искры волшебства
метки: сказка, фэнтези, флафф, сборник драбблов
в доме, битком набитом всевозможными волшебниками и волшебными штучками, всегда что-нибудь да происходит — звёзды сыпятся с потолка, жабы прыгают на ноги, книги нашёптывают свои истории, а джисон строит гнёзда.
// каждая искра — это маленькая сказка из жизни обитателей волшебного дома.
искра первая — о когтистых демонах и потолочных звёздах
дом был полон всяческих звуков. он трещал и стонал, шуршал и шептал, булькал и бубнил. тишина не настигала его даже по ночам, спугнутая цокотом невидимых коготков, бормотанием картин на стенах комнат и скрипом старых, но добротных половиц.
чонин лежал в своём гнезде, свитом из лоскутных одеял и разноцветных подушек, и пялился в потолочные звёзды. те ласково перемигивались между собой и порой падали вниз, в подставленную ладошку, и тогда оказывалось, что это никакие не звёзды, а просто золотые блестяшки. но чонин твёрдо решил, что никогда этого им не расскажет, пусть думают, что они огромные и горячие.
рядом, в соседнем гнезде, заворочался феликс, разговаривая с кем-то по ту сторону сна. это он зачаровал потолок в их комнате, стряхнув со своих щёк пару сотен веснушек, превратившихся в созвездия. его светлые волосы раскинулись полукругом на цветастой подушке, делая его похожим на одуванчик. чонин хихикнул. а когда утром встаёт, то превращается в чертополох со взъерошенной, стоящей кверху чёлкой. такие вот метаморфозы.
за стенкой что-то с грохотом упало, послышалась шумная возня и ругательства. похоже, что чан-хён опять запнулся за один из своих телескопов. когда-нибудь они заполонят собой всё пространство и выселят хёна из собственной комнаты. но шум не утихал. чонин ясно услышал, как чан в раздражении вопит на кого-то. чтобы довести доброго и флегматичного чана до такого состояния, нужно по меньшей мере разбить его любимые окуляры.
такое нельзя пропустить, решил чонин и, выпутавшись из кокона одеял, на цыпочках двинулся в соседнюю комнату. дверь была приоткрыта, выпуская на волю таинственный синевато фиолетовый свет, какой очень любил зажигать старший по ночам. чонин просунул любопытную мордочку внутрь, удивившись царящему там бардаку. пара телескопов — и вправду разбитых — печально лежали на боку, уставившись безглазой трубой в книжный шкаф, блокноты и записки с которого были скинуты и разодраны. гнездо было разворошено и походило сейчас на поле битвы подушечных маньяков. джисони будет недоволен, пронеслось в чониновой голове. сам чан стоял на четвереньках и громко отчитывал кого-то под столом. в ответ ему шипели и огрызались, видимо не согласные с выдвинутыми претензиями.
— чани-хён? — робко позвал чонин.
— только высунетесь, мочалки шерстяные, я вам- о, чонини! — он наконец разогнулся, со стоном ухватившись за спину.
чонин, не удержавшись, захихикал. подшучивать над чановым возрастом — одно из любимейших развлечений дома. сколько песен и стишков было сложено, сколько шаржей нарисовано, сколько ироничных сценок разыграно — не сосчитать.
— да, чонини, видишь, до чего меня довели? — ничуть не обиделся чан.
— что случилось, хён? — тот подошёл ближе, осторожно переступая через осколки глиняных горшков, в которых хранились когда-то маленькие волшебные кристаллы. сейчас они разноцветной россыпью раскатились по всей комнате, возмущённо искрясь.
— это всё эти мохнатые щётки для обуви! эти шерстяные прихвостни минхо!
— это не коты! это когтистые демоны! — потрясал кулаком чан, обернувшись к столу, из-под которого сверкали зелёные обозлённые глаза. — ну я устрою минхо взбучку, не умеешь следить за своими котами — нечего и тащить их. всех, всех выгоню метлой под хвост!
выслушивая его гневные речи, чонин лишь украдкой улыбался. уж он-то знал, что сам чан души в кошках не чаял и ни за что бы не прогнал их. а ворчал сейчас уже просто для виду, цену себе набивал, да и возраст, знаете ли, такой…
— помочь тебе прибраться здесь, чани-хён?
— ну уж нет, оставим до утра, пусть минхо полюбуется.
— а где же ты будешь спать? гнездо разорено — джисон-хён расстроится.
— а-а, — протянул чан, почёсывая затылок. — что ж, наверное в зале на диванчике.
— может, — неуверенно начал чонин, тут же краснея всем лицом. — ляжешь со мной?
— а ты не против? — притих старший. — я не помешаю тебе?
— конечно нет! пойдём, хён, — схватив того за руку, он потянул его прочь из разорённой комнаты, аккуратно обходя сверкающие кристаллы.
напоследок чан ещё раз погрозил шипящему столу и позволил увести себя в комнату младших, под сень потолочных звёзд. укладываясь рядом со смущённым чонином, он не смог сдержать восторженного вздоха. уж кто, как не он — любитель космических жителей — мог по достоинству оценить волшебную выходку феликса.
— ах, если бы я знал, что у вас здесь такое творится, то давно бы напросился на ночёвку, — заворожённо пробормотал он.
— только из-за этого? — тихо возмутился чонин, пытаясь оскорблённо отодвинуться. гнездо, рассчитанное на одного, было тесным, и они лежали совсем рядом, плечом к плечу, так что далеко уползти не получилось.
— нет конечно, — рассмеялся чан. он обхватил обиженного младшего поперёк груди и притянул ближе, утыкаясь в мягкие чёрные волосы. — мой маленький мышонок, ты так вкусно пахнешь.
тот взвизгнул и стал отчаянно выбираться из горячих объятий, не выдержав этого откровенного заигрывания. мягкий чанов смех раздавался над ухом и вибрировал в груди, к которой он невольно прижался, притянутый сильными руками.
— ну, тише, чего ты. феликса ещё разбудишь, — пробормотал чан, поглаживая худую спину.
— его даже твои вопли не разбудили, — пробубнили в ответ.
— ну и хорошо, что так. но всё равно, не будем шуметь, а будем лучше спать. добрых снов, мышонок, — прошептал старший чужой макушке.
— добрых снов, чани-хён, — ещё тише ответил чонин, сдаваясь теплу чановых объятий.
они затихли, вслушиваясь в дыхание друг друга и вздохи старого дома. за стенкой шуршали и копошились, видимо расправляясь с остатками чановой комнаты. тот иногда вздрагивал во сне и бормотал едва слышно — а телескопы мои, телескопы. чонин на это только улыбался и прижимался покрепче, а вскоре тоже уснул, убаюканный ночными разговорами феликса и мерным стуком чужого сердца.
искра вторая — о бурлящих жабах и магических кристаллах
наутро дом сотрясался от криков, звеня всеми окнами сразу. вопил чан, обнаруживший ещё большие потери среди своих обожаемых окуляров; вопил минхо, отрицающий вину котов и обвиняющий чана в незакрытой двери; вопил джисон, глубоко оскорблённый уничтоженным гнездом, которое свил с любовью и заботой; и вопил чанбин, пытаясь их всех помирить и успокоить. хёнджин ходил вокруг них, заламывая руки, и тоже порывался завопить, слишком остро чувствуя накалившуюся атмосферу. сынмин, спокойно наблюдающий за этим бедламом, думал завопить просто так — за компанию.
спрятавшись ото всех в тёмном уголочке за пыльной шторой, чонин сбился в комок, придерживая пылающие щёки ладонями. чужие крики и дребезжание стёкол обходили его стороной, не в силах пробиться сквозь розовый дурман, охвативший сознание. в этом дурмане, в свете меркнувших потолочных звёзд, чан нежно обнимал его, легко перебирая взъерошенные пряди волос, а только-только проснувшийся чонин внезапно обнаруживал себя распластанным на чужом теле.
в предрассветной голубоватой дымке чаново лицо, оказавшееся так близко, казалось совсем бледным, словно он был всего лишь призраком, миражом. не совсем соображая спросонья, чонин протянул руку и ткнул пальцем в щёку, проверяя, не рассыпется ли тот теми самыми золотыми блёстками, что порой падают сверху. но чан не исчез, напротив, перехватил чонинову ладонь и внезапно прижался к ней губами, мягко целуя прямо в отражение сердца. на мгновение заворожённый ласковыми тёплыми глазами, младший наконец отмер и отчаянно забарахтался, выбираясь из чужих объятий и нагретого уютного гнезда.
вспоминая сейчас, как под тихий смех убегал из комнаты, сверкая голыми пятками, чонин мученически простонал и сильнее сжал ладони на щеках, опасаясь, как бы их жар не спалил их любимый дом. один из котов, может даже тот самый, что разбил чанов телескоп, пробрался под штору и замурлыкал, потираясь о щиколотки. рискнув отнять руку от лица, чонин приластил пушистый кошачий подбородок, в страхе принюхиваясь — не задымилась ли стена позади. но пахло лишь только залежалой сухой пылью, кошачьей шерстью и старым деревом.
— не знаешь, чего это все кричат? — просунулась за штору светлая голова, превратившаяся в лохматый утренний чертополох.
— как ты меня нашёл? — удивился чонин.
— огонёк привёл, — феликс присел рядом, зевая и почёсываясь. — или это лучик?
— не знаю, имена котов только минхо да джисон помнят.
— иногда мне кажется, что и они их всех не знают, а просто выдумывают на ходу.
— и то правда, — рассмеялся чонин.
к полудню буря в доме утихла, сменившись мрачным сумраком. чан и минхо ходили обиженные друг на друга, а джисон, решивший обидеться на всех сразу, улизнул в сад, забившись под куст.
— ну вы, блин, даёте, — ворчал на них чанбин, поправляя возмущённо пыхтевшие картины, съехавшие набок от устроенной встряски.
в подвале во всю кипела работа над новым зельем. в большом котле бурлила и чавкала вязкая зелёная жижа, то свёртываясь змеёй, то растекаясь толстой жабой. под потолком вились белые завихрения пара, складываясь в причудливые фигуры. чонин, прищурив глаза, пытался угадать, во что сложится очередной вихор, поднимающийся над котлом. рядом суетился сынмин, помешивая своё варево и добавляя то один, то другой странный на вид ингредиент. сверху порой доносились стенания и причитания, и чонин замирал всякий раз, чутко прислушиваясь.
— ты бы пошёл уже да помог чан-хёну, чем тут страдать, — заметил сынмин.
— и ничего я не страдаю, — насупился чонин. — я вон смотрю, как ты э-э-э… добавляешь сушёных жуков.
— это светляки обыкновенные, — поучительно сказал сынмин. — от них зелье будет светиться.
— да просто, для красоты. понимаешь, людям нужно не просто, чтобы их мозоли пропали, но и чтобы мазь, которой они будут лечить свои пятки, была красивой и переливалась как радужный единорог.
— это зелье для пяток? — изумился чонин, вглядываясь в бурлящую зелёную жабу на дне котла.
— ну да, тебе что-то не нравится? — нахмурился сынмин.
— да нет, полезная вещь. я, пожалуй, пойду, всё-таки помогу чан-хёну, — и он вышел, передёргиваясь от возникшего в голове образа толстой бородавчатой жабы, восседающей на чьих-то ступнях.
дверь в комнату чана была отворена настежь. чонин осторожно прошёл внутрь и наткнулся на рыцарский щит, выставленный в защитном жесте. сделанный из толстого прочного дерева, он был дополнительно обит металлом, дающим отблески от волшебного огонька, мерцающего под потолком.
— что ты делаешь, хён? — ошеломлённо спросил чонин.
— мышонок, отойди, здесь опасно, — чан заслонил его своей спиной, отрезая путь в комнату. — магические кристаллы разозлились и теперь обстреливают меня.
пристав на носочки, чонин таки выглянул из-за чанова плеча, открывая себе вид на перевёрнутую вверх дном комнату. помимо вчерашней разрухи, устроенной котами, то тут, то там появились маленькие дымящиеся пропалины — следы атаки взбешённых кристаллов. они сами высились небольшой горкой в самом центре, разноцветными бликами украшая пол, рядом лежали новые глиняные горшки, подготовленные чаном.
— хён, может я могу чем-то помочь?
— чонини, лучше не стоит, это опасно. я сам с ними разберусь.
— мне кажется, хён, — медленно сказал чонин, вглядываясь в завораживающее мерцание. — что они просто хотят извинений.
— извин- подожди, ты чувствуешь их? — восторженно прошептал чан.
— кажется, да, — кивнул младший. — позволь мне подойти к ним.
он протиснулся мимо чана с его щитом и осторожно двинулся вглубь, готовый чуть что сорваться с места. кристаллы молчали, благосклонно позволяя ему подойти и усесться рядом на колени.
— кхм… — прокашлялся чонин, пытаясь сообразить, что именно следует сказать. — простите, что вам пришлось оказаться на полу, и что ваши старые обжитые горшки разбились. мы не виноваты в этом, это всего лишь проделки глупых котов. позвольте переселить вас в новенькие комфортабельные горшки, где вам будет темно и сухо.
с замиранием сердца чан следил за ходом таких странных переговоров. хотя, живя в доме, битком набитом всевозможными волшебниками и волшебными штучками, перестаёшь удивляться чему-либо. по всей видимости, кристаллы ответили согласием на предложение чонина, поэтому тот чуть дрожащей рукой зачерпнул целую горсть разноцветных камней и аккуратно высыпал в горшок, наполняя комнату звонким бряцанием, отскакивающим от глиняных стенок.
— ну вот и всё, — облегчённо выдохнул чонин после того, как задвинул горшки подальше на полку.
— мышонок, ты прямо спас меня! — воскликнул чан.
— ну что ты, хён, я ничего такого не сделал, — смущённо забормотал тот, опустив глаза.
— ты сумел понять волшебные кристаллы, а это не каждому под силу, мышонок. знаешь, что это означает? — чонин мотнул головой, чувствуя приближение хёна. — это означает, что в тебе всё-таки есть магические силы. они дремали в тебе по всей видимости, а сейчас внезапно проснулись.
чонин поднял голову, встречаясь с сияющими ярче волшебного огонька глазами. чан положил тяжёлые руки на его плечи и мягко притянул к себе, окутывая нежностью и теплом. уткнувшись носом в широкую грудь, младший счастливо зажмурился, наслаждаясь согревающими объятиями и ласковой ладонью, которая гладила его голову, спускаясь к шее. лёгкая щекотка одолела его, и он захихикал, чувствуя, как вибрируют кристаллы в горшках, вторя его смеху.
они словно и сами оказались в том сосуде — уютном и тёплом, отделённые от остального мира объятиями друг друга и толстыми глиняными стенками. чонин чувствовал так много, что казалось, сейчас сам заискрится и начнёт отбрасывать разноцветные блики. с первого этажа послышались довольные возгласы, пуская трещину по горшку, в котором они нежились.
— пойдёмте пить чай, — громкий голос чанбина окончательно разбил их крошечное убежище, впуская к ним весь остальной мир. — у нас здесь варенье из ольховых шишек.
— о, варенье, хён! — радостно вскрикнул чонин, отстраняясь.
— из ольховых шишек, — мечтательно вторил ему чан, предвкушая, как будет смаковать ложка за ложкой любимое лакомство дома.
— идём скорей, а то всё съедят, — не отпуская руки, чонин потянул его прочь от хаоса комнаты, направляя в хаос другой, где они ввосьмером будут драться за последнюю ложку варенья, пуская в потолок волшебные искры.