Bury Your Gays: стоит ли квирам умирать в сюжете?

Распространенный троп Bury Your Gays («хорони своих квиров») долго определял, какая судьба ожидала большинство ЛГБТК+ персонаж_ей на страницах книг и на экранах. Даже сейчас о нем то и дело вспоминают, критикуя свежие фильмы и сериалы. Могут ли современные квир-истории быть трагичными? И почему об этом тропе важно помнить сейчас, когда российское законодательство становится все более репрессивным, особенно по отношению к квир-сообществу?

Содержание:

• Литература, или с чего началось
• Кино, или чем все продолжилось
• Сериалы, или к чему все привело
• Так что, квирам в сюжете вообще нельзя умирать?
• Какое это имеет отношение к России?

Много лет назад я услышал от коллеги странную претензию к недавно просмотренному фильму. По ее словам, это была история любви двух мужчин, которая «закончилась ничем». Точнее, она закончилась не так, как ей бы хотелось.

В сюжете коллеге не хватило драмы: никого из главных героев не настигло наказание за запретный роман и они даже не расстались. «Однополая любовь — это же всегда трагедия, иначе зачем об этом снимать?» — сокрушалась она, жалея о потраченном на фильм времени.

Тогда я еще не до конца осознал свою ориентацию, считал фильмы про квир-отношения рискованной затеей самой по себе и не был знаком с распространенным тропом под названием Bury Your Gays. А ведь именно из-за него ЛГБТК+ кино и литературу на западе долго воспринимали в первую очередь как мрачную и трагичную. Но почему так вышло?

Литература, или с чего началось

В англоязычной культуре троп Bury Your Gays появился не в последнюю очередь благодаря законодательным запретам конца XIX века. К примеру, печально известная «поправка Лабушера» в Британии позволяла судам приговаривать людей к заключению за «грубую непристойность», то есть фактически за гомосексуальность. Именно из-за нее попал на каторгу Оскар Уайльд, получивший серьезный удар по репутации и лишившийся возможности общаться с детьми, а Алана Тьюринга приговорили к химической кастрации. Похожие законы действовали и в США, где каждый штат назначал свой набор ограничений и наказаний.

Как следствие, люб_ая автор_ка, котор_ая так или иначе хотел_а затронуть квир-темы в своих произведениях, рисковал_а быть обвиненн_ой в популяризации той самой «грубой непристойности», за которую грозило серьезное наказание: это мог быть штраф, тюрьма и конец писательской карьеры. Под угрозой оказывались даже издательства, которые брались за выпуск книг.

Выход из положения — либо не говорить о квирах открыто, но намекать на их сексуальную идентичность косвенно (так называемый квиркодинг), либо выставить квир-отношения максимально нежелательными, трагичными и обреченными на страдания, часто с летальным исходом.

Иногда квиры в сюжетах были нужны в качестве аттракциона, чтобы добавить скандальности повествованию, например, в рассказе 1895 года «Длинная рука» писательницы Мэри Уилкинс-Фримен. Там главная героиня Сара Фэйрбэнкс попадает под влияние жуткой манипуляторши Фиби Доул, которая из ревности убивает возлюбленного Сары, когда узнает, что та собирается ее бросить. Позже Доул умирает в тюрьме.

Похожие приемы были в ходу и годы спустя. В пьесе Лилиан Хеллман «Детский час» 1934 года, основанной на реальном судебном разбирательстве, юная ученица обвиняет в любовных отношениях двух директрис частной школы. По тем временам это было страшным преступлением — школа даже оказалась под угрозой закрытия. На самом деле у главных героинь, Марты и Карен, нет романа, и позже ученица это признает. Однако ближе к концу пьесы зритель узнает, что Марта все же влюблена в Карен. И, хотя обвинения с обеих героинь снимают, Марта, не выдержав гнета вины и стыда, совершает самоубийство.

Впрочем, писател_ьницы не всегда стремились к скандальности. Иногда они просто желали поговорить о важных для себя вещах, избежав при этом моральной паники. Уже упоминавшийся ранее Оскар Уайльд в «Портрете Дориана Грея» четко не описывал почти ни один из грехов главного героя. Однако в том, как о Дориане Грее говорит рассказчик, Бэзил Холлуорд, легко можно было разглядеть любовное помешательство. Во время суда по делу о своей гомосексуальности Уайльду пришлось признать, что в число пороков Дориана Грея входила и содомия.

Кино, или чем все продолжилось

Осторожное отношение к квирам перекочевало и в молодой кинематограф. Поначалу фильмы по большей части потешались над ними, породив, например, образ «мужчины-сисси» (от англ. sister). Это были стереотипно манерные и феминные персонажи, которых никто не воспринимал всерьез, а их главной задачей было подчеркивать «нормальность» общепринятой маскулинности.

Этический кодекс Хейса в его окончательной редакции с 1934 года установил в Голливуде пуританскую мораль и зачистил американское кино от любого вида открытой квирности. Естественно, процветал квиркодинг, когда о сексуальной идентичности персонаж_ей можно было догадаться только по косвенным признакам — вроде манер, взгляда и интереса к «нестандартным» для своего гендерного маркера вещам.

Персонаж_и, которые были квирами в книгах, лишались открытой сексуальности в экранизациях, как случилось с героем Петера Лорре в «Мальтийском соколе». А наиболее открытыми квирам позволялось быть в одном случае — когда они выступали злодеями, которые затем получали возмездие (как в хорроре «Дочь Дракулы» 1936 года).

Подробно об эволюции образа квиров в голливудском кино до начала 1990-х годов рассказывает, например, документальный фильм «Целлулоидный шкаф» Роба Эпштейна и Джеффри Фридмана. Для нас же важно несколько фактов.

Со временем кодекс Хейса почти перестали соблюдать, а в 1968 году и вовсе отменили. Тем не менее в голливудском кино негласное табу на квир-темы еще действовало, а сами квиры оставались чем-то запретным и экзотическим. Их уделом были роли антагонисто_к («Лоуренс Аравийский») или страдающих и потерявшихся людей (экранизация «Детского часа» с Одри Хепберн и Ширли Маклейн). Зачастую геро_ини испытывали отвращение к самим себе из-за гомосексуальности («Детектив», «Совет и согласие»). Транс*людям и вовсе доставались роли манипулятор_ш, обманщи_ц и убийц. И, конечно, квиры редко доживали до финала.

Тенденция «убивать квиров» сохранилась даже тогда, когда прошла мода делать из них монстров. В престижных драмах, рассчитанных на большие награды, гомосексуал_ки умирали от СПИДа или были обречены на пожизненные страдания. Даже «Горбатая гора», ключевой, казалось бы, фильм, пробивший барьер между ЛГБТК+ и мейнстримом, заканчивалась трагично и, по сути, отрабатывала устоявшиеся жанровые клише.

Сериалы, или к чему все привело

Появление интернета и, как следствие, фандомов вывело обсуждение Bury Your Gays на новый уровень. Теперь фанат_ки получили возможность взаимодействовать с автор_ками любимых произведений, задавать им вопросы и громко заявлять о своем мнении.

Когда в шестом сезоне сериала «Баффи — истребительница вампиров» погибла Тара Маклэй, шоураннеру сериала Джоссу Уидону пришлось объяснять свое решение недовольным поклонн_ицам. По его словам, сюжетная линия Тары была в первую очередь о слабости, зависимости и потере, а не о ее сексуальности. Уидон подчеркнул, что его оскорбляет сама идея о том, что геро_иню нельзя убивать на экране из-за ее ориентации. В 2002 году такого объяснения оказалось достаточно: хотя у отношений Тары и ее возлюбленной Уиллоу не было хэппи-энда, трагичный сюжет хорошо вписался в контекст сериала.

Куда тяжелей пришлось Джейсону Ротенбергу, шоураннеру сериала «Сотня». Его главные геро_ини — сто юных преступни_ц, отправленных с орбитальной станции на Землю спустя почти век после ядерной катастрофы. Их предводительница, Кларк Гриффин, заводит роман с девушкой Лексой из земного племени. Отношения Кларк и Лексы были ключевым элементом рекламной кампании «Сотни». В частности, Ротенберг активно общался с фанат_ками в твиттере, тизерил развитие отношений героинь, называя его одним из самых светлых элементов сериала.

Тем сильнее было возмущение поклонников, когда Лекса трагически погибла вскоре после первого же секса с Кларк. Фанат_ки начали массово отписываться от Ротенберга и организовывать сообщества в знак протеста против использования тропа. Ротенберг, в свою очередь, дал несколько интервью вслед за инцидентом и опубликовал колонку на Medium. Там он сожалел об агрессивном пиаре отношений Лексы и Кларк перед премьерой эпизода и объяснял, что всего лишь хотел повысить градус драмы. Ротенберг изучил историю Bury Your Gays и пообещал, что будет подходить к историям квиров осознаннее и помнить, как вымышленные истории влияют на реальных людей.

Так что, квирам в сюжете вообще нельзя умирать?

Трагичность квир-нарративов вполне можно объяснить положением ЛГБТК+ сообщества в реальной жизни. Пока законодательная дискриминация, проблемы с принятием себя и негативное отношение со стороны окружающих остаются актуальными проблемами, было бы странно не видеть их отражение в культуре.

Встает вопрос баланса. Троп Bury Your Gays проблематичен не только из-за самого факта смерти персонаж_ей, но и из-за контекста, в котором она случается. Обычно самые вопиющие случаи «похорон» происходят, когда цели автор_ок можно определить следующим образом:

• Наказание за квирность. Смерть наступает как возмездие, ведь принадлежность к квир-сообществу сама по себе заслуживает кары.
• Способ продвинуть сюжетную линию цисгетеро*геро_инь. Пожертвовать квирами особенно просто, если они находятся на второстепенных ролях.
• Создание ложного представления о том, что жизнь квиров полна страданий и боли.

Автор_ки не всегда отдавали себе в этом отчет, но даже неосознанное использование тропа, как в случае с Джейсоном Ротенбергом и «Сотней», может привести к тому, что квиры будут ощущать себя второсортными людьми. Не любая репрезентация хороша, и при отсутствии положительных образов и хэппи-эндов массовая культура может навязать чувство, что квир-опыт — это лишь тотальная безысходность.

Однако сейчас для западной культуры критика неоправданных смертей кажется уже не такой актуальной. Репрезентации квир-людей стало заметно больше, увеличилось и количество историй со счастливым концом, не зацикленных на страданиях и смерти. В этих обстоятельствах было бы глупо ограничивать возможные сюжеты, запрещая ЛГБТК+ персонаж_ам умирать.

В современном мейнстриме и правда уже сложно найти «чистый» троп Bury Your Gays. Тем не менее о нем вспоминают до сих пор. Когда во втором сезоне сериала «Андор» убили героиню по имени Синта, оставив ее возлюбленную Мэл скорбеть, некоторые зрител_ьницы посчитали, что корни этого сценарного решения восходят к давней традиции «хоронить» квиров.

Недавний сериал Винса Гиллигана «Одна из многих» также стартует со смерти партнерки главной героини Кэрол. О погибшей зритель узнает очень мало, наблюдая, как ее девушка справляется с утратой.

Эти примеры — не Bury Your Gays в изначальном понимании. «Андор» — сериал про повстан_ок во вселенной «Звездных войн», рискующих жизнями ради общего блага, и никто из них не защищен от смерти. «Одна из многих» — сериал в том числе о травме потери, и трагедия главной героини не завязана исключительно на ее квирности.

Однако тропы эволюционируют, поэтому всегда есть опасность чересчур сильно полагаться на устоявшиеся концепции. Видеоэссеистка Джесси Эрл, к примеру, опасается, что слишком многие мейнстримные произведения в последнее время убивают квир*персонаж_ей, чтобы запустить сюжетную арку их скорбящих партнер_ок.

Развитие этой тенденции срастило бы Bury Your Gays с другим штампом — Women in Refrigerators («женщины в холодильниках»), когда женщин в сюжете приносят в жертву ради мотивации мужчин. Чтобы этого не происходило, надо, как обычно, помнить о балансе и давать творить самым разным людям из разных частей квир-сообщества — только так можно избежать окаменевших и набивших оскомину клише, загоняющих квир-опыт в небольшое количество знакомых фабул.

Какое это имеет отношение к России?

Как ни странно, голливудский обычай «хоронить геев», кажется, в ближайшее время будет актуален и в контексте российской культуры, которая вслед за репрессивным законодательством в отношении ЛГБТК+ начала вымарывать квир-репрезентацию отовсюду. Достаточно вспомнить правила платформы «Литрес Самиздат», которые запрещают публиковать произведения, говорящие об ЛГБТК+ даже в нейтральном ключе. Если в тексте есть квиры, они должны страдать, раскаиваться и, конечно, умирать.

Отношения современного российского кино и телевидения к квирам всегда было противоречивым: своей «Горбатой горы» у нас не случилось, многообещающие премьеры, вроде «Зимнего пути» Сергея Тарамаева и Любови Львовой, тонули в громких скандалах, а телевидение так и не осмелело, оставляя для квиров в лучшем случае второстепенные сюжетные линии, иногда стыдливо прикрытые эвфемизмами (вспоминается сериал «Измены», который сначала старательно дразнил так и не случившейся любовной линией двух парней, а позже устами стереотипно маскулинной водительницы выдал загадочную фразу: «Не обязательно быть лесбиянкой, чтобы кого-то любить»).

Но даже эти сомнительные успехи, кажется, оказались стерты. Вместо этого массовая культура в России совершила откат, а в сопровождающей его моральной панике легко заметить сходство с кодексом Хейса. Пропал ЛГБТК+ фестиваль «Бок о бок», из официальных релизов книг, фильмов и сериалов удаляются упоминания квир*людей, гендерная тема поднимается лишь в осторожном кроссдрессинге и редких шутках про запрещенность квир-отношений.

Пока что о щекотливых темах стараются не говорить вовсе. И все же, помня опыт Голливуда (а у российской киноиндустрии всегда были амбиции его догнать и перегнать), вполне возможно предположить, что скоро кто-то попытается добавить в нарративы квиров, которые страдают из-за своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Стоит ли в таком случае бросаться писать трагические и безысходные истории, чтобы забить пустующую нишу квир-репрезентации, кажд_ая автор_ка решит сам_а.

Мой опыт подсказывает: полностью негативная репрезентация заставляет поддаться страху и начать избегать важной части себя. Пока что полностью изолировать российскую культуру от мира не вышло и информационного вакуума не предвидится, так что остается надеяться, что российская литература и киноиндустрия не начнет массово хоронить выдуманных квиров в попытках запугать квиров реальных. Возможно, тогда не придется объяснять людям, что правило «Однополая любовь — это всегда трагедия» — всего лишь вредный стереотип.