Сеттинг для антиутопии

Любопытный сюжет, наталкивающий на мысль об ещё одном романном сеттинге. На этот раз – антиутопия о недалёком будущем.

Итак, 20XX год. Уже несколько поколений людей на земном шаре выросли с гаджетами, в которые встроен «Старший брат», сокращенно СБ. Эта нейросеть 25-го поколения сопровождает человека с самого рождения. От всеобщего школьного образования человечество постепенно отказалось — в нем нет смысла; оно возникло тогда, когда понадобилось поставить миллионы людей управлять сложными машинами, в нем отпала необходимость тогда, когда стало не нужно уметь ни читать, ни считать, чтобы спросить у СБ, как разобрать и починить какой-нибудь, скажем, карбюратор.

Образование снова, как и на протяжении большей части истории человечества, стало привилегией элиты. В школах, защищенных от внешнего мира высокими стенами с колючей проволокой, детей учат латыни, математике, истории, физике и так далее. С гаджетами их начинают постепенно знакомить с четырнадцати лет и только после курса техники безопасности.

Разрыв между большинством населения планеты, живущим и трудящимся с помощью СБ, и меньшинством, пользующимся собственным мозгом, настолько катастрофичен, что кажется, будто это два разных биологических вида. Элита называет этот второй вид так, как предложил когда-то русский философ Александр Секацкий — хуматоны.

Чтобы представить себе глубину пропасти между людьми и хуматонами, нужно перечитать «Записки охоника»: Тургенев встречается с Хорем, и они вообще с трудом понимают друг друга, — только на этот раз куда как катастрофичнее. Гуманисты настаивают, что и среди хуматонов есть прекрасные люди с добрым сердцем, если бы только дать им образование... Скептики отвечают, примерно как Болконский Безухову: ну вот дашь ты им образование, дашь медицину, разве это сделает их счастливее? Да я ему завидую, этому хуматону, у него есть СБ, и он счастлив, а я учился в школе и несчастлив…

Само собой, из среды хуматонов время от времени выходят свои Кулибины, Ломоносовы и Сковороды, но они наперечет — все же единственным магистральным путем для вхождения в элиту снова, как и на протяжении большей части человеческой истории, оказалась военная служба. (Да, разумеется, на значительной части планеты продолжают гореть войны.) Вступивший в армию и прошедший несколько военных кампаний хуматон, буде останется жив, получает возможность отдать своих детей в школу.

Однако законы диалектики истории неумолимы. Прогресс — технический, культурный, научный, — в том виде, в котором его знал 20-й век, работал по закону перехода количества качества. Теперь, когда интеллектуальная деятельность снова стала уделом ничтожного меньшинства, прогресс неизбежно остановился.

Демократическая система осталась, однако она выглядит темным ритуалом из прошлого, смысл которого не вполне ясен. То есть раз в четыре года хуматоны голосуют, нажимая кнопку в своем гаджете, но за кого голосовать, они спрашивают у СБ. Хуматоны живут в поражающей воображение нищете. Средняя продолжительность жизни хуматона — примерно 40 лет; средняя продолжительность жизни человека — около 80-ти. Периодически в хуматонных массах вспыхивают восстания под теми или иными религиозными лозунгами, однако эти восстания каждый раз жестоко подавляются. Серию таких восстаний, вспыхивающих то там, то здесь, называют Хуматонные войны.

Главный герой, лишившийся родителей в одной из Хуматонных войн, прибивается к тайной секте, проповедующий отказ от СБ…