Кровосток «ЧБ»

О любви, власти и апокалипсисе на новом альбоме современных классиков

Безусловные классики даже не русского рэпа, а современной русской словесности, выпустили свой дебютник в далеком 2005-м. С тех пор лирический герой Кровостока освоил GPS, айфон, трэп-биты и порно в 4K, но не сменил род деятельности — он все также конвертирует физическую боль своих жертв в мрачную поэзию русского бытия. И несмотря на всю концептуальность и художественность проекта, что в рэпе скорее минус чем плюс — Кровостоку удается сказать о России что-то очень важное, чего не может сделать ни один русский рэппер. Как-то Фельдман высказался о Владимире Сорокине, мол, он скорее занимается русской литературой, чем является ее частью. Также и с Кровостоком — они занимаются русским рэпом, при этом не имея с ним ничего общего и который год игнорируют томные вздохи русских эмси, адресованные творчеству группы.

С Кровостоком проблема в том, что от альбома к альбому они говорят примерно об одних и тех же вещах. С момента рождения герой московской группы менялся в пределах колебаний ртути на градуснике в тени и на солнце — ностальгировал и жил настоящим, шутил весело и шутил грустно, травил байки и вел репортажи, оперировал плоскогубцами с макаровым и Ницше со Стендалем. При этом он оставался все тем же — циничным и аморальным душегубом с художественно извращенным чувством юмора. Поэтому сложно отделить разговор о новом альбоме Кровостока от разговора о проблематике Кровостока вообще. Однако определенная тенденция есть. Если первые альбомы Кровостока были черными криминальными комедиями, все-таки больше смешными, чем пугающими, то последние записи группы все больше тяготеют к экзистенциальному нуару, где редкие смешки не способны перебить общей гнетущей атмосферы.

### Бессмысл и власть

Юлиус Эвола написал: «Степень силы воли измеряется тем, насколько человек может позволить себе обессмыслить вещи, насколько он способен выдержать жизнь в мире, не имеющем смысла». Тексты Кровостока возвращаются к своей классической ситуации: происходит пиздец, степень которого не поддается рационализации. От такого пиздеца Раскольников бы уже давно залез в петлю вместе с другими героями русских классиков. Пиздец героя Кровостока — это как Кемерово, ёбаный ужас ситуации возводится в куб реакцией на этот ёбаный ужас. Вот на твоей кухне человеческая голова в пакете «Дикси» — пиздец. Но если бы на этом все кончилось, художественная ценность Кровостока была бы не больше чем у какого-нибудь слэшера категории «Б». Кровосток щекочет наше воображение не кровавыми натюрмортами, а душевной стабильностью героя, сознание которого может удержаться на плаву после любой хуйни — есть рациональное объяснение и голове в пакете «Дикси», и тому, что человека убил, и тому, что убил не того человека. Стабильность героя подобна стабильности русского властителя — он должен устоять на ногах вне зависимости от количества трупов в последней новостной сводке. По Эволе герой Кровостока обладает невероятной силой воли — он способен жить в мире, тотально лишенном смысла. Мне всегда было интересно, что происходит в голове у правителей. Я это вряд ли когда-то узнаю, но кажется, Кровосток помогает хоть чуточку приблизиться к пониманию этого вопроса: в конце концов их герой — метафизический бандит из 90-х, а где все эти бандиты теперь, из тех, кто выжил? Вы и сами знаете.

Почему Кровосток актуален спустя 13 лет с момента дебютника? Если в герое «Реки крови» мифологизировался знакомый слушателям того времени типаж из недалекого прошлого, «бандит из 90-х», то в «ЧБ» этот бандит переходит на метафизический уровень. Нынешним слушателям этот типаж незнаком: в реальной жизни братки из 90-х — реликт. Зато их менталитет жив на уровне властного дискурса — черная пустота души кровостоковского персонажа раньше узнавалась в отпечатке утюга на спине вашего дяди, заплутавшего в незнакомом районе, а сегодня — льется в наши души с ТВ-экранов и новостных лент.

А в твоем мире есть смысл? «Повторяй эту поебень чаще, повторяй даже если звучит убого». Конец света наступил, просто его не заметили.

### Апокалипсис и любовь

О чем «ЧБ» в «глобальном» плане? Мне кажется, этот альбом о концентрации на моменте в предчувствии пиздеца. Здесь есть строчка: «основной распиздос случится с нами в будущем — распиздосы из прошлого, раз мы живы — хуйня». Песня «Москва-область» живописует картину возможного «распиздоса в будущем» — территория Московской области поделена на феодальные уделы в состоянии междуусобной войны, в то время как над столицей завис ядовитый смог. Если раньше мрачная рефлексия Кровостока касалась зловещего прошлого, то теперь она направлена в устрашающее будущее. Так что лови момент, пока все нахуй не схлопнулось: «Жизнь разная — сейчас она ок, приспусти, будет проще».

Настроение надвигающегося конца, сродни вайбу кадра взрывающихся небоскребов в финале «Бойцовского клуба», очень хорошо ощущается в песне «Холодок». «Это такие простые наши тела. Делают такие простые свои дела» — человеку нужен человек даже если внутри — пусто, тело тянется к телу, живое к живому. В другой песне есть строчка: «Без любви — это еще не значит, что совсем не любя». Здесь Кровосток нащупывает новую поэтику близости, примеряясь к тому, как говорить о чувствах в эпоху нелюбви. Близость не спасает от апокалипсиса, но она — единственное, что становится хоть сколько-нибудь важным, когда жить осталось не долго, а сама жизнь потеряла смысл. И когда герой Кровостока в песне «Душ», убирая кокаин со шлюх, говорит что, «расслабляться надо больше, меньше надо терпеть», это отнюдь не сатира, а вполне дружеский совет. Христианское смирение не спасет, нужно дать волю низменному. И может быть в нем неожиданно проявится твоя судьба: «Эти шлюхи — наши шлюхи, шлюхи наших родных мест. По стриптизу и вольются в ряды наших же невест». Любовь к шлюхе — в конце концов, не этому ли учил нас Иисус?

### «Серьезное искусство»

Слушая «ЧБ» не покидает мысль, что Кровосток переизобретает язык серьезного искусства, как балласт сбрасывая наследние XX века — необходимость быть величественным и пафосным. Это симптоматично, учитывая, что участники группы начинали свою деятельность в поле институционализированного искусства, но преуспели в интеллектуально непрестижной, но куда более свободной и живой сфере поп-культуры. В матерных и нарочито примитивных песнях Кровостока есть нерв времени, а в выхолощенных залах музев совриска есть лишь дух гниения и смерти.

В одной из песен авторы альбома на правах классиков ведут заочный диалог с Бродским, скорее даже с его многочисленными почитателями, избавляя этих людей от ложно понятых идей Большого Художника: «выйди уже из комнаты, соверши уже, блядь, ошибку». Эти строчки, задроченные до потери смысла в подростоковых пабликах, были написаны совсем в другое время и в другом контексте. Кровосток деконструирует их, вынужденно избавляясь от бремени прошлого, чтобы проложить дорогу новому искусству.

### Спасение

Как ни странно, при всей своей мрачности, Кровосток — не чернуха. В отличие от деятелей русского артхауса, авторы предлагают даже не один и не два способа преодоления эсхатологического ужаса. Во-первых, быть проще. Во-вторых, делать то, что должно. Второй принцип обозначен в закрывающем альбом треке «Злые голуби», где главный герой, «Карлсон с кровавыми лопастями», объясняет матери: «и дело тут не в том, что мне это надо. Я просто четко чую, что я, бля, должен. Должен разъебошить я всех нахуй гадов. Хоть и к насилию, мама, не расположен». А еще есть третий принцип: «жить на стиле и зло ебошить на стиле», то есть быть верным себе. Вообщем, классическая формула криминального жанра, ранее обозначенная Кровостоком на «Студне»: «будь как в клане Сопрано, даже если ты не Сопрано, как в клане Сопрано если тебе хуевато и срано». Тем и спасемся.