Трудно быть

Примерно 30% новостных заметок о фильме Германа идут под заголовками "Трудно быть зрителем", "Трудно ли быть зрителем", "Трудно быть Германом" и так далее.

Под катом - мой текстик, который выйдет в мартовском номере МФ вместе с Сашиной рецензией - под заголовком "Альтернативное мнение".

Первая ошибка, которую может допустить зритель, приступая к «Истории Арканарской резни», — это мысль о том, что картина Германа имеет отношение к повести Стругацких.

У любого художественного произведения есть мысль, посыл, обращение (иногда оно исчерпывается желанием развлечься, но здесь явно не тот случай). Эта мысль передаётся посредством сюжета, антуража, динамики и ещё множества приёмов из богатого арсенала творцов. Экранизация книги характерна тем, что иными средствами (как минимум — кинематографическими, а не литературными) передаёт мысль, заложенную в оригинальном произведении. При этом формальное отличие фильма от книги может быть огромным: вспомним хотя бы экранизации «Гамлета» или «Дориана Грея», действие которых происходит в XX веке. Но можно и, полностью или частично сохранив антураж, подменить мысль.

В картине Германа очень мощный посыл. Просто не надо думать, что он имеет что-то общее с посылом Стругацких. Это гиперреалистическая панорама средневекового общества со всей его дикостью и неприглядностью. Почему там используются герои и некоторые сцены, придуманные Стругацкими для своей повести, — непонятно.

Начнём с того, что у Германа, по сути, нет никаких двух миров. Румата вовсе не носитель иного мировоззрения, недоступного большинству жителей Арканара. В картине он — органичный житель средневековой планеты, гной от гноя её. И контраст, ради которого Стругацкие вводили средневековое общество, у Германа отсутствует. Здесь дерьму и подлости нечего противопоставить, ими мир исчерпывается.

(На удивление сходные метаморфозы произошли и с мультфильмом «Ку! Кин-дза-дза». Если в старом фильме Данелии земляне являются носителями некоей высшей морали, становятся для плюкан нравственным образцом, что и побуждает Уэфа и Би на самопожертвование, немыслимое прежде, то в новом мультике земляне чувствуют себя в мире галактики Кин-дза-дза как рыбы в воде. Противопоставление исчезло, демонстрация «свинцовых мерзостей жизни» стала самоцелью.)

Вторая ошибка — считать, что «История Арканарской резни» — художественный фильм. Это не так. Герман создал не фильм, а отдельное пространство, карман реальности со своими законами. С этой точки зрения его произведение не нуждается, к примеру, в сюжете или ярких персонажах, носителях тех или иных позиций. Оно нуждается скорее в совершенной, законченной, непротиворечивой атмосфере. А с этим Герман справился отлично.

Есть и третья ошибка, которую легко допустить при просмотре: попытаться уберечься от фильма. Когда человеку в глаза начинают тыкать фекалии, он инстинктивно отворачивается. Это естественная реакция, но она делает бессмысленным просмотр картины. Чтобы стать полноценным зрителем «Арканарской резни», надо поддаться режиссёру, дать ему погрузить себя в этот средневековый нужник. Это неприятно. Это далеко не каждому нужно. Но Герман создал произведение, которое рассказывает именно об этом. Увы. Либо не смотрите, либо не жалуйтесь.

Герман показывает мир без смысла, без света, без надежды, без цели. Мир, где счастье понимают как короткий перерыв в бессмысленных мучениях. Посыл концентрирован, насыщен, внутри заданной реальности нет ничего, что можно ему противопоставить. Можно только отвести глаза от экрана, разорвав свою связь с этой версией Арканара.

Итак, художественная задача режиссёра — без остатка погрузить зрителя в этот чудовищный мир. А задача зрителя — найти в себе силы от этого не увернуться. Пойти на поводу у человека, который хочет сделать тебе неприятно. Забыть на время, что ты не мазохист. Потому что иначе просмотр «Арканарской резни» в принципе теряет смысл.

Фильм заканчивается неожиданно. У него нет сюжетной кульминации (то, что было таковой в книге, здесь воспринимается иначе). Просто в какой-то момент начинаются титры. И вот тут-то наступает кульминация. Потому что зритель получает возможность, которой напрочь лишены герои картины. Он может выйти из зала — то есть переместиться в другой мир в самом привычном для любителей фантастики смысле. После трёх часов германовского Арканара чувствуешь себя в загазованном, грязном, бедном, неприветливом современном городе как в мире Полдня. И понимаешь главное: на самом деле надежда есть. Понимаешь, что, в отличие от места, где ты только что побывал, наш мир ещё может стать ближе к утопии Стругацких.

Подозреваю, что именно так проявляется гениальность Германа, оспариваемая теми зрителями, которые решили не травмировать себя полноценным просмотром. Фильм непонятным образом, вымотав до основания, несколько раз доведя до желания прекратить просмотр любой ценой, возвращает не только радость жизни (это было бы как раз объяснимо — просто по контрасту), но и силы любить людей, жить, работать и верить в то, что нас ждёт светлое будущее.

* * *

Любой подобный опыт, если его правильно воспринять, обогащает. Но поскольку получение подобного опыта — процесс неприятный, сто раз подумайте, нужно ли это вам вообще. Фильм несомненно с грохотом провалится в прокате. Но не исключено, что он войдёт в историю.