Биоленинизм / Spandrell
Мы представляем вашему вниманию перевод цикла статей о Биологическом Ленинизме. В этих эссе Spandrell объясняет концепцию биологического ленинизма как господствующего принципа организации в современном мире, рассказывает о том, как этот механизм появился, как он работает — и что нас ожидает в будущем. Вы можете прочесть наше интервью с автором здесь. Перевод мой, редакция — Кирилл Каминец.
Повторный пост моего перевода с почившего сайта Вандеи
ЧАСТЬ 1: БИОЛОГИЧЕСКИЙ ЛЕНИНИЗМ
Со времен русской революции прошло 100 лет. Советский Союз. Ленин и большевики. Ленинизм. Уже век разделяет нас, но почитайте прессу — насколько все эти вещи сейчас актуальны. Люди до сих пор воспевают или порицают революцию, как будто это всё ещё важно. Как будто это нечто большее, чем просто история. Как если бы сегодняшние левые и правые имели хоть что-то общее с левыми и правыми времён Ленина.
Я не буду восхвалять Ленина: он был злодеем. Однако великие люди часто являются злодеями. Мне не интересен Ленин как человек; меня интересует Ленинизм. Ленин умер (интересно, почему Путин не похоронит его?), но Ленинизм вполне жив. Западная пресса недавно осознала, что Китай, вторая держава мира, способная стать первой через несколько лет, — ленинистское государство. Понадобилось 5 лет ежедневных криков Си Цзиньпина об ортодоксальности КПК, чтобы они это поняли. Теперь Запад напуган.
Запад напуган, потому что Ленинизм эффективен. Да, конечно, Советский Союз пал в 1991, но продержаться 74 года — немалое достижение. В любом случае, само создание Советского Союза — сверхчеловеческий прорыв. Это было что-то потрясающее, что-то, что поразило интеллигенцию Запада на несколько десятилетий вперёд. Тот тип людей, что читает мой блог, может не догадываться, но марксизм был невероятно влиятелен. И до сих пор остаётся, на самом деле. Марксизм более чем на век полностью захватил интеллектуальные классы всего мира, в Китае его до сих пор преподают в школах как официальную доктрину. На Западе он всё ещё присутствует в виде «культурного марксизма».
Правые часто размышляют на тему: «Почему интеллектуалы ненавидят капитализм?». Рейган много острил об этом. Как всегда, правые хороши в шутках, но не в понимании проблемы. Именно поэтому они проиграли и продолжают проигрывать, и теперь у нас есть гей-браки и афротрансы, лезущие во власть.
Чтобы понять марксизм, нужно понять мир, в котором жил Маркс. 1848 год. Либеральные революции. Европа со времен феодализма прошла через абсолютистские войны XVII века, зарождение современного государства, и серию либеральных революций 1789–1848. Связующая нить во всей этой истории — зарождение бюрократического государства. Феодализм — довольно естественная форма правления. По сути, он переносит иерархию армии захватчиков в мирную жизнь. Китай начинал подобным образом в 1046 до Р.Х. Германские племена, завоевавшие Западный Рим, основывались на том же. Военный вождь становится королём мирного времени. Генералы становятся графами. Полковники — дворянами. Каждый получает землю, свод правил поведения и обязанности вассальной присяги.
Это хорошо помогает поддерживать верность. Не идеально, конечно: после смены поколений первичные связи между армейскими товарищами тоже меняются. Но всё же это работало довольно неплохо — феодализм в Китае и Европе продержался около 1,000 лет. Проблема феодализма в том, что в нём сложно что-то воплотить в жизнь. Трудно повысить налоги, трудно построить что-либо. Каждый крайне одержим своим наследственным статусом и никто не готов мириться даже с незначительными изменениями. Позже появились крайне централизованные Османы — и уничтожили самое свободное и децентрализованное Венгерское Королевство в битве при Мохаче.
Государство, как любая другая организация, и даже больше, требует исполнения приказов. Оно хочет расти, расширять свою власть и влияние. Так феодализм перешел в абсолютизм, а абсолютизм — в либерализм. Либеральные государства обладали могуществом, содержали армии бюрократов и получали такие доходы с налогов, о которых феодальные власти могли только мечтать. Но несмотря на всю эффективность, в них царил беспорядок. Феодализм хорош в увеличении верности, либерализм в этом ужасен — а верность же крайне важна. «Фундаментальный вопрос политики — различие между другом и врагом» — писал Шмитт. Друг — это тот, кто верен.
Несмотря на золотую эру в экономике и науке, XIX век уничтожил Старый Порядок в Европе и принёс хаос в политическую сферу. Революции раз в десятилетие, правительства, державшиеся месяцами, скандалы каждую неделю. Выборы были жестоким и хаотичным делом. Если что-то и делалось, то только благодаря частному сектору: политический беспорядок породил экономическую свободу. Но интеллектуалам всё это не очень нравилось. Они всегда являлись военным резервом бюрократии и хотели, чтобы делало государство.
Все эти достижения последних столетий привели к тому, что интеллектуалов XVIII–XIX веков захлестнул энтузиазм. Планы социального строительства. Утопия на земле! Всё это выглядело так реализуемо! Однако, они всё ещё не могли воплотить всё это через политический процесс. Просто не могли это провернуть. Политики и бюрократы оказывались недостаточно преданны, а благодаря вечной раздробленности и междуусобице никакие реальные реформы оказались невозможны.
Пока не появился Ленинизм. Скорее всего, «ленинизм» назван неправильно. Ленин действительно основал КПСС [sic], но он умер в 1924. Советский Союз в 1924 всё ещё находился в беспорядке. Сталин, генсек КПСС [sic] с 1922 года, с помощью всем известных средств, на самом деле построил Коммунистическую Партию и стабилизировал Советское государство. Сталинизмом обычно называют его жестокие чистки и подход к уголовному правосудию, но было бы точнее называть именно сталинизмом то, что мы сейчас называем «ленинизмом»: структуру власти однопартийных коммунистических режимов.
Говорите что хотите об СССР, но Компартия была преданной. Они умели воплощать свои замыслы в жизнь — любая безумная или глупая идея, принятая Политбюро, исполнялась. Да, чтобы достигнуть такого, понадобилось некоторое время. Сталину пришлось убить множество людей, но Коммунистическая партия функционировала не исключительно на насилии и терроре. У коммунистов была система, и она работала; и она всё ещё работает в Китае. Вы могли заметить, что на Западе обсуждают Китай так же. Китай воплощает свои проекты быстро и дёшево. Пока в Бостоне рыли один тоннель, Китай построил самую крупную в мире высокоскоростную железную дорогу, и потратил ненамного больше. Это не случайность: так работает Ленинизм.
В каждой стране есть правящий класс. То, что я зову «верностью[/преданностью]», вы можете также называть «асабией» — сплочённостью правящего класса. Способность держаться друг друга и объединяться в группы, сохраняя стабильную структуру власти. В феодализме это работало: знать была правящим классом, она создала общество, отдельное от крестьянского, и следило за тем, чтобы их право на власть никогда не оспаривалось. Просвещённые либералы свергли старый порядок, в результате чего появился правящий класс, который был на нексолько порядков менее согласованным и упорядоченным. Вы можете быть либертарианцем, считать, что это хорошо, и в этом есть свой резон. Но: любая организация хочет побороть энтропию и обеспечить стабильность и своё воспроизведение. Либерализм в этом вопросе исторически оказался недееспособен. Ленинизм — первый вариант решения проблемы.
Ленинизм — это, конечно, прикладной социализм; социализм влиял на умы ещё до появления ленинизма — и марксизм до сих пор популярен не только из-за советского покровительства. Социализм взламывает модуль социального исчисления, который расположен в человеческом мозге. Помните, людей очень заботит статус. Статус движет человеческим поведением — каждый стремится забраться выше и избежать падения. Социализм предлагает эгалитаризм людям с низким статусом, утверждая, что они могут получить большее. Индустриальная революция заставила миллионы крестьян двинуться в города, и все они ощутили потерю статуса. Экономисты скажут, что стандарты жизни рабочих (по определённым показателям) улучшились; может, так и было — но рабочие так не считали и остались недовольны.
И социалисты появились как нельзя кстати. Они заявили, что есть план, с помощью которого рабочие повысят свой статус как никогда. И этот план привлёк многих. Конечно, христианство первым пообещало кротким лёгкое, по сравнению с безнравственными богачами, место в раю. Но это нельзя обменять на реальный статус, который можно потрогать руками в этом мире. Социализм обещал всё необходимое здесь и сейчас. Валерьянка для кошки, но для людей. Мгновенный шах и мат.
Социализм работает не только из-за обещаний высокого статуса множеству людей. Социализм манит, потому что сулит статус тем людям, которые знают, что не должны им обладать. Есть такая вещь — естественное право, природное состояние любого нормально функционирующего общества. Элементарная биология говорит о том, что люди разные. Некоторые умнее, привлекательнее, хитрее или популярнее других. Все на уровне инстинктов знают, как работают отношения между полами: женщин привлекают лучшие. Честно говоря, все общества сводятся к распределению Парето, где 20% обладают высоким статусом, а всем остальным приходится мириться со своей неполноценностью. Это просто работает.
Социализм обещал изменить это: Маркс показал, что у него есть хороший план, затем Ленин применил этот план на практике. Что сделал Ленин? Истребил всю русскую природную аристократию и построил правящий класс из кучи низкостатусных людей: рабочих, крестьян, евреев, латышей и украинцев. Ленин изо всех сил старался привлечь каждого, кто затаил обиду на русское имперское общество — и это блестяще сработало. Большевики, маленькая партия с небольшой народной поддержкой, победили в гражданской войне и стали могучим Советским Союзом. Ранний Советский Союз продвигал меньшинства, женщин, извращенцев, атеистов, культистов и всякого рода чудиков. Всех — кроме разумных консервативных русских из хороших семей. То же случилось и в Китае, где, к примеру, 5 провинций, составлявших южную монгольскую степь, объединились в «Автономный район внутренняя Монголия»; Сэйлер зовёт это «Объединяй и сдавайся».
Родословная очень важна в коммунистических странах. Вы не смогли бы подняться в партии, если в вашей семье был хотя бы один кулак, мелкий дворянин или землевладелец. Доверяли только рабочим и крестьянам. Почему? Только крестьяне и рабочие могут хранить верность. Богачи или те, кто обладает врожденными качествами, ведущими к богатству, всегда получат высокий статус в естественном обществе. Их всегда ждёт хорошая жизнь, и поэтому им нельзя доверять: для них ставки не высоки никогда. Если что-то произойдёт, у них появится больше свободы, чтобы реализовать свои таланты. Крестьяне и рабочие пришли из низов общества. Они прекрасно знают, что партия дала им всё, и они останутся преданными до конца, ибо уверены: если коммунистический режим падёт, их статус падёт так же быстро, как молоток падает в колодец. То же самое применимо и ко всем остальным. Особенно — к этническим меньшинствам.
Хотя в запасе нацменов была уловка, благодаря которой можно было бы повысить статус ещё больше: независимость. Поэтому СССР и Китай после становления режима подавляли этнические меньшинства. Сталин отстранил евреев от Политбюро, использовал ВМВ, чтобы вернуть большую часть царских территорий, и правил настолько россиецентричной страной, что даже сейчас в Киргизии говорят на русском. То же и с Китаем.
Малоизвестный факт: Культурная Революция вылилась в кровавую чистку в Монголии и в уничтожение многих тибетских храмов. После этого Коммунистическая партия стала крепкой, стабильной и однородной машиной. Советская экономика плохо работала и, в конце концов, привела к краху всей системы. Китай осознал, что госплан перпендикулярен учению ленинизма. Конечно, Китай должен был понять, ведь он управлялся централизованной бюрократией тысячи лет, ленинизм просто завершил систему.
Повторюсь, гений ленинизма заново создал правящий класс и сплотил его, выбирая людей из низкостатусных групп, обеспечив лояльность его членов, обязанных партии всем. Он работал так хорошо, что на сто лет навлек на себя восхищения интеллектуалов всего мира.
Тем временем, что делал Запад? Запад, несокрушимый враг на пути мирового коммунизма, ведомый Соёдиненными Штатами. Что стало Американским ответом на коммунизм? Посмотрите вокруг, почитайте Vox, включите телевизор. Хватит. Кто теперь обладает высоким статусом на Западе? Женщины. Гомосексуалисты. Транссексуалы. Мусульмане. Негры. Есть даже движения в поддержку инвалидов и толстых. Прогрессивизм работает как гиперленинизм. Биологический Ленинизм.
Россия и Китай были полутрадиционными обществами, когда в них победил коммунизм. Полуголодные крестьяне повсюду — вы можете основать Ленинистскую партию на одной лишь классовой ненависти. «Ни в коем случае не забывайте о классовой борьбе!», как любил говорить Мао. «Никогда не забывайте, что вырвались из помещичьих лап только благодаря мне», он имел в виду.
На Западе, после 1945, когда Штаты установили мир и порядок, экономика развилась до состояния, в котором классовая борьба просто перестала работать как генератор преданности. Жизнь улучшилась, пролетарий смог позволить себе автомобиль или даже отпуск. Традиционное общество погибло, старые социальные лифты: родословная и земельное богатство, ушли вместе с ним. В 1960-х западное общество было богатым и меритократическим, статус основывался на таланте, производительности и естественной способности выбиться в правящий класс.
Конечно же, либеральная политика оставалась беспорядком. Среди правящего класса не было никакого единства, стимула держаться друг друга, но, конечно, стимул все еще витал где-то поблизости. Сплоченный правящий класс может монополизировать власть и вечно получать ренту со всего общества. Призрак Ленина всегда рядом. Итак, направление истории поворачивается в сторону Ленина; Запад принялся за построение ленинистической структуры власти. Не открыто, не как осознанный проект: так получилось само собой, причины были у всех на виду, и, в конце концов, мы получили его. Биологический Ленинизм. Такова природа Собора.
Если вы живёте в свободном обществе и ваш статус определен производительностью, то для построения сплочённого ленинистского правящего класса нужно вербовать тех, кто по естественным причинам не обладает статусом. В любом обществе мужчины производительнее женщин. Они сильнее, трудолюбивее, у них выше дисперсия случайной величины, что означает более толстый правый хвост по всем свойствам (больше гениев), и у них есть стимул использовать естественные правила сексуальных отношений. Назовём это патриархатом (не хочу перегружать «биологическую» часть статьи). Не факт, что все мужчины работают лучше женщин, в патриархате многие не заслужили свой статус. Но так это работает: ядро общества — природная производительность мужчин. Они строят общественный строй, выгодный им как мужчинам. Некоторые мужчины получат всё даром, некоторые женщины останутся в пролёте. Здесь найдётся много структурных проблем, но основной принцип работает.
Перейдём к делу: в 1960 у нас был патриархат белых мужчин. Это совершенно естественно; в любом обществе со значительным содержанием белых людей рано или поздно к власти придёт клика белых мужчин. В основном из-за биологии, частично из-за социального капитала и хороших культурных традиций, накопленных с 15 века. Белые мужчины просто лучше в управлении; они от природы обладают высоким статусом. Но человек создан для грязной политики. В признании правды нет сигнальной ценности: каждый её знает. Сигнальная ценность во лжи. В противоестественном. Молдбаг писал:
«Во многих случаях ложь — более эффективный организационный инструмент, чем правда. Каждый поверит в правду. Вера во вздор — неподдельная демонстрация преданности. Это своего рода политическая униформа. А если у вас есть униформа — у вас есть армия».
Или, как говорят китайцы, «покажи на оленя и сделай его лошадью».
С другой стороны, вы не можете руководить прочным, сплочённым правящим классом из белых мужчин. У них нет причин быть преданными. У них и так всё будет хорошо. Чтобы руководить послушной и лояльной партией, нужно нанимать всех остальных. Женщин, чёрных, геев, мусульман, транссексуалов и педофилов. Может быть, они эффективны сами по себе, но в традиционном обществе, управляемом ядром из эффективных работников, то есть в белом патриархате, они не получили бы высокого статуса. Если вы пообещаете им высокий статус за верность, они быстро присоединятся к вашей команде: они могут многое выиграть, а терять им почти нечего. «Коалиция изгоев» — как называет их Сэйлер. На самом деле все еще хуже. Коалиция всех, кто при лучшем обществе потерял бы свой статус. Это — коалиция худших, буквально — какистократия.
Вот почему в правительстве так много вредных жирных женщин. Где бы они работали, если бы государство не хотело их? За ними нет ничего, кроме членства в машине Демократической партии. Партия дала им всё, что у них есть, так же, как Коммунистическая партия дала всё сыну крестьянина, ставшего чиновником средней руки в Москве. И не будем даже начинать о враждебных мусульманах и транссексуалах. До 1960 этих людей депортировали или сажали в психушки — и именно поэтому Американский Прогрессивизм так сильно их любит. Тому немногому, что у этих людей есть, они полностью обязаны покровительству Левых. Тут кроется сделка с дьяволом: чем омерзительнее кандидат, тем выше его лояльность и тем ценнее он как член партии. Это пересекается с Первым законом отношений с меньшинствами Ларри Остера (Larry Auster): чем хуже поведение группы — тем больше она нравится Левым.
И поэтому Левые сегодня — это те же самые Левые, что создали Советский Коммунизм в прошлом. То, что они поддерживают сейчас, возмутит левого 1920-х, и даже левого 1950-х. Но это всё то же самое, у них те же мотивы: построить сплочённый правящий класс и монополизировать государственную власть. Раньше это была классовая борьба, теперь — гендерная и этническая борьба. В Америке у иммигрантов нет своей этнической территориальной базы, как в России и Китае. Поэтому старая игра с раздачей статуса низкостатусным меньшинствам работает как никогда лучше. В отличие от Ленинской России, Америке доступно любое меньшинство на земле. Именно поэтому американские левые заняты ввозом как можно большего числа сомалийцев. Представителей самого непродуктивного меньшинства на земле. Просто идеально.
Если вы думаете, что хуже трансов и педофилов быть не может, вы не совсем понимаете, как это работает. Посмотрите на эту статью Нью Йорк Таймс: чёрная женщина, бывшая заключённая, осуждена за убийство своего 4-летнего сына. Она отбыла 20 лет в тюрьме, потратила их на изучение социологии или вроде того. После освобождения она подала заявление на докторантуру Гарварда, и ей отказали. Прогрессивисты взялись за оружие: «Да как вы смеете!».
Перейдите по ссылке, посмотрите на эту женщину. Всмотритесь в это лицо. Она никогда не чувствовала раскаяния за убийство своих детей и солгала об этом в заявке на PhD. Она спрятала тело и так и не сказала ментам, где находится её сын! Она, совершенно точно, — абсолютный псих. Никто в своем уме не захочет сотрудничать с этой женщиной, но в этом и заключается всё дело. В большинстве обществ до 1900-го её бы просто убили, на законных или не очень законных основаниях. Именно таких людей, которые по справедливости должны быть ниже статусом всех остальных на земле, Левые хотят видеть в своей команде. Вы можете положиться на её невероятную верность любой прогрессивной идее, которую указала партия. И да, конечно же, в конце концов она получила свой PhD в NYU и, в отличие от 97% студентов докторантуры, скорее всего, быстро войдёт в штат пожизненных профессоров.
Да, безумие, но работает. Как заклинание. Богатейшие части Америки, Калифорния и Нью-Йорк стали однопартийными штатами. Законодательство США заставляет каждое крупное частное предприятие иметь долю женщин, черных и извращенцев. Они, естественно, знают, что не должны быть там — и потому становятся чрезвычайно преданными политическими комиссарами, даже преданнее, чем реальные политруки в частных компаниях Коммунистического Китая.
За рубежом биологический ленинизм также крайне могущественен. Так же, как и у советского коммунизма по всему миру были природные пятые колонны, где индустриальные рабочие создавали партии и исполняли распоряжения Москвы. У американского биологического ленинизма тоже есть мощные средства агитации по всему миру.
С 1991 года США остаются единственной сверхдержавой на Земле. Скоро это изменится: Китай вырос почти что до экономического равенства с США, у России появились яйца, многие страны перестали следовать линии Госдепа. Южная Азия теперь почти что китайский задний двор. Штаты ведут агитационную компанию по всему миру, чтобы подорвать китайское и российское влияние. Так как лучше всего я знаком с Китаем, для меня очевидна китайская линия правительства США: призвать женщин и гомосексуалистов стать их пятой колонной, и это работает. Каждая статья, в которой китаец пишет, что Китай должен стать прогрессивнее (то есть, более «американским»), написана женщиной или гомосексуалистом.
Как-то — уже давно — я прочитал эту статью и пришёл в бешенство. Она об ускорителе частиц, который строят китайцы. Китайско-американская журналистка допрашивает главного учёного и всё, что она делает — подрыв репутации проекта. Она убеждает читателя, что коммунистическая цензура пятнает весь проект. Учёный не понимает её: зачем ты делаешь это со мной, разве ты не такой же китаец?
Конечно, нет. Знаете, кто она? Безобразная баба бальзаковского возраста. Я хорошо разбираюсь в Китае, и уродливые женщины бальзаковского возраста сегодня не обладают там высоким статусом. В отличие от Запада, где они стали добровольной полицией мыслей (и вы даже не имеете права на них смотреть). Любая китайская, русская, саудовская или индонезийская некрасивая женщина за тридцать, в той мере, в какой она получила доступ к американской пропаганде, станет пятой колонной против независимости своей страны. И, конечно же, то же самое относится к этническим меньшинствам: чем тупее, тем лучше. Вы хотите получить финансирование в западном научном сообществе как эксперт по Китаю? Лучше бы вы изучали уйгуров или тибетцев — нелояльные и недружелюбные меньшинства. Гораздо важнее, чем древнейшая цивилизация на земле.
Вопрос в том, как биологический ленинизм будет эволюционировать. Советский и китайский ленинизм сильно изменились за время своей жизни. Сталин подверг партию чистке, и, несколько десятилетий спустя, когда память о досоветской эпохе ушла, а власть была в безопасности, КПСС продвинула во власть высокопроизводительных (по требованиям политической партии, а не отдела ракетостроения) русских мужчин. Они не сильно пострадали, когда советское государство пало. Мне кажется, сейчас с ними всё в порядке. То же и в Китае: теперь КПК уже не партия рабочих и крестьян, а партия лучших парней в классе. Верность не обеспечена страхом перед помещиками, которые придут и закрепостят их и их детей. Она гарантирована слежкой следующего поколения и аппаратом пропаганды. Заметьте, что и Россия, и Китай сохраняли классовую борьбу как официальную идеологию, которую каждый вынужден был (и до сих пор вынужден) повторять, чтобы сохранить работу.
Как раз здесь и кроется уязвимость к атакам прогрессивистов. Я уже писал о том, что женщины и меньшинства в Китае теперь обладают даже меньшей властью, чем раньше, не говоря уже об извращенцах. В Китае нет геев-политиков. Это само по себе говорит, что миллионы китайцев предпочли бы Прогрессивное правительство. Именно к ним теперь обращается Америка, в отличие от предыдущей стратегии по предложению китайскому среднему классу демократии и свободного рынка. Теперь она неактуальна, ибо китайский средний класс во многом живёт лучше, чем в Америке. Уж точно менее напряженно.
Предположим (будем надеяться), что американская коалиция изгоев не дестабилизирует другие страны. Так как же, все-таки, они эволюционируют? Как я говорил, Россия и Китай избавились от крестьянских какистократий спустя пару десятилетий, но у них уже была номинальная однопартийная диктатура и тысячелетняя традиция автократии, на которую можно опереться. Америка до сих пор в 20 годах (если не в 10) от однопартийного режима, и у неё есть традиция состязательной демократии, которая затрудняет возможность остановки маховика. Даже если он остановится, идеология уже внедрена. В лучшем случае, демократический однопартийный режим продвинет своего Сталина, который устроит чистку агитаторов и стабилизирует режим. У вас всё еще останется риторика 2020 как госрелигия: женщины священны, даже шутить о них нельзя, Ислам — мирная религия, транссексуалы могут задним числом менять свидетельства о рождении, быть белым — ненормально. У белых мужчин останется возможность управлять страной, но нужно будет повторять все эти вещи по 5 раз в день, изображая Великую Зимбабве.
Или бразилификация обрушит экономику и всё полетит к чертям. Да, так вероятнее всего.
ЧАСТЬ 2: БИОЛЕНИНИЗМ, ПЕРВЫЙ ШАГ
The supreme aspiration of every man alive is to be rich, to earn “Fuck you money”. Early Parliamentary systems were arranged so that only rich people could participate in politics. What happened? They spent most the time telling “fuck you” to each other.— Spandrell (@thespandrell) December 12, 2017
Высшее стремление каждого мужчины — разбогатеть, заработать «Fuck you money». Ранние парламентские системы были организованы так, чтобы в политике участвовали только богатые. Что из этого вышло? Они днями напролёт посылали друг друга.
Военное дело бронзового века — великие полководцы, несущиеся на своих колесницах, пуская стрелы во врагов, затем спешивающиеся для рукопашной дуэли. Самураи точно так же скакали на лошадях, выкрикивали свои имена, титулы и родословные.
В конце концов кто-то догадался: побеждать в войне — по-настоящему выгодно. Так что они просто собрали армию из простых людей, выдали дешёвое оружие, щиты и вымуштровали их. Потом они побеждали. Организованная команда всегда одолевает даже самых талантливых одиночек.
По теории демократии, богатые люди с финансовой заинтересованностью в благополучии нации, на досуге изучающие государственное управление, будут баллотироваться на должности, представляя свой избирательный округ, и переизбираться, если делают свою работу как надо. Законы принимаются большинством голосов. Вскоре, кто-то обнаружил, что иметь большинство голосов — выгодно, и деньги пошли на обеспечение большинства в парламенте. Так появились политические партии.
Политическая партия — совсем не то, что отдельный политик. Она бесполезна для богатых: их деньги приветствуются, но сами богачи, как правило, не очень лояльны, могут позволить себе индивидуальность. Если вы лидер, политики — ваши сотрудники. Вам не нужны работники, излишне квалифицированные или компетентные. Они должны быть преданны, послушны и иметь возможность быть избранными. Хорошо, если они умеют говорить, недурно выглядят на ТВ, хватит и этого.
Вы хотите, чтобы лояльные вам избиратели голосовали так, как вам нужно.
Преданность мужчины или женщины зависит от его альтернатив: идеальный политик — тот, у кого за душой больше ничего нет, кто-то, для кого должность политика — лучшее, что могло случиться с ним в жизни. Кто-то, про кого точно известно: если он покинет партию, его статус упадет. Возьмем, к примеру, Марко Рубио. Он будет делать всё, что ему скажут.
Любая система под управлением политических партий всегда будет смещаться влево. Их бизнес-модель — заставить низкостатусных людей работать на себя. Очевидно, нужно дать им что-то взамен, смотивировать избирателей голосовать правильно. Предложения достаточно просты: вы, отбросы общества, помогаете нам, голосуете за нас, подчиняетесь нашим командам, а мы пожалуем вам высокий статус. Если вы за нас не проголосуете, не подчинитесь, дадите правым победить — останетесь на своих местах.
И левые побеждают, побеждают всегда, так как более организованны, чем богатые идиоты, у которых нет веских оснований для взаимодействия. Люди с высоким статусом уже 300 лет на проигрывающей стороне. Ну и что? Они всё ещё богаты, жизнь хороша. Да, налоги выше и женщины несравненно назойливее. Но они чаще дают. Какая разница. Их сыновья тоже не прозябают в нищете.
Левые всегда побеждают. Но как только они побеждают, они повышают свой статус. Они обладают властью, но продолжают стараться убедить всех, что власти у них нет. «Реакционеры скрываются за каждым углом! мы должны продолжать борьбу!» 80% своей энергии левые тратят на пропаганду того, что всем на самом деле управляют правые. Даже когда левые собирают 90% налогов, они всё равно кричат, будто живут в мире Чарльза Диккенса. Спустя 60 лет феминизма, позитивной дискриминации и иудеев на каждой ступени власти, левые 2017 года одержимы «системным расизмом», «токсичной маскулинностью» и «антисемитизмом». Ага.
Левые у власти уже 200 лет. И как только они захватывают власть, они упиваются ей настолько, что теряют дисциплину. Появляется ещё более левая партия и одерживает над ними верх, и так далее. Ктулху всегда плывёт налево: туда, где власть.
Сначала они овладели избирательной системой, что было сделать, возможно, проще всего. Но власть не только в парламенте: разделение властей реально (или было, по крайней мере). Парламент может принять закон, а исполнительный орган может задержать его или игнорировать. Судья найдёт какой-то недостаток в законе и заблокирует его. Нет никакой пользы от парламентского большинства, если вы не можете обеспечить исполнение законов.
Власть либо абсолютна, либо её нет вовсе.
Но там, где есть желание, всегда есть возможность, и всегда есть кто-то с волей к власти. Левые нашли эту возможность. Даже две.
ЧАСТЬ 3: ЛЕНИНИЗМ И БИОЛЕНИНИЗМ
2017 год оказался вполне насыщенным. Думаю, общее настроение — разочарование. Трамп ничего не добился и, кажется, у него ничего не добьётся. Европейцы замедлили вторжение беженцев, но не намного. Китай создал систему ИИ для упрощения государственного контроля над обществом. Вскоре и Запад возьмёт на вооружение эти технологии — только западные державы будут использовать оруэллианские инструменты в угоду Биоленинизму.
В прошлом посте мы остановились на истории развития западной парламентской системы. У экономистов есть великая концепция — «невидимая рука». В свободном рынке, если есть возможность заработать, кто-то это сделает. В политике работает тот же принцип: если в свободной политической политической среде есть власть, которую можно взять, найдется кто-то, кто её захватит — экономика и политика очень похожи.
Этот аспект экономической теории называется «теорией фирмы». Почему существуют корпорации? Почему все не могут быть самозанятыми? Как-то так работали средневековые гильдии. Почему теперь все мы рабы корпораций?
Существует много гипотез, почему так, но самая распространенная заключается в том, что корпорации строят из-за «транзакционных издержек». Обычно на свободном рынке индивидуальные экономические субъекты не до конца доверяют друг другу, на это есть причины. Слишком много людей вокруг, непонятно кому можно верить, а кому нет. Иерархическая компания фиксирует социальные отношения и создает структуру ответственности и доверия, экономическое взаимодействие становится более предсказуемым и безопасным.
Классическая либеральная теория заключалась в том, что все политические субъекты должны быть самозанятыми, но, сюрприз, политические партии оказались более эффективны, чем отдельные политики. Точно так же, как корпорации склонны искать людей другого типа, нежели старых ремесленников, так и политические партии выбирают соратников иного типа: тех, кто подчиняется, кому можно доверять. Здесь было зарыто семя ленинизма; и как же оно выросло!
Фирмы или какие-то организации ничем не ограничены в росте или действиях. Государство — всего лишь банда, выросшая в армию и завоевавшая территорию. Что делали члены этой группы, когда она была бандой? В основном пили пиво и изредка нападали на торговые караваны. Теперь они стали государством, которое делает практически всё. В китайской истории тому много примеров, но есть и более близкий нам: Ост-Индская торговая компания создавалась для торговли специями, а к моменту своего заката управляла 400 миллионами людей. Почему? На каждом этапе процесса можно было получить немного больше прибыли.
То же случилось и во время образования первых политических партий. Они создавались, чтобы удержать господство в парламенте, но если у вас есть машина для захвата власти, зачем останавливаться? Власть есть и вне парламента, независимо от того, что говорится в конституции. Для начала, есть ещё судебная и исполнительная власть; пресса, власть над общественным мнением; образование, власть над умами детей и их социальными связями. Вокруг множество социальных групп, почему бы не поглотить их? Если есть власть, которую можно получить, найдётся тот, кто её захватит. И либеральные революции осуществлялись, чтобы открыть дорогу к власти, бросить её под ноги жаждущих.
Какая неожиданность, жаждущие попытались её поднять! Невидимая рука рынка создаёт эффективную экономику, если вы ей не мешаете, невидимая рука политики же делает свою работу. Экономические предприятия основаны на стремлении к прибыли, политические партии строятся вокруг людей с низким статусом на обещании повысить статус собственных сторонников и избирателей после обретения власти.
Все мы знаем, как развивались сложные и эффективные механизмы получения прибыли. Либерализм оказался первоначальным субстратом для эволюции механизмов захвата власти. Для создания сильного, стабильного и чрезвычайно заразного механизма много времени не потребовалось. Социализм. Идея всегда была близка, но Маркc опубликовал манифест в 1848 году, том самом году, когда либеральные революции добивали монархии Европы.
Социализм усовершенствовал либеральную политику тем же образом, что и метод двойной записи — бухгалтерию. Основой электроальной политики было обещание высокого статуса людям со статусом низким. Полуассимилированные евреи, начиная с Маркса, не совсем поняли шутку о либеральном эгалитаризме и довели её до логического завершения. Не нужно было этого делать, нужно было понять шутку, дети. Но он не понял. Свобода и равенство? Тогда давайте отменим частную собственность! Эй, подожди-ка немного. Ты серьёзно? Отменим частную собственность?
Он не мог говорить это серьёзно. Нет, ну в самом деле. Частная собственность — не только основа цивилизации. Даже у доаграрных племён была частная собственность. Даже обезьяны любят иметь вещи. Насколько безумен должен быть человек, чтобы заявить, что частная собственность должна быть упразднена? Кто, чёрт возьми, присоединится к этой идее?
Ну, много кто. Капитализм изменил работу общества, он изменил распределение статуса. При капитализме власть оказалась у купцов, и многих настигло несчастье из-за этого.
I guess you think that "capitalist" is an insult. Perhaps if you were capable of being successful at it, you wouldn't hold that viewpoint. Just a guess.... https://t.co/yUVVa0zJwi— Dr Jordan B Peterson (@jordanbpeterson) January 8, 2018
Некоторые люди просто не способны добиться успеха в капитализме. Это не так просто. К тому же, все люди разные. Не их вина в том, что какой-то еврей, который даже говорить нормально не может, неплохо зарабатывает, и внезапно повысил свой статус в тысячу раз. Они всего лишь сто лет назад были бы уважаемыми членами феодального сообщества, а еврея бы все презирали. Неприятно сознавать, что ты с чем-то не справляешься. Да, люди были раздосадованы. И социализм воспользовался именно этой обидой.
Разумеется, социализм не должен был открыто призывать к упразднению частной собственности. Можно было бы просто потребовать прогрессивное налогообложение, социальное обеспечение, законы, ограничивающие ростовщичество и тому подобное. Но зачем выдвигать обоснованные требования, если нет никакой разницы? Политическая партия не обязана выполнять свои обещания, особенно левая. Левая партия по определению борется против истеблишмента, если она не может исполнить обещания — всегда можно обвинить в этом действующие власти. Люди поверят — ведь действующие власти держат бразды правления, или, по крайней мере, держали раньше. Они поверят по инерции; народная память может быть размыта и неточна, особенно если её помогают оставаться таковой.
Политическую партию не покарают за ложь; политическое движение, то есть размытый и эмбриональный вариант политической партии, может уйти даже от наказания за убийство. Им не нужно ничего исполнять, им не нужно ничего разумно обосновывать, даже не обязательно, чтобы в идеях был смысл. Главное — набирать преданных идее людей. И знаете что? Нерациональные идеи привлекают гораздо более лояльных последователей, чем рациональные. Почему? У уравновешенного, рационально-мыслящего человека всегда есть широкий выбор возможностей, ему не нужно связываться с какими-то безумными идеями, он может просто жить обычной жизнью. Возможность выбора у нерационального и неуравновешенного человека существенно ограничена, присоединение к политической партии, предлагающей отменить то, что делает общество возможным —скорее всего, благоприятнейший шанс достигнуть высокого статуса. Так что почему бы и нет? Коммунизм!
Опять же, есть разные версии нерациональных и неуравновешенных. Некоторые действительно не очень хорошо разбираются в капиталистических отношениях. Не их вина, они такими родились. Писатели, журналисты, посредственные юристы. Реки чернил истрачены на описание того, что интеллектуалы всегда чрезмерно левые. Что странно, ведь коммунизм оказался не слишком благоприятным для интеллектуалов. Капитализм возводит в высший статус противоположный тип человека, купцов, чего интеллектуалы не могут стерпеть. Они – природные и самые рьяные социалисты.
Путем простой эвристики можно было бы определить естественную составляющую каждого политического движения, как людей, которые повысятся в статусе, если политическое движение захватит власть. Это не совсем верно, потому что вы не можете знать будущего. Ранние социалисты понятия не имели, что случится, если социализм захватит власть. Они утверждали, что знают, но никто не способен предсказывать будущее. Неопределенность постоянно присутствует в человеческой жизни, любые утверждения об обратном — абсурд, или, если говорить научно, сигнал.
Естественной составляющей любого оппозиционного общества являются те, кто прямо сейчас проигрывает в битве за социальный статус. Они злы, обижены на мир и делают всё возможное, чтобы напакостить обществу. У них есть разумная причина: жизнь коротка и даётся один раз, никто не хочет терять статус, последствия довольно неприятны. Низкое положение в иерархии, если говорить зоологическими терминами, означает низкокачественных сексуальных партнёров или даже полное их отсутствие. Таким образом, вы ставите на то, что все эти обиженные интеллектуалы, желая перейти к обещанному, сокрушат капитализм и зловредных толстосумов. Даже если в процессе уничтожится всё хорошее, что есть в жизни. Разве кого-то это волнует? Наоборот, всё становится только увлекательнее.
Опять же, восприятие поражения субъективно. Нерациональный человек не будет доволен пока не получит абсолютную власть и гарем с двумя тысячами жён. Политические движения стремятся приютить как можно больше таких, наряду с теми, кто отстаёт не по своей вине. Многие терпят неудачу из-за собственных неверных решений, скажем, изучают искусство кукольника вместо чего-то полезного, так что они неудачны по причине собственных ошибок, но ничего не могут с этим поделать, кроме как вступить в ряды оппозиции.
Дело не в том, кто формирует ряды оппозиции, а в том, что в условиях демократии оппозиция нацелена на получение власти. У них есть такое право, их подталкивают к этому. Таким образом, любой разумный политический деятель находит возможность организовать этих людей, точно так же, как умный коммерческий агент находит способ заработать деньги. Всегда есть кто-то такой, он появляется в ходе эволюционного процесса.
Обиженные победят, потому что возможность попасть наверх — самый сильный мотиватор. Надежда превосходит страх, и те, кто нацелен на получение статуса, всегда вытесняют тех, кто старается сохранить status quo. В «свободном обществе» политика всегда будет дрейфовать влево. Всегда.
Конечно, степень её перемещения влево зависит от степени свободы политического процесса. Первая часть — законодательная власть, самая доступная. Как я говорил, есть и другие сегменты структуры власти: бюрократы, судьи, пресса, которая определяет темы дискуссий для всех предыдущих, и система образования, которая воспитала их и воспитывает их детей. Очевидно, если какой-то политический деятель стремится захватить власть, он должен овладеть не только парламентом, но и всеми остальными ветвями, а это сложнее, чем борьба за места в парламенте. Мы снова видим процесс, по причине которого депутаты дрейфуют влево: политической партии нужны лояльные сторонники, следующие приказам; скорее всего, люди с самым низким статусом будут самыми преданными из-за отсутствия альтернатив. Но бюрократов и судей контролировать сложно: они, как правило, умные. Им необходимо обладать нехилым умом только для того, чтобы делать свою работу, государства стараются нанимать толковых людей на бюрократические или судейские должности. Китайцы принимали их (в Китае не считали необходимым разделение властей и губернаторы были одновременно судьями) через известную систему экзаменов, во многих местах бюрократов до сих пор отсеивают с помощью экзаменов, не говоря уже о судьях и адвокатах. Они обязаны проходить аттестацию.
Как же их всех контролировать? Не получится делать это открыто, как с политиками, нельзя объединить их в официальную партию, это против правил. Как уследить за тем, чтобы невыборные сегменты власти находились в гармонии с выборными? Здесь Левая машина разделяется на два учения. Я называю эти ветви левизны Формальным Ленинизмом и Распределенным Ленинизмом, которые по историческим причинам преобразовались в классический ленинизм и биологический ленинизм. Это очень хорошо проиллюстрировано концепцией Молдбага об англо-советском расколе.
В течение многих лет левые взгляды в России развивались медленно. При царе Россия была абсолютной монархией, но в 19 веке она немного либерализовалась, открыла двери капитализму и левые идеи начали расти пропорционально капиталистическим среди тех, кто не мог добиться успеха при капитализме. В людях вроде Достоевского недостатка не ощущалось. В России было непропорционально много левых, потому что в отличие от Нидерландов, где капитализм органично развивался, в России он грянул, как гром среди ясного, традиционного и благочестивого неба. Поэтому все эти люди, которые на протяжении многих веков оставались лояльными подданными и хорошими христианами не смогли насладиться свободами, строить фабрики и делать деньги, они возненавидели всё это. Так в России образовались сотни левых самого безумного типа ещё до появления выборных органов.
Завершилось это тем, что появился Ленин, совершил переворот и захватил власть. Что сделал Ленин? Он жаждал абсолютной власти, как и любой другой, — но только у него хватило смелости. Ленинский путь обретения власти заключался в том, что я выше обозначил как невозможное, то есть в интеграции всего правящего класса в свою политическую партию. Судей, бюрократов, учителей, журналистов: всё должно быть частью партии. Коммунистической партии. Вспомним, что политические партии создавались для обеспечения дисциплины и организации в политике избирательных систем. Ленин просто расширил эту идею на каждую ветвь власти в России, и она сработала. Всё было непросто, потребовалась долгая и жестокая война, кровавые чистки, революционный террор. Они продолжались около двадцати лет, но после Сталин привёл политическую жизнь в порядок, достиг абсолютной власти. Он управлял партией, а партия контролировала всё.
Это классический ленинизм; о нём написано много книг, если хотите знать больше. Китайская система до сих пор работает по тем же принципам, более того, Си Цзиньпин закрутил гайки в тех сферах, которые КПК упустила пару десятилетий назад. После достижения ленинистами власти маховик останавливается, страна перестает двигаться влево. Никаких новых идей, больше никакой услужливости низкостатусным людям и использования их для свержения правительства. Левое движение всего лишь было средством достижения цели, и когда цель достигнута, движение распускается. Оно не исчезает полностью, государства всегда стремятся к идеологической преемственности с лозунгами, которые провозгласили в начале. Китайские императоры обрамляли это как почитание отца сыном, следование идеям дедушки-императора, но, в основном, это просто инерция.
В Западной Европе и Америке все развивалось по-другому. Ни одна левая партия так и не достигла абсолютной власти на Западе, но не из-за недостатка попыток. У меня есть теория о причинах этого. В странах, в которых капитализм развивался медленно, как правило, меньшее количество людей становились обиженными неудачниками, чем в странах, которые внезапно рванули вперед. Это не совсем моя собственная теория, я прочёл о ней где-то, может вы вспомните, кто первым её описал. Во всяком случае, у ленинизма в России и Китае было множество вариантов развития. Ленин мог не захватить власть, проиграть гражданскую войну или не получать денег от евреев с Уолл Стрит, тогда не было бы никакой Советской России и даже Коммунистического Китая. Так или иначе, революция всё же случилась и социализм в этих местах встал на крепкие позиции, при помощи переворота или без него.
Так что же произошло на Западе? Есть один парень, который очень серьёзно все это обдумал, в течение многих, многих лет. Он сидел в тюрьме, поэтому у него было полно времени на изучение проблемы. Я говорю об Антонио Грамши. Итальянский коммунистический агитатор, которого Муссолини арестовал и отправил в заключение. Всё это время в тюрьме он обдумывал один очень важный вопрос. Почему я здесь? Почему я потерпел поражение? Проклятый Ленин затеял переворот, победил, и сейчас при власти. Теперь посмотрите на меня, я гнию в тюрьме. Что же пошло не так?
Его идея, которая вполне закономерно повлияла на умы, состояла в том, что пока действующая система поддерживает структуру власти, нельзя просто отбросить её и заменить своими парнями. Можно попытать удачу на выборах, но обиженных, готовых упразднить основу общества (собственность), не так много, во всяком случае, в процветающем западном мире. Если вы хотите получить абсолютную власть здесь, вам нужно медленно продвигаться по структуре, повлиять на мысли жителей, изменить их культуру. Звучит слишком эзотерически и сверхъестественно, но это не так. Грамши утверждает, что вы должны взять под контроль прессу и образовательную систему, медленно выстраивая партийную структуру в каждом институте. Политические партии набирают лояльных людей с низким статусом. Внедрите своего человека в отдел кадров каждой школы, газеты, госдепартамента и коллегии судей, управляйте тайной распределённой ленинистской партией, пока не станете управлять всем остальным.
Звучит просто, да? Нет, звучит адски трудно, так и есть, но не настолько: в конце концов, существует множество способов масштабирования сети распространения идей. Один парень знает парня, который знает парня. Величайшим открытием двадцатого века была не атомная энергия, а сила клик. Несколько человек на властных позициях, объединённые в группу — величайшая сила во вселенной. Они могут обратить ложь в истину, заставить вас считать унитазы искусством, а женщин сражаться в рядах армий. Они могут делать всё, что угодно. Социалистам было легко запустить руку в СМИ, так как журналисты — социалисты от природы. Умные парни, которые хорошо пишут, но бездарны в бизнесе. То же самое применимо и к учителям, им тоже мало платят и работа изнуряющая. Почему кто-то хочет стать учителем? Что ж, к вящей славе социализма.
Как только социалисты колонизировали систему образования, централизованная партия Грамши-Ленин выполнила большую часть работы, школы находятся в точке пересечения всех властей. Монтескье должно быть считал себя самым умным, когда придумал, что бюрократы, суд и законодатели должны быть независимы друг от друга и конкурировать между собой. Да, но куда они отправляют своих детей? В одни и те же школы. Скажите, маркиз, как вы планируете всех этих судей, бюрократов, законодателей, журналистов, юристов, учителей, банкиров и промышленников, выросших вместе, разделивших изолированную жизнь правящего класса, заставить осуществлять надзор и балансировать друг друга? Это не будет работать и не работает. Они женятся друг на друге и отправляют своих детей в одинаковые школы. Да, они будут играть роли в политическом театре, или Кабуки, как почему-то любят говорить американцы, (как будто все остальные театры, кроме Кабуки, искренние), но всё-таки они – эндогамный правящий класс, и они знаи они знают об этом.
Программа Грамши также называлась «Долгий марш к институтам». Медленная, но верная культурная революция. Во многих западных странах она завершилась к 1960-м годам и все мы знаем, что произошло потом. Я думаю, первоначальный план Грамши состоял в том, чтобы захватить власть путем классического ленинизма и установить что-то вроде диктатуры пролетариата, но в Западной Европе поезд уже ушел. Благосостояние рабочих повысилось, они могли позволить себе автомобили, недвижимость и отпуска во Флориде или Испании. Нельзя было побудить их через призывы к уничтожению капиталистов и разделу их собственность между массами.
Итак, партия была создана и начала работать. В 1960-х социалистические клики, более или менее ассоциированные с официальными социалистическими партиями, управляли большинством школ, газет, государственных учреждений, судов и парламентов, но нужно было как-то заставить их сохранять преданность и покорность. Ранний, то есть классический, путь заключался в том, чтобы привлечь неудачливых в капитализме людей через обещание высокого статуса после революции. Это отлично работало с 1848 года по 1948. Они завоевали полмира и были близки к тому, чтобы обрести власть в большей части западных стран, но в 1960 им понадобилась новая идеология, чтобы побудить лояльность и активность среди западных жителей.
Опять же, всё, что они делали после — верность первоначальной идее: пообещать неудачникам высокий статус. Они изменили содержание, приспособили идею к новым временам. Западное общество 1960-х во многом отличалось от общества 1860-х. Оно богаче, равнее, и намного приятнее. Люди работали 8 часов в день, под окном стоял автомобиль, на столе телевизор, девушки стали доступнее и можно всегда найти компанию и развлечься. Абсолютно никакого смысла устраивать революцию. Ну, в 1968-м случилась «революция», всякие анти-вьетнамские выступления и всё такое, но это была всего лишь огромная вечеринка под открытым небом, а не настоящая революция. Просто так круче звучит. Подростки 1968-го сейчас у власти, но частная собственность до сих пор не упразднена.
Левый храповик — не определенный набор людей, это комплекс культурных единиц с собственной жизнью. Вирус эволюционирует, чтобы собирать власть, принимая идеи, которые помогут и отринув те, что помешают. Экономический социализм — организация нищих, больше не работал на западе. Но принцип известен: нужно найти тех, чей статус ниже всего, и такие есть всегда, ведь статус — игра с нулевой суммой. Всегда кто-то наверху, а кто-то внизу, даже в эгалитарных сообществах. Социализм склонил западное общество к эгалитаризму в 1960, но даже в лучшем мире есть люди с низким статусом. Даже если вы перестроите общество по принципам полного равенства возможностей, даже если вы устроите революцию и отмените существующую иерархию, замените её своей, низкостатусные люди будут всегда.
Действует простая биология: некоторые люди высокие, некоторые низкие, кто-то хорошо выглядит, а кто-то урод, есть тонкие и толстые, приятные и вредные, умные и глупые. Кто-то принимает хорошие решения, а кто-то нет, один законопослушен, а у другого преступные наклонности. Последний в каждой паре в любом обществе будет человеком с низким статусом, даже в советском коммунизме под началом Троцкого. Просто некоторые люди — неудачники, так работают гены.
К счастью для левых, даже после достижения процветания и исчезновения рабочего класса, у них всё ещё предостаточно материала для работы по достижению полного контроля. Так левые начали агитацию среди негров, евреев, одиноких женщин, наркоманов, шлюх, толстяков, геев, лесбиянок, агрессивных мусульман, инвалидов, слабоумных, трансов или психически больных. Всех, кто в западном обществе обладал низким статусом, кто был бы на дне в любом случае. Неудачники. Просто не слишком производительные люди. Это не их промах. Один рождается чутким и способным поставить себя на место других, а второй — психопатом. Один довольствуется своей долей, а другой одержим жаждой власти.
Таким образом, Долгий марш через институты, который Грамши разрабатывал, как способ для Итальянской коммунистической партии достигнуть того, что удалось Ленину, развился в новый вид ленинистской системы — автономный и неформальный, в отличие от ленинского — формального и централизованного. Новый вид превратился в систему, содействующую отбросам общества самим по себе, вместо продвижения идеи Маркса о несправедливо угнетённом пролетариате. Маркс хорошим человеком не был, но он хотя бы попытался загримировать свои идеи, будто бы они адекватны. Понадобилось поработать, чтобы написать Das Kapital, но это всего лишь случайность. Левые идеи не должны быть осмысленными, они должны делать свою работу.
Хотя бы по минимуму. Дело в том, что биологический ленинизм, как организующий принцип всех центров силы на Западе, существует и становится ещё хуже благодаря тому, что он не слишком хорошо справляется со своей задачей — концентрацией власти, достижением тотального контроля. Того, что удалось Ленину. Когда Ленин захватил власть (точнее, это сделал Сталин), идеологическая доктрина левых стабилизировалась. Ктулху перестал плыть влево. Но здесь, в Атлантике, Ктулху плывёт веками, становясь безумнее день ото дня. У нас есть Собор, то есть неформальная децентрализованная ленинистская партия, который следит за тем, чтобы только его люди занимали властные и влиятельные посты. Но среди них нет ни Сталина, ни Си Цзиньпина, — даже какого-нибудь никчёмного Путина нет.
Почему? Хороший вопрос. Неписанная конституция английской политики просто слишком крепка. Английская свобода. Только Оливеру Кромвелю удалось приручить зверя, и то ненадолго — да и довольно давно.
Запад — вассальная империя США, но у Штатов с абсолютизмом пока не складывается. Но они движутся к нему и у них всё получится: потенциальная доходность слишком высока. Если есть возможность схватить власть, то кто-то это сделает. Всё, что ему (или, что вероятнее в таких условиях, ей) нужно делать — воскликнуть: «наделите меня властью, все вы, злобные жирные женщины на искусственно созданных для обеспечения занятости рабочих местах, или вы, иностранцы, живущие на пособии, или вы, противные люди с нездоровым образом жизни; вы наделите меня властью – или мы вернёмся в 1959-й год, станет нормально быть белым, а вам всем придётся заправлять постель, убирать свои комнаты и заниматься полезной и востребованной работой. Вы будете сами по себе».