Какая нам нужна демократия?

(Программный материал РП по вопросу организационного устройства)

Содержание

1. Демократизм буржуазный и пролетарский
2. Централизм буржуазный и пролетарский
3. Полу-государство, полу-централизм, полу-демократия
4. Закон устойчивости развития пролетарской революции
5. Что нам нужно сейчас?
6. О пролетарском центре и его лидере
Заключение

1. Демократизм буржуазный и пролетарский

Чтобы понять суть пролетарской демократии, надо разобраться в сути буржуазной демократии. Ибо рабочий класс строит свою демократию на обломках разрушенной до основания буржуазной демократии, строит свою демократию в противоположность буржуазной демократии. Весь ход исторического развития, опыт коммунистических стран и партий говорят нам: пролетариат не может пустить в ход для своих целей буржуазную демократию так же, как не может пустить в ход буржуазный чиновничий аппарат. Он может лишь временно, вынужденно пользоваться ею, пока не будет построена его собственная демократия.

Как же появилась буржуазная демократия? Она вышла из недр крепостнического, средневекового строя. В средние века всякая частная сфера имела политический характер — народная, гражданская жизнь и государственная жизнь были тождественны друг другу. Как правильно выражался Маркс, политический строй здесь есть строй частной собственности, но лишь потому, что строй частной собственности есть политический строй. Всякое общественное сословие в средневековье есть вместе с тем сословие политическое. А это означает, что любое частное лицо политически удерживается в ограниченном кругу его частной жизни. В общем, экономическое неравенство здесь тождественно неравенству политическому.

На первый взгляд, здесь как будто бы нет противоречия между обществом и государством, между экономическим и политическим существованием людей. Но противоречие между тем и другим обнаруживается тотчас, если мы взглянем на различие сословий в экономической и политической сферах. В каждой из них это различие имеет разное значение.  Тем не менее, это противоречие мистифицируется: земным, экономическим различиям сословий и классов приписывается политический характер, а политическому различию – экономический.

В недрах этого средневекового сословного строя начинает развиваться и пробивать себе дорогу капитализм. И вместе с собой он несёт новый, представительный строй, современную буржуазную демократию. В рамках последней теряется политический характер общественных сословий и классов; различия частной жизни перестают носить политический характер; государственная жизнь отрывается от гражданской жизни, от общества. Буржуазия не пытается удерживать частные лица в ограниченном кругу их частной жизни (сословность): во-первых, потому что сама выросла в борьбе с сословным строем; во-вторых, потому что создала новый инструмент политического господства — представительный строй. Французская буржуазная революция по своей сути утвердила основной принцип последнего: политическое равенство. Теперь экономическое неравенство не тождественно политическому; все частные лица имеют одинаковые политические права. «...Подобно тому как христиане равны на небе и не равны на земле, так и отдельные члены народа равны в небесах их политического мира и не равны в земном существовании, в их социальной жизни» – так характеризует это состояние общества К. Маркс.

Как частное лицо, имеющее определённый материальный достаток, образованность, профессию, вероисповедание, гражданин находится вне государства. Как гражданин государства, он уже не есть частное лицо. Взгляните на конституции любых демократических стран, и вы увидите этот принцип как в сфере политики («граждане имеют право избирать и быть избранными независимо от имущественного положения, вероисповедания и т.п.»), так и в правовой сфере («все равны перед законом»). Человек тут подвергается раздвоению. Чтобы участвовать в государственной жизни, чтобы иметь политическое значение, он должен выйти из рамок своей гражданской действительности, абстрагироваться от неё, уйти из неё в свою индивидуальность – в существование вне всякой общности, сословия, класса. Действительное, классовое, экономическое существование человека должно полагаться несуществующим. Суть раздвоения человека тут в том, что он одновременно есть частное лицо (и в качестве такового он вне политики) и гражданин государства (и в качестве такового он вне своей частной жизни). Государство выступает как формальная противоположность гражданину, а гражданин — как материальная противоположность государству.

Здесь наглядно видно отделение государства и гражданского общества друг от друга, абстрактную противоположность материального и политического государств.

Раз мы имеем факт раздельного существования политической и гражданской жизни, то государство и общество должны как-то соприкасаться друг с другом. Подобно тому, как христиане приобщаются к богу через попов, так и общество приобщается к государству через своих представителей — депутатов. Участие гражданского общества в государстве через своих представителей и депутатов является как раз выражением их раздельности. Более того, их наличие только узаконивает противоречие общества и государства, является неприкрытым, откровенным выражением этого противоречия. Вот в чём состоит существо представительного строя, буржуазной демократии. И это существо мы лицезреем, чувствуем и переживаем в повседневной жизни.

Мы настолько привыкли к отделению государства от общества и связи между ними через депутатов, что не придаём этому серьезного значения. Более того, мы знаем и о том, что в СССР существовали депутаты, что демократия осуществлялась через выбранных представителей. Поэтому вопрос о различии демократий пролетариата и буржуазии для нас является не вопросом способов организации и осуществления этой демократии. Раз одна демократия служит пролетариату, а другая буржуазии, —  думаем мы, — значит нечего и вдумываться в особенности технической, структурной организации этих демократий. Можем ещё поразмыслить и прийти к выводу о том, что буржуазная демократия означает обман, подкуп, всеобщую проституцию депутатов, а пролетарская — честность, коммунистичность, народность депутатов. «Депутат – слуга народа» — известный нам из советских плакатов лозунг. Можем вспомнить имевшееся в Стране Советов право отзыва депутатов — принцип, утверждённый ещё Парижской Коммуной. А кто выдвигал депутатов? Трудовые коллективы. В буржуазных странах такого днём с огнём не сыщешь. Всё это верно, все эти характерные черты двух демократий безусловно отражают их суть. Но этого вообще недостаточно для понимания сути того и другого. Говоря об этом всём, нельзя забывать о том, что демократия в СССР была представительной, что государство и общество связывались между собой посредством депутатов. Сам этот факт уже говорит нам о том, что имелся разрыв между государством и обществом, что демократия носила буржуазный характер.

Если нет разрыва между государством и обществом, то каждый член общества напрямую, непосредственно участвует в государственной жизни. Для этого им не нужно иметь представителей, депутатов. Представительная демократия в СССР действительно отличалась от представительной демократии в буржуазных странах — она служила пролетариату, представителей можно было отзывать, они были в массе своей неподкупны и т.д. Но от этого представительная демократия не переставала быть представительной, т.е. буржуазной демократией. Но помимо представительной  демократии в СССР развивались и организовывались ростки не-представительной, прямой, т.е. пролетарской демократии. Это и секции Советов, и рабоче-крестьянские инспекции, и шефства заводов, и комиссии Советов, и множество других механизмов, которые эффективно использовал пролетариат, особенно в 30-е гг. для непосредственного и поголовного участия в государственной жизни.

Владимир Ленин был сто раз прав, когда говорил, что Октябрьская революция довела до конца капиталистическую революцию, что первая мимоходом решала задачи последней, что буржуазная революция в условиях пролетарской диктатуры есть побочный продукт пролетарской революции, закрепляющая её дело. А иначе и быть не могло в мелкокрестьянской, мелкобуржуазной стране, где пролетариат составлял меньшинство населения. Помимо уничтожения сословности, решения земельного вопроса, ликвидации угнетения наций и женщин оставалась важнейшая задача капиталистической революции – индустриализация, создание основ крупной капиталистической индустрии. Поэтому советская социалистическая революция начиная со второй половины 20-х гг. решала новые задачи буржуазной революции. Именно поэтому большевики и говорили, что необходимо для начала на хозрасчёте построить прочные мостки, ведущие в мелкобуржуазной стране через государственный капитализм к социализму. И пролетариат развивал капитализм, государственный капитализм — сначала с помощью капиталистов, как доморощенных, так и зарубежных, с помощью буржуазных специалистов, а затем без капиталистов, передав их функции своим наёмным капиталистам (что и есть хозрасчет). Это развитие капитализма (госкапа, хозрасчёта) безусловно давало свои плоды в виде организации крупной капиталистической индустрии, в виде наращивания самого пролетариата и повышения его культурного уровня. Вот так капиталистическая революция явилась именно по-ленински «побочным продуктом» пролетарской революции, закрепляющей её дело. Но из этого обстоятельства государственно-капиталистического, хозрасчётного развития Советской страны вытекало и другое обстоятельство. Хозрасчётный, капиталистически устроенный базис по образу и подобию своему создавал политическую систему создавал отделённость государства от общества, что наглядно показано в книге «Государство и контрреволюция» (далее — Гик). Политика есть концентрированное выражение экономики, и, соответственно, сложившаяся в СССР представительная демократия (вместе с бюрократическим аппаратом) была концентрированным выражением этого базиса. Основным, непосредственным же продуктом пролетарской революции были указанные выше формы прямого участия рабочих в управлении государством. Раз эти формы имелись, значит, они тоже были концентрированным выражением чего-то. Но чего? Состояния самих производительных сил. Хотя коммунистические, обобществлённные, крупно-индустриальные производительные силы и не были большинством производительных сил, но они под управлением пролетариата уже давали свои плоды в виде этих форм.

Отсюда понятно, что для завершения задач буржуазной революции, для решения непосредственных задач пролетарской революции необходимо нарастить коммунистические производительные силы, чтобы они стали основной массой всех производительных сил страны. Иначе говоря, надо пролетариат сделать большинством населения. Только тогда капиталистическая революция выполнит свои задачи и пролетарская революция начнёт решать свои задачи. Маркс раньше всех высказал эту мысль, когда говорил, что пролетарская революция «возможна только там, где вместе с капиталистическим производством промышленный пролетариат занимает по меньшей мере значительное место в народной массе». Но Маркс не думал при этом занимать позицию выжидателя развития производительных сил. Это Каутский и Плеханов делали вывод о том, что надо подождать развития новых производительных сил и лишь затем брать власть. Позиция Маркса была противоположной — пролетариат может сначала взять власть, затем уже осуществлять развитие производительных сил, стать большинством в обществе и на этой основе осуществить пролетарскую революцию. В крестьянских странах, согласно Марксу, пришедший к власти «пролетариат должен в качестве правительства принимать меры, в результате которых непосредственно улучшится положение крестьянина и которые, следовательно, привлекут его на сторону революции». В СССР эта задача была осуществлена, но до буржуазного переворота в марте 1953 г. пролетариат не успел стать большинством в обществе…

А как же Советы? — может спросить читатель — Разве они не были органами пролетарской диктатуры?

Советы были, безусловно, органами пролетарской диктатуры, но способ их организации, выборная система носили по сути представительный характер и не могли не носить такого характера. Советы могут наполняться новым, непредставительным содержанием лишь в меру решения задач буржуазной революции и перехода к задачам пролетарской революции. Именно базис наполняет соответствующим содержанием надстройку. Чтобы Советы из органов представительных превратились в органы непредставительные, т.е. прямого участия рабочих, необходимо:

1) сделать их постоянно действующими органами (в СССР их функции в промежутках между сессиями выполняли исполкомы);

2) сделать постоянно сменяемых «депутатов» в этих Советах.

Выборная система, избирательный процесс и право соответствуют именно представительной демократии. Пролетарской же демократии выборная система вообще не нужна, ибо все рабочие поголовно — в порядке очереди выполняют властно-управленческие функции.

Здесь примерно такая же система, как система дневальства в армии. Дневальный по роте/взводу следит за чистотой и порядком в помещениях и требует их исполнения от остальных военнослужащих; контролирует прибывание и убывание из казармы всех лиц; подаёт команды согласно распорядку дня и т.д. Это — элементарные функции, и дневальными становятся поочерёдно все военнослужащие. Для этого не нужен вовсе избирательный процесс, выборы. Все становятся дневальными в соответствии с графиком дневальства. Казалось бы, такая бюрократизированная структура, как армия, но в ней технически организована прямая демократия на самом низовом уровне для выполнения элементарных функций. Выкиньте только всю иерархию стоящих выше дневального военных чиновников, дайте сознательность военнослужащим, и вы получите идеальный образец пролетарской демократии. То же самое, но в рамках всего государства необходимо осуществить пролетариату. Только превращение основной массы производительных сил в коммунистические производительные силы, т.е. превращение основной массы населения в пролетариев сделало бы в СССР возможным развитие пролетарской демократии. Но к  моменту, когда пролетариат составил большинство населения (конец 50-х) страны, власть уже была в руках мелкобуржуазной реакции...

Отношение пролетарской демократии к представительству такое же, как отношение безденежного товарообмена к денежному. Товарообмен не перестаёт быть товарообменом из-за перехода к простой форме стоимости. Так же и демократия. Пролетарская демократия это «снятие» буржуазной демократии. Здесь уничтожено отделение государства от общества, но общество ещё не встало над государством, государство ещё не отмерло. Чтобы общество встало над государством, нужно всех членов общества сделать пролетариями, т.е. господствующим классом. Тогда уже можно говорить об отмирании пролетарской демократии и переходе от неё к коммунистическому самоуправлению.

Капиталистическая революция в СССР после Отечественной войны превратилась из побочного продукта пролетарской революции, подчинённого ей, в самостоятельную силу. Став самостоятельной силой, она неизбежно стала контрреволюционной по отношению к пролетариату и осуществила взятие власти буржуазией в 1953 г. Поэтому февральская революция 1917 г. никуда не исчезла, она победила сызнова в 1953 г., но уже не как революция, а как контрреволюция.

Другой аспект представительной демократии состоит в том, что она точно отражает соотношение классовых сил в обществе. «Всеобщее избирательное право является той магнитной стрелкой, которая, хотя лишь после различных колебаний, всё же в конце концов указывает на этот призванный к господству класс» — говорит правильно Маркс. И это наглядно подтверждается не только историей буржуазных стран, но и историей Советского Союза. Возьмите избранные демократические Советы, председателей исполкомов, партийные комитеты и первых секретарей в 30-е гг. И мы увидим, что абсолютным большинством в этих органах и на этих постах были  сознательные рабочие и крестьяне, т.е. авангард пролетариата. Ибо соотношение классовых сил было в пользу рабочего класса, таковы были политические условия 30-х гг. Если мы возьмём период с середины 40-х и дальше, то увидим, что во всех этих органах и на всех этих постах абсолютным большинством уже были мещане, мелкая буржуазия. Философ Александр Зиновьев вспоминал, как после войны они проваливали на выборах в партийные органы «сталинистов». Троцкист Анастас Микоян вспоминал, как они за Сталина принимали решения и приписывали их ему. Бывший тогда министром ВМФ А. Кузнецов вспоминал, как за Сталина все решения принимали «тройки» и «пятерки». Суть дела не в Сталине, а в том, что наиболее передовые, сознательные партийные и беспартийные рабочие погибли. Соотношение классовых сил было таково, что демократически на важнейшие посты партии и государства избирали мелкобуржуазных оппозиционеров. А. Вознесенский, А. Кузнецов, П. Попков, А. Даниялов, Н. Шверник, Н. Хрущев и т.д. Как говорится, имя им – легион. И это лишь известные фамилии. Вывод отсюда только один: представительная демократия всегда будет показывать соотношение классовых сил. Сама по себе она не может гарантировать господство пролетариата или буржуазии. Подобно тому, как буржуазия в случае революционной ситуации сворачивает представительную демократию, так и пролетариат должен был её свернуть в условиях контрреволюционной ситуации, максимально усилив централизм.

2. Централизм буржуазный и пролетарский

Централизм вообще — это подчинение нижестоящих вышестоящим, концентрация власти в едином центре.

Подчинение нижестоящих вышестоящим известно истории человечества с древнейших времён. Это подчинение составляет структуру всякого бюрократического аппарата. Свергнув власть феодалов, буржуазия не уничтожила бюрократический аппарат. Подобно всему остальному в обществе, она преобразила бюрократию по образу и подобию своему. Мы описали выше представительную демократию. Она осуществляется через законодательные органы. Эти органы это лишь одна сторона государства. Другой стороной её выступают исполнительные органы, которые действуют не иначе как бюрократически. Граждане формируют законодательные органы, избирая туда своих депутатов. Эти органы, в свою очередь, формируют исполнительные органы, призванные на постоянной основе управлять обществом. Итак, государство состоит из двух частей: законодательной власти и исполнительной власти. Первая представлена депутатами, вторая — чиновниками; первая есть представительство общества в государстве, а вторая — представительство государства в обществе; первая формируется снизу-вверх, вторая сверху-вниз. В исламе святые (шейхи) суть представители людей перед Богом, а пророки — представители Бога перед людьми. Так и в буржуазном обществе депутаты — представители земной жизни на политических небесах, а чиновники — представители политических небес в земной жизни. Такова двойственная природа всякого буржуазного государства. Если же разбирать её классовую основу, то суть дела — в развитии буржуазной экономики. Сжато, но наиболее точно эта основа выражена в следующем выражении: «Подобно тому, как отдельный капиталист на своей фабрике нанимает управленцев, составляющих его исполнительный аппарат, так и совокупность капиталистов через законодательные органы нанимает таких же управленцев (бюрократов), составляющих их совместный исполнительный аппарат. Если государство, как законодательная власть, есть идеальный совокупный капиталист, то государство, как исполнительный аппарат, есть идеальный совокупный управленец» (ГиК, С. 13). Отсюда становится ясно, откуда растут ноги у такого явления, как разделение властей, которое чувствовало себя очень хорошо в условиях СССР.

Подчинение нижестоящих вышестоящим — это основа буржуазного и всякого централизма. Оторванность государства и общества друг от друга и воплощена в существовании вышестоящих и нижестоящих, в принципе подчинения первым последних. Исполнительный аппарат государства представляет собой целую лесенку чиновников, начинающуюся от местных чиновников, напрямую соприкасающихся с населением, и заканчивающуюся на Правительстве и президенте.

Мы все знаем, что в СССР существовал громоздкий исполнительный аппарат, что чиновники продолжали существовать. Но мы также прекрасно знаем, что советские чиновники в массе своей были в разы порядочнее любых буржуазных чиновников, что превышение полномочий любого уровня каралось рабочим классом, что каждый нёс личную ответственность за свой участок работы. Подобно тому, как рабочий класс сделал буржуазную демократию максимально честной, неподкупной, доведённой до конца, так и буржуазный централизм (чиновничий аппарат) был им максимально рационализирован. Хозрасчётный базис не может не предполагать такого же хозрасчетного аппарата управления. И максимум, что мог в этих условиях сделать с ним рабочий класс в деле служения этого аппарата себе, рабочий класс сделал.

Если бюрократический аппарат в буржуазных странах работает на основе функциональной системы, то советский бюрократический аппарат работал на основе совершенно иной системы. Функциональная система (функционалка) предполагает: а) что каждой функцией руководит специализирующийся на ней чиновник; б) что исполнитель подчиняется не одному конкретному чиновнику, а одновременно нескольким функциональным руководителям. Когда капиталистическое производство росло и развивалось, то один управленец уже не мог выполнять все функции, в силу чего они разделялись между рядом управленцев. Но функционалка привнесла с собой обезличенность руководства, отсутствие персональной ответственности за весь процесс (логично, что ответственность при ней перекладывается целиком на рабочих). Лазарь Моисеевич Каганович правильно подчёркивал, что «при функционалке, вызывающей обезличку, нельзя поставить четкого оперативного руководства, нельзя добиться строгой личной ответственности, а, следовательно, нельзя обеспечить систематической и тщательной проверки исполнения. При функционалке и запутанной структуре раздуваются штаты средних и выс­ших звеньев». До 1934 г. в СССР тоже преобладала функциональная система. С 1934 г. начали успешно внедрять систему персональной ответственности, которая предполагает:

а) что всякий чиновник, занимающийся общим управлением, обладает единовластными правами на своём участке работы;

б) что только он несёт личную ответственность за этот участок перед вышестоящим чиновником;

б) что всякий частный функционер руководит подчинёнными через этого чиновника.

Упраздняет ли эта система бюрократический аппарат? Никак нет и не может. Но зато она максимально, насколько это возможно, подчиняет чиновников пролетариату. Таков был буржуазный централизм, подчинённый пролетариату в СССР.

Задачи капиталистической революции, создания крупной индустрии в СССР требовали именно такого централизма. (Вообще, запомните на будущее: все общественные и государственные структуры СССР рождались из процесса создания крупной капиталистической индустрии).  Именно поэтому большевики писали, что необходимо утвердить беспрекословное исполнение всех предписаний руководителя, предоставить этим руководителям диктаторские полномочия. Они правильно писали, что «всякая крупная машинная индустрия — т. е. именно материальный, производственный источник и фундамент социализма — требует безусловного и строжайшего единства воли, направляющей совместную работу сотен, тысяч и десятков тысяч людей. И технически, и экономически, и исторически необходимость эта очевидна, всеми думавшими о социализме всегда признавалась как его условие. Но как может быть обеспечено строжайшее единство воли? — Подчинением воли тысяч воле одного». Развитие буржуазного централизма было делом успешного развития пролетариатом капиталистической революции. Но революция сверх-капиталистическая, анти-капиталистическая, т.е. пролетарская тоже давала свои плоды, создавая зачатки пролетарского централизма. В чем же состоит сущность последнего? В том, что все рабочие подчиняются поочерёдно каждому из рабочих. Все рабочие понемногу становятся бюрократами, чтобы никто не мог стать бюрократом. В этом смысле пролетарский демократизм и пролетарский централизм совпадают, составляют единство. Отличие лишь в ракурсе того и другого: если речь про пролетарский демократизм, то мы рассматриваем тот факт, что все рабочие поочерёдно становятся руководителями; если же про пролетарский централизм, то мы рассматриваем этот же факт — что все рабочие подчиняются каждому очередному рабочему, а каждый рабочий всем. Таким образом, оказывается, что пролетарский демократизм и пролетарский централизм прямо пропорциональны друг другу. Поэтому зачатками пролетарского централизма в СССР были те же зачатки пролетарского демократизма.

3. Полу-государство, полу-централизм, полу-демократия

Пролетарское государство классики иногда называли полу-государством. «Полу-», потому что в нём уже нет постоянного, профессионального чиновничества и все пролетарии поголовно, по графику управляют своим государством. «-государство», потому что всё ещё сохраняются функции подавления и принуждения. Подавляются обмещанившиеся труженики; принуждение же необходимо для подчинения каждого отдельного пролетария всему классу пролетариата. Последнее наиболее метко охарактеризовал рабочий А. Разлацкий: «Государственный контроль, государственная регламентация различных сторон общественной жизни с самого начала выступают в защиту классовых интересов против интересов индивидуальных. По мере того, как личные интересы рабочих согласовываются с классовыми, становится ненужной и государственная регламентация этих интересов — она заменяется социальной сознательной самодеятельностью рабочих, отступает и отмирает». Подобно тому, как пролетарское государство есть полу-государство, так и пролетарская демократия есть полу-демократия, а пролетарский централизм — полу-централизм. Хотя пролетарская демократия и есть высший тип демократии в истории человечества, но это именно что полу-демократия. «Полу-», потому что нет уже представительной системы, выборов и т.п., а взамен нее создана прямая, поголовная система управления. «-Демократия» — потому что поголовная система управления охватывает собой не всё общество, а только передовой, культурный, сознательный пролетариат. В полу-централизме «полу-» означает отсутствие уже управления «сверху вниз». Единственным «верхом» тут является пролетариат, а «низом» — каждый отдельный пролетарий. «-Централизм» именно потому, что есть подчинение каждого рабочего всему своему классу. По мере того, как интересы каждого отдельного рабочего согласуются, совпадают с общеклассовыми, этот централизм необходимо отмирает. Как и демократия, как и государство (не нужно трёх слов, всё это одно и то же, но с разных ракурсов). Здесь везде приставка «полу-» отражает новое, коммунистическое содержание явления, а «-государство», «-демократия», «-централизм» отражают старую, капиталистическую форму этого явления.

4. Закон устойчивости развития пролетарской революции

Этот закон, впервые открытый в ГиК, говорит нам о том, от чего зависит устойчивость развития пролетарской революции в период, когда она решает задачи буржуазной революции, когда ещё не сломлены представительная демократия и бюрократический аппарат. Раз у нас в партии и государстве господствует представительная демократия, то он будет с точностью отражать соотношение классовых сил общества. Если силы пролетариата в партии численно превосходят силы буржуазии, то демократически большинством на ответственные посты будут избираться коммунисты. Если наоборот, то антикоммунисты. Выше был приведён пример этого. Что должен делать пролетариат, если его силы в партии крайне уступают силам мещанства? Максимально свернуть демократию, дабы мещане не избирались на ответственные посты и тем максимально усилить централизм, «сверху» назначая на самые ответственные посты своих людей. Что должен делать пролетариат, если его силы в партии значительно превосходят силы мещанства? Максимально усилить демократию, чтобы наиболее способные, грамотные коммунисты избирались на ответственные посты, чтобы развивалась самодеятельность рабочего класса. Главная ошибка большевиков после Великой Отечественной войны состоит в том, что они начали восстанавливать демократические процедуры в партийных, советских, профсоюзных и иных структурах. В итоге демократия сработала против большевиков, расставив на большинство ключевых постов мещан и лавочников. Не нужно было ликвидировать ГКО, надо было сохранить его и сохранить существовавшую в годы войны жёстко централизованную систему до тех пор, пока не будет создана масса новых, коммунистических кадров, покрывающих численно тех, что полегли на фронтах войны.

Примерно то же самое делает буржуазия: в условиях экономического подъёма и политической «стабильности» она разворачивает буржуазную демократию; в условиях кризиса и революционной ситуации она сворачивает буржуазную демократию и усиливает буржуазный централизм (доводит его до фашизма). В советской стране сложилась не революционная, а контрреволюционная ситуация, но суть не меняется. С буржуазным демцентрализмом пролетариат должен обращаться точно так же, как с ним обращается буржуазия. Корейский пролетариат, в отличие от советского, учёл этот момент, поэтому, в жесточайших условиях 90-х гг. (фактически контрреволюционной ситуации, но созданной не изнутри, а извне), он создал ГКО и максимально свернул все демократические процедуры в стране. В ГиК указывается именно внутренний аспект устойчивого развития пролетарской революции. Но этот закон имеет и внешний аспект, который мы только что показали на примере КНДР.

5. Что нам нужно сейчас?

Чтобы создать пролетарское государство, а стало быть и пролетарский демократический централизм, необходим известный уровень развития производительных сил. О том, каким должен быть этот уровень, мы сказали в п. 1. Поскольку в рамках отдельных политических партий и групп мы не можем создать этот уровень, поскольку мы действуем в условиях капитализма, то нам сейчас нужен буржуазный демократический централизм — как минимум такой же, какой был в большевистской партии. Но это — минимум, и надо понимать, что это именно что вынужденное, а не необходимое. Ни в коем случае нельзя выставлять вынужденное должным. Это чревато тем, что вынужденно используемые буржуазные принципы будут объявляться пролетарскими. А это в свою очередь создаст препятствие увидеть, понять действительно пролетарское. На эти грабли наступили большевики, посчитав капиталистическую индустриализацию социалистическим мероприятием, посчитав буржуазный демцентрализм пролетарским, посчитав пролетарский госкапитализм пролетарским социализмом, посчитав буржуазные деньги именными квитанциями Маркса и т.д. Список можно составить большой, но суть в том, что все буржуазные явления, подчинённые пролетариату, в силу самого факта подчинения, объявлялись пролетарскими.

Мы говорим, что нам необходим буржуазный демцентрализм, но мы не ограничиваемся этим. Если не саму систему пролетарского демцентрализма, то какие-то ростки, зачатки и даже саженцы его мы будем должны выращивать. Теперь же постараемся сформулировать основные принципы нашего организационного строения:

1. Буржуазный демократизм. Сюда относится всё, что связано с представительной системой. Это: выборность большинства инстанций (руководителей отделений, главного редактора, старосты, ревизора); их подотчётность своим избирателям; подчинение меньшинства большинству. Что ни пытайся сделать с представительной системой, максимум, что у нас выйдет — сделать её совершенной, честной, обеспечивающей возможность всех избирать и быть избранным.

2. Буржуазный централизм. Сюда относится всё, что связано с подчинением нижестоящих вышестоящим, с принципом единоначалия. Чтобы эффективно регулировать буржуазный централизм, необходима система персональной ответственности, основные черты которого описаны выше.

3. Ростки пролетарского демцентрализма. В тех инстанциях, которые состоят в большинстве своём из опытных, марксистски грамотных, сознательных коммунистов возможно введение (с учётом технической целесообразности этого) поочерёдного управления этими коммунистами своей инстанцией без выборов, с постоянной сменяемостью по графику. Наиболее полно реализовать такой зачаток пролетарского демцентрализма у нас получится лишь в нашем летнем лагере.

Важнейшим принципом организационного строительства является принцип приоритета пролетарской целесообразности над формальным демократизмом. Этот принцип сформулировал ещё Владимир Ленин в ходе дискуссии о профсоюзах: «революционная целесообразность выше формального демократизма». Этот принцип позволяет коммунистам в своей организации регулировать соотношение буржуазных демократизма и централизма. Он позволяет в случае надобности усилить централизм, усилить единоначалие, передать больше полномочий коммунистам, находящимся в меньшинстве. Такое является не только возможным, но и необходимым в условиях недостаточной сознательности основной массы организации. Принцип также позволяет, если надобно, усилить демократизм, развить выборные процессы и участие широких масс в управлении. Такое усиление необходимо в тех случаях, когда основная масса организации имеет достаточно развитую сознательность и грамотность. И это позволит коммунистам избирать на ответственные посты наиболее достойных с сознательной точки зрения всей массы.

Сказанное выше показывает и доказывает, что сам по себе буржуазный демцентрализм ничего не даёт, что он всегда воспроизводит в качестве «центра» наиболее сильных в классовом отношении. Что-то может дать коммунистам и пролетариату только пролетарский демцентрализм и это «что-то» — необходимые навыки самоуправления и самовоспроизводства.

6. О пролетарском центре и его лидере

Всякая пролетарская организация, партия состоит из двух частей: центра и периферии. Центр — это узкий круг профессиональных коммунистов, на постоянной основе занимающихся пролетарской деятельностью. Они должны быть свободны от всякой иной деятельности, кроме этой. Они должны обладать рядом важнейших характеристик:

1. Относительно высокая степень принципиальности и культурности (не надо двух слов, это одно и то же);

2. Относительно высокая степень марксистской грамотности и умение  проводить научные исследования;

3. Относительно высокая степень организационных навыков и политического опыта.

Они должны умело использовать буржуазный демцентрализм для собственного воспроизводства в качестве центра.

Периферия — это широкая сеть низовых организаций, широкий круг «рядовых» коммунистов, непосредственно связанных с рабочим классом и пользующихся их сочувствием. Эта характеристика — связь с рабочими и их сочувствие — является ключевой для периферии.

Сам пролетарский центр, в свою очередь, внутри себя имеет два звена. Первое звено — это руководитель, лидер центра, который вместе с тем является вождём всей организации. Правый оппортунизм в понимании центра состоит в отрицании роли лидера, в неуместном подчёркивании роли «коллективного руководства». Левый оппортунизм, наоборот, доводит до абсурда роль лидера, не приемлет обсуждения лидером своих политических намерений с центром в целом. Все, кто теоретически провозглашал «ленинские нормы коллективного руководства» (правый оппортунизм), в практическом отношении сами были мещанами с завышенным самомнением (левый оппортунизм). Они всегда использовали этот лозунг, чтобы прибрать в свои руки всю полноту власти. Наиболее яркий пример этого — мелкобуржуазный диктатор Хрущёв. Он до такой степени ввёл «коллективное руководство», что уже перестал вообще что-либо обсуждать с друзьями из Политбюро, за что они его и выкинули.

Тут речь именно про мещанские центры. В пролетарском центре лидер занимает определённое положение, зачастую избирается также формально на высшие посты организации.

Периферия черпает из рабочего класса его запросы и его интерес, отражает их. Центр выражает этот интерес в обобщённом виде. Лидер центра, исходя из этого, наиболее концентрированно и в научной форме формулирует цель, задачи, генеральную линию пролетарской организации. Поэтому лидер суть всегда персонификация интереса и воли всего класса. Второе звено центра — это уже все оставшиеся центровики, являющиеся соратниками лидера. Отношение между звеньями по части политической состоит в том, что первое звено осуществляет общее руководство борьбой, а частные аспекты этой борьбы распределяются между остальными центровиками и возглавляются ими. Отношение между звеньями по части научной состоит в том, что первое звено развивает марксизм в целом, по всем его составным частям, тогда как оставшиеся центровики сосредотачиваются на развитии остальных составляющих марксизма. И в том, и в другом отношении имеется разделение труда между центровиками. А первое звено необходимо выступает как связующее воедино весь процесс производства.

Периферия, в свою очередь, выступает при таком раскладе как третье звено. Она уже исполняет все политические и теоретические решения центра.

Указанная трёхзвенная система говорит не о формальном строении, а о фактических взаимоотношениях между коммунистами в организации. Эти фактические взаимоотношения необходимо формируют систему субординации в отношениях между тремя звеньями.

Заключение

В свое время В. Ленин говорил, что существование классов и классовой борьбы признают и либералы, что коммунист лишь тот, кто доводит это признание до признания диктатуры пролетариата. Сейчас мы можем сказать, что коммунист лишь тот, кто доводит признание представительной демократии до необходимости её уничтожения и замены не-представительной, пролетарской демократией. Коммунист понимает, что представительная демократия буржуазна, что её следует заменить прямой, поголовной демократией рабочего класса и что эта последняя составляет переход к обществу без государства. Коммунист также понимает, что нельзя вынужденное выдавать за должное, что это сковывает мышление, не даёт проникнуть вглубь явления.

Нам нужна буржуазная демократия, но максимально регулируемая в интересах пролетариата. Но нужна лишь временно, пока не разовьем ростки пролетарской демократии в систему, охватывающую всё общество. Нам нужен буржуазный централизм, но не сковывающий инициативность масс, а максимально содействующий этому. В конечном итоге в пролетарской организации, партии, государстве, обществе необходимо сформировать у всех коммунистов хозяйский подход к своему делу. Этому должны служить все демократии, централизмы, периферии, лидеры и т.д.