Глава 30. Одно Древо Жизни / 一树人生: Прист
Глава 30
Ревность
Одинокий белый кролик, бежит на восток, озираясь на запад.
Старая одежда не так хороша, как новая, а новые люди не так хороши, как старые.
Это то, что Ван Шуминь иногда перечитывал, когда работал в библиотеке. Он всегда не понимал, почему у таких обычных и незамысловатых слов было такое название - Гу Янь Гэ*.
*古艳歌 - можно перевести как "старинная величественная песнь", или "старинная лирическая песнь", или "старинная изысканная песнь",
"старинная прекрасная песнь". Само стихотворение - в первой строке олицетворяет брошенную женщину, которая бежит от мужа, которого продолжает любить. А вторая строка олицетворяет ее мужа, который ностальгирует о тех отношениях, что потерял.
Когда он стоял посреди шумного потока людей в этом незнакомом городе, он вдруг понял - все эти люди, красивые или не очень, спешащие куда-то, смеющиеся или плачущие, на самом деле не играют для него никакой роли. Красивые всего лишь заставляют обратить на себя внимание, а некрасивые - держаться от них в сторонке.
Важен был лишь один определённый человек.
Он почувствовал, что стоило ему подумать о том, что в этом городе где-то находится этот человек, как незнакомые улицы вдруг засияли особыми красками, и даже возникло ощущение, подобно легкой иллюзии, что всё вокруг привычно и знакомо для него.
Старая одежда не так хороша, как новая, а новые люди не так хороши, как старые. Может в этом и заключается смысл прекрасного?
Армады парусов проплыли мимо, тысячи жизней остались записями в Книге судеб. Но однажды, проснувшись ночью, ты вновь задумаешься о прошлом. И тогда ты снова вспомнишь имя, которое много лет пылилось на дне твоего сердца, чтобы наконец осознать, что за долгие годы оно не только не померкло, а наоборот налилось ярко-красным цветом, словно киноварь, и в конце концов превратилось в родимое пятно на твоем сердце. Думая об этом с такой точки зрения, он чувствовал, что на свете нет ничего более прекрасного, чем это.
Ван Шуминь нашёл телефонную будку и практически с закрытыми глазами набрал номер, который был выгравирован у него на сердце. И ему удалось дозвониться. Уже после трёх гудков Се И поднял трубку. Ван Шуминь с горечью усмехнулся в душе - конечно же, этот человек давно заблокировал его личный старый номер от маленького полусломанного телефона. Только почему же на протяжении стольких лет он так и сменил свой номер на новый? Или, как сейчас, просто не воспользовался телефоном-автоматом на обочине дороги, чтобы дозвониться до него?
Ван Шуминь был упрямый как осел. Когда однажды он понял, что Се И заблокировал его номер как символ того, что не может его простить, то он настойчиво продолжил набирать его номер со своего телефона и дальше. Набирал столько раз, пока весь гнев не испарился, и не осталось лишь твердое намерение звонить до тех пор, пока этот человек всё-таки не возьмет от него трубку.
Ван Шуминь тихо рассмеялся: "Сяо Се, это я".
На некоторое время Се И замолчал, а затем очень сдержанным голосом, в котором тем не менее промелькнули высокие нотки, уточнил: "Это местный номер. Ты где сейчас находишься?"
Ван Шуминь немного торжественно заявил: "Я стою у входа на Южный железнодорожный вокзал. Мне придется бомжевать, если ты не позаботишься обо мне и не приютишь". Немного помолчав, он добавил: "К тому же, мне очень холодно, и я голоден. Честно, очень холодно и очень хочется есть".
Се И положил трубку, не сказав ни слова в ответ. Ван Шуминь улыбнулся, и глаза его хитро прищурились. Он встал на обочине дороги, периодически оглядываясь по сторонам. Он на сто процентов был уверен, что Сяо Се не бросит его здесь и не позволит ему замерзнуть до смерти или умереть с голоду. Даже учитывая тот факт, что ему потребуется не день и не два на то, чтобы смягчить сердце этого человека.
Они выросли с малых лет бок о бок, и досконально знали друг друга. И каждый считал, что человек в его памяти с годами не изменился. Не считая случая с Се Шоучжо, Ван Шуминь помнил Се И как уравновешенного и спокойного человека. Се И никогда не показывал уровень своего гнева. Если он злился, то максимум что делал - это не отвечал на телефонные звонки, как сейчас, и вёл себя отстраненно и безразлично по отношению к другим. Возможно, другие люди даже не подозревали, что он на самом деле в этот момент очень сильно зол.
Се И же, в свою очередь, помнил Ван Шуминя как вечного ребёнка. Иногда он был непосредственным, иногда безалаберным хулиганом и нарушителем спокойствия. Периодически становился тем, кто искал приключения на свою задницу или вдруг начинал проявлять бурное любопытство. И чем меньше он имел, тем лучше он себя чувствовал. Хоть "бег по пересечённой местности с отягощением" развил в нём настойчивость и упорство, он не смог выработать в нём постоянство - неважно насколько сильно он был чем-либо увлечен, потому что некоторое время он всё равно терял к этому интерес. Ребёнок, который любил развлекаться, даже после того как побывал на грани жизни и смерти, который смог выжить под шквалом пуль и снарядов, совсем не обязан понимать философию жизни.
Иногда считать, что ты её понимаешь, намного опаснее, чем действительно её не понимать.
Поэтому Ван Шуминь не стал ждать активных действия от Се И и взял всё в свои руки. Когда недалеко от него остановился скромненький бьюик на лобовом стекле которого была приклеена какая-то фотография, то Ван Шуминь повернул голову и понял, что это была его фотография, которую он сделал, когда вернулся из армии. В тот год Цзя Гуйфан от нечего делать взяла и отправила это фото Се И.
Фотография была увеличена в несколько раз. Из машины выглянуло добродушное улыбающееся лицо. Почему-то это вызвало какое-то странное ощущение у Ван Шуминя. Затем из машины вышла молоденькая девушка среднего роста, очень худая и одетая в нелепый свитер гигантского размера. Каждая клеточка её тела, казалось, кричала: "Я скромная, но модная". Она сняла яркую фотографию Ван Шуминя с лобового стекла, взяла её в одну руку и внимательно присмотрелась, затем перевела взгляд на Ван Шуминя, словно наблюдатель, который перед экзаменом сверяет фото в документах с человеком. Видимо, она уловила между ними сходство, поэтому кивнула, помахала Ван Шуминю и показала ему фотографию: "Можно спросить, это ты - господин Ван?"
У неё был ярко выраженный мандаринский диалект с особым медово-мягким тоном, услышав который Ван Шуминь сразу вспомнил, что ранее уже слышал этот голос.
"У вице-президента Се на сегодня запланировано много важных дел, поэтому он поручил мне встретить тебя. Садись в машину", - девушка лучезарно улыбнулась ему. Даже если бы на ней не было ни грамма макияжа, то она всё равно была бы очень красивой девушкой. Ван Шуминь ощутил, как что-то крепко сжало его сердце в тиски, и от этого он почувствовал себя очень неловко. В конце концов, он взял себя в руки и, натянув на лицо улыбку, взглянул на маленькую красавицу, а затем, последовав её указаниям, сел в машину.
"Э-э, здравствуйте, меня зовут Ван Шуминь. Мы с... вице-президентом... Се..."
"Я знаю - друзья детства. - девушка повернула голову, чтобы взглянуть на него, когда вела машину. - Моя фамилия Цзян, зовут меня Цзян Линси. Я его коллега по работе".
Наверно, очень близкая коллега... Ван Шуминь вдруг ощутил приступ тошноты: "Видимо, у вашей компании очень плотный график работы, раз приходится работать сверхурочно?"
Цзян Линси нахмурилась: "Помогать этой куче клиентов, которые занимаются вырубкой леса, просто невероятно утомительно. Столько нюансов, о которых если не позаботишься, то все "пойдет коту под хвост". Даже во время Нового года не удаётся провести время в спокойствии. Может быть я сразу отвезу тебя к нему домой? Не знаю, во сколько сегодня ему удастся освободиться".
Ван Шуминь небрежно ответил: "Да, это утомительно".
Сначала он думал, что как только увидит Се И, то подбежит к нему и крепко сожмёт в своих объятиях. Спросит, не замёрз ли он. А потом без стыда и совести прижмётся к нему всем телом и будет целовать и ласкать его не прекращая. Се И - такой человек, который "ест только мягкое и не любит твердое"**. Поэтому он проявит терпение и попробует "перемолоть пищу в крошки" для него, может быть тогда тот хоть немного смягчится.
**уступает, если уговаривать, а не действует по принуждению
Потом, когда он ехал в поезде, то придумал более дюжины фраз, которые можно будет сказать при первой встрече. Составил пошаговый план по пунктам А, B, C и D. Но сейчас весь его энтузиазм был мгновенно погашен ведром ледяной воды, что неожиданно вылилось на него с неба. Он даже не мог дышать.
Ты действительно так занят... Он вдруг вспомнил ту невероятно холодную зиму десять лет назад, когда Се И работал на окраине города, но взял выходной, чтобы прийти на вокзал и лично встретить человека, который приезжал. Тогда, холодной декабрьской зимой в самые лютые морозы, он даже не носил достаточно теплую одежду, но прождал у дверей вокзала несколько часов. Он вспомнил, что руки этого парня тогда были бледными и синюшными от холода, больше похожими на лед.
Неужели все изменилось? За прошедшие годы многое могло измениться.
Цзян Линси была очень заботлива и лично отвезла его в элитную квартиру Се И. Она достала связку ключей и с легкостью открыла дверь. Глаза Ван Шуминя были достаточно "острыми", чтобы мельком заметить, что на ключе от двери Се И болталось штуки три или четыре брелока в виде фигурок мультяшных персонажей. Сяо Се, конечно же, такие вещи не стал бы использовать. Тогда чей это ключ?
После того, как Цзян Линси вошла в квартиру, её поведение было совсем непохоже на поведение человека, который плохо ориентировался, попав в чужую квартиру. Она тут же достала для него домашние тапочки, затем по-свойски заварила чай. Она даже помогла ему включить водонагреватель и достала махровое полотенце и стопку сменного белья с одноразовыми принадлежностями для ванной из шкафчика рядом. А еще позвонила и заказала еды на вынос.
Ван Шуминь чувствовал себя крайне неловко и просил её не беспокоиться, а на душе у него в это самое время становилось всё тяжелее и тяжелее.
Он понимал, насколько Се И был одинок. В школьные годы не считая его самого все другие для него были не более чем знакомыми. Он с легкостью смог отвернуться и забыть о нём самом на много лет. Он ни с кем не хотел устанавливать близкие отношения, но эта девчонка по фамилии Цзян вела себя в доме Се И так, словно была тут полноценной хозяйкой. Он не удержался и еще раз очень внимательно посмотрел на неё. В её жестах и манере поведения он смог заметить шлейф прекрасно воспитанной, образованной, умной девушки. А еще она была очень красивой, внимательной и заботливой...
"Господин Ван?" - Цзян Линси повернула голову и посмотрела на него с улыбкой, в этот момент Ван Шуминь пришел в себя и отозвался.
Цзян Линси продолжила: "Мне сообщили, что заказ будет доставлен через полчаса. Все блюда были записаны на личный счёт вице-президента Се, поэтому тебе оплачивать ничего не нужно. Вода в ванной будет оптимальной для мытья температуры примерно минут через десять. Тебе нужно что-то ещё?" - она бросила взгляд на свои часы.
Ван Шуминь быстро покачал головой.
"Тогда я, пожалуй, пойду. У меня еще есть другие дела в компании. - Цзян Линси подошла к двери, открыла её и, не переставая улыбаться, помахала ему рукой. Внезапно, словно что-то вспомнив, она отсоединила от связки ключей ключ от двери Се И и положила его на полочку для обуви: "Кстати, чуть на забыла - это ключ от двери. Я оставлю его здесь. Не забудь взять его, если куда-то пойдёшь".
И пока Ван Шуминь стоял, остолбенев, Цзян Линси добавила: "Тебе неудобно будет жить здесь без ключа, поэтому возьми мой. А я попрошу у него еще один. Всего хорошего, до встречи". Она закрыла дверь и ушла.
Есть ли какая-то существенная разница между этой фразой... и фразой "Я его девушка"? Ван Шуминь был полностью подавлен.
Он осмотрел квартиру, всё ещё наполненную ароматом присутствия этого человека. Стиль оформления всей квартиры был довольно простым, аккуратным и очень сдержанным. Самой роскошной комнатой в этой квартире оказался кабинет, оформленный под домашнюю библиотеку. В нем был гигантский книжный шкаф с полками под самый потолок, пол кабинета был застелен толстым ковром. На полках стояли старинные и современные книги Китая и других стран. Эту комнату вполне можно было назвать частной мини-библиотекой, организованной для того, чтобы компенсировать то время, когда он в гостинной семьи Ван, свернувшись калачиком на маленьком стульчике, с трепетом читал тайком принесённые из библиотеки книги. А на письменном столе стояла старая пожелтевшая фотография в хрустальной рамке, которая запечатлела в себе последнюю улыбку Хуан Цайсян.
Эта квартира не была маленькой, но при этом выглядела очень опрятной и аккуратной, настолько опрятной, что вызывала... какое-то чувство одиночества в душе.
Цзян Линси ворвалась в офис Се И даже не постучав, а просто распахнув дверь. Она швырнула ему на стол фотографию в рамке. На этом фото стояли два подростка, один приобнимал за плечи второго. Можно предположить, что с тех пор прошло много лет. Се И на мгновение растерялся, протянул руку и взял фотографию. Он открыл рамку и вынул фото, затем перевернул его и посмотрел на еле видимую надпись на обратной стороне, которую сам же когда-то и сделал, "На юге есть высокое дерево, о котором не возможно не вспоминать".
Цзян Линси уселась на его стол и с важностью произнесла: "Скажи мне "спасибо" за свою прикроватную тумбочку в спальне. К счастью, я сначала зашла в твою квартиру и забрала все вещи, которые тебе не следовало там оставлять".
Се И покачал головой и подпёр подбородок руками: "Тогда что же ты положила там такого, что "должно было появиться в моём доме"?
Цзян Линси протянула руку и пересчитала по пальцам: "Недавно купленный чай, чайный сервиз, дюжину одноразовых принадлежностей для ванной и сменное бельё... но тебе не обязательно возвращать мне за это деньги. Можешь просто пригласить меня потом на ужин".
Се И бросил на неё беспомощный взгляд: "А тебе не кажется, что это уже перебор?"
"Эй, я просто помогаю тебе. Имей совесть, ладно? - Цзян Линси пристально посмотрела на него. - И будь добр, в официальные выходные и установленные государством праздники вернуться домой и не растрачивать впустую государственные ресурсы, находясь в этом офисе".
Се И поднял вверх руки, признавая свое поражение: "Спасибо тебе, Лин-цзэ. Спасибо за твое великую милость и доброту. Зачем нам откладывать это на потом, как насчет того, чтобы поужинать вместе прямо сегодня?"
Цзян Линси легко спрыгнула со стола: "Ты же понимаешь, что уже слишком поздно. А у такой красотки, как я, на вечер уже есть планы".
Она протянула руку и дерзко приподняла его подбородок вверх: "То, что тебе удалось сбежать на время, совсем не означает, что ты сможешь убегать так до конца жизни. Товарищ Сяо Се, просто прими свою судьбу. Па-ба-ба-бам, я удаляюсь".
Сказав это, хитрая лисица отвернулась и ушла, покачивая бёдрами.
Се И остался в гордом одиночестве в этом огромном офисе. Он вновь подпёр подбородок рукой и посмотрел на два юных лица на старой фотографии. Взгляд его глаз тут же смягчился, но во рту ощущался горький привкус сомнений.