О буржуазной контрреволюции в странах Восточной Европы
Содержание
Введение
1. Что такое народная демократия?
2. Народная демократия и контрреволюция
3. Весна контрреволюций
Заключение
Источники
Введение
Левые, говорящие о сохранении диктатуры пролетариата в СССР в 1953-1991 годы, распространяют это утверждение и на государства Восточной Европы, обходя вопрос о том, что в большинстве этих стран также произошли буржуазные контрреволюции в период с 1953 по 1956 годы.
С одной стороны, они игнорируют видные невооруженным глазом пробоины в жизни рабочего класса Восточной Европы (Пражская весна 1968 года, режим Николае Чаушеску в Румынии, Берлинская стена и др.), предпочитая жалкие оправдания вроде «защиты от западных провокаций», как в случае с Пражской весной. С другой стороны, они не борются с лженаучным бредом вокруг самого явления народной демократии. Буржуазия породила массу идеалистических концепций, таких как: гуляш-коммунизм Яноша Кадара в Венгрии (кадаризм); ГДР как «витрина социализма»; «особый курс» Румынской рабочей партии при Чаушеску и так далее.
Ни одна из этих конструкций не даёт научного понимания как теории, так и истории народной демократии, поэтому мы, помимо исследования контрреволюции в Восточной Европе, ставим себе задачу разрешить следующие проблемы:
1) в чём заключается сущность народной демократии?
2) как шла классовая борьба в послевоенной Восточной Европе?
3) какую роль играл Советский Союз в жизни Восточной Европы с 1953 года?
Мы будем исследовать эту тему исходя из способа производства восточноевропейских стран, расклада классовых сил, реальных материальных условий политической жизни, ставя на второй план то, что говорили и писали о народной демократии современники тех событий.
Сразу сделаем несколько важных замечаний, без учёта которых могут возникнуть недопонимания:
1) статья не будет касаться неевропейских народных демократий, поэтому, когда здесь мы используем понятие «народная демократия», мы говорим о странах Восточной Европы.
2) статья призвана дать фундамент для дальнейших исследований контрреволюционных процессов в Восточной Европе, поэтому мы ставили акцент на раскрытие самой логики народной демократии, нежели на хронологическое повествование, уже сделанное рядом авторов. Мы сами ранее касались истории стран Восточной Европы в частном порядке [1][2][3], но они затрагивали или конкретные периоды отдельных государств, или отношения СССР с этими отдельными государствами. Надеемся, что в будущем, благодаря нашей новой работе, свежих научно обоснованных исследований будет больше.
3) нет необходимости детально останавливаться на образовании каждой восточноевропейской страны. Несмотря на своеобразие и национальные особенности каждой из республик, народным демократиям присущи те общие признаки, для которых история этих стран послужит лишь иллюстрацией процесса народно-демократической революции.
1. Что такое народная демократия?
Слово «народ» крайне общее и не подходит для научного анализа классовой борьбы, из-за чего сам термин «народная демократия» толковали и толкуют на самый разный лад. Так, из послевоенных исследований советского правоведа Н. П. Фарберова [4], где он комментирует взгляды коллег (Ф. Олещук, Е. Варга и др.) на эту тему, видно, что по многим моментам были серьезные разногласия и непонимание деталей вопроса. Попробуем изложить относительно точно, что такое народная демократия.
Исторически народная демократия возникла как результат народно-демократической революции. Народно-демократическая революция есть пролетарская революция, проводимая угнетёнными классами при идейной и/или политической гегемонии пролетариата, решающая задачи как демократической, так и коммунистической революции.
По этой причине мы не можем назвать эту революцию как буржуазной (ибо она руководится пролетариатом в лице его авангарда), так и социалистической (ибо она исторически решает задачи, не выполненные буржуазией). Поскольку главный вопрос революции есть вопрос о власти, то нужно учесть, что народно-демократическая революция приводит к диктатуре пролетариата в своеобразной форме народной демократии.
Но почему эта «народно-демократическая революция», как и «народная демократия», должна была возникнуть? Почему коммунистические партии восточноевропейских стран просто не повторили Октябрь 1917 года?
Для этого нужно понять, что из себя представляла Восточная Европа как слабое звено цепи империализма, которое оборвалось в ходе Второй мировой войны. Эта ситуация и диктовала коммунистам, что делать.
Неравномерное развитие стран при империализме, эксплуатация развитыми странами Восточной Европы и другие факторы привели к тому, что эта часть земного шара к концу Второй мировой войны представляла собой:
- Отживший феодализм. Сильные позиции имели как помещичье землевладение, так и институт монархии.
- Зависимость от иностранного капитала. В Польше 52,5% нефтяной промышленности, 66.1% электротехнической промышленности, 59.9% химической промышленности принадлежали иностранному капиталу. В Румынии ¾ нефтяных промыслов принадлежали иностранному капиталу. В Албании вся промышленность почти целиком принадлежала итальянскому капиталу.
- Отсталый капитализм. Зависимость от иностранной буржуазии задерживала развитие капитализма в странах Восточной Европы (правда, за исключением Чехословакии, где весь пролетариат в 1937 г. составлял 44,6% экономически активного населения, а 60% из общего числа пролетариев составляли промышленные рабочие), оставляя их аграрными, крестьянскими странами. В Болгарии, например, к 1946 году 75% населения было сельским [5].
- Оккупированные фашизмом территории. Вследствие предательской политики чехословацкого руководства, сбежавших польских правителей и других, германские фашисты вторглись в эти земли «гонимые в бой калёным железом террора и безумия», по выражению А. Н. Толстого.
В этих условиях тройного гнёта («своя» феодальная верхушка, «своя» буржуазия, фашистская клика Гитлера и Муссолини) и разворачивалась классовая борьба широких масс, выразившаяся в движении Сопротивления и в партизанской войне, начавшейся сразу с началом Второй империалистической войны. Пролетариат, крестьянство, угнетённая часть мелкой буржуазии и интеллигенция этих классов и прослоек были кровно заинтересованы в свержении фашизма и борьбе за национальную независимость. Таков был объективный фактор.
Этим успешно пользовался и субъективный фактор – коммунистические партии восточноевропейских стран, чья работа велась то открыто, то подпольно в довоенный период (известны репрессии Пилсудского по отношению к польским коммунистам, запрет коммунистической партии в Болгарии и др.). Именно коммунистические партии были руководящей силой сопротивления в этих странах в период фашистской оккупации. Мобилизуя массы на борьбу, коммунисты стояли во главе словацкого и болгарского восстания 1944 года, пражского восстания 1945 года и остальных событий, когда к власти пришёл народный фронт (о нём сказано будет ниже). Полную монополию в Сопротивлении своей страны завоевали албанские коммунисты, собрав вокруг себя 60 тысяч человек в народно-освободительной армии.
Но первостепенным фактором в создании народных демократий явилась освободительная война Советского Союза против фашизма. Как замечал лидер польских коммунистов Б. Берут, «Государство народной демократии является прямым результатом исторической победы, одержанной социалистическим государством над гитлеровскими захватчиками во второй мировой войне» [6].
Важно отметить при этом, что СССР не делал экспорт революции. В мышлении возникает противоречие: как это СССР не экспортировал революцию, но при этом не будь СССР, вряд ли народная демократия вообще родилась бы на свет? Действительно, очень сложная взаимосвязь.
Решить это противоречие можно лишь диалектическим методом, логикой исторического исследования. В исторических процессах мы разделяем внутреннюю логику процесса от исторических условий процесса. Внутренняя логика процесса отвечает на вопрос «что развивается?» и является исходным пунктом процесса; исторические условия процесса отвечают на вопрос «во что развивается?». Условия процесса обеспечивают превращение исходного пункта в результат. Иначе говоря, мы учитываем (в данном случае процесса народно-демократической революции) производительные силы Восточной Европы, политические партии и объединения, борющиеся классы, движение партизан и др. как внутреннюю логику процесса. Но поскольку процессы не проходят сами в себе, в вакууме, мы должны включать и внешнюю (относительно процесса) логику – условие процесса.
Декомпозируем историю Восточной Европы по такому принципу и получаем следующий вывод. Присутствие Советской армии (в целом – диктатура пролетариата в СССР) было условием процесса народно-демократической революции, в то время как сами экономически-политические процессы Восточной Европы были внутренней логикой народно-демократической революции. Одно не может существовать без другого: без революционно настроенного пролетариата не было бы прихода к власти коммунистов, без помощи советской армии фашизм не дал бы им прийти к власти. И. Сталин выражает этот процесс так: «Мировая революция будет развёртываться тем скорее и основательнее, чем действительнее будет помощь первой социалистической страны рабочим и трудящимся массам всех остальных стран» [7].
Помимо общих слов, какие такие условия создавал Советский Союз для возникновения народной демократии? Вспомним актуальное для пролетарской революции выражение: «…в самом начале после взятия власти пролетариатом, классовая борьба может достигнуть своей высшей фазы, своего наивысшего обострения, обретая форму гражданской войны. Победа пролетариата в этой войне вынуждает буржуазию прибегать к новым методам борьбы — к подкупу пролетариата, к организации заговоров, убийств передовых рабочих, к шпионажу в пользу буржуазных разведок, к саботажу на производстве, к восстаниям и т.д» [9]. Как мы видим из истории, этой высшей фазы классовая борьба в Восточной Европе не достигла как раз-таки благодаря СССР. Не будь его присутствия, в странах Восточной Европы вспыхнула бы гражданская война, подстрекаемая реакционерами. О роли СССР в сохранении мира в Восточной Европе также не раз говорили Георгий Димитров и Болеслав Берут [8], отмечая, что присутствие Советской армии парализовало попытки реакции вызвать гражданскую войну. Между тем история знает пример, когда никакого СССР, никакой внешней диктатуры пролетариата как условия процесса не было: это Венгрия 1919 года. Советская власть в Венгрии пала вследствие иностранной интервенции. Это пример «от обратного», который подтверждает вышесказанное. Теперь перейдём к двум этапам народно-демократической революции:
1. Первый этап (1944-1947 гг.), буржуазно-демократический. Переходный период к народной демократии.
Первая фаза народно-демократической революции решает задачи буржуазной, демократической революции. В это входит: борьба с остатками фашизма, подрыв экономической базы реакции, восстановление народного хозяйства, аграрная реформа, ликвидация помещичьего землевладения, упразднение монархии (Болгария, Венгрия, Албания и Румыния), слом старой армии и полиции.
Коммунисты, как реальные политики, а не политиканы, понимали, что перешагнуть этот этап «по щучьему велению, по моему хотению» нельзя. О необходимости прохождения первого этапа революции, решающего задачи буржуазно-демократические, говорил и лидер чехословацких коммунистов К. Готвальд. После успешной трёхлетней борьбы (с мая 1945 по февраль 1948 года) за власть в стране Готвальд отмечал:
«После февраля раздались голоса некоторых товарищей о том, что мы напрасно потеряли время между маем 1945 года и февралём 1948 года. Некоторые утверждали, что то, что мы сделали в феврале 1948 г., можно было уже сделать в мае 1945 года. Подобные высказывания совершенно неправильны. Для того, чтобы достигнуть успехов в феврале, необходимо было добиться изоляции реакционных элементов, нужно было разоблачить реакционные партии перед лицом народа, нужно было их изолировать» [10].
По тому, что будет сказано ниже, может возникнуть вопрос – а это точно диктатура пролетариата, а не диктатура антиимпериалистических классов? Действительно, например, в правительстве Отечественного фронта в Болгарии, пришедшего к власти в 1944 году, было всего 4 министра-коммуниста. Как же пролетариат диктует революцию при таком раскладе?
Но нет. Именно диктатура пролетариата позволила выполнить задачи буржуазно-демократической революции, а именно: упразднение монархии, борьба с пережитками феодализма и, как отметил Готвальд, изоляция реакционеров, фашистов и военных преступников. Мелкая буржуазия, которая в теории должна быть заинтересована в этих преобразованиях, преследовала другие цели в силу враждебности коммунистам. Она подстрекала народные массы, отправляла в коммунистические партии вредителей, пока «за неё» работу выполняли коммунисты. Подтвердят этот факт многочисленные судебные процессы 1947-1948 годов, когда народная демократия окончательно утвердится.
Главным органом власти на первом этапе был народный фронт, в котором пролетариат проводил свою гегемонию. Народный фронт назывался по-разному: Отечественный фронт в Болгарии, Национальный фронт в Чехословакии, Фронт народной демократии в Румынии, Фронт национальной независимости в Венгрии, Демократический фронт в Албании, Демократический блок в Польше. На первом этапе народные фронты, пришедшие в ходе антифашистских восстаний и побед Советского Союза, обладали всей полнотой политической власти.
Исторические иллюстрации народно-демократической революции первого этапа:
– Болгария. Болгарская коммунистическая партия во главе с Г. Димитровым проводила свою линию через Отечественный фронт. В его декларациях с периода сентября 1944 по октябрь 1946 года отмечались следующие действия: 1) политические: чистка государственного аппарата от фашистских элементов, создание народных судов для наказания военных преступников, организация народной милиции, проведение референдума по вопросу ликвидации монархии; 2) экономические: введение государственной монополии на продукты земледелия, промышленные товары и страховое дело, введение государственного контроля над всеми отраслями народного хозяйства и кооперирование крестьян [11].
– Венгрия. Венгрию коснулась аграрная реформа, лозунгом которой является «земля принадлежит тем, кто её обрабатывает», то есть уничтожение помещичьего землевладения. «Из всей конфискованной и изъятой земли 3 млн 258 тыс. 738 хольдов, т. е. 58,2%, получили в частную собственность безземельные и малоземельные крестьяне; 26,1% площади — земли, покрытые лесами, — перешли в государственную собственность; 422 тыс. хольдов пастбищ (7,6%) стали общественной собственностью; остальные земли были переданы под образцовые, опытные и учебные хозяйства, под государственные хозяйства и для прочих общественных целей. В результате проведения реформы 584 тыс. 893 батрака, сельскохозяйственных рабочих и владельцев карликовых хозяйств получили в среднем по 5,1 хольда на хозяйство. Помещичьи землевладения свыше 100 хольдов и кулацкие свыше 200 хольдов прекратили свое существование. Страна латифундий и «трёх миллионов нищих» была преобразована в страну мелкотоварного сельскохозяйственного производства» [12].
– Румыния. Надо сказать, что выполнение задач первого этапа шло медленнее всего в Румынии, ибо в руководстве Румынской Рабочей Партии с самого начала сидела мелкая буржуазия во главе с Георгиу-Деж. Он же отмечал, что к сентябрю 1947 года административный аппарат был ликвидирован лишь частично [13]. Акт отречения монарха произошёл аж 30 декабря 1947 года (!), когда остальные коммунистические партии решительно шли к власти.
Представьте теперь себе эту обстановку в странах Восточной Европы: многопартийная политическая система, уничтожение помещичьего землевладения, не национализированная промышленность и внешняя торговля, пестрота экономических секторов, политических блоков и объединений, в конце концов, неопытность коммунистических партий (народная демократия явилась тогда новой формой диктатуры пролетариата, невиданной ранее в истории). Как не развиться в такой ситуации острой классовой борьбе?
Классовая борьба на первом этапе народно-демократической революции характеризуется:
1) открытым политическим-экономическим сопротивлением мелкой буржуазии, у которой жива и крепка экономическая база, а также связи с международной буржуазией;
2) конъюнктурным/открытым мировоззренческим сопротивлением мелкой буржуазии в коммунистических партиях.
Примечательно, что классовая борьба в такой пестроте не доходила до военного противостояния (гражданской войны) опять-таки благодаря советскому присутствию. Это, кстати, помогает ревизионистам упрощать процессы народно-демократической революции до такой степени, что они называют события Восточной Европы «мирным взятием власти коммунистами».
Борьба эта идет во всех составных частях жизни общества: экономике, политике, мировоззрении и др.
Исторические иллюстрации классовой борьбы:
Венгрия: После войны в ноябре 1945 г. состоялись выборы в Народное собрание. Коммунисты столкнулись с новым вызовом молодому народно-демократическому государству: при поддержке западного империализма Народное собрание оказалось во влиянии кулацких элементов от Партии мелких сельских хозяев. Реакционеры стремились отрезать Венгрию от коммунистического блока, саботировали чистки в правительстве и проведение земельной реформы. Организатором данного антинародного заговора стал занявший пост премьер-министра Ференц Надь. Пролетариат и крестьянство, возглавляемое компартией, сформировали левый блок в правительстве в марте 1946 г., в который также вошли социал-демократическая партия и профсоюзы, дабы не дать реакции вернуть времена фашистской диктатуры. Из-за вредоносной политики правительства Ференца Надя к середине 1946 г. стремительно вырос уровень инфляции. Левый блок предложил проведение денежной реформы, осуществление которой с трудом было продавлено 1 августа. Однако руководство Партии мелких сельских хозяев продолжало оказывать сопротивление коммунистам. Это проявлялось в торможении трёхлетнего плана и отклонении предложения о национализации банков.
Как мы видим, в этой парламентской борьбе мелкая буржуазия задерживала проведение первого этапа народно-демократической революции:
«Несмотря на успехи в восстановлении хозяйства и всестороннюю помощь Советского Союза, Венгрия в 1945 г. переживала огромные экономические трудности. Объём промышленного производства едва достигал 35% довоенного уровня, занятость рабочих — 50%, производительность труда — 64%, а национальный доход составил лишь около половины довоенного. В результате плохих метеорологических условий урожай в 1945 г. не достиг и половины уровня довоенных лет. Выдававшихся по карточкам продуктов явно не хватало. Особенно остро чувствовалась нехватка хлеба, жиров, мяса, сахара, соли. Инфляция, начавшаяся еще накануне второй мировой войны, в 1945 г. приняла катастрофические размеры. Деньги всё более вытеснялись из обращения, господствующее положение на рынке занимал натуральный обмен» [14].
Но поддержка компартии среди рабочих превысила силы буржуазии, что привело к национализации шахт и некоторых крупных промышленных предприятий. Огромную помощь Венгерской Народной Республике оказало советское правительство, поставлявшее провизию, медикаменты, технику и специалистов для восстановления народного хозяйства.
В политической области, например, в первой половине 1947 года, министры-коммунисты не смогли протолкнуть закон об обложении специальным налогом имущества миллионеров, так как 11 министров-капиталистов были против [15]. В книге «Первый чехословацкий хозяйственный план» (не абы какая брошюра, а книга про первый экономический план!) и вовсе допускается какой-то иной от общих закономерностей путь развития социализма: «…если мы идём своими путями в общей политике, то и в политике хозяйственной… мы ищем своих собственных путей» [16].
В области мировоззрения болгарский профессор-юрист Михаил Геновский писал, например, поддерживая теорию «третьего пути»: «Каждая страна идет к социализму своим путём» [17].
Помимо таких взглядов (кстати, появлявшихся в центральной печати) в политике, например, во время борьбы за новую конституцию 1947 года, активизировался Болгарский земледельческий народный союз во главе с Николаем Петковым, требовавший широкие возможности для развития многопартийности (а не преодоления её), а также требовавший остаться на программе Отечественного фронта 1944 года (то есть стоять на месте в изменившихся условиях).
В ноябре 1946 года на пленуме ЦК Польской Рабочей Партии Владислав Гомулка, политический зенит которого придётся на 1956 год, говорил, что «…дальнейшее развитие народной демократии к социализму… не обязательно должно проходить через фазу диктатуры пролетариата (и это один из руководителей партии!!! Прим. НМ)» [18]. Этот же Гомулка, продвигая теорию «гармонического существования» и развития «трёх секторов» в экономике, де-факто привносил старую бухаринскую теорию о затухании классовой борьбы [19]. Продвигая теорию гармонии, сторонники Гомулки при этом в сельском хозяйстве установили единую плату для всех крестьян за пользование машинными центрами, что было «гармонично» для кулаков, но не для крестьян.
2. Второй этап (1947–1956 гг.). Закрепление народной демократии и её перерастание в устойчивую пролетарскую диктатуру. Развитие пролетарского государственно-монополистического капитализма в условиях народной демократии.
К этому этапу относится закрепление народной демократии как формы диктатуры пролетариата, национализация промышленности (государственная доля которой достигает 90-95% в 1948 году во всех странах Восточной Европы), перестройка народных фронтов в массовые политические организации, усиление коммунистов во власти, достижение коммунистическими партиями большинства в правительстве и законодательных органах, борьба за будущее единовластие и однопартийность. Сразу скажем, что вторую фазу успешнее всех проводила Албания, ибо её второй этап не был прерван и она добилась безраздельной власти рабочего класса в стране. Это было обеспечено работой Албанской партии труда ещё в военное время, когда она де-факто организовала всё албанское сопротивление и завоевала популярность в народе.
Итак, на первом этапе обеспеченная Советским Союзом мирная обстановка позволяет коммунистам проводить свою линию и расчищать себе путь, сметая рухлядь феодализма и монархии. Предоставляя землю крестьянам по принципу «земля принадлежит тем, кто её обрабатывает», вдохновляя демократические преобразования и изолируя реакционеров, коммунисты собирают всё более широкую социальную базу, готовясь в решительный момент выступить и взять государственную власть в полной мере. Это закрепление народной демократии и начало второй фазы идёт мирным путем:
– Чехословакия. Правительственный кризис, вызванный реакционерами во главе с президентом Э. Бёнешем, был разрешён в феврале 1948 года, когда коммунисты Чехословакии вывели на митинги более 100 000 человек в Праге, заставив правительство Бёнеша уйти в отставку. Самое интересное: вопреки бытующему мнению о причастности Советской армии к событиям февраля, на территории Чехословакии в тот момент вообще отсутствовали подразделения советских войск [20].
– Польша. Выборы в Сейм Польши и разгром партии Миколайчика в 1947 году. Коммунистическая партия набирает большинство мест.
– Венгрия. Разгром реакционеров из партии мелких хозяев в 1947 году. Коммунистическая партия набирает большинство мест.
– Болгария. Выборы в Великое народное собрание в октябре 1946 года. Коммунистическая партия набирает большинство мест.
– Румыния. разгром партии Манну и Братиану, а также изгнание группы Татареску и свержение монархии (лето-декабрь 1947 года). Как было отмечено, над Румынией властвовали мелкие буржуа, однако она не давала широкую волю своим действиям под влиянием СССР, чего не скажешь, например, о Югославии [НМ. Советско-югославский разрыв].
– Восточная Германия. К этому же периоду относится образование ГДР, как ответ немецких рабочих на намерения западных капиталистов возродить германский империализм. Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ) заняла большинство мест в Народной палате в 1950 году.
Итак, коммунистические партии во власти всех стран. Национализация промышленности идёт интенсивнее, чем на первом этапе. Сразу же вводится планомерное развитие экономики. Трёхлетний план в Польше и Венгрии, двухлетний план в Болгарии и Чехословакии завершили восстановительный период после войны.
Кроме того, в Чехословакии коммунисты также разрешали национальный вопрос, ускоряя развитие Словакии (пролетарская деколонизация): «Солидарность и единство государства требуют, чтобы экономический уровень Словакии быстро приблизился к экономическому уровню чешских областей» [21]. В неё было перемещено свыше 200 предприятий, а количество рабочих увеличилось более чем на 100 тысяч человек.
Описанные меры так или иначе сильнее бьют по позициям буржуазии, что обусловливает обострившуюся классовую борьбу. Буржуазия боролась с пролетариатом через:
1) открытое кулацкое сопротивление проводимой коллективизации, поскольку аграрная реформа, уничтожив помещичье землевладение, открыла путь к мелкотоварному сельскохозяйственному производству;
2) усиление мелкобуржуазного влияния в рабочих партиях. Дело в том, что во всех странах Восточной Европы, кроме Албании, были и другие рабочие социал-демократические партии, с которыми они слились воедино. В 1948–50 годы были объединения Польской рабочей партии и Польской социалистической партии в ПОРП (Польская объединённая рабочая партия); коммунистических и социал-демократических партий в Чехословакии (КПЧ), Венгрии (ВПТ), Болгарии (БКП) и Германской Демократической Республики (СЕПГ).
Хоть коммунист Матьяш Ракоши и говорил, что «Объединение – не простое суммирование двух партий, а многократное умножение их сил» [22], нужно понимать, что мелкобуржуазная стихия усилила свои поветрия в ходе объединения. И здесь не поможет никакая строгость в отборе членов партии, будь то кандидатский стаж или другая мера. Объединение, будучи тактической мерой, потом сыграет злую шутку с рабочими. Так, председателем Народной палаты ГДР (высший орган государственной власти) в 1949-1969 годах и 1969–1976 годы соответственно были Иоганнес Дикман (Либерально-демократическая партия Германии) и Геральд Гёттинг (Христианско-демократический союз). Председателем Совета министров Польши с 1954 по 1970 годы был социал-демократ Юзеф Циранкевич.
Итак, изложив ход народно-демократической революции, мы можем сделать важный вывод: советские исследователи верно утверждали, что народная демократия есть форма диктатуры пролетариата: «В нашей стране диктатура рабочего класса воплощена в форму Советской республики, являющуюся высшей, классической формой диктатуры рабочего класса. Другой её формой в настоящее время является народно-демократическая республика» [23].
Но это утверждение неполное. Из нашего изложения видно, что из всех форм диктатуры пролетариата, которые мы знаем и которые оказались успешными, народная демократия есть низшая форма диктатуры пролетариата, менее развитая по отношению к Советской власти. Одной из ключевых черт народной демократии есть многопартийная система, приводящая к парламентской борьбе, к замедлению политического развития пролетариата, но подробнее об этом ниже.
Разумеется, то, какой экономический подъём обеспечила даже низшая форма пролетарской власти, поражает, однако это не даёт коммунистам повода забывать, в каких условиях они работают, то есть не даёт повода терять бдительность.
Иначе это обернётся боком пролетариату. Что, собственно, и произошло.
2. Народная демократия и контрреволюция
Почему народные демократии относятся к советской власти как менее развитое к более развитому целому?
1. Недостаточная развитость производительных сил (экономическая основа).
Народная демократия оформилась тогда, когда в странах Восточной Европы, в отличие от СССР, существовала трёхсекторная экономика: государственный сектор (промышленность, внешняя торговля), частнохозяйственный сектор, мелкотоварное сельскохозяйственное производство (преобладающее в стране, ибо все страны кроме Чехословакии и ГДР оставались преимущественно крестьянскими). Из одного этого факта мы можем констатировать, что в странах Восточной Европы никогда не было социализма: с закреплением народных демократий и до контрреволюций в них имел место пролетарский государственно-монополистический капитализм.
Частнохозяйственный сектор долгое время сохранял свои позиции и был социальной базой для мелкой буржуазии в городе, а мелкотоварное производство – в основном на селе. Коммунисты, кстати, как и в сталинском СССР, ошибочно называли государственную собственность социалистической.
Чтобы понимать масштаб силы частных хозяев: к 1948 году (когда до победы коммунистов оставались считанные месяцы) в Чехословакии насчитывалось 6.5 тысяч частных торговых фирм, которые имели в своих руках 2/3 оптовой торговли. До конца 1947 года в Венгрии «значительная часть промышленности и почти весь аппарат торговли» находился в руках капиталистов [24]. Разумеется, экономически экспроприировав частников, нельзя добиться этим политической их изоляции.
Кроме частного сектора, большинство стран Восточной Европы также оставалось крестьянскими. Например, в Болгарии в национальном доходе страны государственный сектор составлял 59.9% в 1952-м и 57.6% в 1953-м годах, кооперативный сектор вместе с личными хозяйствами составлял 26.8% и 28% в указанные периоды, а частный сектор – 13.3% и 14.4% соответственно. Заметим, что в 1948 году частный сектор составлял 55.5% национального дохода, а ведь тогда коммунисты уже имели большинство в правительстве.
Наиболее грамотные коммунисты понимали это положение дел. Георгий Димитров указывал, что «растущие нужды промышленности не могут быть успешно удовлетворены индивидуальным мелкотоварным и малопроизводительным сельским хозяйством. Это ставит ребром вопрос о социалистической реконструкции сельского хозяйства, одновременно с социалистической реконструкцией и развитием промышленности. Нельзя долгое время создавать народную власть и социалистическое строительство на двух различных основах – на основе крупной объединённой социалистической промышленности и на основе разрозненного и отсталого мелкотоварного сельского хозяйства» [25]. Зачатками будущих колхозов в Болгарии были ТКЗХ – трудовые кооперативные земледельческие хозяйства. Но это были лишь первые шаги, которые затем не были доведены до конца.
Помимо этого, нельзя забывать и о послевоенной разрухе, которую нужно было нагонять. В таких условиях, какими бы словами о дружбе (оправданными и нет) ни прикрываться, нельзя скрыть тот факт, что государства народной демократии не обладали экономической самостоятельностью.
В таких условиях, когда работы для коммунистов неимоверно много, легко развиться левым уклонам в тех или иных аспектах экономики. Например, как вспоминает Энвер Ходжа о Венгрии:
«В Венгрии начали "строить социализм", однако реформы не были радикальными. Покровительствовали пролетариату, но не очень обижая также и мелкую буржуазию». [26, С. 277]
«В другой раз мы беседовали об экономике. Он [Ракоши] мне говорил об экономике Венгрии, особенно о сельском хозяйстве, которое так шло на лад, что народ ел досыта и они не знали, куда девать свинину, колбасу, пиво, вина!
Я вытаращил глаза, ибо знал, что не только у нас, но и во всех социалистических странах, в том числе и в Венгрии, не было такого положения. У Ракоши был недостаток: он был экспансивным и преувеличивал результаты труда. Но, несмотря на этот недостаток, Матьяш, на мой взгляд, отличался добрым, коммунистическим сердцем и правильно проводил курс на развитие социализма». [27, С. 278 - 279]
Стоит отметить, что даже в пролетарской Албании производительные силы не были развиты в той степени, чтобы обеспечивать дальнейшее развитие к социализму. Неудивительно, что после смерти Э. Ходжи буржуазии понадобилось менее 10 лет для демонтажа народного хозяйства и децентрализации производства, в то время, как в СССР на это ушло около 40 лет.
Начиная на низовом уровне, в отличие от Советов в СССР, которые имели сильный политический вес и которые выдвигали депутатов в Верховный Совет (орган диктатуры пролетариата), местные органы власти в странах Восточной Европы не имели такого же влияния: народные советы (Болгария, Румыния, Албания), национальные комитеты (Чехословакия), рады народовы (Польша), местные советы (Венгрия). Причиной тому было влияние уже отмеченных народных фронтов, которые, опять же, не были чисто пролетарскими органами управления.
На высшем уровне коммунистическая партия также делила власть с мелкой буржуазией. В правительстве Отечественного фронта вообще было всего 4 министра-коммуниста в самом начале.
Помимо того, что демократия оставалась буржуазной (представительной), пролетариат ещё и делил это представительство с открытой мелкой буржуазией.
1) Польская Народная Республика.
Законодательный орган – Сейм, избираемый на 4 года.
Коллективный глава государства – Государственный совет, избираемый Сеймом на 4 года.
Исполнительный орган – Совет Министров, назначаемый Сеймом.
2) Чехословацкая Республика / Чехословацкая Социалистическая Республика.
Законодательный орган – Национальное собрание.
Глава государства (президент) избирается Национальным собранием. Исполнительный орган – Правительство.
Законодательный орган – Народное собрание.
Глава государства – Президиум Народного собрания.
Исполнительный орган – Совет министров.
Высший орган государственной власти – Великое Национальное собрание и избираемый им Государственный Совет (Президиум).
Исполнительный орган – Совет министров.
5) Народная Республика Болгария.
Высший орган государственной власти – Народное собрание. Исполнительный орган – Совет Министров.
6) Венгерская Народная Республика.
Высший орган государственной власти – Государственное собрание. Исполнительный орган – Совет Министров.
Пролетариатом не были налажены механизмы управления своим государством. Этим занималась Албания уже после процессов 1953-56 годов, а именно:
1) прямое участие пролетариев и полупролетариев в работе по организации плана ведения народного хозяйства;
2) борьба с бюрократизмом, замена его живой работой с людьми, устранение опеки и власти высших органов над низшими органами;
3) устранение несоответствия в заработной плате чиновников и рабочих;
4) сокращение административного аппарата и переброска чиновников на производство. [28]
Надо учитывать и то, что к коммунистической партии присоединились социал-демократы. Например, первым председателем СЕПГ (1946–1950 гг.) и премьер-министром ГДР (1949–1964 гг.) был социал-демократ Отто Гротеволь. Главой государства в Болгарии с 1964 по 1971 годы был Георгий Трайков, председатель партии Болгарский земледельческий народный союз. Итак:
Помимо того, что пролетариат делил своё представительство с мелкой буржуазией в государственном управлении, он ещё и делил своё представительство в своём авангарде, деля место с пришельцами из присоединившейся к коммунистам мелкой буржуазии.
Немаловажным фактором является гибель верных коммунистов (как и в случае с СССР) во Второй мировой войне, в движении Сопротивления: Юлиус Фучик (Чехословакия), Никола Вапцаров (Болгария), Марцелий Новотко и Павел Финдер (вожди Польской рабочей партии) и другие пали смертью храбрых, и это были коммунисты ещё довоенной школы классовой борьбы.
В этих условиях легко достичь конфликта производительных сил и производственных отношений. Стоит сделать ошибки, уйдя в левый (резкими, головотяпскими реформами) или правый (уступая кулакам) уклон в политике, и классовая борьба может взлететь на воздух. Это и произошло в ходе 1953-1956 годов, когда наружу выскочили: а) ошибки коммунистов (как в приведённых выше мемуарах Ходжи), б) провокации западных империалистов, в) реакция на советскую контрреволюцию.
Было бы в высшей степени неверно, а то и вредно объяснять контрреволюции в Восточной Европе исключительно внешним фактором – вмешательством буржуазного Советского Союза. Мы против гнилой точки зрения, когда Восточную Европу считают эдаким объектом, безвольным элементом истории, поэтому и начали эту главу с анализа внутренней экономики и политики Восточной Европы. Как субъект истории, страны Восточной Европы также имели внутреннюю логику своего развития.
Разумеется, политические события в Польше (1956 г.), Венгрии (1956 г.) и Чехословакии (1968 г.) говорят о силе внешнего отношения – как мы выше отметили, раз роль СССР в создании народных демократий была первостепенной, то, очевидно, первостепенной может быть и его роль в уничтожении народной демократии.
Но поскольку невозможен экспорт революций, невозможен и в некотором смысле экспорт контрреволюций. Разумеется, такие вероломные акты империализма, как военные интервенции, могут разрушить революцию в неокрепшей с политической и экономической точки зрения стране (как в Венгрии в 1919 году). Но контрреволюция обязательно произойдет там, где для этого готова внутренняя обстановка, где готова социальная база и её предводители, в данном случае, – мелкая буржуазия и её представители в рядах и высших эшелонах коммунистических партий.
Поэтому, касаясь роли СССР в Восточной Европе, нужно сказать, что он, как и с образованием народной демократии, был условием процесса контрреволюции. Он создавал благодатную почву после 1953 года, ибо мелкая буржуазия обеспечивала интриги в подстрекании народных масс, в высшем партийном руководстве, в изоляции коммунистов (например, Матьяш Ракоши по инициативе Яноша Кадара был вывезен в Кыргызстан, после чего он будет жить в Арзамасе, а умрет в конце концов – в Нижнем Новгороде). При неразвитости образующих процесса (страны Восточной Европы восстановили народное хозяйство, но практически ничего не сделали для внутриполитического укрепления), условие процесса начинает не обусловливать, но прямо диктовать, как вести себя образующим процесса, тем более, что имелась военная мощь Советского Союза.
За период с начала Сопротивления и по 1953 год единственная страна, которая, как образующая процесса народно-демократической революции, смогла политически развиться до такой степени, чтобы не подчиняться внешним условиям, – это Албания, сумевшая отстоять свои интересы перед СССР, сохраняя до определённого времени дипломатические отношения с ним. Это и постоянные политические чистки, и уже отмеченные выше меры по вовлечению рабочих в управление государством, и бдительность, и единовластие пролетариата. Пример Албании показывает ущербность рассмотрения восточноевропейских контрреволюций исключительно с позиций влияния СССР.
Почему остальные коммунистические партии допустили контрреволюции в своих странах? Одна из главных, объективно обусловленных ошибок коммунистов Восточной Европы заключалась в том, что они, как и послевоенный СССР, не применяли закон устойчивого развития пролетарской революции (озвученный в книге «Государство и контрреволюция»). Имея засилье мелкой буржуазии в своих рядах, они должны были двигаться к более жёсткой централизации (разумеется, поддерживая крестьянство, дабы не вызывать восстаний) и более интенсивной капиталистической индустриализации для увеличения количества пролетариев, для укрепления государственного сектора в экономике. Тем более в условиях послевоенного восстановления.
Но этого не произошло. Второй этап развития народной демократии, этап, где проявляется закономерность развития народной демократии к классической диктатуре пролетариата, где пролетариат достигает однопартийности, был прерван (за исключением Албании) как контрреволюцией изнутри, так и контрреволюцией извне, в Советском Союзе. Пролетариат не достиг полного единовластия в стране, не сохранил дисциплины в рядах своего авангарда. И в этой ситуации произошёл ещё и мартовский переворот…
Политическая жизнь стран Восточной Европы начала взлетать на воздух.
3. Весна контрреволюций
Период установления диктатуры мелкой буржуазии в ГДР, Польше, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Румынии можно условно назвать весной контрреволюций 1953–1956 годов. Скованные пролетариатом мелкие буржуа Восточной Европы получили свободу в буквальном и переносном смысле: Владислав Гомулка был реабилитирован, Вальтер Ульбрихт взял власть в свои руки, покаявшийся Имре Надь безуспешно рвётся к власти, и так далее.
Ранее мы писали о самом ходе контрреволюций в работе «Советский империализм и левацкая слепота». Пройдёмся ещё раз по названным событиям.
В таких странах, как Болгария и Румыния, руководители пролетарских партий спокойно приняли хрущёвскую власть, перенимая её практику. Мягкость коммуниста Вылко Червенкова привела к нормализации отношений Болгарии с фашистской Югославией, Георгиу-Деж спокойно принял и проводил десталинизацию в Румынии. В Чехословакии буржуазия захватила власть после смерти Клемента Готвальда в 1953 году. Они уже тогда начали проводить левые загибы в экономике (одинаковая рентабельность всех предприятий, например), что обернётся Пражской весной 1968 года, но это уже отдельная тема, это – контрреволюция в контрреволюции.
Что касается остальных стран, тут всё было сложнее…
12 марта 1956 года в Москве скончался Болеслав Берут — лидер польских коммунистов и соратник Сталина. После его смерти пост Первого секретаря компартии занял контрреволюционер Эдвард Охаб, который отказался продолжать курс предшественника и намеревался проводить десталинизацию. Однако его авторитет был значительно ниже, чем у Берута, чем воспользовалась другая группа партийных деятелей, возглавляемая уже упомянутыми Владиславом Гомулкой и Юзефом Циранкевичем. Внутри партии усилилось противостояние, приведшее к её расколу на две соперничающие фракции:
- «Натолинцы» — коммунисты и соратники Берута, категорически отвергавшие любые капиталистические реформы. Среди них были вице-премьеры Францишек Юзвяк и Станислав Лапот, члены политбюро ЦК ПОРП Владислав Двораковский и Хилари Хелховский, а также министр ЖКХ Казимеж Мияль.
- «Пулавяне» — либерально-троцкистская оппозиция под маской коммунизма. В их ряды входили Зенон Новак, Францишек Мазур, Александр Завацкий, Ежи Альбрехт, Стефан Сташевский, Антонин Альстер, Тадеуш Данишевский, Адам Шафф, Эдвард Герек, Пётр Ярошевич, Генрих Яблоньский, Мечислав Раковский и Анджей Верблан.
Владислав Гомулка умело воспользовался этим противостоянием в свою пользу в лучших традициях троцкистских подковёрных интриг. Подстрекая польские широкие массы, троцкисты спровоцировали митинги 28-30 июня 1956 г. в Познани и других городах. Потерявший контроль над ситуацией Охаб покинул пост первого секретаря, и внеочередной пленум ЦК ПОРП под предводительством пулавян избрал Гомулку в состав ЦК.
В дальнейших событиях не получилось военного противостояния, несмотря на присутствие советских войск и лично маршала Г. К. Жукова. Гомулка, изначально не подчинявшийся Хрущёву (который его поддерживал вместе с Иосипом Брозом Тито) в силу своих националистических взглядов, тем не менее принял позицию советского социал-империализма. В дальнейшем пришедшая к власти польская мелкая буржуазия во главе с Гомулкой не будет играть роль винтика советской буржуазии, но будет постепенно, путём пропаганды, взращивать польский национализм, который вспыхнет ещё не единожды.
Гомулка, отступая от марксистско-ленинских принципов, сформулировал так называемый «польский путь к социализму», который на деле означал значительные уступки буржуазным элементам. В его рамках была пересмотрена аграрная политика, что привело к фактическому ослаблению коллективного хозяйства и допущению частного сектора в сельском хозяйстве (децентрализация экономики). Под предлогом «добровольности» были распущены многие сельскохозяйственные кооперативы, что подорвало процесс преобразования деревни. Вместо последовательного укрепления основ социалистической системы был взят курс на компромисс с католической церковью, что привело к усилению её влияния в обществе, а в сфере культуры была допущена либерализация, грозившая размыванием классового сознания. Что же, и на всё это советская буржуазия закрывала глаза: авось, не аукнется!
Верный сталинским идеалам Матьяш Ракоши был раскритикован хрущёвцами еще в 1953 году. Как своей фигурой влияния, премьер-министром был поставлен оппортунист Имре Надь, снятый со всех постов за оппортунизм послевоенных годов. Он объявил «Новый курс», представлявший собой отход от социалистического развития: сокращение вложений в тяжёлую промышленность, отказ от последовательной коллективизации сельского хозяйства и ослабление контроля над капиталистическими элементами. В стране была проведена амнистия, возобновлено частное предпринимательство и торговля, а также расширено жилищное строительство. Однако эти меры не имели стратегической цели и привели к серьёзным дисбалансам в экономике. По распоряжению Надя было заморожено строительство ключевых промышленных объектов, что вызвало нарушения в аграрном секторе. Его популистская политика дестабилизировала экономику Венгрии, привела к кризису в промышленности и сельском хозяйстве, ухудшению условий жизни рабочих.
К апрелю 1955 года Матьяш Ракоши, обладавший прочным авторитетом среди трудящихся и партийцев, сумел разоблачить губительные последствия политики Надя и добился его смещения. Пост главы правительства занял его соратник, проверенный коммунист А. Хегедюш.
Однако после ХХ съезда КПСС политическая обстановка резко изменилась. Контрреволюционные элементы, воспользовавшись ослаблением партийной дисциплины и отсутствием решительных мер против ревизионизма, активизировались. Главной ошибкой руководства стало то, что партия и народ не были подготовлены к борьбе с внутренними и внешними врагами. Не была мобилизована армия для подавления антигосударственных мятежей. После вывода советских войск из Австрии и Чехословакии, а также в условиях антисталинской пропаганды со стороны КПСС и провокационных действий польской оппозиции, положение венгерских коммунистов оказалось под угрозой.
Ракоши подвёргся массированной критике, что совпало с активизацией либеральных элементов внутри партии. Сторонники Надя, прикрываясь лозунгами борьбы с «культом личности» Сталина, продвигали буржуазные реформы, ослабление государственного контроля над экономикой и сближение с Западом. Руководство КПСС оказывало давление на ВПТ, требуя кадровых изменений. В результате на июльском пленуме 1956 года Ракоши был отстранён с поста первого секретаря ЦК ВПТ. Его место занял троцкист Эрнё Герё.
В октябре 1956 года в Будапеште начались антиправительственные выступления. Формальным поводом для их организации стало перезахоронение Ласло Райка — троцкистского заговорщика, осуждённого за антинародную деятельность. 6 октября массовая демонстрация, собравшая свыше 300 тысяч человек, превратилась в открытую атаку на социалистическое государство. Контрреволюционные силы требовали возвращения Надя к власти, тем самым предопределяя попытку реставрации частнохозяйственного капитализма в Венгрии.
24 октября А. Хегедюш подал в отставку. Руководство КПСС осознало нарастающую угрозу и необходимость решительных действий. В Будапешт срочно прибыли Анастас Микоян и Михаил Суслов, предложившие заменить первого секретаря ВПТ Эрнё Герё на хрущевца Яноша Кадара, способного сменить Герё во власти.
25 октября вошло в историю как «Кровавый четверг». Перед зданием парламента вооруженные мятежники открыли огонь по советским военнослужащим, что привело к ожесточённой перестрелке и многочисленным жертвам, включая безоружных граждан. Контрреволюционные элементы перешли к открытому террору: зверски убивали коммунистов, сотрудников госбезопасности, уничтожали советские памятники, пытаясь стереть достижения социалистического строительства.
По инициативе посла Юрия Андропова в город были введены советские войска, однако из-за временных договорённостей с Надем к концу месяца части покинули Будапешт. Это привело к ещё большему размаху антинародных выступлений так называемых «Борцов за свободу», чьи зверства достигли ужасающего размаха: убийства партийных работников и простых граждан, поддерживавших социализм, происходили прямо на улицах.
Недовольство политикой Надя в КПСС росло, особенно после его заявлений о выходе Венгрии из ОВД и попыток заручиться поддержкой НАТО. Было очевидно, что он стал послушным орудием западного империализма. Опасаясь дальнейшего разрастания антигосударственных выступлений, советское руководство приняло решение о проведении операции «Волна» по устранению предателя Надя и подавлению мятежа. В это время Кадар, осознавший предательство Надя, начал формировать новое буржуазное правительство, опираясь на поддержку СССР.
3-4 ноября началась операция «Вихрь», спланированная маршалом Г. К. Жуковым и возглавляемая командующим объединённой группировкой войск ОВД маршалом И. С. Коневым. В результате героического штурма Будапешта к 13 ноября вооружённые банды были окончательно разгромлены, а власть отдана в руки правительства троцкиста Яноша Кадара. Надь был арестован и впоследствии приговорён к смертной казни. Аналогичная судьба постигла его ближайших сообщников — министра обороны Пала Малетера, а также активных организаторов контрреволюционного путча Йожефа Дудаша, Ласло Ковача, Яноша Сабо, Кемаля Экрема и Роберта Бана. Далее Кадар проведёт по сути ту же политику, что и предлагал Надь, но в менее интенсивном темпе, что также обернётся боком для Венгрии в 80-е годы.
Заключение
Кризисы, охватившие Восточную Европу, были не следствием «социализма» и его недостатков, а следствием упорной политики мелкой буржуазии по реставрации частнохозяйственного капитализма, упорной политики советских троцкистов подчинить себе эти государства.
Диктатура пролетариата в большинстве стран Восточной Европы не продержалась и более десяти лет. Тем не менее их опыт полезен для изучения народной демократии вообще и для пролетариата в будущей его борьбе. Один из главных уроков, которые даёт история народной демократии: пролетариату не стоит почивать на своём большинстве во власти, на своей гегемонии в буржуазной демократии; он должен стремиться к тому, чтобы иметь безраздельную власть над поверженными классами, сохранять бдительность и дисциплину, развивать собственную демократию, развивать производительные силы и увеличивать свои ряды качественно и количественно.
Источники
1. Марксисты Москвы. Экономическое развитие ГДР: контрреволюция, советский империализм и «витрина социализма». URL: https://vk.com/@-154061448-ekonomicheskoe-razvitie-gdr-kontrrevoluciya-sovetskii-imperi
2. Марксисты Нижнего Новгорода. Система эксплуатации буржуазным СССР стран СЭВ. URL: https://vk.com/@-220748376-sistema-ekspluatacii-burzhuaznym-sssr-stran-sev
3. Марксисты Казани. Чем была Организация Варшавского Договора? URL: https://vk.com/wall-220647439_78
4. Н. П. Фарберов. Основные начала государственного строя народных республик центральной и юго-восточной Европы. М.: Издание РИО ВЮА, 1950. – 308 с.
5. Ф. Константинов. Болгария на пути к социализму. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955.
6. «За прочный мир, за народную демократию!», №1 (28). 1949
7. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма, М.: Госполитиздат, изд. 11. — С. 104
8. См. «Правда», 21 и 17 декабря 1948 года.
9. Наука марксизм. О буржуазной контрреволюции в СССР. URL: https://vk.com/@marxist_science-martovskii-perevorot
10. «Правда», 20 ноября 1948 года
11. В. Ангелов. «Отечественнофротовска законност». Адвокатски преглоеу, №1, София, 1945.
12. Т. М. Исламов, А. И. Пушкаш, В. П. Шушарин. Краткая история Венгрии. С древнейших времён до наших дней, Москва, Наука, 1991. — 429 с.
13. Информационное совещание коммунистических и рабочих партий в сентябре 1947, М.: Госполитиздат, с. 251.
14. Т. М. Исламов, А. И. Пушкаш, В. П. Шушарин. Краткая история Венгрии. С древнейших времён до наших дней, Москва, Наука, 1991. — С. 434
15. Информационное совещание коммунистических и рабочих партий в сентябре 1947, М.: Госполитиздат. — С. 194.
16. Первый чехословацкий хозяйственный план. Прага: Орбис, 17-18 с
17. М. Геновский. Димитровската конституция. София: 1948. — с. 172
18. В. Гомулка. Выступление на собрании актива Варшавской организации Польской рабочей партии. Польский журнал «Новые пути» №1, 1947
19. См. Б. Берут. Доклад на объединительном съезде рабочих партий. «Правда», 17 декабря 1948 года.
20. R. Steininger. Austria, Germany, and the Cold War: From the Anschluss to the State Treaty 1938-1955. Р. 82.
21. Строительственная программа правительства Готвальда, изд. Чехословацкого министерства информации, с. 21.
22. «Правда», 13 июня 1948 года
23. Н. П. Фарберов. Основные начала государственного строя народных республик центральной и юго-восточной Европы. М.: Издание РИО ВЮА, 1950. – 74 с.
24. И. Реван. О деятельности ЦК Венгерской коммунистической партии. «За прочный мир, за народную демократию», 1947 №3
25. Г. Димитров. Политический отчет, сделанный на V съезде БРП(к). София: 1948. — с. 100–101
26. Э. Ходжа. Хрущевцы. Издание Наука Марксизм: 2021. — 277 с.
28. Наука марксизм. Наши принципы. URL: https://vk.com/wall-145965198_16757