ОСАННА СЫНУ ДАВИДОВУ!..

Отликовало Вербное Воскресенье, отзвенели приветственные "осанна Сыну Давидову", день праздника - этого странного праздника - закончился.

Странный, ох, какой же странный праздник - Вход Господень в Иерусалим. Устланная пальмовыми ветвями и одеждами царская дорога к смерти. Сам праздник, само торжество - как золотые распахнутые ворота в сумрак предсмертной тоски и тишины ближайших пяти дней.

Среди радостного хора, среди взлетающих к небесам "благословен грядый во имя Господне" - тишина, внутренняя напряженная тишина, вслушивающаяся в саму себя. Чем громче ликование - тем тягостнее давит на виски тишина. И сегодняшнее причастие - причастие смерти.

Не душевной гибели, не осуждения, нет - причастие Его смерти. Обет быть рядом с Ним в эти страшные, мучительные дни, когда смерти близка и неотвратима, но пока - вся внутри Его сердца и мыслей, потому что разделить - не с кем.

Так невыносимо больно Он, сидящий на ослике, оборачивается на иконе от ликующей толпы - к Своим апостолам, к Своим пока-еще-двенадцати. И просто невыносимо больно от этого взгляда на тех, кто так близок и у кого Он - даже Он - ищет поддержки. А они ничего не понимают, когда Ему так нужно, чтобы они понимали.
И невыносимо от того, что эта дюжина так скоро перестанет быть дюжиной, пока еще двенадцать, но только на два дня.

Такой странный праздник, и странно в нем место христианина - одновременно в радостной толпе, с ветвями и осаннами встречающей Мессию - и следом за Ним, чуть более замкнутым, чем всегда. Следом за Ним - молча - потому что провожание на смерть.

С пальмовыми ветвями на иконе праздника только встречающие Христа люди, те, которые через несколько дней закричат "распни, распни Его!". Апостолы, верные, те, кто Его знает - идут за Ним без всяких веток.
Наше-то где место, Господи?..

Одновременно - скинуть плащ под копыта Его ослика - и запахнуться в тот же плащ поплотнее, укутаться с головой, идти за Ним, вокруг себя не видя.
Приложиться губами к Чаше после причастия - поцеловать Его на смерть. Приложиться, изнывая от глубинной тоски, но - рядом, только бы с Тобой рядом.

Благословен грядый во имя Господне... Благословен грядый во имя Господне. Кончился день, весенние сумерки накрыли Иерусалим, разошлась толпа и стало, наконец, тихо. Тихо и темно.
И в этой темноте, тишине, перед Тобой, усталым, можно же, можно, прильнув к Твоим ногам, прошептать Тебе единственное, что может дать моя душа идущему на смерть Спасителю: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешную.