Из октябрьского разных лет

ПРИСНИВШЕЕСЯ

пока забрасывали землёй,
успел выбросить оба пятака:
не люблю бомбил.
лучше поймаю попутку.

октябрь 2009

ЕЁ ЧИТАТЕЛИ (памяти Иоанны Хмелевской)

Летчик-космонавт, герой России
Первым делом спрашивал, вышло ли новенькое,
А то уже год с последней книги,
Читать же нечего совершенно.

Старый законник из пятой ходки
Цитировал по памяти — и не мог договорить,
Начинал хохотать, хлопать себя по коленям
И утирать слезы заскорузлой ладонью.

Опрятный старичок на набережной Сены
(Из второй волны, но еще помнит корни)
Все выискивал у букинистов ранние выпуски
На польском языке. Во Франции. Русский.

Первый зам министра легкой промышленности
Заказал себе в новый ореховый кабинет
Специальное издание в коже и золоте.
Не помогло. Корешки обтрепались за полгода.

Смуглолицый контрактник рукой в бинтах
Перелистывал старый, еще советский томик,
Найденный где-то в бывшем городе бывшей республики
И вывезенный вместе с беженцами через две границы.

И конечно домохозяйки.
Целые армии домохозяек.
В домохозяйках-то и было все дело.

Поэтому каждый из них говорил:
Я понимаю.
Однодневка, ни о чем.
Ты не думай. Это так.
Так.
Чисто на поржать.

7 октября 2013

* * *
А.

Не разберешься, эстафета или просто аврал,
но от дедлайнов корчится лето.
Бывает, повезет - шальной строкой наповал,
но не смеши, что был, мол, поэтом.
Поэты не такие. Им вода - любой спрос.
Для них и жизнь и смерть - повод к речи.
А ты, едва попробовал порваться всерьез -
гляди: не изречён, искалечен.

Не разберешься - это лажа или просто любовь,
но плечи распрямляет, как плетью.
И сколько ни пытай себя командой "отбой",
ни тычь своим скольки-то-там-летьем,
и сколько ни дави в себе хмельного раба,
счастливого своей несвободой -
хоть весь оркестр застрой играть, но дело - труба.
Причем, уже заходит на коду.

Не разберешься, где звучит: на небе или в ушах.
Глас трубный или гулкий пульс крови.
Был шанс на шаг, остался разве что шанс на шах.
Придумаешь раскладку дерьмовей?
А, впрочем, на: вот ветер, солнце, птички с утра,
день - в качестве нежданного приза.
Мечтай, дружок, что все, мол, можно переиграть,
пока оркестр торчит на репризе.

15 октября 2008

* * *
А.

Если в городе, не предназначенном для чудес,
с моста посмотреть не вниз,
в черную воду большой и тяжелой реки,
а вверх,
то можно увидеть, как в небоскребах,
синих, словно летнее небо,
плавают пронзительно-яркие рыбы.
Если сначала молчать, проходя мимо старой купальни,
а потом молчать над водой
Андреевского пруда,
а потом молчать в стеклянной трубе метромоста,
то можно взяться за руки...
То есть, мне кажется, мы смогли бы.

Если начать рассказывать сказку
у котлована на Трубной,
продолжить в игрушечных сретенских переулках
и в таинственных дебрях Покровки,
или если с бульваров,
где неизвестно откуда
вдруг долетает военный оркестр,
нырнуть в проулки
и все время сворачивать влево,
или если вдоль Яузы, выгнувшей все мосты,
уходить от Балчуга, осязая спиной
взгляды мудрых чудовищ Болотной,
то можно счастливо заблудиться
в трех улицах,
знакомых как линии на любимой ладони.

Если начать пить на Девичьем Поле,
или, допустим, в скверике Мандельштама
(и черт с ним с "на самом деле",
мы все равно знаем:
это сквер имени любимого поэта,
а не однофамильца-партфункционера),
продолжить в заповедных кущах Плющихи
и среди жар-птиц Ружейного переулка,
подсвеченных переливающимся через крыши
золотом МИДа,
зажмурившись, нырнуть в неузнаваемый Арбат,
сесть на асфальт под стеной Цоя,
оставить там последние три сигареты
(традиция, хули),
то можно жалеть лишь о том,
что мгновение не остановишь.

А если обо всем этом не вспоминать,
то можно пережить зиму
в городе, не предназначенном для чудес.

15 октября 2008

* * *
А.

...И такое оно прекрасное, наше лето... Веро4ка

...Город пляшет, и искрит,
У него - шальное лето,
Он целуется навзрыд
Над водой у парапета,
По бульварному - круиз -
Чтобы плыло и летело!..

Это я играю в жизнь -
Жадно, жарко, неумело.

Бесконечен, невесом,
Я не делаю ошибки.
Ветер падает в лицо.
Запрокинута улыбка.
На мгновенье задержись
В гулком питерском парадном...
Это я играю в жизнь.
Безнадежно. Безоглядно.

Плавясь, как патрон в стволе,
Разрываешь сетку улиц,
День раскидист и нелеп.
От желанья сводит скулы.
Бьешь шаги и смотришь вниз.
Стали внятны все пределы.

Это я играю в жизнь.
Тяжело, остервенело.

...Там, где взорванный бассейн
Шарит золотом по хмари,
Вдруг узреть во всей красе,
Как же зло ты был одарен...

Город в солнечной смоле.

Сбереги в своей крамоле
Этот список кораблей.
Это Якорное поле.

21 октября 2008

* * *
А.

Всех моих доспехов - поднят воротник, да Шевчук в ушах.
Я теперь оказался из тех, которые никуда не спешат.
Каждый раз обнаруживая, что сил есть еще на шаг -
Я шагаю себе, хотя в душе давно ни шиша.

Я брожу, а весь город твоими шагами прошит.
Я научен тому, что держать лицо - это высший шик,
Только горло перехватывает - хоть не дыши -
Потому что, когда я кричал: "Люблю!" - ты змеиный слышала шип.

И я отворачивался как благородный, и зубы сжимал как большой,
Я знал: не СашБаш, увы, не умею чистой звенеть душой.
Я такой пассажир, который транзитный. Иду себе куда шел.
Твержу и твержу эту мантру: все, все у меня хорошо...

27 октября 2008

БЕЛАЯ ПЕСЕНКА
А.

Будет ли белый снег?
Скажи мне, будет ли белый снег?
Я ничего не прошу, я не ставлю условий,
Мне только нужно знать: будет ли белый снег?

Я хочу стать спокойным, как удав Каа, мудрым, как взгляд совы.
Но ко мне уже в пятый раз за неделю опять приходят волхвы!
Они давно взяты под стражу Римом, у одного даже разбиты очки,
Но их больше не интересует младенец, не умиляют его кулачки -
Они раз за разом приходят, приходят ко мне,
Чтобы снова спросить -

Будет ли белый снег?
Скажи им, будет ли белый снег?
Они ничего не просят, они не ставят условий,
Им только нужно знать: будет ли белый снег?

Я обратился к другу, мой друг хитер и прекрасен.
Спроси, говорит, у ясеня. Шутит. Да и где тут отыщешь ясень.
Здесь только черные окна и черное небо и черный асфальт на дне -
И не понять никак -

Я вижу тебя как буквы в экране, как имя в чужих дневниках.
Я помню, что все это осень, не больше, и мы ее держим в руках.
Я знаю, что мало простых многоточий, что Поэт - это Голос и Путь,
Но в день, когда в нас перестанут стрелять, я едва ли смогу уснуть,
Потому что, как ни старайся, ответ не придет во сне,
Ответ на вопрос -

Мы были свиты в общую жилу, когда рвались из кожи вон.
Среди города были нам Остров и Лес, и шли гонцы с четырех сторон.
Теперь мы не то чтобы одной крови, но все еще на одной стороне,
И слишком много зависит от -

Как чистый лист бумаги
Как чистые простыни утром
Как чистый бинт на рану

28 октября 2008

* * *
(Из Верблибена)

Отсюда, с моря - лучший вид на город.
Любуюсь им - с пронзительной тоской.
Не верится, что завтра будет вспорот
Огнем его возвышенный покой,

Что к завтрашней атаке все готово...
И длится ночь - и мы вдвоем пока.
Когда в такой момент рождаешь Слово -
То Слово остается на века!

Над обреченным городом огромный -
Огромней, чем над нами - небосвод.
И невозможно стало не запомнить,
Как стрелки завершили оборот.

У офицеров каменеют лица.
Над городом огнем рассвет горит.
И значит - разговор не состоится.
Я жив, он - мертв, о чем нам говорить?

03 октября 97

* * *

Привычно мерить время на сигареты,
Слагать окурки в невиданные холмы.
Процесс ожиданья чреват наступлением лета -
Пустяк: найдем причины ждать до зимы.

Мысль мечется по переулкам, и что-то вертит
В ладонях нервно, какие-то планы строит...
Процесс ожиданья чреват приближеньем смерти,
Но это не беспокоит.

15 октября 97

ЗАВИСТЬ
Завидую, кто быстро пишет, И в благости своей не слышит, Как рядом кто-нибудь не спит, Как за стеною кто-то ходит Всю ночь, и места не находит. Завидую, кто крепко спит. Ю.Левитанский
Завидуй мне!
Я сплю без сновидений.
Проваливаюсь
Сразу точно в омут.
И я не слышу, если плачут тени,
Слоняясь в одиночестве по дому.
Мне
Безразличны слезы.
Я латаю
Бумагу швами неопрятных строк -
Но только о себе!
И сам
Оброк
Я с должников крылатых собираю.
А тени - что? - я их не вижу!
Дым!
А "валидол под языком
Не тает" -
Мне что с того?
Мне тем своих хватает,
Я занят
Вдохновением
Своим!
Завидуй мне!
Уму,
Перу,
Отваге,
Чернильнице,
Карандашу,
Бумаге,
Завидуй
Строчкам - легким, быстрым, многим,
Завидуй
Этой ярой похвальбе,
Завидуй мне!..
И пусть лишь злые боги
Поймут, как я
Завидую тебе.

25 октября 96

ТОЛЬКО

Мы больше не спорим.
Для себя мы давно все решили.
Мы больше не ждем.
Нам давно уже некого ждать.
Мы стараемся только
Не забыть хоть о том, что мы - были.
И мы больше не дарим.
Нам давно уже нечего дать.

Наших песен слова
Застывают в спокойном бессильи.
Наших песен не помнят.
Не верится даже, что пели.
Мы отнюдь не в Сибири,
Но мы так похожи на ссыльных...
Нас не надо жалеть.
Ведь и мы никого не жалели.

Слава Богу: мир жив.
Он сильнее, чем сотни пророчеств.
Мир живет и без нас,
Как жил раньше и будет жить впредь.
И опять только дождь
Вспомнит нас с наступлением ночи.
А нам нечем согреться.
Мы давно разучились гореть.

Дни проходят сквозь нас,
Мы им вслед не напишем ни строчки.
Только после боев
Мы смогли их покой оценить.
Сколько б ни было нас -
Умирать все равно в одиночку.
Только смерть далеко.
До нее еще надо дожить.

14/15 октября 1994

"Чё-т накатило". (с) "Даун-Хаус"