ПРИЧАСТИЕ РАДОСТИ ΙΙ

"Когда приходит желание молиться за кого-либо, это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы". (Силуан Афонский)

Обожаемая, любимая цитата.

Я раньше думала, а зачем Господь внушает мысли молиться о том, кого Он и без наших молитв хочет и может помиловать? Казалось бы, бери да милуй... Вряд ли Ему нужен дополнительный "толчок" со стороны молящегося, милостивый настрой Ему тоже создавать не нужно - так зачем? Уж моя ли грешная и слабая молитва сподвигнет Распятого за нас помиловать грешника?

А теперь поняла.

Он хочет сделать молящегося сопричастником радости спасения. Потому что сильнее, превыше этой радости нет ничего на свете.
А разделить ее можно только в любви, как все искреннее, и молитва дает и усиливает эту любовь, и впускает тебя в святая святых.

Это поразительно, потому что тебя приглашают в тайну тайн совершенно не по заслугам. Это свет Фаворский, сияющий лишь потому, что ты попросил за другого. Просто - видь, смотри, верь, что Он желает спасения так же, как и ты, но, в отличие от тебя, Он способен это спасение сотворить.

Смотри и соединяйся в радости с ближним и с Господом, проси и благодари Бога, благодари. Спасение во всей глубине своей, конечно, все равно остается тайной Господа и души, но отзвук, но отблеск... радость радости.

И молящийся о чьем-то спасении касается этой радости, и эта радость, пусть косвенно, пусть краем крыла, но его самого наполняет любовью и благодарностью к Богу. И заставляет гореть желанием того же, рваться к Богу, чтобы до конца познать эту тайну, потому что рядом с этой радостью бледнеют все остальные.

***

Это один из самых важных для меня текстов, к которому я возвращаюсь раз за разом, потому что это воплотилось в моей собственной жизни. Проживание, сопереживание чужой радости - это в самом деле отзвук и отблеск Царства, это соединение в любви, узами которой Он желает нас связать друг с другом. "Союзом любве апостолы Твоя связавый..."

Христос в Евангелии призывает нас к сорадости о спасенном. Господь Сам радуется и желает разделить радость. Пастырь, нашедший потерянную овцу, идет домой, "созывает друзей и соседей и говорит: „Радуйтесь со мной, потому что я нашёл свою пропавшую овцу”. (Лук.15:6). Женщина, нашедшая потерянный сребреник "созовёт друзей и соседей, и скажет: „Радуйтесь со мной, потому что я нашла потерянную монету”. (Лук.15:9)

А третья притча, рассказанная сразу после этих двух, говорит о другом - о трагичном неумении сорадоваться радости спасения, о безлюбовной глухоте и ожесточении сердца. Это притча о блудном сыне - и обычно акцент в ней делается на отношениях отца и младшенького, и тема милости и прощения своей силой, своей значимостью затмевает все остальное.

Но если поглядеть всю главу, от начала до конца, то очевидно становится: притча-то не про младшего... Притча - про старшего. Про того, кто пронес чашу радости мимо губ, кто сам себя лишил немыслимого счастья, не разделив радости ни с отцом, ни с братом. Кто замкнулся в собственной скорлупе "мне не додали!" Я праведник, я все делал как надо, а мне не додали.

Но не бывает подлинной праведности без любви к брату, в отчуждении от него. "Все мое - твое", говорит отец, но старший сын не разделяет с ним главное сокровище - любовь к брату. Все твое - мое, но мне бы во-он того козленочка.

А без этой любви и все остальные богатства отца не приносят ни радости, ни пользы. Младший сын идет домой с мыслью "попрошусь отцу в наемники", а попадает в объятия отчие. Старший сын живет дома и ни в чем не перечит отцу, но по своему ощущению именно он - наемник, хотя носит отцовский перстень и отцовское имя.

Наверное, он искренне и справедливо гневался на младшего, когда тот ушел. И наверняка не просил отца загодя простить брата, если тот вернется.

И вот величайшая радость входит в дом - а старший остается за порогом. Он не имеет в ней части. В его сердце нет ничего, что отзовется этой радости. Он не рад ни за оконченные страдания отца, к которому вернулся считавшийся погибшим сын. Ни за брата, который наконец-то дома, в безопасности и поест досыта. Его не трогают ни радость прощенного, ни радость прощения.

Он хороший, добросовестный, жаждущий справедливости... наемник.

Он сам себя обокрал.