Одно Древо Жизни / 一树人生: Прист
Глава 35
Боль в сердце
Сердце Ван Шуминя внезапно сильно сжалось, пронзённое острой болью. Он даже не обратил внимание на то, что один из фонариков, которые он опустил в воду, вернулся обратно и застрял у берега. Се И наклонился и осторожно подтолкнул его. Его взгляд был таким спокойным и безмятежным, а на губах играла легкая, едва заметная улыбка. Ван Шуминю захотелось протянуть руки и крепко сжать этого человека в своих объятиях.
Ван Шуминь какое-то время молчал, а потом зажёг все оставшиеся фонарики, и, не удержавшись, взял Се И за руку: "Пойдём, а то уже поздно и очень холодно. А завтра давай пройдёмся по магазинам".
Се И замер, его пальцы инстинктивно слегка сжались, но выдергивать руку он не стал. Возможно, это потому, что данное место было слишком красивым и чрезвычайно расслабляющим. Он неожиданно поймал себя на этой мысли, позволяя мозолистой и покрытой многолетними рубцами руке Ван Шуминя держать свою руку. Держать так, словно тот лелеял что-то невероятно драгоценное для себя.
В такую глубокую ночь рядом уже никого не было. Это было время сладких сновидений или тихих разговоров с глазу на глаз. Время, когда шелест волн, омывающих берег, был настолько мягким и нежным, что жесткие сердца и железная воля людей тут же смягчались. Плывущие по воде фонарики вспыхивали ярким пламенем один за одним, и точно так же один за одним погасали. Се И случайно повернул голову, как раз в тот момент, чтобы увидеть как померк самый последний огонёк на реке, поглощенный тёмнотой этой ночи.
Он не мог не задаться вопросом, что за желание загадал Ван Шуминь?
Джейсон с подозрением спросил у Цзян Линси: “Do you believe the story about she-tang?" (Ты веришь в ту историю о Ситане?)
“What story?" (Какую историю?)
“That it will make people love each other deeper?" (Что это место может заставить людей любить друг друга еще больше)”
“No… no, but I believe it can help people relax". (Нет... нет, но я думаю, что это место просто помогает людям расслабиться)
“So that we can face our own hearts". (Чтобы мы могли взглянуть в лицо своим собственным сердцам)
Так что люди, которые проявляют беспокойство по ночам, перестаньте заниматься самообманом.
Душевая комната в этой гостинице была до безобразия маленькой. Если её по размеру сравнить с курятником, то последний ещё и одержит героическую победу. Мужчина обычной комплекции и среднего роста с трудом мог развернуться внутри, а чтобы попасть в неё необходимо было повернуться боком, и то, если не будешь достаточно осторожен, то застрянешь. Вода в ней была настолько горячей, что стоило оставить её включенной на небольшое время, как поднимающийся вверх водяной пар тут же полностью окутывал человека, скрывая его от посторонних глаз. У того, кто моется, может сложиться впечатление, что кислород внутри отсутствует, потому что вытолкнут наружу маленькими пузырьками этого пара. Когда Се И наконец выбрался из душевой, то сразу ощутил свободу - его лёгкие заполненные водой постепенно наполняются кислородом.
Ван Шуминь сидел в темноте, облокотившись спиной о спинку кровати. И только телевизор, из которого раздавались приглушенные звуки, освещал комнату слабым светом. Он со скучающим видом держал в руках пульт и перещёлкивал каналы. Когда он услышал шорох, то оглянулся на Се И и произнёс как ни в чём не бывало: "Тебе видно? Осторожно, не споткнись об обувь на полу. Я выключу телевизор, когда ты дойдешь до кровати".
Сердце Се И завибрировало и заколотилось так сильно, словно вся кровь из его тела скопилась в нём пока он принимал душ. А теперь её было недостаточно, чтобы охватить всё тело, и поэтому его руки и ноги внезапно онемели. Ван Шуминь лежал, прислонившись к изголовью кровати, а его верхняя одежда аккуратной стопочкой была сложена в стороне. На нём оставалась лишь тонкая полупрозрачная рубашка с несколькими расстёгнутыми пуговицами сверху. Она плотно прилегала к его груди, не прикрытой одеялом, и в темноте можно было смутно разглядеть широкие плечи, от которых трудно было отвести взгляд, и крепкие линии мышц.
Словно в забытьи Се И шагнул в сторону кровати, и действительно чуть не споткнулся о ботинки, брошенные на полу. Ван Шуминь поджал свои ноги, пропуская его: "Ты ложись у стены, чтобы не упасть с кровати посреди ночи. А я натренирован с армии умению спокойно спать с краю".
Се И непроизвольно подумал "Я тоже могу спать с краю" и хотел сказать это вслух, но стоило ему открыть свой рот, как вдруг он почувствовал что-то странное и, так и не сказав ни слова, послушался и осторожно забрался на кровать, пробираясь ближе к стене. Пространство кровати, которая до этого показалась ему гигантской, внезапно стало очень тесным. У него возникло непреодолимое желание вжаться в стену, чтобы сделать это пространство как можно свободнее и увеличить расстояние между ними. Но он с прискорбием обнаружил, что эта гостиница скорее всего является настоящим разбойничьим притоном. Потому что даже одеяло было предоставлено в единственном экземпляре... госпожа хозяйка, вы нищая или сумасшедшая?
Что за шутки такие... и как он теперь должен спать?
В то время, когда он переживал по поводу того, что же ему теперь делать, Ван Шуминь выключил телевизор и посмотрел на него в темноте. Хоть что-то рассмотреть ему помогал неяркий свет проникающий в комнату сквозь окно. Он сказал: "Сними свитер, как можно спать в таком количестве одежды?"
Морально-психологические качества, которые Се И успешно смог выработать путём длительных переговоров с сами собой на протяжении многих лет, наконец нашли себе применение, позволив ему абсолютно спокойным тоном произнести: "Мне холодно".
"Но ведь кондиционер работает на полную мощность и совсем не холодно", - с сомнением произнёс Ван Шуминь и внезапно, наклонившись к нему, крепко сжал руку Се И. От неожиданности тот чуть не подскочил в кровати. "Слушай, а твоя рука действительно холодная. Укрывайся полностью одеялом. Полежишь немного и согреешься". Он по-свойски подвинулся ближе и, приподняв одеяло, полностью укутал им Се И, передавая ему тепло своего тела. Босая ступня Се И случайно коснулась ноги Ван Шуминя и замерла - Ван Шуминь, этот бесстыжий ублюдок Ван, под одеялом был без штанов.
Не смея пошевелиться, он замер, лёжа на боку, а Ван Шуминь решил проявить инициативу, чтобы помочь ему раздеться, и стал стягивать с него свитер. Почему-то раньше он не замечал, но сейчас в этом замкнутом пространстве, когда мужчина всем телом склонился над ним, Се И вдруг понял, что этот человек... ээээ... невероятно крупный и мощный. Нависая над ним, он практически занимал собой всё свободное пространство.
Се И с грустью осознал, что язык перестал его слушаться.
Ван Шуминь рассмеялся. Его смех был негромким и сдержанным. Словно сделав в груди несколько витков по кругу он постепенной волной вышел наружу и даже смог вызвать странное чувство резонанса в Се И: "Да будет тебе! Ты сегодня столько ходил пешком, а до этого ещё и долго вёл машину. Я ручаюсь, если ты сейчас заснёшь в этой одежде, то завтра у тебя будет болеть спина".
Се И забился подальше в угол: "Я сам могу. Я могу это сделать сам".
Ван Шуминь убрал руки. Его глаза блестели и неотрывно следили за Се И, обжигая своим взглядом. Несмотря на то что свет в комнате не горел и телевизор был выключен, но во дворе гостиницы продолжали светить фонари. Их тусклый свет частично проникал в комнату рассеивая полумрак. Глаза Ван Шуминя сверкали в темноте. Се И склонил голову и не осмеливался даже смотреть на него, сжимаясь всё больше и больше, и отодвигаясь всё дальше и дальше, пока в конце концов совсем не выбрался из-под одеяла.
Ван Шуминь взял свитер, который Се И снял с себя, и убрал его в сторону, затем вновь придвинулся ближе к нему. У Се И больше не было возможности отодвинуться, поэтому он резко воскликнул: "Ван Шуминь, отодвинься от меня!"
Ван Шуминя это позабавило. Он подумал, что этот парень в обычное время одетый "как с иголочки", всегда производил впечатление уверенного и сильного человека. Но стоило снять с него эту одежду, и он тут же превратился в маленького, дрожащего от страха кролика. Он протянул руку и обхватил Се И за талию, затем притянул его к себе и, нависая над ним всем телом, аккуратно подоткнул под него одеяло.
Теплое дыхание скользнуло по шее Се И, и дрожащий от страха кролик окончательно превратился в мёртвого, а Ван Шуминь в это время, как ни в чём не бывало, произнёс: "Накройся, а то опять замёрзнешь"... - это было явным поддразниванием, граничащим с сексуальным домогательством! Если бы Се И изначально вообще никак не отреагировал и небрежно заснул рядом с ним в одной постели, то товарищ Ван Шуминь, скорей всего, умирал бы с горя оставшиеся полночи. Но вместо этого Ван Шуминь увидел смущенного и растерянного Се И, который прятал лицо в подушку и с минуты на минуту был готов упасть в обморок, и поэтому тут же воспрял духом.
В следующий момент Ван Шуминь уже спокойно прилёг на кровать, и Се И, наконец, смог тихо выдохнуть с облегчением. Но не успел этот выдох рассеяться в воздухе, как рядом с ухом он услышал мягкий шёпот: "Ты же понимаешь, что я хочу сделать с тобой?"
Этот звук, казалось, был осязаем, потому что проник прямо ему в уши. Голова Се И была готова взорваться на части, и он инстинктивно попытался отпрянуть в сторону. Но жёсткая рука Ван Шуминя взметнулась и внезапно крепко обхватила его за талию. Ван Шуминь прижался к нему, и тонкая ткань его полурасстёгнутой рубашки не могла скрыть громко стучащее сердце. Звук этого сердца, казалось, становился всё громче и громче. Вместе с этим звуком он почувствовал запах этого человека и тепло от его руки на своём теле. Это было похоже на то, словно мириады тонких, длинных верёвок крепко опутали его и полностью обездвижили.
Ван Шуминь вздохнул и нежно погладил его проступающие рёбра. Затем странным движением, будто что-то измеряя, провёл рукой по талии: "Сяо Се, почему ты такой худой? У тебя переутомление?"
"Ты... отпусти меня", - голос Се И прозвучал почти шёпотом, но в нём была слышна едва заметная дрожь, словно дыхание вот-вот должно было прерваться.
Ван Шуминь уткнулся лицом в его плечи, мягко вдыхая исходящий от кожи аромат одноразового геля для душа. Вторая рука Ван Шуминя неторопливо пролезла под подушку и обняла за плечи. Он притянул Се И к себе и заключил в объятия. Се И глубоко вздохнул и попробовал отодвинуться... но Ван Шуминь тут же закинул на него свою голую ногу... из-за этого Се И был полностью обездвижен. Как Ван Шуминь мог быть солдатом, если использует такие дешёвые приёмы?
Кто ж знал, что на этом дешёвые приёмы ещё не закончились. Рука Ван Шуминя на его талии ожила и принялась совершать нескромные движения. Тёплая ладонь медленно приподняла край рубашки, коснулась обнаженной кожи, устремилась вверх и стала нежно поглаживать её. Дыхание постепенно становилось тяжелее. Се И до боли закусил губу и хриплым голосом произнёс: "Ван Шуминь, не делай этого... умоляю тебя... хватит".
Он хотел бы оттолкнуть от себя этого человека, но понимал, что не может это сделать... Если в этом мире и существовало что-то, от чего он не мог отказаться, от чего становился безвольным и не мог оказать сопротивление, и каждый раз с лёгкостью терпел поражение, то, вероятно, этой единственной вещью будет близость этого человека.
Ван Шуминь, услышав это, на самом деле остановился, слегка отодвинулся от него и, опираясь на руки, навис над Се И, пристального глядя ему в глаза. Даже в темноте было видно насколько мягким и нежным был в этот момент его взгляд. Настолько... что Се И подумал, что тот действительно испытывает какие-то тёплые чувства к нему. Ван Шуминь долго смотрел на него, а потом медленно приблизил к нему лицо. Се И, не в силах противостоять, закрыл глаза. Он почувствовал как драгоценный, очень-очень легкий и осторожный, чтобы не испугать, поцелуй коснулся его губ. И как маленький зверёк он осторожно облизнул свои губы, которые сам ранее покусал.
Дыхание касалось его щеки, и Се И вдруг протянул руку и обнял Ван Шуминя за плечи.
Подобно тому, как утопающий хватается за что-нибудь, так же и он жадно поглощал тепло этого человека, потому как близость с ним и была его спасением.