"Перевод Корана - это лучшее, что я могу сделать для своего народа, это мой подарок ему". Интервью с Исмаилом Кривцовым - автором первого перевода Корана на белорусский язык

Сегодня в гостях у телеграмм-канала Mad Mullah наш брат Исмаил Кривцов, который является автором первого перевода смыслов Священного Корана на белорусский язык. Исмаил любезно согласился уделить свое время, чтобы ответить на мои вопросы, за что я ему особо признателен и благодарен! Приятного чтения!

Mad Mullah (далее М.): Ассаламу алейкум ва рахматуЛлахи ва баракятуху дорогой брат Исмаил! БаракаЛлаху фикум за то, что согласились на это интервью!

Исмаил Кривцов (далее Исмаил): Ва алейкум ассалам ва рахматуЛлахи ва баракятуху! Ва фикум! Спасибо, что позвали!

М.: Начну с, пожалуй, классического и банального: Расскажи, пожалуйста, коротко о своём пути к исламу.
Исмаил: Всё банально. Как многих ребят моей психологической конституции, лет в 25 меня стали мучить духовные поиски, плюс поиски традиции, чтоб в первую очередь привести в порядок собственный жизненный уклад. Униатская церковь дала мне богатую традицию, утвердила во мне беларускую идентичность, но в какой-то момент перестала отвечать на мои духовные вопросы. Например, я не был удовлетворён ответами на вопрос о «божественной» природе Иисуса, мир ему, в христианстве. Следующим этапом и стал Ислам, и в какой-то момент внутри просто возникла убеждённость в его истинности.

М.: А не мог бы ты рассказать, как принятие ислама повлияло на твою жизнь в плане круга общения? Было ли больше приобретений или потерь? Были ли проблемы с кем-то на этой почве?

Исмаил: Перестал общаться с прежним кругом, тем более, что люди из него, скорее были просто приятелями, но с напрочь противоположными взглядами на жизнь. Поэтому не могу сказать, что я потерял что-то, только приобрёл. Проблем не было, я просто отсёк всех тех с кем раньше общался, ничего кроме пагубного влияния они мне не приносили, вопросами веры не интересовались и я стал отходить от них ещё на подступах к вере. Ну, может один раз поругался с родственником из-за его исламофобии. В вооружённых силах тоже негативно отнеслись, а после увольнения и устройства на гражданскую работу возникали беседы по поводу молитвы на рабочем месте, но вроде, со временем оставили в покое, слава Богу.

М.: Слава Богу. А были ли какие-то проблемы с "обратной стороны" - сталкивался ли с каким-нибудь отторжением со стороны "этнических мусульман"?
Исмаил: Нет, отторжения никакого не было, наоборот - была заинтересованность, любопытство, смотрели как на "диковинку".

М.: Исмаил, как я знаю, ты являешься последователем маликитского мазхаба, что также весьма необычно для нашего региона. В связи с этим, хотел бы спросить, почему тобою был выбран именно мазхаб Имам Малика рахимахуЛлах?
Исмаил: Изначально, когда я только пришёл к исламу, искал братьев с похожим путём к вере. Так я узнал об опыте западных мусульман - о шейхе Абдуль Кадыре ас-Суфи и его движении "Мурабитун", и об их опыте в построении европейских общин: английских, испанских, немецких и так далее. В основе лежала идея формирования новых народов и племён в лоне Ислама, и маликитский мазхаб подходил для этого как нельзя лучше, ведь эти общины находились в окружении народов, исповедовавших ислам, но следующих другим мазхабам, за счёт которых они в прошлом и сформировались как народы и племена внутри ислама. Тогда я и заинтересовался маликитским мазхабом, хотя в то время литературы ещё не было, были отрывочные переводы сиди Али Нуриева (https://t.me/wildfield) и книга НОРМ (прим.: "Национальная организация русских мусульман") под названием "Введение в маликитский мазхаб". Позже я сам стал переводить различные мануалы, основной - это комментарий Абу Канита на книгу шейха Ибн Ашира "Аль Муршид аль Муин".
Но сейчас я смотрю на эту школу горазда шире – для меня (и не только для меня), это не просто правовая школа или мазхаб имама Малика, это - школа Лучезарной Медины, за счёт "амаля (традиции) Медины", который не учитывается в других мазхабах. Тысячи жителей Медины, видевшие Пророка, мир ему и благословение Аллаха, передавали информацию о нём тысячам и это не сравнится с передачей от одного или нескольких. Я считаю, что этот мазхаб – это и есть тот "саляфизм", в поисках которого находятся мусульмане вот уже несколько веков.

М.: А существует ли какая-то связь, координация действий между русскоязычными маликитами?
Исмаил: Нас так мало, поэтому, конечно, общаемся и обмениваемся информацией.

М.: Ма ша Аллах. Хотел бы вернуться к обсуждению доступности знаний: Как обстоят дела сегодня с поиском знаний/ответов на вопросы по маликитскому мазхабу на русском языке?

Исмаил: Как я сказал, уже есть переводы основных книг, а книги, как известно – наши шейхи в отсутствие живых шейхов, которых вполне хватает для того, чтобы обычный мукалляф (совершеннолетний человек, до которого дошёл призыв к Исламу) руководствовался ими в жизни. Нюансы или же просто интересные моменты, а также вопросы усуля, разбираем с устазами и студентами знаний из той же Северной Америке, с которыми находимся на связи.

М.: На твой взгляд, есть ли перспективы роста у маликитского мазхаба в русскоязычной среде?
Исмаил: Тут я скептично отношусь ко всей этой истории и, честно говоря, опираясь на свой недолгий опыт, не особо вижу предпосылок для развития в Восточной Европе маликитской правовой школы. Пока что, маликитский мазхаб – это экзотика, и мало кто хочет обращать на себя внимание. Почему-то считается, что разнообразие – это не благо от Аллаха, а причина фитны. Но я и те люди, которых я знаю, не собираются из-за этого оставлять нашу школу. Сейчас начну, иншаАллах, переводить комментарий Али Лараки на книгу Аль Муршид Аль Муин, про которую говорил выше.

М.: Пусть Аллах поможет в этом! Раз уж мы заговорили о переводах, то, конечно, хочется поздравить с завершением большего и трудоемкого перевода смыслов Священного Корана на белорусский язык. Не мог бы рассказать, как пришла идея взяться за это труд?
Исмаил: На это сподвиг меня мой брат Салман Север. До сих пор не было полного перевода на белорусский язык и он предложил мне взяться за это. Я подумал, что раз до сих пор никто дело не довёл до ума (были 14 сур в белорусско-татарском журнале «Байрам» переводчик К.Скурат, проф. Духовной православной академии), то почему бы это не сделать мне. Перевод Корана - это лучшее, что я могу сделать для своего народа, это мой подарок ему. Потом я узнал, что параллельно религиозные деятели Республики Беларусь - Д. Радкевич и А. Воронович также занимаются переводом смыслов Корана. Кстати, Д. Радкевич - член совета улемов муфтията Беларуси, любезно согласился заняться вычиткой и редакцией моего текста.

М.: Что было самое сложное при переводе? Было ли вообще сложно?
Исмаил: Вначале было сложно, опыт у меня не богатый, плюс ответственность большая, но так как уже перед глазами были переводы М. Якубовича на украинский, Ю. Белявского на польский, Абу Аделя на русский, а также словари арабско-русский, русско-арабский, тот же Гиргас, там упор на религиозную лексику, то проблем особо не было, но процесс очень трудоёмкий. Так что, я работал по принципу профессора Дьякова из СПбГУ, который сам не особо хорошо владел французским, но довольно сносно переводил и Де Лёза и Деррида, при этом он окружал себя словарями и работал.

М.: Ма ша Аллах. Пусть Аллах воздаст тебе благом за этот труд! Какие планы далее в этом направлении? Может есть идея о переводах других книг об исламе на белорусский?
Исмаил: Хочу, если Бог даст, выполнить программу минимум - после Корана перевести 40 хадисов Ан-Навави, ну, а дальше не загадываю.

М.: Теперь хотел бы спросить об исламе в Республике Беларусь. Недавно прошла научная онлайн-конференция мусульман, на которой ты выступил с отличным докладом на эту тему, но, думаю, что многие из моих читателей еще не посмотрели это выступление, поэтому задам пару вопросов и для этого интервью. Видишь ли ты потенциал для распространения ислама в Беларуси именно в среде коренного населения, а не за счет мигрантов?

Исмаил: Как идеалист скажу, что вижу потенциал, тем более, что как такового призыва сейчас не ведётся. Но, как пессимист, скажу, что даже если призыв выйдет на улицы, то население не очень к нему готово. Ислам воспринимается на уровне новостных выпусков российского телевидения. Ну и плюс сказывается идентификация беларусов себя как христиан, пусть и номинальных. Поэтому надо вдумчиво к этому подойти. А Аллах знает лучше.

М.: На твой вгляд, какие практики могут помочь даваату? Что можно делать? Могут ли мусульмане России как-то помочь в этом?

Исмаил: Я думаю, что необходимо наладить просветительские программы с выходом на улицы. Освещение в СМИ, хотя бы в нейтральных тонах. Показывать, что мусульмане – это не только мигранты, это ещё наша история. Ведь христианство тоже когда-то было сугубо ближневосточной религией, а стало ассоциироваться с Европой, так и ислам должен перестать восприниматься как что-то "восточное", это мало того, что истина, так это ещё и мировая религия, а значит стоит над понятиями Запада и Востока. И как раз история нашей Беларуси, наряду с Боснией, - это доказательство того, что ислам - неотъемлемая часть Европы.

М.: На этом предлагаю закончить наше интервью. Спасибо еще раз дорогой Исмаил, что уделил время! БаракаЛлаху фика! И пусть Аллах вознаградит тебя за твою деятельность и поможет в будущих начинаниях!
Также призываю всех своих читателей делать дуа за нашего брата Исмаила!