Допоздна.
Метки: Офисы, Повседневность, PWP, AU, Драббл
Пэйринг и персонажи: Бан Чан/Ян Чонин
Чан ослабляет узел галстука, когда за Чонином закрывается дверь.
Примечания: Сборник порно-драбблов в офисном сеттинге
1.
Чонин устало потирает переносицу, поднимая очки, и мельком бросает взгляд на часы в углу монитора. Почти половина восьмого. Куда летит время — ведь буквально пятнадцать минут назад там было шесть часов. Однако, начальник, вроде, тоже не покидал свой офис, значит еще не ушел. Ян окидывает взглядом почти пустой офис — осталось только пара человек, но у тех, кажись, ни хобби нет, ни личной жизни, иначе зачем торчать на работе в неоплачиваемое время до самой ночи. Он сохраняет почти готовый файл — на всякий случай, а то мало ли, вдруг что залагает или вылетит — Чонин тогда вылетит следом прямо из того самого окна, что за его спиной. Лениво думается — доделать завтра или уж не оставлять на потом? В целом, картина ему ясна, и пара лишних страниц не добавит какой-то весомости, но и оставлять дело незаконченным не хочется. Черт, ну восьмой час уже, честное слово.
Стационарный телефон на столе мигает красной кнопочкой и тихим звонком — он специально убавил звук еще с утра, чтобы не беситься. Чан. Чонин слегка усмехается и поднимает трубку.
И больше ничего. Впрочем, Чонину больше ничего и не надо. Он открывает недоделанный отчет на планшете и встает, еще раз окидывая взглядом унылый офис. Всего двое, не считая его самого, с наушниками и абсолютно отсутствующим в реальном мире видом.
Чан ослабляет узел галстука, когда Чонин заходит и прикрывает за собой дверь. Бан вымотался за сегодняшний день, но вид младшего определенно вселяет в него некоторое... вдохновение. Чонину потрясающе идет офисный стиль, и темно-серые строгие брюки как нельзя лучше подчеркивают его стройные длинные ноги.
Чонин немного склоняет голову и поднимает уголки губ, не глядя щелкая замком. Вряд ли этот негромкий, но характерный звук заметил кто-то из оставшихся в офисе. А зря.
Он проходит с планшетом в руках до самого стола, обходит его и чуть присаживается сверху, прямо рядом с креслом Чана. Все это время Бан не отводит от него взгляда, чувствуя, как кровь в венах становится все горячее. Чонин же с совершенно невозмутимым, хоть и несколько заебанным видом располагает планшет перед собой и поднимает очки наверх, забирая назад волосы. Чан не может сдержать хищноватой улыбки, оглядывая парня. Ян опирается одной рукой назад, откидывая немного корпус и вздыхает. Чан отмечает, как костюмная ткань восхитительно обтягивает его бедра в таком положении.
— Я перерыл сегодня хренову тучу информации, поэтому слушай внимательно, — вздыхает Чонин, прежде чем начать. — Нам предстоит большая работа, чтобы выйти к концу года на приличный уровень, и начать, я думаю, стоит с китайского рынка.
Негромким но уверенным голосом Чонин докладывает, что удалось найти полезного для их компании, и какие пути для вложений будут самыми перспективными. Чан слушает — действительно — внимательно, и ведет темнеющим взглядом сверху вниз: от немного взлохмаченных волос по красивому профилю, высоким скулам, идеальной линии челюсти, длинной шее, чуть виднеющимся из-под приоткрытого воротника рубашки ключицам, стройному телу, опускаясь, наконец, к таким манящим под форменной тканью бедрам. Ян Чонин словно гребаная модель со своими длинными ногами и немного холодным черным взглядом. Чан согласно мычит в ответ на ключевые утверждения и двигается ближе к столу, чтобы можно было удобно разместить ладонь на бедре и, несильно, но ощутимо сжав, провести вверх. Чонин бросает недолгий, но выразительный взгляд сверху вниз — и продолжает, как ни в чем не бывало, свою мысль. Чана, впрочем, его незаинтересованность нисколько не обижает, если даже не наоборот — Чонин прекрасен в своей напускной холодности.
— Тебе не стоит пропускать мимо ушей то, что я говорю, — предупреждает он, когда Чан, поднявшись, обжигает тяжелым дыханием его шею.
— Я не пропустил ни слова, Чонин-и, — хрипло мурчит Чан и ведет носом по шее вверх. Бану безумно нравится его парфюм, хоть он и вечно забывает спросить, что это за аромат.
— Возьмешь меня, только если повторишь мои последние слова, — тон Чонина не терпит возражений. Надо же, и кто здесь руководитель отдела? Чан тихо смеется, отчего кожа младшего покрывается мурашками, а дыхание немного сбивается. Он приближается к уху Яна и улыбается.
— «Китайское сырье, при правильной стратегии импорта, позволит нам быстро занять нишу на местном рынке, так как мы сможем быть конкурентоспособными как по цене, так и по разнообразности материалов».
Слово в слово. Чонин, признаться честно, немного удивлен, что Чан действительно его слушал, потому как голодный взгляд Бана заставил в этом сомневаться. Однако Чан быстро учится — ему уже не раз приходилось обламываться из-за своей невнимательности, Чонин умеет воспитывать. Ян снисходительно улыбается, на его щеках появляются ямочки.
— Пара человек, но поверь, они не оторвутся от своих цифр, даже если на нас сейчас свалится метеорит, — хмыкает Чонин, разворачиваясь к Чану и разводя ноги, чтобы он устроился между.
Бан тут же по-хозяйски опускает ладони на чужие бедра, а сам Чонин обнимает за крепкую шею, двигаясь ближе к краю стола. Старший прижимается губами к шее Чонина, поднимая руки до талии и прижимая ближе к себе. Это заставляет Яна прогнуться в спине и поймать в сознании ускользающее «наконец-то». Он скользит руками к черной ленте галстука и тянет за узел, чтобы легче было расстегивать пуговицы белой рубашки. Чонин успевает только подумать, что если они случайно нажмут куда-то на планшете, который он не успел заблокировать — то это, впрочем, не очень-то и важно, ведь на компьютере все равно есть копия. Он тянет Чана к себе, заставляя оторваться от шеи и ключиц и подняться до уровня губ, чтобы в следующую секунду затянуть его в поцелуй. Целоваться с Чаном замечательно — он ведет уверено и спокойно, с чувством, не торопясь. Возбудиться от одних только поцелуев с Баном? Проще простого и вполне себе ожидаемо.
— Тебя нужно готовить? — горячим шепотом спрашивает он, Чонин кивает, сбивчиво дыша, когда на него обрушиваются новые и новые поцелуи.
Чан ощутимо тянет его со стола, не прекращая ласк, и разворачивает спиной к себе. Чонин сегодня, в целом, настроен на пожестче, и был бы вполне себе не против, если бы Бан просто перегнул его над своим столом, не растягивая время, но Чан всегда внимателен. Он внимателен и жаден до ласки, и, наверное, даже больше, чем получать, он любит ее отдавать. Поэтому Чонин медленно но верно задыхается, когда чувствует под рубашкой горячие сильные руки, которые ведут по его торсу вверх, оставляя после себя огненные следы. Чан целует шею, кусает в загривок и шепчет на ухо что-то ужасно пошлое — так бесстыдно умеет только он. Чонин позже чувствует, как одна рука расстегивает его брюки, и под белье скользит ладонь.
— Ты обещал мне выходные, Чонин-и, — негромко напоминает Чан, в его довольном голосе слышна улыбка. Чонин только с отчаянием думает, что всегда он так — доведет его и радуется.
— Я помню, — выдыхает Чонин с полустоном, когда ласкающая уже вставший член ладонь исчезает, а другая рука несильно, но ощутимо давит на спину, заставляя прогнуться и опуститься на стол.
— Так когда? — мурчит Чан, отстраняясь, но только для того, чтобы из самого нижнего ящика достать бутылочку со смазкой. Недовольно отмечает, что содержимого хватит на раз — максимум, два.
— Через неделю... может... ох, — он закрывает глаза, когда палец с обилием смазки скользит внутрь. Это только дразнит, хочется больше, глубже.
— Еще неделю? — Чан хмурится, двигая пальцем и вскоре добавляя второй. Чонин дергается, сжимая пальцами поверхность стола и жмурясь. Бан довольно усмехается, продолжая массировать найденное место. Собственный член ноет, одежда давит.
— А что... ах, твою мать...не можешь дождаться? — он еще и язвить продолжает, посмотрите на него. Чан хмыкает и наклоняется, продолжая толкаться пальцами внутрь.
— Не могу дождаться, — кивает он, понижая голос, — когда буду втрахивать тебя не в этот сраный стол, а в свою кровать. — Он добавляет третий палец, с наслаждением наблюдая за палитрой эмоций на лице младшего сотрудника. — Чтобы ты до белого сжимал пальцы в моих простынях и не сдерживал стонов.
— Просто сплю и вижу, как ты ходишь по квартире в моей футболке. Только в ней, Чонин-и.
— Да вы собственник, господин Бан, — хрипло смеется Чонин, но тут же ломает брови и снова тихо стонет, стараясь насаживаться на пальцы. Ему так ужасно мало. — Чан, пожалуйста, сейчас.
Старший с готовностью вынимает пальцы под разочарованный вздох Чонина и расстегивает брюки, приспуская их вместе с бельем, и не сдерживая облегченного вздоха. У него на Чонина ужасно стоит, даже когда тот делает практически ничего. Чан бы его себе целиком забрал и никому не показывал, он бы заставлял младшего плавиться в своих руках каждую ночь — но Чонин слишком свободолюбивый, и потому Чан никогда этого не скажет всерьез. Чонин все еще довольно узкий, что заставляет старшего тихо материться, пока он не входит до конца. Ян выглядит слишком довольным, он хищно улыбается, двигаясь назад и тем самым насаживаясь на член еще сильнее. Бан шипит сквозь зубы и наклоняется вперед, почти ложась на Чонина. Тот призывно выгибается в спине и требует его целовать. Чан на это только усмехается и прижимается губами к горячему плечу, а потом толкается вперед. Чонин закусывает губу и сжимается, чтобы старшему сносило крышу — ох, как он любит подчинять его себе. Чан опирается на ладони, расставленные по бокам, и размашисто двигается, выбивая из Чонина тихие стоны и шипения. Возможно, иногда он не может сдержать стонов громче, чем обычно, и, возможно, кто-то из оставшихся в офисе, совершенно случайно, мог бы это услышать — а впрочем, какая разница? Нечего торчать на работе так поздно. А Чану, может быть, совсем (не)много хочется, чтобы Чонин стонал громче обычного, потому что после каждого такого стона хочется думать, что с ним Чонину лучше, чем с кем бы то ни было другим. Ян опирается на локоть и немного разворачивается, чтобы притянуть его к себе и втянуть в смазанный мокрый поцелуй и стонать уже в него, приглушенно, но все же громче, чем он мог себе позволить. Чан кусается — так всегда бывает, когда сдерживать эмоции и чувства становится уже слишком сложно, когда Чонин сжимается и насаживается сам, когда он обрывочно бормочет какие-то несвязные вещи и только просит целовать его и не останавливаться. Чонин тихо скулит и просит сильнее, глубже, перед глазами все плывет и сужается, хочется только чтобы Чан не останавливался и крепко его держал, иначе он сорвется в пропасть и упадет в самую бездну. Замечательно, что Чан держит его своими сильными руками и выполняет любые капризы, а еще берет так хорошо и глубоко, еще и рычит что-то на ухо.
— Я сейчас, — бессильно выдыхает Ян, когда Чан обхватывает его член у основания.
— Потерпи еще немного, — мажет губами где-то под ухом.
Чонин не контролирует, когда начинает содрогаться в сухом оргазме, а Чан выходит и просит его развернуться. Ян слушается, но тут же капризно тянет его к себе, потому что пусто. Чан тут же укладывает его на стол и, разведя ноги пошире, снова входит. Чан очень. хочет. целовать. Чонина. поэтому тут же тянется к его губам, пусть поцелуи выходят рваные и смазанные. Он целует его лицо, прикусывает ухо, целует под, мажет по шее — и Чонин выгибается в спине, пачкая обоим животы и закрывая рот запястьем. Бан толкается особенно глубоко и после нескольких движений кончает следом, а после ложится на Чонина. Тот, несмотря на всю свою предыдущую сучность, улыбается и ласково перебирает пальцами влажные волосы, стараясь игнорировать ноющую от жесткой поверхности поясницу. Сердце бешено бьется, и он чувствует, как так же бешено оно бьется у Чана — и улыбается так довольно-довольно.
— Знаешь, я подумал, — тянет он, Чан поднимает голову. — Может, на этих выходных у меня тоже получится.
2.
Чонин с раздражением отсчитывает минуты, провожая взглядом уходящих из офиса коллег. Рабочий день официально закончился еще полтора часа назад, но расходиться как будто никто не спешил. Вот же делать им нечего, мысленно фыркает он, подгоняя их взглядом. Чонин дерганным движением ослабляет узел галстука и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Эта внезапная волна возбуждения, которая накрыла его с головой ближе к концу рабочего дня, была неожиданностью даже для него. Он просто не мог сосредоточиться на работе, зная, что там, за стенкой, сидит самый горячий мужчина в мире. В черной рубашке, с закатанными рукавами, потому что так удобнее и потому что так Чонину лучше видно его сильные венистые руки. Ох. Чонин чувствует, как по всему телу пробегает дрожь и кидает нервный взгляд на последнего уходящего из офиса коллегу. Наконец-то! Он молниеносно выключает свой компьютер.
Когда Чонин, возможно, несколько нервно влетает в кабинет Чана, тот уже собирается уходить. Он смотрит на Чонина с вопросом в глазах, но все же мягко улыбается — он всегда рад его видеть.
— Чонин? Я уже собирался уходить, — он отходит от стола и подходит ближе к диванчику. — Хочешь…
— Придется задержаться, — перебивает его Чонин решительно, хотя его голос немного дрожит от возбуждения.
Чан поднимает бровь и хмурится, очевидно, ожидая, что Чонин пришел по какому-то делу. Но Ян только тянет узел своего галстука ниже, подходя к начальнику. Чан вроде хочет что-то сказать, но в эту секунду Чонин прижимается к нему губами и кладет его руки себе на талию. Бан усмехается, но на поцелуй отвечает и прижимает к себе ближе.
— Что такое, Иен-и, м? — мурчит он почти в самые губы, чуть отстраняясь. — Ты нечасто так себя ведешь.
Чонин немного подрагивающими руками спускает узел его галстука и расстегивает черную офисную рубашку, так прекрасно сидящую на сильном теле.
— Нет, — перебивает Чонин и решительно смотрит ему в глаза, иногда срываясь на губы. — Я хочу здесь. Здесь и сейчас.
— Звучит угрожающе, — улыбается Чан, позволяя Чонину расстегивать его рубашку дальше, а сам прижимает его за талию ближе.
Чонин почти готов скулить от сладкого, но такого сильного тянущего чувства внизу живота. Он снова прижимается к пухлым губам своего любовника, а сам льнет ближе, поднимаясь пальцами по телу вверх до волос и сжимая их у корней.
— Пожалуйста, Чан, — шепчет он в губы, — пожалуйста, сделай это, как ты любишь.
Чану такой Чонин нравится, он редко видит его таким… нуждающимся. Он усмехается, поднимая уголок губ, и приближается к его уху.
— Это как? — он дразнит, обжигая дыханием и дьявольской улыбкой.
Чонин смотрит очень серьезно, берет его за руку и поднимает чужую ладонь вверх до собственной головы, а потом прижимает к волосам. Чан с готовностью вплетает пальцы в отросшие смольные волосы и довольно усмехается.
— Хочешь, чтобы я держал тебя за волосы? Чтобы взял тебя прямо на этом диване, а? — он наклоняет голову вбок, любуясь реакцией подчиненного.
А любоваться есть чем. Чонин от этих слов закусывает губу и закрывает глаза, выдавая тихий стон. Ох, Чонин так сильно хочет оказаться в его власти, это просто потрясающе. Обычно парень держится на расстоянии, смотря немного с насмешкой, а сейчас он такой кроткий и послушный, лишь бы Чан дал ему то, что он хочет. Вау. Чонину не нравится отдавать себя вот так полностью в чужие руки, но почему-то в этот раз тело его предает, когда от такого спокойного и насмешливого тона Чана внутри все сжимается в тугой узел. Он даже чувствует слабость в ногах, плавясь в руках руководителя.
Что ж, Чан возьмет сполна. Он сжимает пальцы в волосах Чонина и притягивает к себе, проходясь кончиком носа по длинной шее и оставляя поцелуй под ухом. Ян тихо выдыхает и открывает глаза, глядя на мужчину каким-то затуманенным взглядом. Он быстро облизывает губы и, не отводя глаз, опускается на колени. Чан все еще держит руку в его волосах, смотрит теперь уже сверху вниз и довольно усмехается. Чонин тяжело сглатывает, пытаясь расстегнуть ремень и молнию немного дрожащими руками. Чонин чувствует, что возбуждение внизу живота завязывается в тугой узел, когда он смотрит на Чана вот так, снизу. Когда чувствует, как он сжимает пальцы в его волосах, когда он смотрит вот так — властно, с легкой улыбкой на губах. Чан всегда потакает всем его капризам, ласково улыбаясь при этом, но подчиняться Чану — это какое-то особое удовольствие для Чонина. Рядом с Чаном он чувствует себя в безопасности, под надежной защитой, и только перед ним Чонин готов стоять на коленях и умолять взять его.
— Постараешься, Иен-и? — улыбается Чан, склонив голову набок.
И Чонин готов позорно кончить только от этого. Он мелко кивает, спуская белье. Чан быстро возбуждается от Чонина — он знает. Ему даже не нужно особо стараться, чтобы Бан его захотел. Чонин облизывает ладонь и обхватывает ствол, тут же погружая тяжелую головку в рот. Чан снова сжимает пальцы в волосах и шипит, когда Чонин начинает жадно вбирать в себя член. Он втягивает щеки, насаживаясь все больше и помогая себе рукой, заводит за щеку и поднимает взгляд, чтобы встретиться с потемневшим взглядом наверху. Чан немного двигает бедрами, все еще сжимая в пальцы в его волосах, и на его губах ухмылка. Чонин чувствует, как мокнет собственное белье, и тихо постанывает, посылая по члену небольшую вибрацию и заставляя Чана шипеть сквозь сжатые зубы. Его колени уже саднят от жесткого паркета, а рот устал. С распухших губ капает слюна вперемешку со смазкой, а сам Чонин сдается и одной рукой расстегивает собственные брюки, чтобы почувствовать хоть какое-то облегчение.
— Ты сегодня жадный, — довольно растягивает Чан. — И нетерпеливый, — замечает он, глядя, как младший пытается себе помочь.
Чонин усердно сосет, пока Чан покачивает бедрами, и смаргивает выступившие слезы.
— Довольно, детка, — одобрительно говорит Чан, останавливаясь. Чонин с пошлым звуком отпускает его член и тяжело дышит. — Ты умница.
Он кивает на диванчик, предлагая Чонину переместится, и он тут же встает, чтобы оказаться на другом месте. Он встает на сиденье коленями, спуская брюки вместе с бельем, и отворачивается к стене. Чан подходит сзади и целует в спину, пуская по коже мурашки, а потом поднимается к уху.
— Ничего не принес с собой, м?
Чонин вспоминает, что в брюках тюбик со смазкой, который он вытащил из самого нижнего ящика у себя — специально для подобных случаев, и суетливо роется по карманам, в конце концов выуживая заветный тюбик. Чан одобрительно усмехается, забирая смазку. Но он не спешит ее открывать, хотя Чонин уже ерзает, призывно выгибаясь в спине. Ян, кажется, сейчас лопнет от перевозбуждения, а Чан все медлит. Он оборачивается с отчаянным взглядом, чтобы увидеть, как мужчина, закусив губу, жадно оглядывает его с ног до головы. Черт. Он готов принять его даже без растяжки, лишь бы скорее почувствовать жар его тела. Чан же, наклоняясь, гладит его по волосам, а потом спускает ладонь к лицу, касаясь двумя пальцами его губ. Чонин все понимает и сразу же вбирает пальцы в рот. Он сам просил, чтобы Чан взял его так, как он любит, а Чан любит именно так. Чонин не жалеет слюны, заглатывая все глубже, но желание так велико, что он не сдерживает тихого скулежа, от того, что Чан слишком медлит. Мужчина прижимается губами к его макушке и вытаскивает пальцы, чтобы опустить руку на ягодицы. Чонин измученно выдыхает от этого простого прикосновения и роняет голову. Скорее же.
Чан, однако, видя состояние любовника, решает все-таки прибегнуть к помощи геля, чтобы не заставлять Чонина мучиться ожиданием. Он щедро льет смазку на пальцы и на сжимающуюся дырочку и с наслаждением слушает прерывистые вздохи Чонина от того, что гель слишком холодный для его разгоряченного тела. Однако он все равно пытается расставить ноги пошире, всем своим видом показывая, как сильно он ждет, что Чан окажется внутри. Вязкая смазка стекает по его бедрам, капая на кожаный диван, Чонин прогибается в спине, прося поскорее что-то сделать — Чан думает, что это самая развратная картина в мире, и наслаждается каждой секундой этого зрелища. Он подносит руку ко входу и кружит пальцем, не входя вовнутрь и дразня Чонина все больше. Ян вздрагивает от такого долгожданного прикосновения и подается назад, прося больше, но Чан не спешит. Он снова наклоняется, покрывая легкими поцелуями спину Чонина, и в этот момент его палец — наконец-то! — скользит вовнутрь. Чонин горячо выдыхает и подается назад.
— Ч-Чан… — беспомощно шепчет он, — пожалуйста, прошу тебя… Хотя бы два...
— Еще два? — издевается старший, и действительно добавляет два, сразу останавливаясь.
Чонин открывает рот в немом вздохе и вцепляется пальцами в спинку дивана. Чан тут же покрывает поцелуями его плечи и, не продолжая двигать пальцами, сгибает их внутри. Чонина прошибает, словно разрядом тока, и он негромко вскрикивает. Господи, как хорошо. Как хочется еще. Он подается назад, пытаясь насадиться глубже, и Чан воспринимает это как сигнал, чтобы продолжить двигаться. Он вынимает пальцы почти до конца, а потом снова вводит их вовнутрь. Чонин роняет голову и тяжело дышит, пытаясь подмахивать бедрами. Как же ему мало. Но Чан прекрасно все знает. Он двигает пальцами, продолжая целовать плечи Чонина и его шею.
— Х-хватит уже... — давит из себя Чонин. Член неприятно трется об обивку кожаного дивана. Он заводит немного дрожащую руку за спину, пытаясь найти руку Чана, а потом снова подносит ее к своим волосам. — Я хочу тебя.
— Как скажешь, Иен-и, — скалится Чан на ухо и снова открывает тюбик со смазкой.
Первый толчок сопровождается громким стоном Чонина. Он даже не дает себе привыкнуть, пытаясь сразу двигаться, но Чан крепко хватает его за талию.
— Спешишь куда-то? — интересуется он. — Будь смирным.
Чонин пачкает смазкой обивку и закусывает костяшки пальцев.
Чан двигается неторопливо, но основательно — входит до упора, выходит почти до конца. Он сжимает пальцы в его волосах и снова толкается. Чонин задирает голову с тихим стоном. Терпеть тяжело, и Чан наконец-то начинает набирать темп. Он входит глубоко, неизменно задевая нужную точку, выходит почти до конца, а потом снова толкается, выбивая из Чонина все новые стоны.
— Тебе стоит быть потише, солнышко, — улыбается Чан.
Чонин в ответ немного разворачивается, хватает его за почти развязавшийся галстук и наматывает его на кулак.
— Все уже ушли, — горячо шепчет он, а обычно холодные глаза горят огнем:
— А если кто-то вернется, то это его проблема.
Губы Чана расплываются в дьявольской улыбке. Он любит Чонина именно за это. За его прекрасную холодность и вместе с тем просто бешеную страсть. За то, что он насмешливо ведет его на поводке, но в другой раз сам встает на колени. Чонин просто потрясающий, идеальный для Чана. Он снова сжимает в его волосах пальцы, продолжая жестко входить. Чонин скулит, но не дотрагивается до себя, потому что хочет кончить только от ощущения горячего члена внутри. Чан берет его грубо, порыкивая при толчках, но Чонину сегодня именно это и надо. Чтобы Чан брал власть над ним полностью, чтобы двигался так, как захочет он. Он немного тянет его за волосы, призывая подняться, и Чонин отталкивается от спинки дивана дрожащими руками, чтобы стать ближе к Чану и оказаться прижатым спиной к его разгоряченной груди. Бан тут же припадает губами к его шее, а одну руку спускает с талии на его член, обхватывая ладонью ствол.
— Твою... — только и выдыхает Чонин, запрокидывая голову назад.
Чан двигает рукой, продолжая входить, и Чонин чувствует, что уже близок к разрядке настолько, что все тело начинает слабеть, а перед глазами круги — и тут мужчина перемещает большой палец на головку, отчего Ян открывает глаза и вскрикивает.
— Подождешь, — шепчет Чан на ухо.
Чонин скулит, но покорно кивает, стискивая зубы. Он опирается одной рукой о спинку дивана и позволяет себе стонать столько, сколько ему хочется. Его голос срывается с каждым толчком, руки Чана такие горячие, а член входит так глубоко и так хорошо проходится по комку нервов. Скорее всего, завтра он не сможет сидеть, но Чан двигается так хорошо, он дает ему сполна, оставляя поцелуи-укусы по шее и за ухом.
— Я больше не могу... Я не могу, пожалуйста, — как в бреду скулит Чонин, не зная, куда деться.
— Кончай, моя радость, — тихо говорит Чан с улыбкой и убирает ладонь.
Чонин изливается в ту же секунду, бессильно припадая к стене и позволяя Бану использовать свое тело, чтобы дойти до разрядки самому. Спустя несколько толчков он чувствует горячее внутри и тихо стонет от того, что Чан падает на него. Он не выходит, лениво покрывая поцелуями его плечи и шею, и даже делает еще пару медленных толчков, отчего Чонина, только что кончившего, прошибает снова. Чан медленно выходит, разворачивая любовника к себе, и хватает его за подбородок, чтобы сразу же прижаться к желанным губам.
— Такое окончание дня стоило всей нервотрепки сегодня, — тяжело дыша, улыбается Чан.
Чан вытирает большим пальцем выступившие слезы на глазах Яна, а тот только улыбается, глядя на лучшего мужчину в своей жизни.
— Я выполнил твое желание, верно? — Чан хитро улыбается, их лица близко-близко.
— И что ты хочешь взамен? — улыбается Чонин в ответ, срываясь взглядом на чужие губы.
— Тебя. Всю ночь. В моей кровати. В моих объятиях, — говорит Чан и трется носом о щеку. — Пожалуйста, Чонин.