы с яркими отметинами на коже. Во рту у него тут же пересохло, он отвёл взгляд в сторону и сухо кашлянул.
Се И нахмурился, о чём-то подумал, и бросил взгляд вниз. После этого лёгкий румянец на его лице превратился в пунцово-красный. Он стиснул зубы, со злостью запахнул рубашку и принялся застегивать пуговицы. Затем ногой оттолкнул Ван Шуминя, взял свою одежду, которую кое-кто, встав с утра по-раньше, аккуратной стопочкой сложил под тепло идущее от кондиционера, и не стесняясь, вещь за вещью, стал одеваться.
Когда он поднял глаза, то обнаружил, что в руке Ван Шуминя находится знакомый ему предмет. Его брови нахмурились: "Что у тебя делает мой телефон?"
Ван Шуминь почесал затылок и с виноватым видом посмотрел на Се И: "Ну... хм-хм, на самом деле, пока ты еще спал утром, я выходил во двор прогуляться и взял твой телефон, чтобы позвонить... той девушке-обезьянке..."
Ван Шуминь пристально посмотрел ему в глаза, и его голос стал ещё тише: "Ну... я кое-что сказал ей... она кое-что сказала мне..."
"Что именно ты ей сказал? Что именно она сказала тебе?"
Ван Шуминь с улыбкой приблизился к нему: "Сяо Се, ты злишься?"
Се И с вопросом в глазах смотрел на него.
Ван Шуминь указал рукой в небо и произнёс: "Председатель Мао Цзэдун не даст соврать, я ничего ей не рассказывал. Это она как только услышала, что это я, сама мне всё рассказала и попросила передать тебе пару слов".
"Друзья продаются... Ай, Сяо Се, полегче, полегче. Это ведь не мои слова, а её. Я всего-лишь предал, что сказала эта девушка... Ай... это было больно... Ай-ай... не бей... Ты так убьёшь меня! Ну, честно, это же не я сказал... ой!"
Неторопливое и прекрасное утро в маленьком городке на юге реки Янцзы протекало в небольшой дисгармонии.
На самом деле, когда Цзян Линси подняла трубку, то на мгновение растерялась и первое, что спросила: "Почему ты звонишь мне, господин Ван?"
Ван Шуминь откашлялся и важным тоном, будно выступал перед большой аудиторией слушателей, сказал этой молоденькой девушке: "Мисс Цзян, я должен обсудить с тобой кое-что важное".
"О... что случилось? Где Се И?"
"Он ещё не проснулся. - спокойно и невозмутимо ответил Ван Шуминь. - Мисс Цзян, я хочу поставить тебя в известность, что Се И с этого момента мой. Даже если он сам это отрицает - это установленный факт. Мисс Цзян, будут ли у тебя возражения по этому поводу? Если таковые имеются, то я готов их обсудить".
Несмотря на то что Цзян Линси была довольно мужественной девушкой, но даже она от этих слов потеряла дар речи на добрые полминуты. А когда Ван Шуминь подумал, что, возможно, она умерла - девушка громко рассмеялась, а затем рассказала ему всю правду, о которой он и сам уже догадался.
Она попросила Ван Шуминя передать Се И, что он, Ван Шуминь, заслуживает хорошую взбучку, но перед этим она полчаса разговаривала с ним. Она рассказала ему всё начиная с того момента, как познакомилась с Се И в университете. Рассказала о том, как тяжко он трудился все эти долгие годы, и о том, как этот упрямый мальчишка взрослел шаг за шагом и обрастал бронёй.
В конце Цзян Линси тихо вздохнула и произнесла: "Господин Ван, знаешь ли ты, что стало самой большой неудачей в моей жизни?"
"Ты сказал, что я могу получить всё, что только захочу. Что любой мужчина, которого я пожелаю, будет моим. Только вот всё с точность наоборот - я тайно влюблена в одного гея и люблю его на протяжении многих лет..."
И тогда Цзян Линси с удовлетворением рассмеялась.
"О, you занервничал. Не нужно, у меня уже есть бойфренд, и я планирую прожить с ним счастливую жизнь. Так или иначе, но моей красоте и очарованию оказалось неподвластно превратить гея в натурала. Только не рассказывай ему об этом. Это будет нашим секретом. - затем она тихим голосом добавила. - Господин Ван, относись к нему хорошо, не заставляй его больше страдать".
Еще она сказала: "Ты думаешь, что он слишком категоричен. Он столько раз без колебаний, отдалялся от тебя и не давал тебе ни единого шанса. Хотя на самом деле, ты не понимаешь очевидных вещей. Когда сильный мужчина, если нужно, отрывает себе руку и при этом даже не меняется в лице, то... либо его сердце действительно стало каменным... либо он уже давно привык к боли и страданиям..."
Повесив трубку, Ван Шуминь внезапно осознал, что Се И, отказав этой девушке, на самом деле... очень многое потерял.