Справедливость для всех: Османская судебная система

Основатель османской династии и империи Осман I назначил Дурсуна Факиха кадием (судьей) Караджахисара после его завоевания. Поэтому Дурсун Факих был первым кадием в истории Османской империи. Кади представлял собой юридическую и административную организацию.

Правосудие - основа государства

Правосудие было важным в Османской империи и считалось основой всей системы. Поэтому кади самостоятельно выполняли свои обязанности. Никто не мог быть наказан без решения кади, и никакая регистрация или сбор налогов не могли быть осуществлены без его участия.

Даже султаны не могли вмешиваться в работу шариатских судов и кади. В случае необходимости суды выступали против султана. Законы были превыше султана. Например, шейх-уль-ислам, верховный судья и высшее должностное лицо, Эбу Сууд Эфенди, возражал против приказов султана, утверждая, что "если чье-то право противоречит шариатскому праву, то даже приказы султана недействительны".

Никакой сегрегации в суде

Османские суды не разделяли людей между богатыми и бедными, слабыми и сильными, мусульманами и немусульманами. Статус или репутация не были важны. Немусульманин может подать в суд на мусульманина, и если он прав, то он получит справедливую компенсацию.

Например, Варфоломей Георгиевич, который остался в Османской империи в качестве пленника в XVI веке, рассказывал в мемуарах: "Судьи турок и христиан одни и те же. Мусульманские судьи предлагают одинаковую справедливость всем без какой-либо дискриминации. Тот, кто убил, тот, кто украл или взял что-то силой - понесёт наказание. То же правило действует и в отношении янычара, который выпил на базаре чашку молока у женщины и не заплатил за это. Я был свидетелем этого в Дамаске"
Приехав в Османскую империю в первой четверти XVII века, Адам Вернер, говоря об источниках власти империи, сказал: "Опытных и информированных людей в этом деле (правосудия) уважают и награждают, если они ведут себя честно и решительно. Они могут быть назначены на высшие политические и военные посты, могут быть богатыми, как короли и князья, и даже могут вступить в семью султана по браку, независимо от того, являются ли они рабами или людьми низших сословий. И наказания виновных исполняются независимо от их класса, действительно, тяжкие преступления и могут привести к казни. Они применяют строгие правила не зависимо от статуса виновного."

Наказание для того, кто оказывал давление на кади

Фаик Бек из семьи Турханогуллары, известного рода, был назначен великим визирем Румелии в обмен на его верную службу империи.

Однако шесть месяцев в Софии во время его пребывания на этом посту были далеки от правосудия. После казни некоторых людей без участия суда, он начал оказывать давление на кади Софии, Сенджары Муйзюддин Мехмеда Эфенди, чтобы решить судебное дело в свою пользу. После этого кади отправился в Константинополь. Рассказав всё на Имперском совете, он представил в качестве документа то, что сделал губернатор. После этого Мирахур Осман-паша был назначен губернатором Софии, а Фаик-паша был отстранен от должности. Кади Софии также подал в отставку.

Главный надзиратель дворцовых ворот Капыджыбаши Шехбаз Ага схватил Фаика-пашу и отправил его в Константинополь. Несмотря на то, что Фаик-паша был богат, он тиранизировал народ. Некоторые говорят, что своими действиями он испачкал имя своих предков.

Ранее Фаик-паш тоже не отличался добрым нравом, но как только он стал бейлербеком (губернатором), его высокомерие умножилось, и он мучал своих подданных, несмотря на преклонный возраст.

Султан Ибрагим попросил Фаика пашу и кади Софии предстать перед ним во дворце Топкапы и объяснить, что происходит.

Сначала Фаик-паша опроверг все обвинения против него и заявил, что это кади тиранизирует народ, и умолял султана допросить его предшественника Дилавера Бека. После того как Дилавер Бек был допрошен, выяснилось, что кади был одним из самых уважаемых людей в регионе, и была раскрыта правда о Фаик-паше и его тирании. Как только все выяснилось, суд признал Фаик-пашу виновным в притеснении людей в течение последних 30 лет и приговорил его к смертной казни.