Infected 1
— А что, если у тебя не получится его подставить? — Юнги недовольно фыркает, раздражённо закатывая глаза и втапливая педаль газа в пол, чтобы скорее обогнать очередной поток машин.
— Когда моё чутьё и опыт меня подводили? Не смеши, — фыркает, ни секунды не сомневаясь в своей победе, пока на том конце друг тихонечко хихикает. — Что?
— Ага. Юнги, ты слишком привык видеть во главе банды разбойников какого-нибудь крутого альфу в тату, но в реальности тебя может ждать что-то… более нежное, — усмехается Тэхён на том конце провода, тут же случайно не сдерживая судорожного вздоха. — Гукки, я разговариваю… — шепчет тихо, надеясь, что друг по ту сторону не услышит.
— Чонгук, а ну не отвлекай мне помощника, — наигранно строго ругается Юнги громче, чем обычно, и хмыкает, когда по ту сторону раздаётся смешок.
— Ты отвлекаешь моего альфу от меня ночью, конечно, мне это не понравится, — перехватывает трубку Чонгук, оставляя короткий чмок на виске пары.
— У нас важный деловой разговор, вообще-то, — Юнги собирается задвинуть тираду о том, что имеет право звонить своей банде в любое время, как вдруг его справа довольно дерзко и шустро обгоняет ярко-розовая ламба, заставляя в прямом смысле глотать за собой пыль.
— Ты знаешь, что на работе мы не можем показывать отношения. Два альфы в нашей-то деятельности это…
— Я понял, перезвоню, — перебивает его и сбрасывает, азартно увлекаясь погоней.
Нажимая на газ и стараясь своим маклареном нагнать строптивую кошечку. Та не сдаётся. Умело лавирует между машинами, то и дело скрываясь в потоке, но такая ярко-розовая тут только одна. Юнги прикусывает губу, выжимая из своей рычащей детки максимум, и с нескрываемым удовольствием наблюдает за тем, как стрелка спидометра достигает своего максимума, а шины с диким визгом оставляют за собой чёрные следы на асфальте. Кошечка не сдаётся, даже когда чёрная пантера её настигает и почти вжимается в зад, копируя каждый поворот, с громким рёвом пытается ускориться ещё больше и сбить с себя хвост, но Юнги упрямый и проигрывать не любит, поэтому прижимается ещё ближе, оставляя между двумя машинами буквально несколько сантиметров.
Розовая кошечка резко сворачивает вправо и тут же начинает оттормаживаться, из-за чего не успевший достаточно быстро среагировать Юнги легко, но ощутимо проезжается бампером по чужому заду, оставляя за собой вмятины и царапины. Кошечка тут же снова ускоряется, уходя вбок, и быстро съезжает на ближайшую обочину, резко останавливаясь и поднимая облако пыли за собой.
Юнги сворачивает следом, проезжает дальше, мимо розовой бестии, чтобы хотя бы мельком взглянуть на пилота, но в пыли не видит абсолютно ничего. Матерится сквозь зубы, останавливаясь чуть поодаль, и выходит из машины, агрессивно хлопая дверью. У розового капота стоит миниатюрная хрупкая омега с сигаретой, зажатой между губ.
— Какого хуя ты затормозил? — первым подаёт голос Юнги, подходя ближе к равнодушно сидящему на морде ламбы мальчишке, нависая угрожающей фигурой и осматривая.
На омеге белые кроссовки на платформе, светлые колготочки в сеточку и чересчур короткая блестящая розовая мини юбка, не прикрывающая почти ничего — запусти туда руку и сразу коснёшься мягких складочек. Сверху белый топ в облипку, до пошлого явно обтягивающий аккуратную грудь первого размера. Омега спокойно достаёт из маленького кармана такую же небольшую розовую зажигалочку с хеллоу китти и демонстративно прикуривает сигарету розовым огнём прямо перед разозлённым альфой. Закидывает ногу на ногу, из-за чего сладкие пухлые ляжки трутся друг о друга и сплющиваются, заставляя волка тяжело сглотнуть от этого зрелища, и, встряхнув блондинистой макушкой, устремляет равнодушный взгляд сначала на чёрную пантеру, а после на свою пострадавшую розовую кошечку.
— Ты помял мне машинку, — спокойно заявляет, глубоко затягиваясь сигаретой, и взглядом окидывая поврежденную заднюю фару.
— Какого хуя ты затормозил? — злость натурально клокочет внутри, и Юнги совсем не уверен, что ещё долго сможет её сдерживать, особенно, когда наглая омега наконец поднимает на него взгляд и намеренно выдыхает вишнёвый дым ему в лицо. — Что ты…
— Ты прижался ко мне. Я преподал тебе урок, — пожимает плечами омега и, снова затянувшись, легко спрыгивает с капота, направляясь к бамперу розовой кошечки. — Деньги завезёшь по этому адресу, — даже не оборачивается на опасную фигуру позади себя, протягивая маленькую визиточку. Конечно, розового цвета.
— Какие, блять, деньги? — рычит Юнги, в два шага оказываясь вплотную к омеге и хватая его за ладошку с визиткой, чтобы грубо развернуть к себе лицом и вжать спиной в дверь ламбы.
— Ты мне должен за ремонт машинки, — спокойно отвечает чудо, снова затягиваясь сигаретой в последний раз, прежде чем выкинуть её куда-то вбок.
— Затормозил ты, вина на твоей стороне. Из-за тебя я снёс новый бампер, — спокойно говорить не получается, особенно, когда омега вдруг хмыкает и, задрав голову, снова выдыхает едкий дым в его лицо. — С-сука, тебе жить надоело?
— Но въехал в меня ты. И кому поверит полиция? — хитро тянет омега и резко приподнимается на носочки массивных кроссовок, вытягивая голову, чтобы заглянуть озлобленному волку в глаза и, усмехнувшись ему нагло в морду, широким мазком языка пройтись по чужим напряжённым губам.
Юнги не дышит. Лишь сжимает кулаки от гнева, понимая, что единственное желание сейчас — это свернуть шею этой маленькой самоуверенной самочке, что так бесстрашно лезет в пасть к бешеному волку. Но омегу он тронуть не посмеет, даже если руки чешутся уронить его животиком на капот и с силой отшлёпать пухлую попку, наслаждаясь тоненькими писками. О да, Юнги уверен, этот сладкий малыш будет абсолютно очаровательно и разбито стонать, насаженный на его толстый член.
Удушающий аромат гиацинта бьёт в нос резко, светловолосый малыш перед ним усмехается, выпуская больше своих подавляющих феромонов, стараясь сбить альфу с толку ещё больше. Юнги на это только хищно скалится, одним движением хватаясь за талию омеги, и припечатывает его к розовой кошечке, опасно нависнув сверху.
—Ты заигрался, котёнок, — наклоняется к блядски пухлым губам, выпуская больше своего альфьего мускусного запаха, и рокочет, когда омега на это лишь усмехается и подаётся вперёд, носиком потираясь о чужой подбородок.
— Отнюдь… — ластится аккуратно, сладко-сладко хнычет, ручкой пробираясь всё ближе и ближе к члену в джинсах. — Но деньги я свои жду, — крохотная ладошка сжимается на удивление сильно, до искр перед глазами от боли.
Котёнок отпихивает грозного альфу от себя точным ударом колена в бедро и победно хихикает, когда тот с тихим, едва различимым скулежом, отходит назад, руками накрывая больное место. Открывает дверцу кошечки лёгким взмахом руки и прежде, чем сесть туда, на секунду оборачивается, строго и без тени кокетства смотря на согнувшегося Юнги.
— Даю 48 часов. Не привезёшь — я тебя зарою, — смотрит опасно, диким котом подбирается и осматривает жалкого альфу в последний раз с ног до головы, прежде чем сесть в кошечку и, нажав на педаль газа до упора, с рёвом унестись подальше, в очередной раз заставляя альфу глотать пыль за собой.
Чимин довольно улыбается, выходя из любимой розовой кошечки и бережно закрывая дверь. Лицо этого самодовольного альфы, скрючившегося от боли в своих драгоценных причиндалах, буквально сделало ему день. И так покататься решил, потому что настроение ни чёрту, так ещё и этот самодур прилип к заднице его кошечки так настойчиво и умело, что скрыться от него было невозможно. И поэтому Чимини решился на маленькую шалость, зная, что всё всегда идёт так, как он решил. Тем более, что в этот раз маленькой омеге это было очень даже на руку.
— Мини? Ты дома? — из-за двери высовывается заспанная милая мордашка младшей омеги, укутанной с ног до головы в пушистое одеяло. Чимин умиленно мурчит, тут же подскакивая ближе и сгребая мягкую прелесть в объятия.
— Хосоки, ты даже не представляешь, с кем я сегодня поигрался, — радостно щебечет омега, целуя сонного друга в плюшевые щёчки. — Мин Юнги попался в мои лапки!
— Юнги? — глаза раскрываются сами собой от удивления и сон отступает на второй план, когда до Хосока доходит про кого именно говорит Чимин. — Тот самый?
— Ага, — довольно улыбается омега и, приобняв друга за плечи, ведёт его из гаража обратно в дом, к уютному гнёздышку на диване. — Он так забавно пыхтел, когда думал, что сейчас легко задавит меня, — хихикает и, стянув большие тяжёлые кроссовки, с громким вздохом облегчения падает на подушки, разминая затёкшие стопы.
— Ты… знаешь же, что это может ничем хорошим не закончиться? Юнги не обычный альфа, и клан у него сильный и вообще… — Хосок замолкает, укутываясь в одеяло сильнее, и неловко запинается и краснеет, когда ловит умилённый взгляд друга на себе. — Что?
— Ты такой хорошенький, когда переживаешь за меня, ах, Джуни так повезло с таким покладистым малышом, — мечтательно тянет Чимини, за что получает лёгонький удар подушечкой от смущённого омеги. — Прелесть.
— Прекрати, — краснеет ещё сильнее, всё же залезая снова в гнездо к другу, но так же кутаясь в своё одеяло. — Я не совсем одет… — смущённо признаётся под вопросительный взгляд друга и почти сразу же оказывается подмят под довольное сильное тело такого хрупкого на вид омеги под собственный возмущённый писк. — Мини!
— Ты не можешь говорить мне такие слова и ожидать, что я спокойно на них отреагирую, — тихо мурлычет Чимини, нависая над худенькой подрагивающей фигурой. — Показывай, что у тебя там, малыш. Не стесняйся.
Хосок очаровательно пыхтит, когда послушно выпутывается из объёмного одеяла под пристальный строгий взгляд и разводит дрожащие коленочки, позволяя старшему омеге беззастенчиво себя разглядывать. Чимин довольно урчит, взглядом окидывая ярко выраженные ключицы, красные набухшие сосочки, гордо стоящие и манящие к себе прикоснуться, впалый плоский животик и трогательную мягкую киску, скрытую за прозрачными трусиками.
— Как же сладко ты пахнешь, крошка, — голос подрагивает, когда он опускается ниже и носом вжимается в самый низ живота, где слаще всего аромат, и прикрывает глаза, шумно вдыхая густой запах.
Хосок очаровательно возбуждённо скулит, чувствуя, как чужой носик давит ровно на чувствительную бусинку, заставляя маленькую киску активно потечь и пропитать сеточку на трусиках. Чимин скалится, отодвигая мешающую ему ткань в сторону, и с утробным урчанием прижимается к влажной возбуждённой плоти, размашисто вылизывая его розовым мягким языком.
— Ах… Мини… — Хосок тоненько вскрикивает, запускает пальцы в светлые волосы омеги между своих ног и требовательно вжимает его в себя сильнее, заставляя носом ткнуться в покрасневший клитор.
Чимини ухмыляется, одним движением руки закидывая себе на плечо подрагивающее бёдрышко, и губами присасывается к послушно текущей дырочке, глотая всю ароматную смазку с громким чавканьем. Такие игры не являются для них редкостью, особенно, когда у Хосока приближается течка, а Намджуна нет в городе. К самому разгару он должен успеть, но пока что похотливую дырочку удовлетворяет именно старший омега.
Альфа о подобных развлечениях знает и совсем не против, а также знает, что это всё строго односторонне, потому что Чимин отлизывать любит, но вот к себе не подпускает ни при каких обстоятельствах. В отличие от разнеженного и залюбленного Хосоки он стойко терпит свои течки в одиночку, когда под рукой нет подходящего альфы, и принципиально не спит с людьми из своей банды — подрывает авторитет.
Хосок милейше сопит и хмурится, когда в животе стягивается тугой узел желания, а Чимин нагло отстраняется, чтобы демонстративно облизнуться и вогнать смущённого омегу в ещё большую краску. Его всегда было легко довести до оргазма, в отличие от самого Чимина к которому нужен особый подход и осторожность, что не каждому обезумевшему от похоти волку под силу.
— Мини, пожалуйста… — смотрит влажными от слёз глазками на усмехающегося омегу, чьё лицо полностью пропитано блестит от его выделений, и трогательно сводит розовые худенькие коленочки, чтобы потереть зажатую между бёдрами киску.
— Пытаешься потереться, нуждающаяся штучка? — ласково улыбается Чимини, расставляя ладони по обе стороны от чужой маленькой макушки и наклоняясь на мощных руках ниже, чтобы тихо прошептать в самые губы. — Так сладко течёшь, а я ведь даже не вошёл в тебя пальцами. Поэтому Джуни так тебя любит? Потому что ты заливаешь его мощный член своими соками и скулишь, как маленькая хорошенькая давалочка? — опускает одну руку ниже, к слипшимся половым губкам и, смазав пальцы в естественном секрете, вводит сразу два внутрь, принимаясь делать поступательные движения.
— Ах… Мини-Мини! Быстрее! — омега под ним буквально разрушается от удовольствия, раздвигает ножки максимально широко и слабо выгибается в спинке, выпячивая навстречу возбуждённой волчице свою очаровательную маленькую грудь с чувствительными вставшими сосочками.
— Маленькая принцесса подушечек, — скалится котёнок и, наклонившись, аккуратно прикусывает зубками призывно торчащий сосок под тихий вскрик. — Нравится, когда занимаются только тобой и не требуют отдачи, да? — добавляет третий палец и меняет амплитуду, аккуратно сгибая их внутри так, чтобы давить на чувствительную точечку на передней стенке, и большим накрывает вспухший клитор, потирая круговыми движениями.
Хосоки закатывает глаза с громким нуждающимся стоном, поджимает пальчики на ножках, руками цепляясь за подушку над головой, и подаётся бёдрами интуитивно вперёд, пытаясь насадиться глубже и кончить быстрее. Чимин решает помочь. Аккуратными поцелуями спускается к основанию шеи, где мощно пахнет другим альфой и виднеется временная метка, и мокро лижет, едва удлинившимися клычками царапая чувствительную кожу. Омегу под ним с громким стоном выгибает дугой на кровати, по телу проходится сильная дрожь, а из киски вырывается маленькая тоненькая струйка омежьего секрета.
Хосок слепо тычется в губы Чимина, ища в них поддержку, и тот ласково утягивает в поцелуй, помогая пройти сквозь сильный оргазм вместе. Дожидается, пока дрожь немного отпустит и аккуратно вынимает пальцы, тут же запуская их себе в рот и с пошлым чмоком вылизывая под смущённый взгляд омеги.
— Вкусный, — констатирует котёнок и, оставив ещё один короткий поцелуй на чужой красной щёчке, откидывается на другой край гнезда, разминая затёкшую и уставшую руку, на которую переносил вес.
Хосок несколько минут лежит неподвижно, лишь сводит снова коленочки и громко часто дышит, приходя в себя. Чимин его не трогает, позволяет побыть в моменте расслабленности, полного доверия и безопасности, потому что знает, как это важно после близости. В теории, правда, знает, потому что на практике он такого никогда не испытывал и вряд ли будет когда-нибудь.
С его-то родом деятельности некогда валяться после секса в кровати и вить гнёзда с альфой под боком, нужно брать пушку в руки (розовую и обязательно блестящую, конечно же) и идти возвращать долги и заключать новые контракты. Спокойной размеренной жизни у него никогда не было и, походу, уже не будет, раз посмел перейти дорогу Мин Юнги сегодня.
Чимин усмехается и прикусывает губу от дикого желания закурить: Хосоки не любит запах сигарет и только ради него он не курит в доме. Переводит взгляд на всё ещё остывающего омегу рядом и нежно улыбается, стараясь запечатлеть этот момент в памяти навсегда. Таких моментов много, Чимини не теряет возможности наслаждаться любой секундой, проведённой вместе с другом, потому что не знает, сколько ему самому ещё отведено.
Долголетием такие, как он, обычно не отличаются в силу постоянных конфликтов и перестрелок, а также поисков со стороны властей. А Чимин лучше самостоятельно себе горло перережет, чем за решётку до конца дней сядет, поэтому всегда носит с собой маленький, но острый кинжал на бедре, который пока что ни разу не пригодился. Пока что. Кто знает, что их ждёт теперь, после сегодняшней встречи?
— Ты снова задумался, — тихо шепчет Хосок и, не стесняясь наготы, залезает на полу-сидящего омегу, мокрой киской пачкая его до безумия короткую юбочку. — Твой запах сгущается. О Юнги думаешь?
— Да что о нём думать? — фыркает Чимини, отмахиваясь, но получает в ответ лишь пристальный взгляд и чуть наклонённую вбок голову: Хосоки всегда читал его, как раскрытую книгу. — Я не знаю, чем это закончится, — грузно вздыхает, укладывая ладони на худенькие бёдра и принимаясь поглаживать нежную гладкую кожу. — Но завтра Намджун приедет за тобой, чтобы увезти из страны.
— Что? Нет! — Хосок дёргается, пытаясь встать, но сильные руки не дают этого сделать, намеренно фиксируя на месте.
— Это временно. Пока я не убежусь, что опасность тебе не грозит, — спокойным голосом разъясняет Чимин, пытаясь успокоить поглаживаниями, но на взвинченного омегу это никак не влияет.
— А тебе? Я не уеду без тебя! — мотает отрицательно головой и предпринимает ещё одну попытку вырваться: безуспешно. — Пусти!
— Какая строптивая киска, — усмехается Чимин и укладывает одну руку на нежную молочную шейку, аккуратно притягивая к себе. — Я уехать не могу, и ты это знаешь, — шепчет вкрадчиво в самые губы, пристально смотря в глаза. — И не смогу спокойно вести дела, если постоянно буду переживать за твою безопасность.
— Н-но… ты останешься совсем один? Кто будет прикрывать тебе спинку? — нижняя губка очаровательно подрагивает, а носик морщится от подступающих слёз.
Чимин умилительно урчит, ослабляя хватку, и нежно обхватывает щёчки ладонями, прижимаясь к забавно вытянувшимся губкам в коротком поцелуе. Хосок обвивает чужую шею руками, прижимаясь максимально близко и чувственно отвечая на поцелуй.
В киске снова зудит от желания кончить ещё раз, но он откладывает это желание на потом, потому что после небольшого конфликта Мини всегда трахает его с большим усердием. И похотливая киска это помнит.
— Снова потёк, да? — шепчет Чимин, оторвавшись от нежных губ любимой детки, и выдыхает, когда та укладывает ладошку ему на грудь и щипает за сосочек. — Ауч.
— Не меняй тему. Если Джуни меня увезёт, то у тебя не останется никого, чтобы защищать. Так нельзя! — недовольно пыхтит и складывает ручки на груди, смотря недовольно исподлобья на усмехающуюся омегу. — Тебе смешно?
— Выглядишь, как нахохлившийся птенчик, это очаровательно, — хихикает Чимини и быстро перехватывает чужую ладошку до того, как та легонечко ударит по груди. — Подо мной вся банда ходит, Хосоки. Есть тут Джуни или нет, мне важнее, чтобы он был с тобой. А уж с Юнги я разберусь. И не из такой задницы вылезали, принцесса.
— Всё равно это как-то неправильно и… — маленькая омега продолжает бубнить под нос, и Чимину не остаётся ничего другого, кроме как уложить его голову на свою грудь и, укрыв пледом худенькое тело, начать ласково поглаживать.
— Чш-ш-ш, спи, омега. Ты в предтечке, тебе нужно много сил, чтобы потом как следует выдоить своего альфу. Я живучая скотина, ты же знаешь, — усмехается и, услышав новую волну бубнежа, щекой прижимается к чужой макушке, выпуская как можно больше своего феромона, чтобы успокоить чувствительную омегу в руках.
Хосок засыпает быстро, Чимин даже не успевает провалиться в дрёму, когда по дому разносится тихое умиротворённое сопение. Он гладит малыша ещё пару минут, наслаждаясь тяжестью на грудной клетке, после чего аккуратно приподнимает и бережно укладывает в построенное им же гнездо из чиминовых вещей. Хосок недовольно морщится, но стоит носику уткнуться в любимую футболку Мини, которую он всегда надевает во время течек, сразу же успокаивается и расслабляется, продолжая мерно сопеть.
Чимини слабо улыбается и, поправив одеяло, быстрыми шагами выходит из дома на крыльцо, садясь на каменные ступени и с долгожданными удовольствием закуривая любимые вишнёвые сигареты. Омегам на холодном сидеть не рекомендуется, но он точно рожать не будет в этой жизни, а потому становится как-то всё равно на своё репродуктивное здоровье. Может, как раз отморозит себе всё окончательно и болезненные течки пропадут? Тогда сможет сконцентрироваться только на работе, не переживая об отношении альф к себе.
Котёнок хмыкает, выдыхая белый дым в воздух и наблюдая, как быстро он смешивается в воздухом, пропадая из виду. Вздрагивает от лёгкого холодного ветра и прикрывает глаза, позволяя ему колыхать светлые волосы и остужать разгорячённое тело.
Юнги давно его выслеживал. Это был лишь вопрос времени, когда бы он заявился к дому омеги и прижал бы его к стене с пушкой у виска. И повезло, будь в этот момент сам Чимин дома, а не бедный малыш Хосоки, которого та банда в лучшем случае бы просто застрелила на месте. В худшем… кулаки сжимаются сами собой от злости, а глаза сужаются и темнеют от одной подобной мысли.
Котёнок встряхивает головой, отгоняя эту слишком реалистичную картину, и в очередной раз убеждается в правильности своего сегодняшнего решения.
Выследить Юнги тоже было задачкой не из лёгких. Скрывается хорошо, сукин сын, хотя у Чимина защита не хуже, раз тот тоже столько времени нарыть на него ничего не может. Зато вывести из себя, играя в поистине детские гонки, было слишком уж легко. Правда, кошечку свою жалко, дурацкий макларен здорово ей попортил попку, но это не самое главное, хоть по сердечку и немного режет.
Главное, что Хосоки, его сладкая принцесса подушечек, будет в безопасности уже завтра вечером. Намджуну доверять можно. Он об омеге позаботится. Иначе поплатится за это мучительной жизнью, потому что Чимин так просто смерть не дарует, это слишком легко.
Пытать гораздо круче и лучше, но делать это тоже надо искусно, так, чтобы заложник молил не о пощаде, а о смерти, зная, что дальше нормально жить уже никогда не сможет. И Намджуну этим самым заложником становиться не хочется. Точно не в лапках у этого светловолосого котёнка с розовой пушкой.
Чимин в последний раз затягивается и, затушив сигарету о ступеньку, выкидывает её в ближайшую блестящую вазочку. Надо предупредить банду о скором визите опасного альфы по нужному ему адресу, собрать вещи Хосока в чемоданчик и сумочки, написать Джуну о дальнейших действиях и попробовать поспать, но сил не осталось даже на то, чтобы встать с этого грёбанного крыльца и пойти делать дела.
Котёнок тяжело вздыхает, устремляя тяжёлый взгляд чёрных глаз в небо, мысленно чувствуя лёгкую зависть. Иногда его внутренняя волчица пробуждается и тихо скребётся в душе от несправедливости. Он никому не признается, что порой тоже хочется, как Хосоки, целый день лежать в гнёздышке и ждать своего сильного и опасного волка с работы, зазывать его в постель, мордочкой уткнувшись в подушки и выставив аппетитную попку с влажной киской перед альфьей пастью и чувствовать маленькие пиночки лапок в животике, вынашивая общих щенков после очередной течки.
Хосоки точно живёт если не лучшую жизнь, то точно хорошую и не особо беспокойную, с тех пор, как Чимин нашёл его девятилетним ребёнком на улице. В драных колготочках, коротеньких шортах и тоненькой футболочке зимой он выглядел слишком жалко, что даже сердце четырнадцатилетнего Чимина растаяло при виде него и пройти мимо не представлялось возможным.
В какой момент они стали гораздо ближе, чем просто друзья, он не помнит, словно, так было всегда, зато переспали впервые, только когда в семнадцать Хосока бросил ненадёжный альфа, а Чимин порывался пойти снести ему голову, и малыш не придумал ничего лучше, кроме как остановить бешеную разозлённую омегу глубоким поцелуем.
Телефон звенит как нельзя кстати, пока Чимин не успел скатиться ещё дальше в свои размышления о жизни. Откладывать дела и игнорировать нависшую проблему в виде банды опасного альфы дальше уже просто нельзя, и в первую очередь нужно позаботиться о Хосоки.
— Завтра приеду к шести утра. Пусть будет собран, одет и с вещами, — Намджун, как всегда, сразу к делу. Чимин его за это очень ценит.
— Хорошо, — коротко отвечает в ответ и принципиально молчит, зная, что альфа долго держаться не сможет, когда речь заходит о любимой омеге.
— Как он? — сдаётся даже быстрее, чем ожидалось. Чимин по-доброму хмыкает, вставая с места и решая пройтись пару шажочков.
— Спит. Завтра-послезавтра начнётся течка, так что в твоих же интересах пересечь границу как можно быстрее, пока по его запаху вас не нашли, — по привычке раздаёт команды, забывая, что с этим альфой командирский тон вообще отбросить можно.
Но напряжение даёт о себе знать каждой ноющей клеточкой тела и липким мерзким узлом от страха в низу живота. Чимин действительно ощущает, как у него трясутся ручки, чего не случалось никогда в этой жизни. Его пугает не Юнги, не слухи о нём, не его банда и даже не первая в жизни разлука с любимым Хосоки без точного ответа увидятся ли они ещё. Пугает чёрная тёмная неизвестность, в которую он шагнул сегодня, когда осознанно сел за руль кошечки и обогнал устрашающий чёрный макларен.
— Я чувствую твоё напряжение даже через телефон. Хочешь, я отправлю с ним надёжного человека и останусь с тобой? — спрашивает спокойно, но некое волнение за близкого друга его омеги в голосе проскальзывает, что не может не трогать омежье сердце.
— Нет, — отрезает холодно, скорее даже для себя, чтобы не поддаться на такое манящее предложение. — Я доверю его только тебе. Другие моих пыток не видели, — Намджун тихо смеётся и от этого искреннего чистого смеха котёнка наконец-то ненадолго отпускают собственные страхи.
— Понял, принял, обработал, — улыбается альфа по ту сторону телефона и снова замолкает на пару секунд, прежде чем позвать. — Чимин?
— М? — снова вскидывает голову к небу, смотря на бездушные далёкие звёзды. Порой ему хочется стать одним из них, чтобы вообще ни о чём больше не переживать и ничего в этом мире не решать.
— Всё будет хорошо, — уверенно отвечает Намджун и тут же сбрасывает, зная, как его босс не любит сентименты.
Чимин тихо усмехается, убирая телефон в задний карман юбочки и прикрывая глаза, подставляя лицо порывам ветра. Да, для Хосоки точно всё будет хорошо. Чимин свою жизнь отдаст, но об этом позаботится.
Чемоданчик и сумочка с вещами Хосоки собраны и аккуратно стоят в прихожей рядом с его новыми розовыми кедиками — небольшой утешительный подарок от Чимина перед отъездом. Вещи он собирал недолго, положил только самое удобное и необходимое для омеги в течке: пару больших футболочек, красивые удобные трусики и спортивные штанишки, которые в любой момент легко снять.
Закинул ещё по мелочи красивых шмоток, если придётся задержаться, гигиенические принадлежности и три свои толстовки, которые достал из грязного белья — Хосоки сможет утыкаться в них по ночам и не чувствовать себя слишком одиноким.
Собирать для него вещи в этот раз было сложно, потому что причина поездки была отнюдь не радостной, хоть котёнок другу это напрямую не сказал. Намджун получил чёткие указания не брать телефон первые три дня совсем и не сметь возвращаться, пока Чимин не позвонит ему по видео связи и верно не ответит на три важных вопроса без ошибок.
В случае заминки или даже маленькой ошибки ему следует тут же сбросить трубку, сменить номер и увезти Хосоки в другое место, дожидаясь следующего знака. И если Чимин не выйдет на связь в течение двух недель, не возвращаться в Корею ни при каких обстоятельствах, сменить имя и считать его мёртвым.
Говорить об этом было сложно, особенно, когда мысленно перед глазами встаёт любимый плачущий Хосоки со шмыгающим носиком-пуговкой, который будет сильно и долго по нему скорбить, если последний пункт всё же придётся выполнить.
Но у Чимина выбора нет, как и у подчиняющегося ему Намджуна, поэтому единственное, как можно было обезопасить нежное омежье сердечко — это не говорить совсем про эти пункты.
А Чимин ради его безопасности готов даже наступить на горло собственным принципам и соврать единственному любимому человеку.
Котёнок устало вздыхает, ласково смотря на мило спящего омегу, укутывает его в плед посильнее и чмокает в лобик, умильнувшись с забавного фырканья. Выключает свет, оставляя лишь маленький ночник, и идёт к себе в комнату, чтобы принять обжигающе горячий душ и хоть немного расслабиться.
Под струями воды хорошо. Она приятно обволакивает и словно смывает весь негатив, накопленный за день, позволяя хоть немного вздохнуть и почувствовать себя живым.
Чимин нежно намыливает гладкую кожу, тут же смывая пену, и сладко жмурится, когда пальчики касаются чувствительной киски. У него самого течка не за горами, должна начаться буквально через пару дней, но сейчас точно не время, а потому он уже неделю в тайне от Хосока закидывается подавителями, чтобы в ответственный момент не потечь.
И пусть гормоны его сейчас задавлены таблетками, сладко текущая киска внимания к себе всё равно требует и игнорировать её с каждым днём всё сложнее. Хочется, наплевав на все дела, закрыться в комнате с альфой и седлать его крепкий член сутками напролёт, выдаивая внутрь всю питательную сперму из тяжёлых яичек, но такой возможности не предоставляется, так что котёнку не остаётся ничего другого, кроме как довольствоваться редкой дрочкой ночами, когда он не сильно устал. А устаёт он в последние дни слишком много.
По бёдрам стекает холодная, про сравнению с горячим душем, смазка и Чимини, клычками прикусив губу, сдаётся, разрешая себе по-быстрому сбросить напряжение перед сном. Медленно ведёт по мягкому животику, ноготочками царапая самый низ и тихо вздыхая от этого, и сразу ладонью накрывает всю промежность, возвышением большого пальца давя на клитор.
Тихий нуждающийся стон вырывается неконтролируемо, котёнок спиной прислоняется к стене и расставляет ноги шире, сразу вводя внутрь два пальца и сгибая их у нужной точки. Клитор горит, требуя к себе внимания, и он растирает его ладонью надавливающими движениями, не оголяя его. Всегда до боли чувствительным в этом месте, а альфы этого не понимали, точечно дёргая оголённый клитор со всей дури, из-за чего желание пропадало сразу.
Два пальца давят так правильно и нужно, ладонь массирует клитор с идеальным нажимом, а котёнок сильно жмурится, утопая в удовольствии и вот-вот готовясь обильно кончить, что не сразу слышит хлопок входной двери и чужие голоса в доме.
Отрезвляет его тихий вскрик Хосока, заставляя поспешно выключить душ, натянуть лежащую рядом пижамку из шортиков и топика и пулей рвануть в гостиную, прихватив любимую пушку, с которой последние дни совсем не расстаётся.
— Какого чёрта? — рычит опасно и скалится, завидев в своём доме чужих альф, напугавших его омегу. — Стучаться не учили? — язвит, медленно шаг за шагом приближаясь к напуганному Хосоки и прикрывая его своей спиной.
— Ты что-то не особо приветлив был тогда на дороге, — знакомый бархатный голос доносится позади кучки вооружённых альф и Чимин принюхивается, пытаясь понять чужой настрой. — Решил тоже не церемониться.
Юнги хмыкает, выходя вперёд и сталкиваясь холодным взглядом с яростным омежьим. Чимин красивый и это отрицать глупо, особенно, когда весь мокрый и одежда облегает каждый сантиметр его тела, становясь более прозрачной от влаги. Глаза невольно опускаются на плотную грудь, сканируя её взглядом, но ещё ниже смотреть Юнги не смеет, вовремя одёргивая себя и возвращая глаза на чужое разъярённое лицо.
В воздухе феромоны заметно густеют. Чимин скалится, выставляя вперёд себя пушку, и хмыкает, когда кучка альф делает то же самое, направляя дула на одного него. Хосоки сзади громко часто дышит, принюхиваясь к витающему в воздухе запаху, и, поняв, в чём дело, с ужасом и тревогой смотрит на напряжённую спину старшего омеги. Чимин возбуждён. И это лишь вопрос времени, когда до толпы альф донесётся его феромон и они поймут, в чём тут дело.
— И ты решил завалиться со своей шайкой к одинокому омеге? Один на один яиц не хватило, — отрыкивается котёнок, но уже сам понимает всю суть пиздеца в их ситуации, потому что Хосок течёт.
Привычно среагировав на усиленный запах более старшей доминантной омеги и сильно перепугавшись вломившихся среди ночи альф, предтечный организм решил, что течь нужно именно в этот момент, чтобы спасти и семью, и себя, так как ни один взрослый альфа не тронет текущую омегу на инстинктивном уровне.
Чимин взглядом сканирует каждого альфу, замечая, как те начинают шумно вдыхать воздух и подрагивать всем телом, а глаза их темнеют с каждой секундой.
Это служит спусковым крючком. Чимин готов был вести деловые переговоры, готов был тянуть время, дожидаясь Намджуна, и даже готов был опустить пушку, но ровно до того момента, пока на альфьих похотливых лицах не появилась ублюдская ухмылка победителя из-за сильного течного запаха. Мозги говорят ему успокоиться и увести Хосоки из комнаты, пока не стало хуже, но инстинкты делают всё сами за себя.
— Ты посмел вломиться в мой дом, напугать мою омегу в течке и думаешь, что ничего за это не будет? — шипит Чимин, подбираясь всем телом, словно кот, готовящийся к прыжку, и медленно, крадучись, подходит к альфе, обходя его по кругу и следя за каждым его движением.
— Я не знал, что тут течная омега, — спокойно отвечает Юнги и не двигается, периферийным зрением следя за каждым движением угрожающе шипящего котёнка.
— Это не имеет значения! — рявкает Чимин и ловким прыжком оказывается ровно перед лицом альфы под очередной тихий всхлип Хосока сзади. — Какого чёрта ты сюда пришёл без приглашения? Грязный, похотливый щенок, решивший, что раз я омега, то меня можно задавить своей сильной сущностью, да? Много сценариев в голове себе прокрутил, прежде чем это сделать?
— Успокойся, я всё решу, — холодно отрезает Юнги и поворачивается к своим людям, выставляя обозлённому омеге ничем не прикрытую спину. — Вышли все из дома.
Альфы мнутся, кидая многозначительные взгляды на текущего на диване Хосоки, за что получают громкий предупреждающий рык котёнка, который точно не намерен сдаваться. Не сейчас, когда от него зависит не только его собственная жизнь.
— Пошли нахуй, я сказал, — повышает голос Юнги и пальцем указывает на открытую дверь, оглядывая каждого альфу презрительным взглядом.
Те послушно опускают пушки и, запинаясь друг о друга, неловко тычутся у прохода, скорее пытаясь выбежать на свежий воздух и плотненько закрыть за собой дверь.
— И что это изменит? — насмехаясь, спрашивает Чимин, но от альфы всё же немного отходит, снова становясь перед Хосоком живым щитом.
— Твоё состояние, — пожимает плечами Юнги и слегка морщится, недовольно смотря на всё ещё заведённого омегу. — Я не трону твою омегу, успокой свои феромоны, Чимин. Пока мой волк не среагировал.
— Это угроза? — котёнок издевательски выгибает бровь, всё же заметно расслабляясь, но течная уязвимая омега за спиной всё равно не позволяет полностью успокоиться.
— Предупреждение, скорее. Нам же не хочется, чтобы волк принюхался к запаху твоей текущей киски и захотел её попробовать? — альфа копирует выгнутую бровь и, усмехнувшись, отходит к противоположной от омег стене, спускаясь по ней на пол.
— А волк не боится, что ему за подобное причиндалы отстрелят? — парирует Чимин, максимально стараясь сохранять внутри непринуждённый вид, несмотря на то, что волчица внутри громко скулит, радуясь вниманию столь сильного альфы.
— Ты возбуждён, Чимин, и я это чувствую. Как ещё мне реагировать? — устало отвечает Юнги, откидывая голову назад и прикрывая глаза.
— Не как грязное похотливое животное, — недовольно выплёвывает Чимин, но наконец-то расслабляет тело полностью и убирает пушку за пояс влажных шорт.
— Если бы я реагировал как оно, то ты бы уже лежал на столе попкой кверху с моим членом глубоко в пизде, — альфа недовольно фыркает, приоткрывая один глаз и осуждающе смотря на омегу. — Как видишь, этого не произошло. Пока.
— И не произойдёт, не надейся, — котёнок тихо рычит, но тут же смягчается, когда сзади раздаётся тихий всхлип. — Потерпи, малыш, я сейчас позвоню Джуни, и он за тобой приедет, да? — ласково воркует вокруг омеги, чем немного удивляет наблюдающего за парочкой альфу. — Он приедет и всё сразу станет хорошо, принцесса.
Чимин словно на секунду забывает о присутствии альфы, который действительно тихо сидит и никак не обращает на себя внимание. Укладывает напуганного Хосоки обратно в гнездо и буквально впихивает ему под нос свою футболку, пока сам пишет альфе гневное сообщение с просьбой приехать быстрее и с оружием.
Температура собственного тела подозрительно повышается, а яркое возбуждение до сих пор не спадает, что наталкивает на определённые неприятные мысли, которые Чимин умело игнорирует, убеждая себя в том, что это попросту невозможно.
Когда тихо сопящий в полу-дрёме Хосок оказывается в полной, по мнению Чимина, безопасности, он позволяет себе устало присесть на пол перед диваном и тяжело вздохнуть, взглядом впиваясь в сидящего в такой же позе альфу напротив. Они молчат, сканируя друг друга серьёзными взглядами и думая каждый о своём, но глаз друг от друга не отводят.
Тёмные рваные джинсы, белая футболка и пёстрая рубашка — альфа совсем не похож на жесткого главаря опасной банды, о котором ходит столько леденящих душу слухов.
Хотя, Чимин и сам сейчас выглядит не очень презентабельно, но пойти переодеться и оставить Хосока наедине с этим он не может. А в спальню его пустить при такой странной реакции омежьего организма он точно не решится.
— Ты воняешь, — констатирует котёнок, принюхиваясь к воздуху и чуя в них сильный феромон.
— Ты течёшь, — коротко отвечает Юнги и явно задерживает дыхание, стараясь сильно не вдыхать концентрированный запах омеги.
— Может, выйдешь за дверь, а ещё лучше съебёшь отсюда нахуй совсем? — рыкает омега, незаметно стараясь прислушаться к своему организму: в животе не тянет, не сводит, а между ног сильного зуда нет. Не мог же он…
— Увы, этого я сделать не могу, — отрицательно мотает головой Юнги и снова задерживает дыхание, мучительно смотря на время в телефоне.
— Почему? Это решило бы все мои проблемы, — котёнок хватает телефон, судорожно поглядывая в него и ожидая сообщения от Намджуна, понимая, что дело с каждой секундой всё хуже и хуже: его тело горит, а на висках выступает пот и это лишь вопрос времени, через сколько он обильно потечёт прямо перед Юнги.
— Но не мои. Ты уже полгода умело уводишь у меня все важные контракты из-под носа и взламываешь все мои сервера, думаешь, я дам тебе хоть единую попытку сейчас скрыться от меня? После стольких месяцев поиска? — Юнги злится. Альфа злится. И в его феромоне это слишком явно чувствуется, что влияет на изголодавшуюся по вниманию волчицу и не может не привлечь её внимание.
— Если мы договоримся о встрече в назначенный день, ты уйдёшь? — Чимин звучит поразительно жалко по сравнению с тем, как планировал. По телу пробегает лёгкая дрожь, а бёдра сами сводятся сильнее, чтобы скрыть мокрое пятнышко на промежности.
— Нет. Как я могу тебе верить? — усмехается Юнги и тыкает языком за щёку, снова заинтересованным взглядом окидывая омегу перед ним.
Его волк им заинтересован. Красивый, умный и хитрый омега, который явно самодостаточен и не беспомощен, не может ему не нравиться. Чимин был бы идеальной парой для него, вести дела вдвоём было бы гораздо легче и проще, но Юнги ещё в самом начале «карьеры» пообещал себе, что семью заводить не будет — слишком опасно.
Хотя, конечно, любимую омегу под боком и полный дом щенков хотелось, как и любому здоровому альфе. И сейчас, сидя в закрытой комнате с двумя потёкшими омегами, Юнги ловит себя на мысли, что чувствует только сильный запах гиацинта, который буквально выбивает из лёгких второй ненавязчивый.
— И чего ты ждёшь тогда? Я же здесь, бери меня, — котёнок раскидывает руки в стороны, усмехаясь, но неожиданно для себя краснеет, когда на его очень двусмысленные слова глаза альфы предательски темнеют.
— Ты не успокоишься, пока омега не будет в безопасности, — Юнги тяжело сглатывает, чувствуя, как в горле уже першит от течного феромона. — Я жду, пока его заберут.
— И что потом? Пристрелишь? — Чимини наклоняет голову вбок, пристально смотря альфе в глаза, когда тот на его слова ярко улыбается.
— Я безоружен, омега, — смеётся Юнги. — Мои люди стоят на улице, а я тут один на один с тобой. И это ты можешь пристрелить меня в любой момент и скрыться.
— Не в моих принципах нападать на безоружного, — фыркает котёнок и отворачивается, тоже тяжко сглатывая.
«И моей волчице ты слишком нравишься» остаётся недосказанным. Признавать это Чимину не хочется совсем. Как и тот факт, что он сейчас находится прямо перед активной фазы течки и единственное, что ещё хоть как-то помогает ему сдерживаться — это спящий на диване Хосок. О нём будет некому позаботиться, если Чимина сейчас скрутит в приступе адской течки рядом с сильным крепким альфой, на которого его волчица положила глаз.
Нужно сначала передать младшего омегу его альфе, убедиться в его безопасности, а потом… котёнок не знает, что будет потом, но его это не сильно пугает. Он в любой момент может пустить себе пулю в висок и тогда страшно больше никогда не будет.
Он знает, что потечёт. Потому что сколько духом не закаляйся, инстинкты остаются инстинктами, которые невозможно никак перебороть. Его организм сделает всё возможное, чтобы сохранить себе жизнь, а в дикой природе единственное, что могло уберечь беззащитную самку от хищника — это своевременная течка.
Так самец переключался на желание спариваться и у самки был хоть какой-то шанс выжить. Намеренно подставляться и приглашающе скулить Чимин не будет, к такому унижению он не готов, но потечёт точно. А дальше будь, что будет. Юнги ведёт себя на удивление адекватно для сильного альфы, запертого с двумя течными самками.
С улицы доносится шум и звуки драки. Чимин с Юнги подскакивают одновременно, и омега старается не смотреть на слишком явный стояк альфы, выпирающий сквозь свободные джинсы.
— Это Намджун. Скажи своим, чтобы пропустили, пока я не выпустил тебе пулю в лоб, — рявкает котёнок и снова хватается за любимую розовую пушку.
— А как же твои принципы? — усмехается Юнги, но к двери подходит и, приоткрыв, коротко даёт нужные указания.
— За Хосока я переступлю через любые свои принципы, — недовольно шипит Чимин, направляя дуло на самодовольного альфу и мысленно нажимая на курок, испытывая при этом дикое моральное удовлетворение.
— Схуяли тут происходит? — рычит Намджун, заходя, наконец, в квартиру, сталкиваясь лицом к лицу с другим альфой. — Это ещё что такое?
— Забирай омегу и вали отсюда, — рычит в ответ Юнги, осматривая стоящего перед ним альфу с ног до головы и чувствуя лёгкий, непонятный для него самого, укол ревности.
— Ты ещё указания мне будешь раздавать? — Намджун бесится, подходя ближе и выпуская больше своих альфьих феромонов, на что Хосок беспокойно пищит во сне, сгибаясь в позу креветочки и прикрывая живот руками.
— А что мне будет? — усмехается Юнги и, даже не напрягаясь, давит запахом чужого в этом доме альфу.
Чимин стискивает зубы, из последних сил уговаривая организм потерпеть ещё немного. Доминантные феромоны двух альф разом вынести почти нереально предтечному организму, но он кое-как справляется, вклиниваясь между двумя альфами и грубо расталкивая их плечами.
— Как дети, блять. Ты, — пальцем тыкает в грудь друга, — забрал своего омегу и сделал всё, как договаривались. Не заставляй меня исполнять свои угрозы, — Намджун понятливо кивает, отходя к дивану за Хосоком, но всё также недовольно порыкивая от злости. — Ты, — тыкает пальцем уже в твёрдую грудь Юнги, получая в ответ усмешку, — сел обратно на пол и заткнулся, пока я всё не решил.
Альфа хмыкает, желая поначалу возразить, но потом ловит взгляд Чимина и послушно опускается вниз, стараясь максимально успокоить свой запах. Снизу ещё лучше видно, насколько дрожат ноги омеги и с какой силой он сжимает ладошки в кулачки, держась, как только может.
Это действительно достойно уважения, потому что на опыте Юнги все текущие омеги превращались в ноющий скулящий комок возбуждения, не способный трезво мыслить без узла альфы глубоко в киске. А Чимин не только не беспомощно не валяется на полу, он в принципе довольно умело распоряжается всеми в данной ситуацией.
— Принцесса, альфа приехал, — шепчет Чимин, наклонившись над спящим Хосоком и ласково его поглаживая по голове.
— Может, не будить его? — тихо спрашивает Намджун, наклоняясь следом и мило улыбаясь, смотря на своего нежного сонного омегу.
— Нет, он будет плакать, — котёнок аккуратно присаживается на край дивана и невесомо прижимается губами к чужим пухленьким.
Юнги в удивлении вскидывает бровь, переводя взгляд на стоящего рядом с омегами альфу, но тот лишь тихо хмыкает и ничего на эту ситуацию не говорит.
Чимини же, чувствуя лёгкое копошение под собой, углубляет поцелуй, ласково щекоча чужой язычок своим и прикусывая нижнюю губу, прежде чем отстраниться с тихим, едва различимым стоном.
— Ммм… Джуни? — Хосок кулачками трёт заспанные глаза и ярко улыбается, стоит ему разглядеть стоящего рядом альфу.
— Привет, крошка. Я за тобой приехал, — широко улыбается альфа и присаживается на пол, рядом с диваном, целуя румяного омегу в щёчку. — Поедем кататься на машинке.
— А Чимини не возьмём с собой? — тихо спрашивает малыш, смотря на своего альфу повлажневшими от слёз глазами и цепляясь за ручку друга.
— Я не могу уехать, принцесса, — устало, сквозь тянущую боль в животе, улыбается котёнок и переводит встревоженный взгляд на Намджуна, который тот понимает без слов.
— А если тебя убьют? — спрашивает Хосок шёпотом, но так, что даже Юнги в другом конце комнаты и слышит и замирает, иными глазами смотря на эту семью и обдумывая для себя в голове важные вещи.
Чимин вздыхает, наклоняясь и снова захватывая губы омеги в нежном поцелуе. Юнги готов поклясться, что сумел разглядеть слезинку, стекающую у него из глаза, прежде чем её быстро и незаметно стёрли. Хосок слабо урчит, рукой нащупывая Намджунову, и слабо возится, стараясь придвинуться к Чимину ближе, но тот разрывает поцелуй, отстраняясь и вставая на ноги.
— Вам пора. Со мной всё будет хорошо, ты же знаешь, — снова улыбается котёнок и кивает Намджуну, чтобы тот взял свою пару на руки.
— Мы будем держать тебя в курсе, — кивает альфа и, подхватив свою омегу поудобнее, несёт к выходу, на секунду замирая и окидывая взволнованным взглядом стоящего у дивана Чимина и сидящего напротив него Юнги.
Мерзкое предчувствие копошится у него в груди, вызывая ярое желание остаться, но Хосок снова тихо хнычет на его руках в очередном приступе течки, и ему приходится выбрать свою омегу, которой нужна сейчас его помощь и защита, и с тяжёлым сердцем выйти из дома, закрыв за собой дверь и оставив там друга и босса в надежде, что они ещё увидятся.
Чимини дожидается, пока дверь плотно захлопнется, чтобы с тихим шипением сесть на диван и накрыть рукой живот: ему больше не перед кем держаться и строить из себя всесильного. Альфа и так чувствует потёкший запах и лишний раз тратить такие нужные сейчас силы на то, чтобы непонятно зачем геройствовать было бы глупо в данной ситуации.
Юнги медленно встаёт со своего места, подходя ближе и усаживаясь в кресло напротив, взволнованным взглядом окидывая омегу перед собой и в очередной раз про себя отмечая его внутренний стержень.
— Они ушли. Что дальше? — спрашивает котёнок и, до крови прикусив губу клычками, жмурится от очередного спазма. Давно его так сильно не разъёбывало от обычной течки. Во всём виноват этот чёртов альфа и его сильный запах.
— Вообще, я просто хотел поговорить, потому что… — альфа замолкает, с неким сожалением смотря на мучения омеги. — Ты точно нормально?
— Ой, не пизди мне. Мы с тобой не альтруисты, чтобы друг с другом разговаривать, — фыркает Чимин и снова прикусывает губу, подавляя тихий стон боли. — Я лучше всех, не видно?
Юнги поджимает губы, замолкая и оценивая данную ситуацию. Поговорить им сейчас вряд ли удастся, учитывая, что совсем скоро у омеги начнётся активная фаза течки и обоим будет точно не до разговоров.
Уйти он и вправду не может, потому как выслеживал Чимина слишком долго, чтобы позволить ему так просто скрыться, что тот непременно сделает, тем более оставшись один, без второго омеги в доме. Но и остаться с ним на всё время течки и контролировать себя рядом с безумно вкусно пахнущей самкой он точно не сможет.
— Юнги, — громко рычит котёнок, привлекая к себе внимание задумавшегося альфы, — ты либо быстро съёбываешь… — замолкает на секунду, снова взвешивая все «за» и «против».
Свою волчицу с каждой секундой сдерживать становится всё сложнее и сложнее. Пошлые мысли буквально сжирают его заживо, в то время как боль заставляет как-то срочно этот вопрос решить. Он уже почувствовал приятный запах сильного альфы и его феромон точно пропитал часть дома, поэтому гордо уйти в комнату и провести течку за привычной дрочкой он уже не сможет.
С одной стороны, Юнги уже здесь и уже доказал, что более менее адекватен, раз пришёл безоружным, выставил своих людей за дверь и всё ещё не набросился ни на течного Хосока, ни на предтечного него. А крепкий член Чимину бы сейчас точно не помешал.
С другой стороны, это всё ещё тот самый Мин Юнги, главарь самой опасной группировки, которому Чимин уже полгода срывает крупные сделки, и хоть он повёл себя сегодня адекватно, это всё ещё не означает, что ему можно верить. Каковы гарантии, что его не убьют в самый уязвимый для любой омеги момент?
— Либо? — подталкивает Юнги, чувствуя, что пауза и обдумывания слишком сильно затянулись, а феромон течной омеги крепчает всё сильнее, вынуждая в срочном порядке что-то решать.
— Либо ты меня трахаешь, — выпаливает Чимин вертящееся на языке желание, до того как скатиться в ещё одни нудные и сложные размышления. — Выбирай.
— Ты… уверен? — Юнги выглядит так, словно его застали врасплох. Такого от Чимина он честно не ожидал, поэтому сейчас впервые теряется перед омегой, не зная, как правильнее всего поступить.
— Да Господи, блять, — рычит котёнок, и, вскочив с дивана, шлёпается альфе на колени, тут же громко выстанывая с облегчением, когда влажная киска сталкивается с твёрдым стояком, даже через одежду.
С громким вздохом он принимается активно тереться о внушительный член, хоть немного успокаивая жар в текущей промежности, и тем самым ещё больше распаляет альфу, у которого и так от этого вида контроль трещит по швам. Чимин закидывает голову назад, инстинктивно обнажая шею перед медленно теряющим голову волком, и гортанно стонет, когда член слишком правильно давит ему на клитор ровно так, как надо, и принимается активнее на нём елозить.
— Маленькая хорошая штучка, — тихо рычит Юнги, наконец, отпуская себя и позволяя волку сделать с этой зарвавшейся самкой всё, что ему будет угодно. — Так сильно пытаешься привлечь внимание альфы к своей потёкшей киске, что безмозгло трёшься о мой член? — венистая рука укладывается на обнажённую шею, слегка придушивая и притягивая поплывшего от возбуждения омегу к своему лицу.
— Альфа первый возбудился, как маленький неопытный щенок, я лишь даю тебе право воспользоваться своим бесполезным членом и… ах, блять, да-а, — тихо стонет котёнок, когда альфа грубо вскидывает бёдра, снова проходясь по чувствительному клитору.
— Бесполезным, говоришь? — рокочет волк, наклоняясь к запаховой железе и размашисто вылизывая её языком, помечая своей слюной. — Поэтому ты так разбито стонешь?
— Я могу так же воспользоваться своим вибратором в комнате и с удовольствием кончить, — шепчет Чимин, сильнее подставляясь под чужой язык и телом прижимаясь ближе к альфьему.
— Мм, тогда, может, мне стоит уйти и оставить тебя тут с твоим любимым вибратором? — усмехается Юнги, плавно опуская руку к пижамным шортам и оттягивая их, чтобы тут же проскользнуть ладонью к изнывающим влажным складочкам.
— Ну, уходи, — тихо скулит котёнок и громко вздыхает от облегчения, полностью опускаясь на любезно подставленную ладонь, и принимается её объезжать, тихо постанывая каждый раз, когда мягкие подушечки касаются возбуждённого клитора.
— Прогоняешь, а сам трёшься о мою руку, как глупая сучка в охоте, — альфа рокочет, с нескрываемым удовольствием наблюдая за жалкими попытками нуждающейся заведённой омеги доставить себе хоть каплю удовольствия с помощью его руки.
— Юнги, чёрт тебя подери, никчёмный альфа, — злобно рявкает Чимини, обхватывает чужое запястье и насильно вытаскивает его руку из своих шорт. — Не можешь меня качественно взять, так и скажи, — недовольно фыркает и слезает с вкусных накачанных бёдер, желая уйти в свою комнату.
Юнги громко протестующе рычит, хватая явно плохо блефующую малышку за руку, и грубо разворачивает к себе, за талию прижимая к плотной груди. Чимин громко вздыхает, из-под прикрытых ресниц смотря в чужие тёмные от возбуждения глаза, и закидывает ручку волку на плечо, поглаживая по загривку, как послушного щенка.
— Маленькая непослушная самочка, — рокочет опасно, опускаясь к манящей шейке и принюхиваясь к усиленному запаху. — Куда ты собралась с текущей киской? Альфа здесь.
— Альфа никак не хочет меня трахать, — недовольно скулит котёнок, но к чужой груди послушно ластится, буквально выпрашивая грубый поцелуй.
Юнги впивается в его губы жадно и несдержанно, клыками кусает нижнюю и буквально вылизывает его рот, нисколько не стесняясь пошлых хлюпов. Чимин слабо стонет, ноготочками впиваясь в альфьи плечи, и закидывает ему на бедро ножку в погоне за диким возбуждением и желанием оказаться ближе к вожделенному телу. Альфа подхватывает его под пухлую попку, не разрывая поцелуй, и несёт в сторону комнаты, чтобы уложить на кровать. На диване осталось гнездо, насквозь пропахшее другой течной омегой, и волку это не нравится: ему нужна только его омега.
Чимин тут же широко разводит ноги, оказавшись на мягком матрасе, и прогибается в пояснице, стараясь заманить альфу к себе сильнее. Бороться с волчицей всё сложнее и сложнее, та, чуя грубую альфью силу, желает покорно подставиться, выпятив попку навстречу чужому возбуждению, и Чимину сложно даётся держать данное себе обещание.
— Давай, ну же, доверься своей волчице, прислушайся к ней, — Юнги нависает сверху, так правильно и нужно приставляя колено к влажной возбуждённой киске. Чимин сладко вздыхает, притираясь ближе.
— Она говорит мне, чтобы ты шёл нахуй из моего дома, — скулит, стараясь сохранить остатки самообладания и не растечься перед альфой текущей лужицей.
— Правда? — в чужом голосу слишком явно чувствуется насмешка. — И поэтому ты так подставляешься, как хорошая добротная самочка? — Юнги переводит взгляд ниже, туда, где киска с удовольствием катается по его бедру, оставляя за собой следы даже через одежду.
Чимин стремительно краснеет, явно смущаясь своих непроизвольных действий, но тереться при этом не прекращает, продолжая тихо поскуливать в ладошку под тихий смех альфы.
— Я не обижу, омега, — шепчет, наклоняясь ниже, к самим губам, пока рукой умело заменяет бедро, укладывая её на истекающую киску. — Раскройся мне. Позволь волчице выйти.
— А если захочу пометить? — с вызовом спрашивает котёнок, послушно расставляя ноги ещё шире и тихо вздыхая, когда альфа инстинктивно правильно и нежно ласкает его клитор всей ладонью.
— Пусть, — пожимает плечами Юнги и, наконец, опускается ниже, чтобы с особой нежностью и лаской смять греховно пухлые губы в трепетном поцелуе.
Котёнок тихо стонет, заметно расслабляясь в чужих руках, и отпускает себя, позволяя течной волчице выйти наружу и взять над собой верх. Он по привычке слегка борется за власть в поцелуе, стараясь вести, но с тихим скулежом быстро покорно сдаётся, услышав тихий доминантный рык. Юнги ласково оглаживает пухлые влажные половые губки, лаская сквозь шорты маленький набухший клитор, желая скорее довести омегу до первого оргазма и разрушенной от удовольствия мордашки.
— Ах… а-альфа, — слабо стонет котёнок, отрываясь от вкусных умелых губ и задерживая дыхание от распирающего удовольствия.
— Альфа здесь, котёнок. Давай, отпусти себя, позволь сделать приятно, — Юнги шепчет в краснеющее ушко и продолжает двигать рукой в привычном темпе, несмотря на небольшую усталость в мышцах.
Омега слабо дёргается, откидывая голову назад и тем самым открывая возбуждённому волку вид на беззащитную шею. Раскрывает рот в немом стоне и, трогательно поджав пальчики на стопах, с тихим писком кончает, подрагивая всем телом. Юнги продолжает ласкать клитор ещё немного, помогая выжать из этого оргазма максимум удовольствия, пока сам с нежностью нашёптывает слова похвалы в тоненькую шею, зная, что волчица обязательно услышит и зардеется от комплиментов сильного альфы.
— Узел… — слабо хрипит Чимин и заламывает бровки, тихо хныча, когда Юнги таки убирает руку с влажной промежности.
Шорты насквозь пропитались смазкой течного омеги, и альфа тихо удовлетворённо хмыкает, глядя на этот беспорядок. Стягивает с хнычущей самочки шортики и, быстро наклонившись, коротко, но звонко целует влажный от омежьего секрета и всё ещё возбуждённо стоящий клитор. Чимин слабо дёргает ножкой, инстинктивно опуская руки на чужую макушку и вжимая его лицо больше в свою вагину, но Юнги на это лишь тихо смеётся и аккуратно отстраняется, смотря на обиженно надувшего омегу губы со всей нежностью.
— В другой раз, детка, — целует сморщившийся носик кнопочку с тихим смехом. — Ты же хочешь получить узел глубоко в свою киску?
Чимин возбуждённо кивает и опускает взгляд ниже по альфьему торсу, облизываясь на внушительный бугорок в джинсах. Юнги лающе смеётся, берёт его маленькую дрожащую ладошку и кладёт себе на пах, слегка надавливая.
— Видишь, что ты сделал с альфой, котёнок? — улыбается, видя пустые возбуждённые глазки. — Скоро он окажется глубоко в тебе.
— Альфа-ах… — сладко стонет Чимини, укладывает руки себе на грудки и аккуратно сжимает, чтобы тут же ущипнуть и оттянуть сосочки через топик крохотной пижамки.
Юнги резко выдыхает воздух, немигающим взглядом наблюдая за играми своей пухлой самочки, и тихо рычит, когда тот провокационно опускается ручками ниже, раздвигая половые губки и показывая сжимающуюся вокруг пустоты дырочку.
— Играешься, маленькая штучка? — рокочет альфа, наклоняясь ниже и широким мазком языка проходясь по всей киске, слизывая выступившую смазку.
— Юнги, — плаксиво хнычет котёнок, смотря на то, как альфа пошло ухмыляется между его широко раздвинутых бёдер. — Мне так хочется…
— Ну, раз хочется, — Юнги быстро слезает с кровати, спешно скидывая с себя всю одежду, и снова нависает над мокрой нуждающейся омегой, ласково целуя его, чтобы отвлечь.
Толстый член с сочащейся предэякулятом головкой ложится на низ мягкого животика, заставляя омегу сладко вздрогнуть в предвкушении. Альфа обхватывает его пальцами у основания и слегка похлопывает головкой по чувствительному клитору, за что получает предупреждающий укус в плечо.
— Больно так, — хмурится Чимин, инстинктивно сводя коленки и сердито смотря на провинившегося щенка исподлобья.
— Больно? — переспрашивает, стараясь понять, что сделал не так и чем разочаровал омегу.
— Он чувствительный слишком… нельзя касаться, — тихо шепчет котёнок, всё же раздвигая немножко ноги и пальцем указывая на клитор. — Надо ладошкой, вот так.
Укладывает всю ладонь на влажную промежность и надавливает возвышением большого пальца на клитор, тихо постанывая от нужного удовольствия. Ласково водит по кругу, меняя силу нажима и снова подводя себя к грани.
— Я понял, — фыркает Юнги и недовольно убирает чужую ладонь с вагины, обрывая маленькому оргазм. — Не пыхти, сейчас получишь узел.
Укладывает член между половыми губками, смачивая в естественном омежьем секрете, и плавно вводит головку в туго сжимающуюся дырочку, громко выдыхая. Чимин запрокидывает голову назад и тихо вымученно стонет, подаваясь бёдрами вперёд в попытке насадиться глубже. Ему нужно совсем чуть-чуть, он и так у самого края.
Юнги тихо рычит, фиксируя его бёдра руками, и вводит член до конца, откровенно наслаждаясь громким шлепком яиц о мокрую киску. Котёнок раскрывает рот в немом стоне, находит ладошкой руку альфы и переплетает с ним пальчики, трогательно заглядывая в глаза в поиске поддержки. Юнги слабо улыбается, толкается глубже и набирает скорость, головкой каждый раз касаясь матки. Чимин доверчиво обнажает шею, тихо постанывая на каждый особенно глубокий толчок, и смотрит на альфу исподлобья, оценивая.
Юнги красивый. Очень. Его волчице он очень нравится, даже слишком, раз она так спокойно и без страха за свою жизнь вышла к нему и раскрылась настолько, что позволила себе тихо хныкать и плаксиво скулить. Обычно она скалится на каждого альфу и во время секса всегда желает взять контроль, чтобы унизить альфью сущность. Но с ним не возникло даже желания этого сделать. И Чимина это совсем немножечко напрягает.
— Ты задумался, маленький, — тихий шёпот у самого уха заставляет на секунду вернуться в реальность и простонать от сжимающейся на груди руки. — Расслабься, иначе не скоро кончишь.
Котёнок осоловело хлопает глазками, сильно сжимаясь на толстом крупном члене до тихой ругани Юнги сквозь зубы, и снова тихо разрушено стонет, когда альфа накрывает его клитор ладонью, как он и учил. Альфа так правильно ласкает надавливающими движениями по кругу, так хорошо и ровно в нужную точку бьётся головкой внутри и так очаровательно порыкивает ему на ушко, что маленькой переполненной эмоциями за сегодняшний трудный день омеге с тихим коротким стоном удаётся сладко кончить на мокром члене и тут же обмякнуть, прикрывая глаза.
Юнги хватает пары движений, чтобы с тихим шипением кончить внутрь и выйти до образования сцепки. Маленький котёнок рядом доверчиво проваливается в сон, очаровательно сопя себе под нос, и Юнги укутывает его в одеяло, ложась совсем рядом со своей самкой.
— Мгм… рядом, — Чимин старается не шевелиться, слабо и незаметно приоткрыв глаза, чтобы оценить обстановку. — Без. Он у меня, — в темноте ярко-розовая пушка блестит достаточно ярко, лёжа рядом с альфой на подоконнике.
Котёнок снова закрывает глаза, судорожно думая о своих дальнейших действиях и стараясь при этом не менять ритм дыхания на более учащённый, чтобы альфа ничего не заподозрил.
В груди скребётся болючее чувство предательства, волчица слабо поскуливает, не в силах признать, что доверилась неподходящему альфе, но Чимин в этот раз её умело затыкает, мысленно злясь только на себя.
Течный организм свёл его с ума, но он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что делает и с кем. Позволил себе довериться чуйке и волчице, решив, что она чувствует лучше, и вот к чему это привело. Лежит сейчас голый под одеялом, в то время как опасный альфа явно продумывает план по его убийству.
— Нет, не поговорили, — тихо отвечает Юнги и разворачивается к кровати спиной, опираясь о подоконник.
Для Чимина это становится диким облегчением. Тихо, стараясь не издавать лишнего шороха, он двигает рукой под подушкой ближе к изголовью, помня, что между ним и матрасом специально для таких случаев спрятан маленький кинжальчик. И хоть против пистолета он ничего не сможет сделать, у него есть шанс быстро атаковать альфу со спины и ранить его, чтобы потом скрыться.
— Я понимаю, что надо сделать, — снова тихо отвечает Юнги и поворачивается лицом снова к кровати, смотря на умиротворённое лицо котёнка.
Подходит ближе, садясь на край кровати и осматривая нежное тело, скрытое толстым тяжёлым одеялом. Скоро у омеги начнётся вторая фаза течки и нужно будет посвятить всего себя ему без остатка.
— Я знаю, что не только с нами. Да, я общался с Джином, — устало отвечает и трёт переносицу, не замечая, как на секунду напрягается спина омеги, услышав имя альфы ещё одной банды, у которого Чимин тоже уводил контракты из-под носа.
Ладошка сжимает в руке острый кинжал поудобнее, а тело всё напрягается, чтобы уловить подходящий момент для удара. Чимину впервые его делать не очень хочется, но жить желания у него больше.
— Ага… а теперь послушай меня, — рука так и замирает с кинжалом, когда голос альфы становится более грубым и громким, так, словно он делает это намеренно, чтобы быть услышанным. — Ты передашь Джину, чтобы он не смел его трогать, — Юнги не сдвигается с места, смотря на уже давно не спящего омегу с определённой нежностью. — Это моя омега и с этого момента по всем вопросам касательно Чимина, обращаться сначала ко мне. Посмотрим, будет ли он таким же храбрым, чтобы сказать всё то же в лицо мне, а не омеге, — сбрасывает звонок, недовольно откидывая телефон на пол и впиваясь пристальным взглядом в молочную шею омеги.
Чимин забывает дышать, поражённый словами альфы, и непроизвольно дёргается, тут же слыша тихий смешок за спиной.
— Ты хорошо притворяешься. Но я по запаху понял, — хмыкает Юнги, смотря в недоверчивые глаза омеги.
— Какого чёрта? — поражённо спрашивает котёнок, усаживаясь в кровати и спиной упираясь об изголовье.
— Что именно тебя возмутило? — альфа усмехается, придвигаясь ближе и укладывая руку на чужое колено поверх одеяла, принимаясь мягко поглаживать.
— Я твоя омега? А ты не охуел? — котёнок начинает злиться, что им так просто распорядились без его ведома, но тут же замирает, стоит альфе резко наклониться к нему.
— А ты против? — тихо шепчет Юнги в самые губы и коротко их чмокает, чувствуя по запаху, что самка снова возбуждается и течёт.
— Да я, блять, охуеть как против, — недовольно рявкает омега, но с кулаками на несносного альфу не кидается, предпочитая прожигать его взглядом.
— Так ты будешь под моей защитой и это не обсуждается, — жёстко отрезает альфа, отстраняясь и скидывая с себя лишнюю одежду, чтобы голым залезть под одеяло к замолчавшей омеге. — Ты не обязан любить меня и действительно быть со мной. Сейчас. Но я сделаю всё, чтобы это произошло в будущем.
— Прямо-таки всё? — лукаво усмехается котёнок и нагло садится на бёдра альфы, проезжаясь слегка влажной киской по члену.
— Да, — уверенно отвечает Юнги и притягивает пару для поцелуя, останавливаясь буквально в паре сантиметров от его губ. — И я готов пойти на любые риски.
— А за машинку мне заплатишь? — хитро тянет Чимини, очаровательно хлопая глазками и опуская руку на чужой подтянутый торс.