Судьба империй и поиск способа выживания
Сэр Джон Глабб Перевод t.me/lex_naturalis
Джон Багот Глабб родился в 1897 году, его отец был кадровым офицером Королевских инженерных войск. В возрасте четырех лет уехал из Англии на Маврикий, куда его отец был направлен на трехлетнюю службу. В возрасте десяти лет его отправили на год в школу в Швейцарию. Эти юношеские путешествия, возможно, открыли его сознание для внешнего мира в раннем возрасте. В сентябре 1914 года поступил в Королевскую военную академию в Вулвиче, а в апреле 1915 года был зачислен в Королевские инженерные войска. Во время первой мировой войны он служил во Франции и Бельгии, был трижды ранен и награжден Военным крестом. В 1920 году добровольно поступил на службу в Ирак в качестве кадрового офицера, но в 1926 году сложил с себя полномочия и получил административную должность при правительстве Ирака. Однако в 1930 году он подписал контракт на службу правительству Трансиордании (ныне Иордания). С 1939 по 1956 год командовал знаменитым Иорданским арабским легионом, который в действительности был иорданской армией. После выхода в отставку Джон Глабб опубликовал семнадцать книг, в основном по Ближнему Востоку, и читал лекции в Великобритании, США и Европе.
Введение
Мы учимся на собственном опыте, вспоминаем себя в молодости и думаем, какими глупыми мы были. Точно так же наша семья, наша община и наш город стараются избегать ошибок, совершенных нашими предшественниками.
Опыт человечества записывается более или менее подробно на протяжении примерно четырех тысяч лет. Если мы попытаемся изучить этот период времени в как можно большем количестве стран, то, похоже, обнаружим одни и те же модели, постоянно повторяющиеся в сильно различающихся условиях климата, культуры и религии. Конечно, спрашиваем мы себя, если бы мы спокойно и беспристрастно изучили историю человеческих институтов и развития за эти четыре тысячи лет, разве мы не пришли бы к выводам, которые помогли бы решить наши сегодняшние проблемы? Ведь все, что происходит вокруг нас, происходило и раньше.
Подобная концепция, похоже, никогда не приходила в голову нашим историкам. В целом, преподавание истории в школах ограничивается этим маленьким островом. Мы бесконечно вспоминаем Тюдоров и Стюартов, битву при Креси и Гая Фокса. Возможно, такая узость объясняется нашей экзаменационной системой, которая требует тщательного определения учебного плана, который должны соблюдать все.
Помню, однажды я посетил школу для умственно отсталых детей. «Нашим детям не нужно сдавать экзамены, — сказал мне директор, — и поэтому мы можем учить их тому, что действительно пригодится им в жизни».
Как бы то ни было, тезис, который я хочу выдвинуть, заключается в том, что можно извлечь бесценные уроки, если тщательно и беспристрастно изучить историю последних четырех тысяч лет. В этих двух статьях, которые впервые появились в Blackwood’s Magazine, я попытался вкратце обрисовать некоторые из видов уроков, которые, по моему мнению, мы могли бы извлечь. Я настаиваю на том, что история должна быть историей человеческой расы, а не одной маленькой страны или периода.
Судьба империй
I Изучение истории
«Единственное, чему мы учимся у истории, — это тому, что люди никогда не учатся у истории», — возможно, это огульное обобщение, но хаос, царящий в современном мире, является тому подтверждением. Что же может быть причиной того, что в обществе, которое претендует на исследование всех проблем, основы истории до сих пор полностью неизвестны?
Можно предложить несколько причин тщетности наших исторических исследований.
Во-первых, наша историческая работа ограничена короткими периодами — историей нашей собственной страны или историей какой-то прошлой эпохи, которую мы по каким-то причинам почитаем.
Во-вторых, даже в пределах этих коротких периодов, наклон, который мы придаем нашему повествованию, определяется нашим собственным тщеславием, а не объективностью. Если мы рассматриваем историю своей страны, мы долго пишем о периодах, когда наши предки были процветающими и победоносными, но быстро пропускаем их недостатки или поражения. Наш народ представлен как герои-патриоты, а его враги — как коварные империалисты или подрывные мятежники. Другими словами, наши национальные истории — это пропаганда, а не взвешенные исследования.
В-третьих, в сфере всемирной истории мы изучаем определенные короткие, обычно не связанные между собой периоды, которые мода в определенные эпохи сделала популярными. Греция за 500 лет до Христа, Римская республика и ранняя Римская империя — вот примеры. Интервалы между «великими периодами» игнорируются. В последнее время Греция и Рим были в значительной степени дискредитированы, и история все больше превращается в приходскую историю наших собственных стран.
Чтобы извлечь из истории хоть какой-то полезный урок, мне кажется, прежде всего необходимо усвоить принцип, согласно которому история, чтобы быть значимой, должна быть историей человеческой расы. Ибо история — это непрерывный процесс, постепенно развивающийся, изменяющийся, поворачивающий назад, но в целом движущийся вперед в едином могучем потоке. Полезные уроки должны быть извлечены путем изучения всего потока человеческого развития, а не путем отбора коротких периодов то в одной, то в другой стране. Каждая эпоха и культура черпает из своих предшественников, добавляет какой-то свой вклад и передает его своим преемникам. Если мы будем бойкотировать различные периоды истории, то происхождение новых культур, пришедших им на смену, невозможно будет объяснить.
Физическая наука расширяет свои знания, опираясь на работу своих предшественников и проводя миллионы тщательных экспериментов, результаты которых скрупулезно записываются. В изучении мировой истории такие методы еще не применялись. В нашей фрагментарной исторической науке по-прежнему преобладают эмоции и предрассудки.
II Жизнь империй
Если мы хотим выяснить законы, которые управляют подъемом и падением империй, то очевидный путь — исследовать имперские эксперименты, зафиксированные в истории, и попытаться вывести из них любые уроки, которые, как кажется, применимы ко всем.
Слово «империя», из-за ассоциации с Британской империей, некоторые люди представляют себе как организацию, состоящую из страны в Европе и «колоний» на других континентах. В данном эссе термин «империя» используется для обозначения великой державы, которую сегодня часто называют сверхдержавой. Большинство империй в истории состояли из больших земель на одном континенте, почти без заморских владений. Мы располагаем значительным объемом информации о многих империях, вошедших в историю, об их превратностях и продолжительности их существования, например:
Этот список требует определенных комментариев.
(1) Автор исследует факты, не пытаясь что-либо доказать. Приведенные даты в значительной степени произвольны. Империи обычно не начинаются и не заканчиваются в определенную дату. Обычно существует постепенный период расширения, а затем период упадка. Сходство в продолжительности существования этих великих держав может быть поставлено под сомнение. Человеческие дела подвержены многим случайностям, и не следует ожидать, что их можно рассчитать с математической точностью.
(2) Тем не менее, предполагается, что существует достаточное сходство между периодами жизни этих разных империй, чтобы оправдать их дальнейшее изучение.
(3) Разделение Рима на два периода можно считать необоснованным. Первый, или республиканский, период начинается с того времени, когда Рим стал хозяйкой Италии, и заканчивается воцарением Августа. Имперский период длится от воцарения Августа до смерти Марка Аврелия. Правда, империя номинально просуществовала более века после этой даты, но это происходило в условиях постоянной неразберихи, восстаний, гражданских войн и нашествий варваров.
(4) Не все империи просуществовали весь срок своей жизни. Вавилонская империя Навуходоносора, например, была свергнута Киром, просуществовав всего семьдесят четыре года.
(5) Интересный вывод из этих цифр состоит в том, что продолжительность существования империй не зависит от скорости передвижения или характера оружия. Ассирийцы маршировали пешком и сражались копьями, луком и стрелами. Британцы использовали артиллерию, железные дороги и океанские корабли. Тем не менее, обе империи просуществовали примерно одинаковое время. Сегодня существует тенденция говорить, что сейчас реактивный век, и поэтому нам нечему учиться у прошлых империй. Такая позиция представляется ошибочной.
(6) Заманчиво сравнить жизнь империй с жизнью людей. Мы можем выбрать цифру и сказать, что средняя жизнь человека составляет семьдесят лет. Не все люди живут ровно семьдесят лет. Некоторые умирают в младенчестве, другие погибают от несчастных случаев в середине жизни, некоторые доживают до восьмидесяти или девяноста лет. Тем не менее, несмотря на такие исключения, мы вправе утверждать, что семьдесят лет — это справедливая оценка продолжительности жизни среднего человека.
(7) Возможно, на данном этапе мы можем сделать определенные выводы:
(а) Несмотря на случайности судьбы и очевидные обстоятельства жизни человечества в разные эпохи, периоды продолжительности существования различных империй в разные эпохи демонстрируют удивительное сходство.
(b) Огромные изменения в технологии транспорта или в методах ведения войны, похоже, не влияют на продолжительность жизни империи.
© Однако изменения в технологии транспорта и войны повлияли на форму империй. Ассирийцы, передвигаясь пешком, могли завоевать только своих соседей, до которых можно было добраться по суше — медян, вавилонян, персов и египтян. Британцы, используя океанские корабли, завоевали многие страны и субконтиненты, которые были доступны им по воде — Северную Америку, Индию, Южную Африку, Австралию и Новую Зеландию, но им так и не удалось покорить своих соседей — Францию, Германию и Испанию. Но, хотя формы Ассирийской и Британской империй были совершенно разными, обе они просуществовали примерно одинаковое время.
III Человеческое мерило
Что же тогда, спросим мы, могло послужить причиной столь необычайного сходства в продолжительности существования империй в столь различных условиях и при столь совершенно разных технологических достижениях?
Одной из немногих единиц измерения, которая не претерпела серьезных изменений со времен ассирийцев, является человеческое «поколение» — период продолжительностью около двадцати пяти лет. Таким образом, период в 250 лет представляет собой около десяти поколений людей. Более тщательное изучение характеристик подъема и падения великих наций может подчеркнуть возможное значение последовательности поколений. Давайте попытаемся рассмотреть этапы жизни таких могущественных наций.
IV Первая стадия. Вспышка.
Снова и снова в истории мы видим, как маленький народ, который современники считали незначительным, внезапно выходит за пределы своей родины и захватывает большие территории мира. До Филиппа (359-336 гг. до н. э.) Македония была незначительным государством на севере Греции. Персия была великой державой того времени, полностью господствующей на территории от Восточной Европы до Индии. Однако к 323 году до н. э., через тридцать шесть лет после воцарения Филиппа, Персидская империя перестала существовать, а Македонская империя простиралась от Дуная до Индии, включая Египет.
Это удивительное расширение можно приписать гению Александра Македонского, но это не может быть единственной причиной; хотя после его смерти все пошло не так — македонские генералы воевали друг с другом и создавали соперничающие империи — македонское превосходство сохранялось в течение 231 года.
В 600 году н. э. мир был разделен между двумя сверхдержавами, как это было последние пятьдесят лет между Советской Россией и Западом. Этими двумя державами были Восточная Римская империя и Персидская империя. Арабы тогда были презираемыми и отсталыми жителями Аравийского полуострова. Они состояли в основном из бродячих племен, не имели ни правительства, ни конституции, ни армии. Сирия, Палестина, Египет и Северная Африка были римскими провинциями, Ирак был частью Персии.
Пророк Мухаммед проповедовал в Аравии с 613 до своей смерти в 632 год н. э. В 633 году арабы вырвались со своего пустынного полуострова и одновременно напали на две сверхдержавы. В течение двадцати лет Персидская империя прекратила свое существование. Через семьдесят лет после смерти Пророка арабы создали империю, простирающуюся от Атлантики до равнин Северной Индии и границ Китая.
В начале тринадцатого века монголы представляли собой группу диких племен в степях Монголии. В 1211 году Чингисхан вторгся в Китай. К 1253 году монголы создали империю, простиравшуюся от Малой Азии до Китайского моря, одну из самых больших империй, которые когда-либо знал мир.
Арабы правили большей частью Испании в течение 780 лет, с 712 года н. э. по 1492 год. (780 лет назад в британской истории отнесли бы нас к 1196 году и королю Ричарду Львиное Сердце). В течение этих восьми веков не существовало испанской нации, мелкие короли Арагона и Кастилии держались лишь в горах.
Соглашение между Фердинандом и Изабеллой и Христофором Колумбом было подписано сразу после падения Гранады, последнего арабского королевства в Испании, в 1492 году. В течение пятидесяти лет Кортес завоевал Мексику, и Испания стала величайшей империей в мире.
Примеры внезапных вспышек, в результате которых рождаются империи, можно приводить бесконечно. Этих случайных иллюстраций будет достаточно.
V Характеристики вспышки
Такие внезапные вспышки обычно характеризуются необычайным проявлением энергии и мужества. Новые завоеватели обычно бедны, выносливы, предприимчивы и, прежде всего, агрессивны. Распадающиеся империи, которые они свергают, богаты, но настроены на оборону. Во времена римского величия легионы по ночам рыли рвы вокруг своих лагерей, чтобы избежать неожиданностей. Но рвы были всего лишь земляными насыпями, и между ними оставались широкие пространства, через которые римляне могли контратаковать. Но по мере того, как Рим становился старше, земляные валы превратились в высокие стены, через которые можно было пройти только через узкие ворота. Контратаки были уже невозможны. Легионы стали пассивными защитниками.
Но новую нацию отличает не только победа в битве, но и неудержимая предприимчивость во всех областях. Люди прокладывают себе путь через джунгли, взбираются на горы, переплывают Атлантический и Тихий океаны в маленьких ракушках. Арабы пересекли Гибралтарский пролив в 711 году н. э. с 12 000 человек, разбили готскую армию, более чем вдвое превосходящую их по численности, прошли прямым маршем 250 миль неизвестной вражеской территории и захватили готскую столицу Толедо. На том же этапе британской истории капитан Кук открыл Австралию. Для таких периодов характерна бесстрашная инициатива.
Другой особенностью периода пионеров-завоевателей является их готовность к импровизации и экспериментам. Не подчиняясь традициям, они используют для достижения своей цели все доступное. Если один метод не срабатывает, они пробуют что-то другое. Их не сдерживают ни учебники, ни изучение книг, действие — вот их решение любой проблемы.
Бедные, выносливые, часто полуголодные и плохо одетые, они полны мужества, энергии и инициативы, преодолевают любые препятствия и, кажется, всегда контролируют ситуацию.
VI Причины вспышек
Современный инстинкт заключается в том, чтобы искать причину всему, и сомневаться в правдивости утверждения, для которого невозможно найти причину. Можно привести столько примеров внезапного превращения неизвестного народа в нацию завоевателей, что истинность этого явления не может вызывать сомнений. Определить причину этого явления гораздо сложнее. Возможно, самое простое объяснение — предположить, что бедный и малоизвестный народ соблазнился богатством древней цивилизации, и, несомненно, в нашествиях варваров присутствует элемент жадности к награбленному.
Такую мотивацию можно разделить на два класса. Первый — это просто грабеж, разбой и изнасилование, как, например, в случае с Аттилой и гуннами, которые опустошили большую часть Европы с 450 по 453 год нашей эры. Однако, когда Аттила умер в последнем году, его империя распалась, а его племена вернулись в Восточную Европу.
Многие из варваров, основавших династии в Западной Европе на руинах Римской империи, делали это из восхищения римской цивилизацией и сами стремились стать римлянами.
VII Провиденциальный оборот?
Какие бы причины ни приводились для свержения варварами великих цивилизаций, мы можем ощутить определенные преимущества, которые они принесли. Каждая раса на земле имеет свои отличительные черты. Некоторые отличились в философии, некоторые в управлении, некоторые в романтике, поэзии или религии, некоторые в своей правовой системе. Во время господства каждой культуры ее отличительные черты разносятся ею по всему миру.
Если бы одна и та же нация сохраняла свое господство бесконечно долго, ее особые качества постоянно характеризовали бы весь человеческий род. При системе империй, каждая из которых длится 250 лет, суверенная раса успевает распространить свои особые достоинства далеко и широко. Затем, однако, на ее место приходит другой народ, с совершенно иными особенностями, и его добродетели и достижения также распространяются. По этой системе каждая из бесчисленных рас мира переживает период величия, в течение которого ее особые качества ставятся на службу человечеству.
Тем, кто верит в существование Бога, как Правителя и Управляющего делами человечества, такая система может показаться проявлением божественной мудрости, направленной на медленное и окончательное совершенствование человечества.
VIII Курс империи
Поэтому первый этап жизни великой нации, после ее вспышки, — это период удивительной инициативы, почти невероятной предприимчивости, мужества и твердости. Эти качества, зачастую за очень короткое время, порождают новую и грозную нацию. Однако эти первые победы одерживаются главным образом безрассудной храбростью и лихой инициативой.
Древняя цивилизация, подвергшаяся нападению, будет защищаться своим сложным оружием, военной организацией и дисциплиной. Варвары быстро оценивают преимущества этих военных методов и перенимают их. В результате второй этап расширения новой империи состоит из более организованных, дисциплинированных и профессиональных кампаний.
В других областях смелая инициатива первоначальных завоевателей сохраняется — например, в географических исследованиях: открытие новых стран, проникновение в новые леса, восхождение на неизведанные горы и плавание по неизведанным морям. Новая нация уверена в себе, оптимистична и, возможно, презрительно относится к «упадочным» расам, которые она покорила.
Используемые методы, как правило, практичны и экспериментальны, как в управлении, так и в ведении войны, поскольку они не связаны вековыми традициями, как это происходит в древних империях. Более того, лидеры могут свободно использовать свои собственные импровизации, не изучая политику или тактику в школах или по учебникам.
IX США на этапе первопроходцев
В случае Соединенных Штатов Америки период первопроходчества состоял не из завоевания варварами изнеженной цивилизации, а из завоевания варварских народов. Таким образом, если смотреть со стороны, каждый пример кажется неповторимым. Но если смотреть с точки зрения великой нации, то все примеры кажутся похожими.
Соединенные Штаты возникли внезапно, как новая нация, и период их первопроходчества прошел в завоевании огромного континента, а не древней империи. И все же последующая история жизни Соединенных Штатов следовала стандартной схеме, которую мы попытаемся проследить: периоды первопроходцев, торговли, изобилия, интеллектуализма и упадка.
X Расширение коммерческой деятельности
Завоевание огромных территорий и подчинение их одному правительству автоматически стимулирует торговлю. И купцы, и товары могут обмениваться на значительных расстояниях. Более того, если империя будет обширной, она будет включать в себя большое разнообразие климатов, производящих чрезвычайно разнообразные продукты, которыми различные области захотят обмениваться друг с другом.
Скорость современных методов транспортировки склонна создавать у нас впечатление, что дальняя торговля — это современное развитие, но это не так. Предметы, изготовленные в Ирландии, Скандинавии и Китае, были найдены в могилах и руинах Ближнего Востока, датируемых 1 000 лет до нашей эры. Средства передвижения были более медленными, но под контролем великой империи торговля освобождалась от бесчисленных оков, налагаемых на нее сегодня паспортами, разрешениями на импорт, таможней, бойкотами и политическим вмешательством.
Римская империя простиралась от Британии до Сирии и Египта — расстояние по прямой линии, возможно, составляло 2 700 миль. Римский чиновник, переведенный из Британии в Сирию, мог провести в пути шесть месяцев. Однако на протяжении всего этого времени он путешествовал по одной и той же стране, с одним и тем же официальным языком, одними и теми же законами, одной и той же валютой и одной и той же административной системой. Сегодня около двадцати независимых государств отделяют Британию от Сирии, каждое из которых имеет свое правительство, свои законы, политику, таможенные сборы, паспорта и валюту, что делает коммерческое сотрудничество практически невозможным. И этот процесс дезинтеграции все еще продолжается. Даже в пределах небольших территорий современных европейских государств провинциальные движения, требующие отделения или передачи полномочий, еще больше раскалывают континент.
Нынешняя мода на «независимость» породила в мире огромное количество крошечных государств, некоторые из которых состоят всего из одного города или небольшого острова. Такая система является непреодолимым препятствием для торговли и сотрудничества. Нынешнее Европейское экономическое сообщество — это попытка обеспечить торговое сотрудничество между маленькими независимыми государствами на большой территории, но этот план встречает много трудностей из-за взаимной ревности стольких наций.
Даже дикие и милитаристские империи способствовали развитию торговли, независимо от того, собирались они это делать или нет. Монголы были одними из самых жестоких военных завоевателей в истории, истребляя все население городов. Тем не менее, в тринадцатом веке, когда их империя простиралась от Пекина до Венгрии, караванная торговля между Китаем и Европой достигла удивительной степени процветания — все путешествие проходило по территории одного государства.
В восьмом и девятом веках багдадские халифы достигли сказочного богатства благодаря огромным размерам своих территорий, составлявших единый торговый блок. В настоящее время империя халифов разделена на двадцать пять отдельных «наций».
XI Плюсы и минусы империй
Обсуждая историю жизни типичной империи, мы уклонились в дискуссию о том, полезны или вредны империи для человечества. Похоже, мы обнаружили, что империи имеют определенные преимущества, особенно в области торговли, а также в установлении мира и безопасности на обширных территориях земного шара. Возможно, сюда же следует отнести и распространение разнообразных культур среди многих рас. Нынешнее увлечение независимостью все более мелких единиц в конечном итоге, несомненно, сменится новыми международными империями.
Нынешние попытки создать европейское сообщество можно рассматривать как практическую попытку создать новую сверхдержаву, несмотря на раздробленность, вызванную стремлением к независимости. Если это удастся, то придется пожертвовать некоторыми из местных независимостей. В случае неудачи тот же результат может быть достигнут военным завоеванием или разделом Европы между соперничающими сверхдержавами. Неизбежным выводом, однако, представляется то, что более крупные территориальные единицы являются преимуществом для торговли и общественной стабильности, независимо от того, будет ли расширение территории достигнуто путем добровольного объединения или военных действий.
XII Морская мощь
Одним из наиболее благожелательных способов, с помощью которого сверхдержава может способствовать как миру, так и торговле, является ее морское доминирование.
От Ватерлоо до 1914 года британский флот правил морями мира. Британия разбогатела, но также сделала моря безопасными для торговли всех стран и предотвращала крупные войны в течение 100 лет.
Любопытно, что в британской политике последних пятидесяти лет вопрос о морской мощи никогда не был четко отделен от вопроса об имперском господстве над другими странами. На самом деле, эти два вопроса совершенно различны. Морская мощь не оскорбляет малые страны, как военная оккупация. Если бы Великобритания сохранила свой флот, имея несколько военно-морских баз за границей на изолированных островах, и предоставила независимость колониям, которые просили об этом, мир сегодня вполне мог бы быть более стабильным. Однако на самом деле флот был сметен народным возмущением против империализма.
XIII Эпоха торговли
Давайте, однако, вернемся к истории жизни нашей типичной империи. Мы уже рассматривали эпоху всплеска, когда малозаметный народ внезапно вырывается на мировую арену с дикой смелостью и энергией. Назовем её Эпохой Пионеров.
Затем мы увидели, что эти новые завоеватели приобрели сложное оружие старых империй и переняли их регулярные системы военной организации и подготовки. Наступил великий период военной экспансии, который мы можем назвать Эпохой Завоеваний. В результате завоеваний огромные территории оказались под властью одного правительства, что автоматически привело к коммерческому процветанию. Мы можем назвать это Эпохой Торговли.
Эпоха Завоеваний, конечно, накладывается на эпоху торговли. Гордые военные традиции все еще сохраняются, и великие армии охраняют границы, но постепенно желание делать деньги, похоже, овладевает обществом. В военный период слава и честь были главными объектами честолюбия. Для торговца такие идеи — пустые слова, которые ничего не добавляют к банковскому балансу.
XIV Искусство и роскошь
Богатство, которое, кажется, почти без усилий вливается в страну, позволяет коммерческим классам разбогатеть в огромных масштабах. Как потратить все эти деньги, становится проблемой для богатых бизнесменов. Искусство, архитектура и роскошь находят богатых покровителей. Великолепные муниципальные здания и широкие улицы придают благородство и красоту богатым районам больших городов. Богатые купцы строят себе дворцы, а деньги вкладываются в коммуникации, шоссе, мосты, железные дороги или гостиницы, в соответствии с разнообразными шаблонами эпох.
Первая половина Эпохи Торговли представляется особенно великолепной. Древние добродетели — мужество, патриотизм и преданность долгу — все еще в почёте. Нация горда, едина и полна уверенности в себе. От мальчиков по-прежнему требуется, прежде всего, быть мужественными — ездить верхом, метко стрелять и говорить правду. (Примечательно, что на этом этапе особое внимание уделяется такой мужественной добродетели, как правдивость, поскольку ложь — это трусость, боязнь взглянуть правде в глаза).
Школы для мальчиков намеренно строгие. Экономное питание, тяжелая жизнь, разбивание льда для купания и подобные обычаи направлены на воспитание сильной, выносливой и бесстрашной породы мужчин. Долг — это слово постоянно вбивается в головы молодых людей. Эпоха торговли также отмечена большой предприимчивостью в поисках новых форм богатства. Смелая инициатива проявляется в поисках прибыльных предприятий в дальних уголках земли, в какой-то степени увековечивая авантюрную отвагу Эпохи завоеваний.
XV Эпоха изобилия
Нет никаких сомнений в том, что деньги — тот агент, который вызывает упадок этого сильного, храброго и уверенного в себе народа. Однако снижение мужества, предприимчивости и чувства долга происходит постепенно.
Первое направление, в котором богатство наносит ущерб нации, — моральное. Деньги заменяют честь и приключения как цель лучших молодых людей. Более того, мужчины обычно стремятся заработать деньги не для своей страны или общества, а для себя. Постепенно, почти незаметно, эпоха изобилия заглушает голос долга. Целью молодых и амбициозных людей становится уже не слава, честь или служба, а деньги.
Образование претерпевает такую же постепенную трансформацию. Школы больше не нацелены на воспитание храбрых патриотов, готовых служить своей стране. Родители и ученики стремятся получить образование, которое обеспечит им самые высокие зарплаты. Арабский моралист Газали (1058-1111) в этих же словах жалуется на снижение целей в упадочном арабском мире его времени. Студенты, говорит он, больше не посещают колледж, чтобы приобрести знания и добродетель, а получают те квалификации, которые позволят им разбогатеть. Та же ситуация повсеместно наблюдается и у нас на Западе сегодня.
XVI Полдень в разгаре
То, что мы можем назвать «зенитом нации», охватывает период перехода от эпохи завоеваний к эпохе изобилия: эпоха Августа в Риме, Гаруна аль-Рашида в Багдаде, Сулеймана Великолепного в Османской империи или королевы Виктории в Великобритании. Возможно, мы могли бы добавить эпоху Вудро Вильсона в Соединенных Штатах.
Все эти периоды характеризуются одними и теми же чертами. Огромное богатство, накопленное нацией, ослепляет зрителей. Древние добродетели — мужество, энергия и патриотизм — сохранились в достаточном количестве, чтобы государство могло успешно защищать свои границы. Но под оболочкой жадность к деньгам постепенно вытесняет долг и служение обществу. В действительности, изменения можно охарактеризовать как переход от служения к эгоизму.
XVII Оборона
Еще одно внешнее изменение, которое неизменно знаменует переход от эпохи завоеваний к эпохе изобилия, — это распространение оборонительных настроений. Нация, безмерно разбогатевшая, больше не интересуется славой или долгом, а стремится лишь сохранить свое богатство и роскошь. Это период обороны, начиная с Великой Китайской стены, стены Адриана на шотландской границе и заканчивая линией Мажино во Франции в 1939 году.
Денег теперь больше, чем храбрости, вместо оружия используются субсидии для откупа от врагов. Чтобы оправдать этот отход от древней традиции, человеческий разум легко придумывает собственное обоснование. Боевая готовность, или агрессивность, осуждается как примитивная и безнравственная. Цивилизованные народы слишком горды, чтобы воевать. Завоевание одного народа другим объявляется аморальным. Империи порочны. Этот интеллектуальный прием позволяет нам подавить чувство неполноценности, когда мы читаем о героизме наших предков, а затем с горечью размышляем о нашем сегодняшнем положении. «Не то, чтобы мы боялись воевать, — говорим мы, — но мы должны считать это безнравственным». Это даже позволяет нам занять позицию морального превосходства.
Слабость пацифизма заключается в том, что в мире по-прежнему много агрессивных народов. Нации, которые объявляют о своем нежелании воевать, могут быть завоеваны народами, находящимися на стадии милитаризма, возможно даже, что они будут включены в состав какой-нибудь новой империи со статусом простых провинций или колоний. Когда быть готовым применить силу, а когда уступить — это вечная проблема человечества, которая может быть решена, насколько это возможно, в каждой конкретной ситуации по мере ее возникновения. Однако на самом деле история свидетельствует о том, что великие нации обычно разоружаются не по соображениям совести, а из-за ослабления чувства долга у граждан, роста эгоизма и стремления к богатству и покою.
XVIII Эпоха интеллекта
В настоящее время мы, возможно, произвольно, разделили историю жизни нашей великой нации на четыре эпохи. Эпоха пионеров (или вспышка), эпоха завоеваний, эпоха торговли и эпоха изобилия. Огромные богатства нации больше не нужны для обеспечения самого необходимого или даже роскошной жизни. Огромные средства доступны и для стремления к знаниям.
Купеческие князья эпохи торговли стремятся к славе и хвалам, не только жертвуя на произведения искусства или покровительствуя музыке и литературе. Они также основывают и одаривают колледжи и университеты. Примечательно, с какой регулярностью эта фаза следует за фазой богатства, в империи за империей, несмотря на многие века между ними.
В одиннадцатом веке бывшая Арабская империя, находившаяся тогда в полном политическом упадке, оказалась под властью сельджукского султана Малик-шаха. Арабы, уже не воины, все еще оставались интеллектуальными лидерами мира. Во время правления Малик-шаха строительство университетов и колледжей стало страстью. Если в годы арабской славы было достаточно небольшого количества университетов в крупных городах, то теперь университет появлялся в каждом городе.
В нашей жизни мы были свидетелями такого же явления в США и Великобритании. Когда эти страны были на пике своей славы, Гарвард, Йель, Оксфорд и Кембридж, казалось, удовлетворяли их потребности. Теперь почти в каждом городе есть свой университет.
Честолюбие молодых людей, когда-то занятых поисками приключений и воинской славы, а затем стремлением к накоплению богатства, теперь обращается к получению академических наград.
Здесь полезно отметить, что почти все занятия, которым с такой страстью следовали на протяжении веков, сами по себе были хороши. Мужественный культ храбрости, откровенности и правдивости, характерный для эпохи завоеваний, породил множество действительно великолепных героев.
Открытие природных ресурсов и мирное накопление богатства, которыми ознаменовалась эпоха коммерции, казалось, привели к новым триумфам в цивилизации, культуре и искусстве. Точно так же огромное расширение сферы знаний, достигнутое в эпоху интеллекта, казалось, ознаменовало новую высшую точку человеческого прогресса. Мы не можем сказать, что все эти изменения были «хорошими» или «плохими».
Поразительными чертами в шествии империи являются:
(а) необычайная точность, с которой эти этапы следовали друг за другом, в империи за империей, на протяжении веков и даже тысячелетий; и
(б) тот факт, что последовательные изменения, кажется, представляют собой просто изменения в популярной моде — новые причуды и капризы, которые сметают общественное мнение без логических причин. Сначала народный энтузиазм направлен на военную славу, затем на накопление богатства, а потом на приобретение академической славы.
Почему все эти законные и, более того, благотворные виды деятельности не могут осуществляться одновременно, каждый из них в меру? Однако этого никогда не происходило.
XIX Последствия интеллектуализма
В жизни человека есть так много вещей, о которых наша популярная философия даже не мечтает. Распространение знаний кажется наиболее благотворным из всех видов человеческой деятельности, и, тем не менее, каждый период упадка характеризуется расширением интеллектуальной деятельности. «Все афиняне и чужестранцы, бывшие там, проводили свое время ни в чем другом, как в том, чтобы рассказать или услышать что-нибудь новое» — так описывается в Деяниях апостолов упадок греческого интеллектуализма.
Эпоха интеллекта сопровождается удивительными достижениями в области естественных наук. Например, в девятом веке, в эпоху Мамуна, арабы с удивительной точностью измерили окружность Земли. Должно было пройти семь веков, прежде чем Западная Европа обнаружила, что мир не плоский. Менее чем через пятьдесят лет после удивительных научных открытий, сделанных при Мамуне, Арабская империя рухнула. Каким бы замечательным и благотворным ни был прогресс науки, он не спас империю от хаоса.
Полный расцвет арабского и персидского интеллектуализма произошел только после их имперского и политического краха. После этого интеллектуалы добились новых триумфов на академическом поприще, но в политическом плане они стали жалкими слугами зачастую безграмотных правителей. Когда монголы завоевали Персию в XIII веке, они сами были совершенно необразованными и были вынуждены полностью полагаться на местных персидских чиновников в управлении страной и сборе доходов. В качестве вазира, или премьер-министра, они назначили Рашида аль-Дина, историка с мировым именем. Однако премьер-министр, разговаривая с монгольским ильханом, был вынужден оставаться на коленях в течение всей беседы. На государственных банкетах премьер-министр стоял за креслом хана и ждал его. Если хан был в хорошем настроении, он иногда передавал своему вазиру кусочек еды через плечо.
Как и в случае с афинянами, интеллектуализм ведет к дискуссиям, дебатам и спорам, что характерно для западных стран сегодня. Дебаты в выборных собраниях или местных комитетах, в статьях в прессе или в интервью на телевидении — бесконечные и непрерывные разговоры.
Люди бесконечно разные, а интеллектуальные споры редко приводят к согласию. Таким образом, государственные дела дрейфуют от плохого к худшему, среди непрекращающейся какофонии споров. Но эта постоянная приверженность к дискуссиям, кажется, разрушает силу действия. В вавилонском потоке разговоров корабль наталкивается на скалы.
XX Неадекватность интеллекта
Возможно, самым опасным побочным продуктом эпохи интеллекта является бессознательное развитие идеи о том, что человеческий мозг может решить все проблемы мира. Даже на низком уровне практических дел это явно не соответствует действительности. Любая небольшая человеческая деятельность, будь то местный кегельбан или дамский клуб, требует для своего выживания определенного самопожертвования и служения со стороны членов. В более широкой национальной сфере выживание нации в основном зависит от лояльности и самопожертвования граждан. Впечатление, что ситуацию можно спасти с помощью умственных способностей, без бескорыстия и самоотдачи человека, может привести только к краху.
Таким образом, мы видим, что культивирование человеческого интеллекта представляется великолепным идеалом, но только при условии, что оно не ослабит бескорыстие и самоотверженность человека в служении. Однако, судя по историческим прецедентам, именно это и происходит. Возможно, не интеллектуализм разрушает дух самопожертвования — по крайней мере, мы можем сказать, что эти два явления, интеллектуализм и утрата чувства долга, появляются одновременно в истории жизни нации.
Действительно, часто бывает так, что голова и сердце — естественные соперники. Блестящий, но циничный интеллектуал оказывается на противоположном конце спектра от эмоционального самопожертвования героя или мученика. Однако бывают моменты, когда, возможно, безыскусное самопожертвование героя важнее сарказмов умника.
XXI Гражданские разногласия
Другим примечательным и неожиданным симптомом национального упадка является усиление внутриполитической вражды. Хотя можно было бы ожидать, что когда выживание нации окажется под угрозой, политические группировки прекратят свое соперничество и встанут плечом к плечу, чтобы спасти свою страну.
В четырнадцатом веке слабеющей империи Византии угрожали турки-османы, которые фактически доминировали над ней. Ситуация была очень серьезной и можно было ожидать, что каждый подданный Византии откажется от своих личных интересов и встанет на сторону своих соотечественников в последней отчаянной попытке спасти страну. Однако произошло обратное. Последние пятьдесят лет своей истории византийцы воевали друг с другом в бесконечных гражданских войнах, пока не пришли османы и не совершили переворот.
Великобритания уже много веков управляется выборным парламентом. Однако в прежние годы соперничающие партии соблюдали множество неписаных законов. Ни одна из партий не желала устранить другую. Все депутаты обращались друг к другу как почтенные джентльмены. Но теперь такие правила вежливости ушли в прошлое. Освистывание, крики и громкие звуки подрывают достоинство палаты, и гневные перепалки происходят все чаще. Нам повезло, если эти разногласия решаются в парламенте, но иногда такая ненависть выносится на улицы или в промышленность в виде забастовок, демонстраций, бойкотов и тому подобных действий. В соответствии с обычным порядком, которому следуют страны, находящиеся в упадке, внутренние разногласия не стихают в попытке спасти нацию. Напротив, внутреннее соперничество обостряется по мере ослабления нации.
XXII Приток иностранцев
Одним из часто повторяющихся явлений великих империй является приток иностранцев в столицу. Римские историки часто жалуются на количество азиатов и африканцев в Риме. Багдад в период своего расцвета в девятом веке был интернациональным по своему населению — на его улицах смешались персы, турки, арабы, армяне, египтяне, африканцы и греки.
Сегодня в Лондоне киприоты, греки, итальянцы, русские, африканцы, немцы и индийцы толкаются друг с другом в автобусах и метро, так что иногда кажется, что трудно найти хоть одного британца. То же самое относится и к Нью-Йорку, возможно, даже в большей степени. Эта проблема заключается не в неполноценности одной расы по сравнению с другой, а просто в различиях между ними.
В эпоху первой вспышки и последующую эпоху завоеваний народ обычно этнически более или менее однороден. Такое положение дел способствует чувству солидарности и товарищества. Но в эпоху торговли и изобилия всевозможные иностранцы стекаются в великий город, улицы которого, как говорят, вымощены золотом. Поскольку в большинстве случаев этот великий город является также столицей империи, космополитическая толпа в месте нахождения империи оказывает политическое влияние, значительно превышающее ее относительную численность.
Иностранные иммигранты второго или третьего поколения могут внешне казаться полностью ассимилированными, но они часто представляют собой слабое звено в двух направлениях. Во-первых, их основная человеческая природа часто отличается от имперской. Если народ создающий империю был упрямым и медлительным, то иммигранты могут быть представителями более эмоциональных народов, тем самым внося трещины и расколы в национальную политику, даже если все были одинаково лояльны.
Во-вторых, пока нация еще благополучна, все разнообразные этносы могут казаться одинаково лояльными. Но в критической ситуации иммигранты часто менее готовы жертвовать своей жизнью и имуществом, чем потомки народа-основателя.
В-третьих, иммигранты могут сформировать собственные сообщества, защищающие в первую очередь их интересы, и лишь во вторую очередь — интересы нации в целом.
В-четвертых, многие из иностранных иммигрантов, вероятно, будут принадлежать к народам, изначально завоеванным и поглощенным империей. Пока империя наслаждается своим «зенитом» процветания, все эти люди гордятся и рады быть имперскими гражданами. Но когда наступает упадок, удивительно, как внезапно возрождается память о древних войнах, возможно, многовековой давности, и появляются местные или провинциальные движения, требующие отделения или независимости. Когда-нибудь это явление, несомненно, проявится и в ныне кажущейся монолитной и авторитарной советской империи. Удивительно, как долго могут сохраняться подобные провинциальные настроения.
Исторические примеры этого явления едва ли нужны. Праздная и придирчивая римская толпа с ее бесконечным аппетитом к бесплатной раздаче еды — хлеба и зрелищ — печально известна и совершенно отличается от того сурового римского духа, который ассоциируется у нас с войнами ранней республики.
В Багдаде, в золотые времена Гаруна аль-Рашида, арабы были меньшинством в имперской столице. Стамбул в великие времена османского владычества был населен жителями, среди которых очень мало потомков турецких завоевателей. В Нью-Йорке потомки отцов-пилигримов встречаются очень редко.
Это интересное явление в значительной степени ограничивается большими городами. Изначальную расу завоевателей часто можно найти в относительной чистоте в сельской местности и на дальних границах. Именно богатство больших городов привлекает иммигрантов. Поскольку с развитием промышленности города сегодня достигают все большего преобладания над сельской местностью, влияние иностранцев будет все больше доминировать в старых империях.
Еще раз подчеркну, что я не хочу создать впечатление, что иммигранты уступают коренному населению. Они просто другие, и поэтому они склонны вносить трещины и раскол.
XXIII Безрассудство
По мере того, как могущество и богатство нации сокращаются, всеобщий пессимизм постепенно проникает в народ и ускоряет упадок. Ничто так не способствует успеху, как успех, и в эпоху завоеваний и торговли нация с триумфом неслась вперед на волне собственной уверенности в себе. Республиканский Рим неоднократно оказывался на грани исчезновения — в 390 году до н. э., когда галлы разграбили город, и в 216 году до н. э. после битвы при Каннах. Но никакие катастрофы не смогли поколебать решимость первых римлян. Однако на поздних стадиях упадка вся империя погрузилась в глубокий пессимизм, тем самым ослабив свою собственную решимость.
Безрассудство — частый спутник пессимизма. Давайте есть, пить и веселиться, ведь завтра мы умрем. Сходство между различными упадочными нациями в этом отношении поистине удивительно. Римская толпа, как мы видели, требовала бесплатной еды и публичных игр. Гладиаторские зрелища, гонки на колесницах и атлетические состязания были их страстью. В Византийской империи соперничество «зеленых» и «синих» на ипподроме приобрело значение крупного кризиса.
Судя по времени и месту, отведенным им в прессе и на телевидении, футбол и бейсбол — это те виды спорта, которые сегодня больше всего интересуют публику в Великобритании и США соответственно.
Герои упадочных наций всегда одни и те же — спортсмены, певцы или актеры. Слово «знаменитость» сегодня используется для обозначения комика или футболиста, а не государственного деятеля, генерала или литературного гения.
XXIV Арабский упадок
В первой половине девятого века Багдад переживал свой звездный час как величайший и богатейший город мира. Однако в 861 году правящий халиф Мутаваккиль был убит своими турецкими наемниками, которые установили военную диктатуру, продолжавшуюся около тридцати лет. В этот период империя распалась, различные доминионы и провинции обрели фактическую независимость и стремились к своим собственным интересам. Багдад, бывший в прошлом столицей огромной империи, оказался ограничен властью только Ирака.
Сохранились труды современных историков Багдада начала X века. Они глубоко сожалели о вырождении времени, в котором жили, особенно подчеркивая безразличие к религии, растущий материализм и распущенность сексуальной морали. Они также сетовали на коррумпированность чиновников и на то, что политики, находясь у власти, всегда, казалось, сколачивали большие состояния.
Историки с горечью комментировали необычайное влияние популярных певцов на молодежь, что привело к падению сексуальной морали. Багдадские «эстрадные» певицы сопровождали свои эротические песни игрой на лютне — инструменте, напоминающем современную гитару. В результате во второй половине десятого века в обиход вошло много непристойной сексуальной лексики, которую не допустили бы в более раннюю эпоху. Несколько халифов издавали приказы, запрещающие «поп-певцам» появляться в столице, но через несколько лет они всегда возвращались.
Рост влияния женщин в общественной жизни часто ассоциировался с национальным упадком. Поздние римляне жаловались, что, хотя Рим правил миром, женщины правили Римом. В десятом веке подобная тенденция наблюдалась в Арабской империи: женщины требовали допуска к профессиям, которые до сих пор монополизировали мужчины. «Какое отношение, — писал современный историк Ибн Бессам, — имеют к женщинам профессии клерка, сборщика налогов или проповедника? Эти профессии всегда были уделом только мужчин». Многие женщины занимались юридической практикой, другие получали должности профессоров в университетах. Была агитация за назначение женщин-судей, которая, однако, не увенчалась успехом.
Вскоре после этого периода правительство и общественный порядок рухнули, и страну захватили иностранные интервенты. Вследствие роста беспорядков и насилия женщинам стало небезопасно передвигаться по улицам без сопровождения, в результате чего феминистское движение сошло на нет.
Беспорядки, последовавшие за военным захватом в 861 году и потерей империи, нанесли ущерб экономике. В такой момент можно было ожидать, что все удвоят свои усилия, чтобы спасти страну от банкротства, но ничего подобного не произошло. Вместо этого в этот момент упадка торговли и финансовых трудностей жители Багдада ввели пятидневную неделю.
Когда я впервые прочитал эти современные описания Багдада X века, я едва мог поверить своим глазам. Я сказал себе, что это, должно быть, шутка! Эти описания могли быть взяты из сегодняшней газеты «Таймс». Особенно поражало сходство всех деталей: распад империи, отказ от сексуальной морали, «поп-певцы» с гитарами, приход женщин в профессию, пятидневная неделя. Я не рискну пытаться дать объяснение! В человеческой жизни так много загадок, которые далеко за пределами нашего понимания.
XXV Политическая идеология
Сегодня мы придаем огромное значение идеологии нашей внутренней политики. Пресса и общественные СМИ в США и Великобритании непрерывно презирают любую страну, политические институты которой хоть в чем-то отличаются от нашего представления о демократии. Поэтому интересно отметить, что ожидание жизни великой нации, похоже, никак не зависит от характера ее институтов.
Империи прошлого демонстрируют почти все возможные вариации политической системы, но все они проходят через одну и ту же процедуру — от эпохи пионеров, завоеваний, торговли, изобилия до упадка и краха.
XXVI Мамлюкская империя
Империя мамлюков Египта является примером для подражания, поскольку она была одной из самых экзотических из когда-либо зафиксированных в истории. Она также исключительна тем, что началась в один фиксированный день и закончилась в другой, не оставляя сомнений в ее точной продолжительности, которая составила 267 лет.
В первой половине тринадцатого века Египтом и Сирией правили султаны Айюбиды, потомки рода Саладина. Их армия состояла из мамлюков — рабов, привезенных мальчиками из степей и обученных как профессиональные солдаты. 1 мая 1250 года мамлюки подняли мятеж, убили Туран-шаха, султана Айюбидов, и стали правителями его империи.
Первые пятьдесят лет существования мамлюкской империи были отмечены отчаянной борьбой с доселе непобедимыми монголами, потомками Чингисхана, которые вторглись в Сирию. Победив монголов и изгнав их из Сирии, мамлюки спасли Средиземноморье от ужасной участи, постигшей Персию. В 1291 году мамлюки захватили Акко и положили конец крестовым походам.
С 1309 по 1341 год мамлюкская империя одерживала победы повсюду и обладала самой лучшей армией в мире. В течение последующих ста лет богатство мамлюкской империи было сказочным, что постепенно привело к роскоши, ослаблению дисциплины и упадку, сопровождавшемуся все более ожесточенным внутренним политическим соперничеством. В конце концов, империя распалась в 1517 году в результате военного поражения от османов.
Правительство мамлюков кажется нам совершенно нелогичным и фантастическим. Правящий класс был полностью набран из молодых мальчиков, родившихся на территории нынешней Южной России. Каждый из них был зачислен в рядовые солдаты. Даже султаны начинали свою жизнь как рядовые солдаты и поднимались по служебной лестнице. И все же эта необычная политическая система привела к созданию империи, которая прошла через все обычные стадии завоевания, коммерции, изобилия и упадка и просуществовала примерно обычный период времени.
XXVII Раса господ
Люди великих наций прошлого, как правило, представляли себе, что их превосходство будет длиться вечно. Рим казался своим гражданам, обреченным на то, чтобы навсегда остаться владычицей мира. Халифы Аббасидов в Багдаде заявили, что Бог назначил их править человечеством до дня суда. Семьдесят лет назад многие люди в Великобритании верили, что империя будет существовать вечно. Хотя Гитлеру не удалось достичь своей цели, он заявил, что Германия будет править миром тысячу лет. То, что подобные настроения могли быть публично выражены, не вызывая насмешек, показывает, что во все века регулярный подъем и падение великих наций проходили незамеченными. Простейшая статистика доказывает, что одна нация сменяет другую через регулярные промежутки времени.
Вера в то, что их нация будет править миром вечно, естественно, побуждала граждан ведущей нации любого периода приписывать свое превосходство наследственным добродетелям. Они верили, что в их крови заложены качества, которые делают их расой сверхлюдей. Эта иллюзия склоняла их к использованию дешевой иностранной рабочей силы (или рабов) для выполнения рутинной работы и привлечению иностранных наемников для участия в сражениях или управления кораблями.
Эти более бедные народы с удовольствием переселялись в богатые города империи и тем самым, как мы видели, подрывали сплоченный, однородный характер народа завоевателей. Последние бессознательно полагали, что они всегда будут лидерами человечества, расслабляли свою энергию и проводили все большую часть своего времени в отдыхе, развлечениях или спорте.
В последние годы на Западе широко распространилась идея, что «прогресс» будет происходить автоматически, без усилий, что все будут становиться все богаче и богаче и что каждый год будет демонстрировать «рост уровня жизни». Мы не сделали из истории очевидного вывода о том, что материальный успех является результатом мужества, выносливости и упорного труда — вывод, тем не менее, очевидный из истории метеорного взлета наших собственных предков. Эта уверенность в собственном превосходстве, похоже, идет рука об руку с роскошью, являющейся результатом богатства, подрывая характер доминирующего народа.
XXVIII Государство всеобщего благосостояния
Когда государство всеобщего благосостояния было впервые введено в Великобритании, его приветствовали как новую высшую точку в истории человеческого развития.
История, однако, говорит о том, что эпоха упадка великой нации часто является периодом, который демонстрирует тенденцию к филантропии и сочувствию к другим расам. Эта фаза может не противоречить описанному в предыдущем параграфе чувству, что доминирующий народ имеет право править миром. Ибо граждане великой нации наслаждаются ролью Леди Баунтифул (дамы благодетельницы). Пока она сохраняет статус лидера, имперский народ рад быть щедрым, пусть и слегка снисходительным. Права гражданства щедро даруются каждому народу, даже тем, кто ранее был подданным, и провозглашается равенство людей. Римская империя прошла через эту фазу, когда равное гражданство было открыто для всех народов, и провинциалы даже становились сенаторами и императорами.
Арабская империя Багдада была столь же, возможно, даже более щедрой. В эпоху завоеваний чистокровные арабы составляли правящий класс, но в IX веке империя стала полностью космополитической.
Государственная помощь молодым и бедным была одинаково щедрой. Студенты университетов получали государственные гранты на покрытие расходов во время получения высшего образования. Государство также предоставляло бедным бесплатное медицинское обслуживание. Первая бесплатная государственная больница была открыта в Багдаде в правление Гаруна аль-Рашида (786-809), а при его сыне Мамуне бесплатные государственные больницы появились по всему арабскому миру от Испании до нынешнего Пакистана.
Впечатление, что империя всегда будет автоматически богатой, заставляет угасающую империю щедро тратить средства на собственную благотворительность, пока экономика не рухнет, университеты не будут закрыты, а больницы не придут в упадок.
Возможно, неправильно представлять государство всеобщего благосостояния как высшую точку человеческого развития. Оно может оказаться просто еще одной регулярной вехой в истории жизни стареющей и дряхлеющей империи.
XXIX Религия
Историки периодов упадка часто ссылаются на упадок религии, но если мы расширим наше исследование на период от ассирийцев (859-612 гг. до н. э.) до наших дней, мы должны интерпретировать религию в очень широком смысле. Можно дать такое определение: «человеческое чувство, что есть что-то, какая-то невидимая сила, помимо материальных объектов, которая управляет человеческой жизнью и миром природы».
Возможно, мы слишком узко и пренебрежительно трактуем поклонение идолам. Люди древних цивилизаций были такими же разумными, как и мы, и вряд ли были бы настолько глупы, чтобы поклоняться палкам и камням, сделанным своими руками. Идол был для них всего лишь символом и представлял собой неведомую духовную реальность, которая управляла жизнью людей и требовала от них послушания своим моральным предписаниям.
Мы все прекрасно знаем, что незначительные различия в человеческом представлении об этом Духе часто становились мнимой причиной человеческих войн, в которых обе стороны утверждали, что сражаются за истинного Бога, но абсурдная узость человеческих представлений не должна ослеплять нас тем фактом, что очень часто обе стороны считали, что их кампании имеют моральную подоплеку. Чингисхан, один из самых жестоких завоевателей, утверждал, что Бог делегировал ему обязанность истребить упадочные народы цивилизованного мира. Таким образом, эпоха завоеваний часто имела некую религиозную атмосферу, которая предполагала героическое самопожертвование ради дела.
Но этот дух самоотверженности медленно разрушался в эпоху коммерции под действием денег. Люди делают деньги для себя, а не для своей страны. Таким образом, периоды изобилия постепенно растворяли дух служения, который стал причиной возвышения имперских рас. Со временем эгоизм проник в общество, слаженность которого ослабла до угрозы распада. Затем, как мы уже видели, наступил период пессимизма с сопутствующим ему духом легкомыслия и чувственного потворства, побочными продуктами отчаяния. В такие периоды неизбежно возникала тоска по временам «религии», когда дух самопожертвования был еще достаточно силен, чтобы люди были готовы отдавать и служить, а не присваивать.
Но в то время как отчаяние могло пронизывать большую часть нации, другие достигли нового осознания того факта, что только готовность к самопожертвованию может позволить обществу выжить. Некоторые из величайших святых в истории жили во времена национального упадка, поднимая знамя долга и служения против потока разврата и отчаяния.
Таким образом, на пике порока и легкомыслия незаметно прорастают семена религиозного возрождения. После, возможно, нескольких поколений (или даже столетий) страданий, обедневший народ очищается от эгоизма и любви к деньгам, религия вновь обретает силу, и наступает новая эра. «Хорошо для меня, что я пострадал, — говорит псалмопевец, — чтобы научиться уставам Твоим».
XXX Новые комбинации
Мы проследили восхождение малоизвестного народа к славе, через стадии завоевания, торговли, изобилия и интеллектуализма, к распаду, упадку и отчаянию. Мы предположили, что доминирующий народ в любой момент времени передает свои ведущие характеристики окружающему миру, а со временем ее сменяет другая империя. Мы предположили, что таким образом многие расы сменяли друг друга в качестве сверхдержав и, в свою очередь, передавали свои особые качества всему человечеству.
Но здесь можно возразить, что когда-нибудь наступит время, когда все народы мира по очереди насладятся своим периодом господства и снова придут в упадок. Когда весь человеческий род достигнет стадии упадка, где найдутся новые энергичные завоеватели?
Поначалу ответ на этот вопрос частично затуманен нашей современной привычкой делить человечество на нации, которые мы считаем водонепроницаемыми отсеками, и эта ошибка является причиной бесчисленных недоразумений. В прежние времена воинственные кочевые народы вторгались на территории упадочных народов и оседали там. Со временем они смешивались с местным населением, и в результате возникала новая раса, хотя иногда она сохраняла старое название. Вторжения варваров в Римскую империю, вероятно, являются примером, наиболее известным сегодня на Западе. Другие примеры — арабские завоевания Испании, Северной Африки и Персии, турецкие завоевания Османской империи или даже Нормандское завоевание Англии.
Во всех этих случаях завоеванные страны изначально были полностью заселены, а захватчики представляли собой армии, которые в конечном итоге оседали, женились и производили на свет новые народы.
В наше время в мире осталось мало завоевателей-кочевников, которые могли бы вторгнуться в более оседлые страны, ведя с собой палатки и стада. Но легкость передвижения привела к такому же, а возможно, и большему смешению населения. Крайнее ожесточение современной внутриполитической борьбы порождает постоянный поток мигрантов из родных стран в другие, где социальные институты им больше подходят.
Превратности торговли и бизнеса также приводят к тому, что многие люди переезжают в другие страны, сначала намереваясь вернуться, но в конечном итоге оседая в новых странах.
Население Великобритании постоянно меняется, особенно в последние шестьдесят лет, благодаря притоку иммигрантов из Европы, Азии и Африки и отъезду британских граждан в доминионы и Соединенные Штаты. Последнее, конечно, является наиболее очевидным примером постоянного роста новых наций и трансформации этнического содержания старых наций посредством современного кочевничества.
XXXI Упадок системы
Интересно отметить, что декаданс — это распад системы, а не отдельных ее членов. Привычки членов сообщества испорчены слишком большим количеством денег и слишком большой властью в течение слишком долгого периода времени. В результате в рамках национальной жизни они стали эгоистичными и праздными. Сообщество эгоистичных и праздных людей приходит в упадок, возникают внутренние ссоры при разделе уменьшающегося богатства, а за ними следует пессимизм, который некоторые из них пытаются утопить в чувственности или легкомыслии. В своем собственном окружении они не могут перенаправить свои мысли и энергию в новое русло.
Но когда отдельные члены такого общества эмигрируют в совершенно новое окружение, они не остаются заметными декадентами, пессимистами или аморальными среди жителей своей новой родины. Как только им удается вырваться из своих старых русел мышления, после короткого периода адаптации они становятся нормальными гражданами принимающих стран. Некоторые из них, во втором и третьем поколениях, могут достичь превосходства и лидерства в своих новых общинах.
Это доказывает, что упадок любой нации не подрывает энергию или основной характер ее членов. Так же, как и упадок нескольких таких наций не приводит к постоянному обеднению человеческой расы. Декаданс — это умственная и моральная деградация, вызванная медленным упадком общества, из которого его члены не могут выбраться, пока они остаются в своем прежнем окружении. Но, перевезенные в другое место, они вскоре отказываются от своего упаднического образа мыслей и оказываются равными другим гражданам принимающей страны.
XXXII Декаданс не является физическим
Граждан стран, переживающих упадок, иногда описывают как слишком физически истощенных, чтобы они могли переносить трудности или прилагать большие усилия. Это не соответствует действительности. Граждане великих наций, переживающих упадок, обычно физически крупнее и сильнее, чем граждане их варварских захватчиков.
Более того, как показала первая мировая война в Великобритании, молодые люди, воспитанные в роскоши и богатстве, без особого труда привыкали к жизни в прифронтовых окопах. История геологоразведки доказывает то же самое. Мужчины, привыкшие к комфортной жизни в домах Европы или Америки, проявляли не меньшую выносливость, чем местные жители, передвигаясь на верблюдах по пустыне или пробивая себе путь через тропические леса. Декаданс — это моральная и духовная болезнь, возникающая в результате слишком долгого периода богатства и власти, порождающая цинизм, упадок религии, пессимизм и легкомыслие. Граждане такой нации больше не будут прилагать усилий, чтобы спасти себя, потому что они не убеждены, что хоть что-то в жизни стоит спасать.
XXXII Разнообразие человека
Обобщения всегда опасны. Все люди разные. Разнообразие человеческой жизни бесконечно. Если это касается отдельных людей, то в гораздо большей степени это относится к нациям и культурам. Нет двух одинаковых обществ, двух народов, двух культур. В этих обстоятельствах критикам будет легко найти множество возражений против сказанного и указать на исключения из обобщений.
Сравнение жизни наций с жизнью отдельных людей имеет определенную ценность. В мире нет двух одинаковых людей. Более того, на их жизнь часто влияют несчастные случаи или болезни, что делает различия еще более очевидными. Тем не менее, на самом деле, мы можем сделать обобщение о человеческой жизни по многим аспектам. Хорошо известны характеристики детства, отрочества, юности, среднего и пожилого возраста. Некоторые подростки, правда, преждевременно мудры и серьезны. Некоторые люди в среднем возрасте все еще кажутся молодыми. Но такие исключения не отменяют общего характера человеческой жизни от колыбели до могилы.
Осмелюсь предположить, что жизнь наций протекает по схожему сценарию. На первый взгляд, все они совершенно разные. Несколько лет назад в одну телевизионную корпорацию поступило предложение о том, что серия передач по истории арабских стран могла бы стать интересной. Это предложение было немедленно отклонено директором программ со следующим замечанием: «Какой интерес может представлять история средневековых арабов для современной публики?»
Однако на самом деле история арабской имперской эпохи — от завоеваний к торговле, изобилию, интеллектуализму, науке и упадку — точный предшественник британской имперской истории, и длилась почти столько же времени.
Если бы британские историки столетие назад посвятили серьезное исследование арабской империи, они могли бы предвидеть почти все, что произошло в Великобритании до 1976 года.
XXXIV Разнообразие падений
Доказано, что, как правило, подъем и падение великих наций обусловлены исключительно внутренними причинами. Достаточно десяти поколений людей, чтобы превратить выносливого и предприимчивого первопроходца в капризного гражданина государства всеобщего благосостояния. Но в то время как истории жизни великих наций демонстрируют неожиданное единообразие, природа их падения в значительной степени зависит от внешних обстоятельств и поэтому демонстрирует высокую степень разнообразия.
За Римской республикой, как мы видели, последовала империя, ставшая сверхдержавой, в которой все уроженцы Средиземноморского бассейна, независимо от этнической принадлежности, обладали равными правами. Название Рим, первоначально города-государства, перешло от него к равноправной интернациональной империи.
Эта империя распалась пополам: западная половина была захвачена северными варварами, а восточная образовала Восточную Римскую или Византийскую империю.
Огромная Арабская империя распалась в девятом веке на множество осколков, из которых одна бывшая колония, мусульманская Испания, прошла свой собственный 250-летний путь в качестве независимой империи. Однако родные земли Сирии и Ирака были завоеваны сменявшими друг друга волнами турок, которым они подчинялись в течение 1000 лет.
Мамлюкская империя Египта и Сирии, с другой стороны, была завоевана османами в ходе одной кампании, а коренное население просто сменило хозяев.
Испанская империя (1500-1750) просуществовала условные 250 лет, закончившись лишь потерей своих колоний. Родина Испании потеряла свой высокий титул сверхдержавы, но осталась независимым государством до наших дней.
Россия Романовых (1682-1916) прошла обычный путь, но ее сменил Советский Союз.
Нет необходимости подробно излагать суть, которую мы попытаемся кратко резюмировать. Любой режим, достигший огромного богатства и власти, с удивительной регулярностью приходит в упадок и распадается через каких-то десять поколений. Конечная судьба его составных частей, однако, зависит не от его внутренней природы, а от других организаций, которые появляются во время его краха и успешно поглощают его наследие. Таким образом, жизнь великих держав удивительно однообразна, но результаты их падения совершенно различны.
XXXV Недостаточность наших исторических исследований
На самом деле, современные страны Запада извлекли лишь ограниченную ценность из своих исторических исследований, потому что они никогда не делали их достаточно масштабными. Для того чтобы история имела смысл, как мы уже говорили, она должна быть историей человеческой расы.
Далекие от достижения такого идеала, наши исторические исследования в основном ограничиваются историей нашей собственной страны в период жизни нынешнего народа. Таким образом, временной фактор слишком короток, чтобы можно было заметить более длительные ритмы подъема и падения наций. Как сказал телережиссер, нам даже не приходит в голову, что более длительные периоды могут представлять какой-то интерес.
Когда мы читаем историю своего народа, мы видим, что действия наших предков описываются как славные, а действия других народов — как подлые, тиранические или трусливые. Таким образом, наша история (намеренно) не основана на фактах. Мы эмоционально не готовы признать, что наши предки могли быть подлыми или трусливыми.
Кроме того, существуют «политические» исторические школы, которые дискредитируют действия наших прошлых лидеров, чтобы поддержать современные политические движения. Во всех этих случаях история — это не попытка установить истину, а система пропаганды, направленная на продвижение современных проектов или удовлетворение национального тщеславия.
Вряд ли можно винить людей за то, что они не извлекают уроков из истории, которую им преподают. Из нее нечему учиться, потому что она неправдива.
XXXVI Малые государства
Слово «империи» используется в данном эссе для обозначения государств, достигших статуса великих держав, или сверхдержав, на современном жаргоне — государств, которые доминируют на международной арене в течение двух или трех столетий. Однако в любой момент времени существуют и более мелкие государства, которые более или менее самостоятельны. Живут ли они той же «жизнью», что и великие государства, и проходят ли те же этапы?
Кажется, что обобщать в этом вопросе невозможно. В целом, упадок — это результат слишком долгого периода богатства и власти. Если малая страна не получила долю в богатстве и власти, она не получит долю упадка.
XXXVII Возникающая модель
Несмотря на бесконечное разнообразие и бесконечные сложности человеческой жизни, из этих рассуждений вырисовывается общая картина. Она показывает, что многие империи, сменявшие друг друга на протяжении примерно 3 000 лет, проходили схожие стадии развития и упадка и, что удивительно, «проживали» жизни очень похожей продолжительности.
Жизненные ожидания великой нации, похоже, начинаются с бурного и, как правило, непредвиденного всплеска энергии, а заканчиваются снижением моральных стандартов, цинизмом, пессимизмом и легкомыслием.
Если бы автор был миллионером, он попытался бы основать в каком-нибудь университете факультет, посвященный исключительно изучению ритма подъема и падения могущественных государств во всем мире. История насчитывает всего около 3000 лет, поскольку до этого периода письменность не была достаточно распространена, чтобы сохранились подробные записи. Но и за этот период количество империй, доступных для изучения, очень велико.
В начале этого очерка были перечислены названия одиннадцати таких империй, но они включали только Ближний Восток и современные страны Запада. Индия, Китай и Южная Америка не были включены, потому что писатель ничего о них не знает. Школа, основанная для изучения подъема и падения империй, вероятно, нашла бы по меньшей мере двадцать четыре великие державы, доступные для препарирования и анализа.
Задача будет не из легких, если сеть будет закинута так широко, чтобы охватить практически все великие народы мира за 3000 лет. Одно лишь знание языка, позволяющее провести детальное исследование, станет серьезным препятствием.
XXXVIII Поможет ли это?
Приятно представить, что в результате таких исследований можно будет вывести закономерную модель жизни наций, включая анализ различных изменений, которые в конечном итоге приводят к упадку, декадансу и краху. Заманчиво предположить, что можно было бы принять меры для предотвращения катастрофических последствий чрезмерного богатства и власти, а затем и последующего упадка. Возможно, можно придумать какие-то средства, чтобы предотвратить превращение активистской эпохи завоеваний и торговли в эпоху интеллекта, порождающую бесконечные разговоры, но отсутствие действия.
Заманчиво думать, что это так. Возможно, если бы в школах регулярно преподавали историю подъема и падения наций, широкая общественность осознала бы истину и поддержала бы политику поддержания духа долга и самопожертвования, а также предотвращения накопления чрезмерного богатства одной нацией, ведущего к деморализации этой нации.
Разве чувство долга и инициатива, необходимые для того, чтобы побудить к действию, не могут сохраняться параллельно с интеллектуальным развитием и открытиями естественных наук?
Ответ на этот вопрос сомнителен, хотя мы могли бы попытаться. Однако слабости человеческой природы настолько очевидны, что мы не можем быть слишком уверены в успехе. Людей, пылающих отвагой, энергией и уверенностью в себе, нелегко удержать от покорения своих соседей, а людей, которые видят открывающуюся перед ними перспективу богатства, нелегко удержать от стремления к нему.
Возможно, не в интересах человечества, чтобы им так препятствовали, ведь именно в периоды богатства искусство, архитектура, музыка, наука и литература достигают наибольшего прогресса.
Более того, как мы видели на примере великих империй, их создание может привести к войнам и трагедиям, но периоды их могущества часто приносят мир, безопасность и процветание на огромных территориях. Наши знания и наш опыт (возможно, наш базовый человеческий интеллект) недостаточны, чтобы сказать, является ли подъем и падение великих наций наилучшей системой для лучшего из всех возможных миров.
Эти сомнения, однако, не должны мешать нам пытаться получить больше знаний о подъеме и падении великих держав или пытаться, в свете этих знаний, улучшить моральное качество человеческой жизни.
Возможно, мы придем к выводу, что последовательный подъем и падение великих наций неизбежны и, более того, являются системой, предначертанной Богом. Но даже это было бы огромным достижением. Ведь мы должны знать, в каком положении мы находимся по отношению к нашим братьям и сестрам. В нашем нынешнем состоянии ментального хаоса по этому вопросу мы разделяемся на нации, партии или сообщества и боремся, ненавидим и очерняем друг друга из-за событий, которые, возможно, предначертаны Богом и которые кажутся нам, если взглянуть шире, совершенно неконтролируемыми и неизбежными. Если бы мы могли принять эти великие движения как неподвластные нам, то не было бы оправдания нашей ненависти друг к другу из-за них.
Какой бы разнообразной, запутанной и противоречивой ни казалась религиозная история мира, самые благородные и духовные из почитателей всех религий, похоже, пришли к выводу, что любовь — это ключ к человеческой жизни. Поэтому любое расширение наших знаний, которое может привести к уменьшению нашей необоснованной ненависти, несомненно, стоит того.
XXXIX Резюме
Поскольку в ходе работы над этим эссе возникло множество интересных моментов, я завершаю его кратким резюме, чтобы освежить мысли читателя.
(a) Мы не учимся у истории, потому что наши исследования кратки и предвзяты.
(b) Удивительным образом 250 лет оказываются средней продолжительностью национального величия.
© Этот средний показатель не менялся в течение 3 000 лет. Представляет ли он десять поколений?
(d) Этапы подъема и падения великих наций выглядят следующим образом:
Государством всеобщего благосостояния
Слишком долгим периодом богатства и власти
(g) Истории жизни великих государств удивительно похожи и обусловлены внутренними факторами.
(h) Их падения разнообразны, потому что они в значительной степени являются результатом внешних причин.
(i) История должна преподаваться как история человечества, хотя, конечно, с акцентом на историю собственной страны.