Глава 14. Валентина Юрьевна и паршивая овца
Катя ничего не ответила. Ей хотелось покончить со всем этим побыстрее, не вдумываясь в детали, а мать втягивает в длинный разговор, на который нет времени. Сегодня надо успеть вымыть полы и посуду у Гржецкой на Денежном, добежать до Староконюшенного и там выгулять Грету и Бету, двух своенравных борзых Ивасевича, знаменитого журналиста, отбывшего вчера в очередную командировку, а потом на Остоженку к Аввакумовым - гладить. Две недели у них не была, теперь накопилась, наверное, целая гора. А вечером ещё раз к борзым, а потом к Паше... или наоборот, сначала к нему, а борзые подождут... Вот же карусель!
Она вздохнула и пошла к ключнице. Папа выстругал этот небольшой шкафчик сам, и ещё выжег розу на дверце, и намертво прибил в коридоре. Когда-то сюда складывали платки, зонты и шляпы, но потом Паша притащил с очередной халтуры шикарный, очень вместительный дореволюционный шкаф, который занял полкоридора. Тогда Катя сама набила в папином шкафчике гвоздики, прозвала его ключницей и стала вешать там ключи от квартир, куда ходила убираться.
Вера проследила взглядом за Катиными шагами. «Понятно, что ничего не понятно», - пробормотала она себе под нос семейную присказку. Придётся советоваться с Ниной, что ж ещё остаётся.
В это же самое время пенсионерка, почётная гражданка Москвы Людмила Фёдоровна Ревенко собиралась на рынок и желала, чтобы ее дочь Яна, которая работала на дому и имела свободный график, пошла бы с ней.
- Поможешь, - наставительно сказала Людмила Фёдоровна. - Уже клубнику, наверное, привезли. Купим побольше, донесём.
- Да какая клубника, мам! - засмеялась Яна. - Июнь только начался, мы ж не в Абхазии.
- При чем Абхазия, - растерялась та, - да и вообще, не хочешь матери помочь - так и скажи. А нам Паше надо всего купить, и огурчиков, и помидорчиков, и яблочко вот надо...
- Я помочь хочу, - с ударением на первом и последнем слове сказала Яна. - Но у меня дедлайн по проекту сегодня в четыре, и много всего не доделано. Ты же хочешь, чтобы мы дом построили на даче? Вот и не мешай мне.
- Ох, да мы б его уже давно построили, кабы не эта скотская семейка, - запричитала было Людмила Фёдоровна, но тут же опомнилась. - Работай, доченька, работай, я одна схожу.
И покатила к выходу из квартиры свою новую, блестящую, с Эйфелевой башней на большом кармане сумку на колёсах. У зеркала в серебристой раме остановилась, посмотрела на своё отражение - чем-то оно ей не понравилось, и она взяла с полки сиреневый полушалок, пробормотав «мало ли, вдруг ветер», а только потом вышла за дверь. И тут же столкнулась с соседкой Валентиной Юрьевной, которая наверняка имела те же цели, что и Людмила, поскольку вокруг шеи у неё был повязан легкий платочек, а у ног стояла такая же сумка, только вместо башни на кармашке была малиновая киска-аниме.
- Ой, Валя! - от радости вскрикнула Людмила Фёдоровна. - Никак на рынок?
- Привет, - неодобрительно сказала Валентина Юрьевна, которая последние полчаса предвкушала, как побудет наконец одна, пройдётся спокойно по району и может быть, даже выпьет чашечку кофе - неподалёку в одной кофейне по утрам пенсионерам делали скидки, а кофе у них был превосходный. Теперь Людмила грозилась эти планы опрокинуть, и Валентине Юрьевне, которая жила в двухкомнатной с мужем, дочерью, зятем и внуком, это было очень неприятно. - Да я сначала в «Авоську» хотела, потом ещё в химчистку, и может, в церковь зайду...
- Скажешь тоже - в церковь с баулом! - фыркнула Людмила Фёдоровна. - Так пойдём вместе, в «Авоську» мне самой надо, а у химчистки я тебя подожду.
- Ну пойдём, - вздохнула Валентина Юрьевна, про себя лелея мечту как-нибудь от соседки отвязаться.
Но на улице от пригревавшего совсем по-летнему солнца, от легкого ветерка, приятно ласкавшего щёки, недовольство и хмарь Валентины Юрьевны быстро развеялись, и она подумала, что вместе ходить везде веселее, чем одной, а Людмила женщина практичная, ни одной акции не упустит. Так природный оптимист в ней победил невыгодные обстоятельства.
Они совсем немного отошли от подъезда, рядом с которым падали последние цветы с яблонь, и тут дорогу им преградил высокий черноволосый незнакомец. Он крепко схватил Людмилу Федоровну за запястье, она ойкнула, вытаращила глаза, а он глядя на неё в упор глубоко посаженными глазами-угольками, прямо в лицо ей прошипел:
- Забери заявление, старая сука!
Валентина Юрьевна в панике оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть если не полицейского, то хотя бы мужика повыше и покрепче. Но как на грех, рядом никого не оказалось, только вдалеке, на тротуаре Голубинской улицы маячили мамаши с колясками и бодрый старичок с тросточкой, шагавший по свои делам.
- К-кааа... кое заяв-в-вление?! - в ужасе проблеяла Людмила Фёдоровна, глядя, как второй рукой черноволосый достаёт из кармана широкий складной нож. Ей показалось, что на нем есть кнопка, на этом ноже - и это обстоятельство почему-то напугало ее больше всего. - В-выыы... ошиблись, наверное...
- Обычное заявление, - ещё тише проговорил он. - Из ОВД, про сына твоего. Забери, сказал.
- Да не писала я никаких заявлений! - Тут Людмила Фёдоровна неожиданно осмелела и с силой выдернула у него руку. - Что вы ко мне пристали вообще!
- Ты не писала, - подтвердил он, делая полшага вперед, так, чтобы она попятилась. - А краля ваша писала! Передай, чтоб забрала. Иначе я за ваших Тимошу и Артошу не поручусь. Свалятся в канализацию по неосторожности, долго их искать потом.
Он отступил назад, пряча нож обратно в карман, оглядел обеих женщин, закурил, потом сплюнул и цыкнул на них в последний раз:
- Все поняли, бабуленьки? Молодцы тогда.
Развернулся и пошёл не спеша в сторону Новоясеневского. Валентина Юрьевна сначала глядела ему вслед молча, не в силах вымолвить ни слова, потом обернулась к соседке - та отошла к ограде детской площадки и привалилась к ней.
- Люда! Что? Плохо? Скорую? - кинулась Валентина Юрьевна, ища по карманам сотовый.
- Да нет, пройдёт, сейчас пройдёт...
- Да что ж это делается... Давай вызовем! Вдруг что с сердцем...
- Не надо, Валя, не надо. Валидол вот у меня тут, давай на лавочку сядем... ох, вот же паршивец! Напугал до полусмерти.
- Да кто он такой-то? Что за краля с заявлением? Что случилось у вас?
- Случилось, - шумно вздохнула Людмила Фёдоровна, - ещё как у нас случилось позавчера, Валя, я рассказать тебе не успела. Пашу моего поранили, да как! Операцию в Первой Градской всю ночь делали, в реанимации он сейчас. А эта дура, Катерина, небось в полицию заяву накатала - вот и за нами теперь бандиты гоняются.
- Что ты говоришь, Люда! - Валентина Юрьевна пыталась связать воедино все эти события, но получалось у неё пока плохо. - Он же у тебя интеллигентный мальчик, откуда ж такое...
- Интеллигентный, - согласилась та, - да вот связался с паршивой овцой, небось из-за неё всё это.
- Это кто ж овца? - не поняла соседка.
- Да Катерина, кто же, - в раздражении Людмила Фёдоровна повысила голос. - И мать ее такая же, фифа костлявая. Мы ж им всем, чем могли, мы и детей на море предлагали - ну тогда не получилось, и подарки, а они...
И она махнула бессильно рукой, посмотрела на собеседницу - и встала.
- Пойдём, - решительно сказала она. - По дороге дорасскажу.
- Погоди-ка, - Валентина Юрьевна потёрла лоб. - А что он про внуков твоих говорил? Надо же, наверное, Катерине позвонить, сообщить?
- Не буду я ей звонить, - буркнула Людмила Фёдоровна. - То есть буду, конечно, но не сейчас. У нас с тобой по плану что? «Авоська», химчистка, рынок. Вот вернёмся - тогда из дома и позвоню, чай, не опоздаю.
Нравится читать? Подпишитесь на канал: https://t.me/martasavenko - здесь все главы "Арбата".
И ещё есть Дзен.