Первые

Казахская экономика на самом деле построена очень интересным образом. Складывается ощущение, что совок в стране даже не разваливался, а просто произошла некая смена декораций. Улицы перестали носить имена революционеров террористов XIX века, а переименовались в разбойников угонщиков скота XVIII века, памятники Ильича заменили собой памятники Кенесары, а в номенклатуре стало просто больше родственников, как в КазССР перед назначением Колбина.

А мозги то остались те же. Казахская экономика представляет из себя банальный госкапитализм с раздутыми и малоэффективными нацкомпаниями, едва поддающимися рациональному объяснению экономическими регуляциями, а все ведущие предприятия сконцентрированы в руках сантехников. Простой человек конечно может открыть свое предприятие или, согласно восемнадцатой индустриальной революции Елбасы, IT продукт, но с высокой вероятностью он столкнется с тем, что надо платить мзду. Либо у тебя отожмут твое дело.

К сожалению, Советские сартотаджики не понимают сути неприкосновенности собственности. И зачастую чиновники, достигнув определенного уровня в провинциальной вертикали власти, начинают ощущать себя Тони Монтаной поселка Щещенбасы и с возгласом "эээ блэээт туох дьигин дэээ" натравливают на местных бизнесменов различные проверяющие органы, пока их визави не сдадутся. The world is yours, так сказать.

В 2019 году в прокуратуре зарегистрировано 205 обращений по факту рейдерства, при которых 109 поступали повторно. То есть более половиной дел не занимались вовсе. Более того, в указанных обращениях также содержатся признаки и иных составов уголовных правонарушений, таких как вымогательство, злоупотребление полномочиями, угроза, злоупотребление должностными полномочиями, принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения.

Можно подумать — склоки провинциалов, перегибы на местах, такое везде есть. Но воспаленным советским мозгом обладают и некоторые высшие эшелоны аристократии и монаршей семьи. Случаи захвата множества банков, газет и телеканалов говорят сами за себя.

Чиновники-бизнесмены своим гениальным плановым менеджментом делают бизнес нерентабельным, который держится на соплях тендеров.

Но так было не всегда. Каких то сотню лет назад Казахстан еще был частью европейской империи и у казахов был шанс прикоснуться к западным институтам. В советской, а тем более независимой историографии, которая является полной копиркой советской, не принято говорить о ростках нормального общества в степи, а именно — первых казахских предпринимателях. О них написано преступно мало и их знают 3.5 человека, но мы все же попытаемся вам рассказать эту эпопею. Эпопею становления первого казахского рынка.

Вторая половина XIX ознаменовалась тотальной трансформацией Степного Края. Доселе монолитный регион, где кочевое скотоводство существовало без изменений тысячи лет, а контакты с европейцами ограничивались колониальной администрацией и ярмарками с натуральным обменом, начал заселяться европейскими переселенцами. Одновременно с колонизаторами фронтира в край пришли и европейские институты.

Приток колонизаторов привел к дефициту земли для традиционного кочевого скотоводства, что запустило процесс вымирания традиционного родо-племенного уклада казахов. Большая часть оставшейся кочевой земли оставалась за богатыми представителями родов.

Так, множество этнографов отмечают тенденцию зажиточных казахов к переходу к полукочевому скотоводству. Более того, появились зачатки сельского хозяйства такие как запасание сена на зиму, строительство загонов и ноу хау степи -- селекция скота. Те, кому повезло меньше, вынуждены были оседать.

Так, например с 1890 по 1894 год в Семипалатинской области число казахских семей, занимающихся земледелием выросло с 27271 до 34109. А в 1895 и вовсе выросло на треть до 42725 кибиток.

В Акмолинской области с 1880 по 1894 годы площадь земель, распахиваемых казахами выросла в 14 раз, а сбор хлеба возрос в 20 раз.

А в Тургайской области, несмотря на неблагоприятный климат, земледелием занимаются все казахские аулы.

Посев казахами Уральского уезда вырос с 3798 пудов в 1879 до 138522 пудов в 1898. А в "обзоре Уральской области за 1899 год" отмечается, что ежегодный прирост обрабатываемой казахами земли растет на 2000 десятин.

Более того, в начале XIX века под эгидой имперского правительства был открыт вопрос о приобщении кочевников к земледельчеству. Для этих целей в Оренбургском крае было ассигновано 10 000 рублей всем, пожелавшим перейти к оседлой жизни, было разрешено селиться в сибирских поселениях с 10-летней льготой от налогов и службы.

Эволюция Степного края коснулась не только экономической жизни. Развитие рыночных отношений и оседание привели к вымиранию такого явления как суд биев.

При всей доступности и простоте суда биев, правосудие это было не самым компетентным. Система наказаний основывалось на праве возмездия, а суд производился скоро и без всяких формальностей. Не говоря уже о том, что старцы, никогда не получавшие специального образования, едва ли могут рассматриваться как образец мудрости и непредвзятости. Но у суда биев был более существенный изъян — он не мог охранять личной и имущественной неприкосновенности населения. В степи, где грубая физическая сила заменяла собой право, только сильные роды получали сатисфакцию по своим искам и претензиям. Малочисленные же роды не могли рассчитывать на объективный суд и воле-неволей организовывали барымту на обидчиков. Подвергнувшиеся нападению, в свою очередь, таким же путем возвращали захваченный у них скот. Такая постоянная межродовая вражда, сопровождавшаяся убийствами и угоном скота и сделала ханство уязвимым для внешних врагов.

Инкорпорация казахов в законодательную сферу Российской Империи и тесные контакты с европейскими переселенцами не могли не привести к формированию нового класса — класса предпринимателей. Еще сильнее этот процесс ускорился с введением в эксплуатацию Сибирской железной дороги, соединившей европейскую часть России с Казахстаном. Увеличилось промышленное и торговое значение крупнейших городов Степного края, прежде всего Омска, Акмолинска, Петропавловска и Семипалатинска.

Очевидно, что костяком нового класса в Степи стали выходцы из богатого сословия — баи. Как правило, к середине XIX века, это образованные выпускники кадетских корпусов. Имея крупный стартовый капитал в виде тысяч, а то и десятков тысяч крупного рогатого скота, для них не составляло труда инвестировать в связанную со скотом промышленность.

Так, например, известный в Восточном Казахстане Каражан Укибаев, отец которого был крупным скотовладельцем. Унаследовав от отца состояние, он сумел приумножить его до 6 тысяч голов лошадей, позднее перепрофилировав скотоводческое хозяйство в промышленное производство. Наряду с торговлей мясом на Кояндинской ярмарке он основал в Семипалатинске скотобойню, несколько цехов по переработке шерсти и шкуры.

Незадолго до начала первой мировой войны в Семипалатинске появилось первое акционерное общество, одним из крупных акционеров которого стал Укибаев. При реализации проекта строительства сахарного завода он обязался построить линию телефонной связи с Семипалатинском общей протяженностью 300 км, заказав столбы для этой линии из Горного Алтая. За свои заслуги Укибаев получил в Москве грамоту купца первой гильдии.

В Петропавловске крупным скотоводом был Бектурган Караганов — его оборот составлял более 80 тысяч рублей. В Акмолинском уезде Шаяхмет Ташенов и Торган Тилемисов были крупными скотопромышленниками, заправлявшими также торговыми сделками во всем Прииртышье.

Баи-скотопромышленники отлично осознавали свою роль в экономических связях с Россией и наставивали на признании их заслуг со стороны имперской администрации. Так, в 1900 году группа скотоводов Кокчетавского уезда отправила телеграмму в Петербург на имя министра финансов Витте, где говорилось:

Некоторые байские хозяйства строили конские заводы и переходили к разведению улучшенных пород скота и добивались неплохих успехов. В 1877 году, в Троицке проходила выставка и возовые испытания лошадей казахских коннозаводчиков. Первой денежной премии из приза Главного управления государственного коннозаводства, определенного распорядительным комитетом удостоен жеребец Найзабая Сарыбелева, прошедший в 4,5 мин 285 сажен с грузом от 45 до 159 пудов. Вторая премия присуждена коню Байдаулета Балагусова- в 4,5 мин прошел 270 сажен с грузом 45-153 пуда. Третья премия присуждена кобыле Магамбета Унбаева, которая за 5 мин прошла 250 сажен с грузом от 45 до 145 пудов; четвертая премия присуждена сивому жеребцу Казыя Клычбаева — за 4,5 мин прошел 220 сажен с грузом 45-133 пуда. Пятая премия присуждена гнедому жеребцу Галия Сафарова — за 4 мин прошел 210 сажен с грузом от 45 до 129 пуд.

В 1898 г. за отличное ведение коннозаводческого дела — Джангиру Бегалину, Нурмухамеду Сагынаеву, Мейраму Джанайдарову, Кияшу Санрыкову, Джару Джаикпаеву, Садвакасу Чорманову император присвоил серебряные медали "За усердие".

Информация о конном заводе Мейрама Джанайдарова попала даже в отчет губернатора Акмолинской области за 1914 год:

К началу XX века сельскохозяйственный рынок стал динамично развивался. Достаточно отметить, что за 1909 г., по официальным сведениям, в Акмолинской и Семипалатинской областях числилось до 8 млн голов разного рода скота. Мясо, сало, кожи, овчина, шерсть шли на русские и заграничные рынки.

Приток переселенцев в середине XIX века ускоряет формирование торговой буржуазии и усиливает экономический рост. В новых реалиях некоторые казахи занимают нишу коммерсантов и развозчиков. С усилением торгового обмена их денежные обороты увеличивались. Так, если в 90-х годах в Павлодарском, Атбасарском, Кокчетавском, Кустанайском, Тургайском и Актюбинском уездах было зарегистрировано 640 казахов алыптасаров, то в 1900 году в одних только Кустанайских и Актюбинских уездах насчитывалось 849 торговцев с общим доходом в 223 тысячи рублей.

И выходцы из небогатых семей теперь могли себе позволить вкатиться в бизнес. Накопив в сфере развозной торговли или работе на иных купцов первоначальный капитал, казахи открывали в городах торговые лавки. В 1879 году в одном только Семипалатинске насчитывалось 225 лавок, принадлежавших казахам. В основном они занимались скупкой скота и сырья и перепродажей его большими партиями в Россию или Среднюю Азию.

15 декабря 1872 года Семипалатинская городская дума из Правительствующего сената просит включить в состав города Слободку на левом берегу Иртыша. Как было отмечено в Омском архиве "Дело о присоединении заречной Слободки к Семипалатинску состоит из трех смежных под названием «Тыныбаевская», «Джаломановская», «Тарактинская», в которых числится до 534 домов с населением 2686 человек, преимущественно киргизов".

Часть города на левом берегу под названием «Тинибаевская Слободка», связана с именем Тыныбая Каукенова, купца второй гильдии. Выходец из небогатой семьи, он заработал себе капитал, торгуя в степи и построил в городе дом. В 1839 году Каукенов был зачислен в третью купеческую гильдию, а уже в 1842 году во вторую. К сожалению, все, что о нем известно в современном бесписьменном обществе это построенная им мечеть в Семипалатинске.

Еще один купец второй гильдии — Пидахмет Бобкин, уроженец Зайсана. Заработав состояние приказчиком у русского купца, заручился его поддержкой и открыл свое дело. В те времена дороги были не самым безопасным путем и потому, используя пароход Бобкин ежегодно ездил на Нижегородскую ярмарку, где обменивал у купцов Морозовых пушнину на необходимый товар. В 1853 году он получает удостоверение купца второй гильдии.

Особняком стоит фигура Баймухамеда Кощегулова.

Баймухамет Кощегулов – крупный казахский капиталист, миллионер, купец первой гильдии и меценат. Подростком его взял к себе татарский купец, который выучил его торговому делу, а затем женил.

В 1891 году Акмолинский генерал-губернатор Николай Санников организовывал встречу цесаревича Николая Александровича в Омске. Помимо гуляний, Николай Иванович устроил выставку пряников. По традиции особой популярностью пользовались Тульские пряники, но вот сенсация — цесаревичу понравились ноунейм пряники. Эти пряники сделал Баймухамет Кощегулов. Наследник царя с целым коробом кощегуловских пряников отбыл в первопрестольную, строго наказав губернатору оказать содействие акмолинскому предпринимателю.

Взяв крупный заем Сибирского банка Кощегулов отправился в эдакую "миссию Ивакуры" по Европе — закупать оборудование для фабрики и учиться кондитерскому делу. По приезду в Акмолинск, казахский предприниматель основывает компанию "Кощегулов и сыновья" и возводит первую кондитерскую фабрику, став по сути основателем пищевой промышленности в крае. Директором фабрики был назначен старший сын Баймухамета Курмангали – выпускник Петербуржского университета и гласный Акмолинской думы.

В 1915 году компании «Конфетно-пряничная фаб­рика Баймухамета Кощегулова» присваивается почетное звание «Поставщик Двора его Императорского Величества».

Учеба Курмангали Кощегулова в начале нового столетия выпала на автомобильную лихорадку в Российской Империи. В 1894 году в Петербурге открылся первый дилерский центр по продаже автомобилей Benz. А в 1895 проведен первый гран-при России, что еще более подогрело интерес к новой технике. Увлечение автомобилями не обошло и студента Санкт-Петербуржского учетно-кооперативного института. Курмангали посещал одни из первых в империи водительских курсов и обучился навыкам вождения. По окончанию университета, Кощегулов вернулся на родину с американским автомобилем.

Интерес к автомобилям не мог не обойти предпринимателей огромной страны. Так, автомобили пытались производить несколько сотен предприятий и мастерских. Кто-то собирал автомобили из покупных деталей, кто-то строил свои кузова на базе импортных шасси. Например, Московский завод братьев Бромлей произвел всего несколько автомобилей из завозных деталей. Наиболее сильные — московский «Дукс» и петербургский завод Лесснера создавали оригинальные конструкции. Правда, копируя подчас западные технические решения и применяя некоторые импортные узлы, что, впрочем, в те годы не считали зазорным и многие европейские компании. В 1908 году в Риге открылся автомобилестроительный завод "Руссо-Балт".

Кощегулов так же пытался построить автомобильный завод. В 1913 году в Акмолинск были приглашены немецкие инженеры компании Opel. Однако война и последующая революция сорвали планы.

В числе купцов второй гильдии от 1909 года числился и Баязит Сатпаев — архитектор, сформировавший тогдашний облик города Зайсан. Уроженец Аягоза, он обучился грамоте в Семипалатинске и в 14 лет устроился на работу к татарскому купцу. Однако, самый ценный опыт приобрел у турецкого архитектора Абдуллы Эфенди, приглашенного в Семипалатинск для строительства мечети. При строительстве мечети он работал каменщиком, а позже дорос и до управляющего стройкой.

Попытки казахской торговой элиты в промышленность не ограничились одними только идеями Кощегулова. Зарождавшийся класс наравне с русскими и иностранными инвесторами участвовал в организации промышленности в Казахстане.

Однако, казахские промышленники ограничивались лишь разведкой и последующей продажей месторождений. Как правильно отметил Бекмаханов, с большой долей вероятности это было связано с ограниченными финансовыми возможностями молодой элиты. Это хорошо демонстрируется по отдельным кейсам:

1) В 1889 году горнопромышленник Казангап Досанов получил разрешение на производство разведок каменного угля. Однако в отчете Каркаралинского горного округа было зафиксировано, что за нарушение 285 статьи горного устава он был признан утратившим это право.

2) Жителю Кентской волости Увалию Ачикееву в 1903 г. было выдано дозволительное свидетельство на право разведок месторождений медных руд в Каркаралинском уезде Семипалатинской области. В 1906 г., ввиду нарушения им требования 285 статьи устава, решено было признать его на основании ст. 288 того же Устава лишившимся права производства разведок месторождения полезных ископаемых.

Исходя из статей устава становится понятно, что неудавшиеся промышленники банально не нашли денег на разработку и государство изъяло у них простаивающие месторождения. Что примечательно, находятся дышащие ртом идиоты, даже среди ученых кругов, назвавшие это "треклятой колонизаторской политикой, мешающей казахам развиваться".

Торговая элита Степного края принимала деятельное участие в развитии промышленного производства в городах и в сельской местности. Интересно на этот счет замечание исследователя П. Г. Галузо, который считает, что многие мелкие предприятия основывались купцами во второй половине XIX - начале XX в степном Казахстане. Он пишет: «Наблюдается стремление торгового капитала проникать в самые отдаленные районы края, охватывать своей эксплуатацией все более широкий круг крестьянских хозяйств, для чего и организуются предприятия в отдаленных районах. Они становятся все мельче, но их количество растет быстрее, чем в городах».

Втягивание мелких сельских промыслов в капиталистические отношения постепенно готовило почву для более развитых форм предпринимательства и видов капиталистического производства. С течением времени основывались промышленные предприятия более высокого порядка — мануфактуры и кооперации. Начинается переход к фабричному производству. Особенно выраженно этот процесс развивался в мукомольной и обрабатывающей промышленности.

А потом случилась самая большая катастрофа для всей Империи. Весь предыдущий век был настолько безумен для всех национальностей государства, что придется обратиться к квантовой механике, чтобы только изобразить насколько все пошло не так.

Но империя показала нам, насколько эффективно может адаптироваться и преуспевать казахская нация при работающих западных институтах. Показала нам каких высот могут добиться казахи, если им не будет давить на горло какистократическое правительство.

Но почему-то современному Казахстану это не нужно. Нам с высоких трибун говорят о модернизации сознания, при том, что экономическая и социальная история Казахстана в империи остаются белым пятном. Разве что где-то стоит скромная и выцветшая табличка с нейтральным описанием того, что дескать до революции тут была гимназия для казахских детей, построенная казахским купцом. А выцветшая она от того, что при ее изготовлении руководитель отдела культуры Кульбакчинского района Айбек Кутакулы отпилил половину бюджета. Зачастую даже и такого нет.

Более того, открыв школьный учебник вы увидите, что история страны не переосмысливалась с советских времен, просто к левому голему добавились надстройки. Курс школьной истории наполнен такими типично советскими штампами как "капиталисты", "хищнический захват", "угнетение". Вы услышите о батыре Кенесары, который оказывается возглавлял национально-освободительное восстание.

Но вы не услышите, что блага, принесенные Российской империей в степь значительно перевешивают минусы. Вы не услышите, как упразднение ханской власти и реформы 1822 года благотворно повлияли на политическую культуру. Вы не услышите о первых казахских предпринимателях, инкорпорированных в мировую экономику. Безымянная большевистская история.

Стране заданы неправильные ориентиры и теперь уже и не удивляешься засилью дегенератов в стране, которые не могут придти к понимаю как появлялся тот или иной культурный срез. Эти люди искренне считают, что замечательные образованные люди в европейских костюмчиках с социал-демократическими взглядами со своими журналами и газетами взялись в голой степи, как грибы после дождя. Вылезают из грязи, и такие, пора превращать Казахстан в Японию, а кровавый царь сатрап Иван им отвечает дескать идите нахер, не мешайте нам отставать и гнить.